Некоторые любопытные приключения и сны

VIII Примирение одного Немецкого Герцога с своею супругою, по смерти их

Княжество Саксен-Альтесбургское, под конец семнадцатого столетия, было разделено на три части, из которых одна принадлежала к Готе, другая к Заальфельду, а третья, и именно Эйэенберг, получила своего собственного Государя коего поколение, впрочем, с кончиною Герцога Христиана, последовавшею в 1707 году, пресеклось; после чего и Эйзенберг опять присоединен был к Готе. — Сей-то Герцог Христиан незадолго до своей смерти имел достопамятнейшее видение, которое носит на себе все признаки исторической истины. — По крайней мере, описание сего происшествия было сохраняемо в одной Саксонской архиве, и вероятно, еще и теперь можно отыскать его.

В 1705 году случилось, что когда Герцог Саксен-Эйзен-бергский Христиан, после обеда, лег в постелю для отдохновения и был погружен в различные духовные размышления, н е к т о постучался в двери кабинета. Хотя Герцогу непонятно было, как это могло случиться, потому что стража и служители его находились в ближайшей комнате, однакож он закричал: войди сюда! — Тогда женщина по имени Анна, дочь Курфирста Саксонского, в древнем Княжеском одеянии, вошла в кабинет. Герцог, объятый некоторым страхом, приподнявшись, спросил ее, чего она от него хочет. Она отвечала: «Не бойся! я не злой дух: с тобою ничего худого не случится!» — После сего вдруг исчез весь страх в Герцоге, так что он еще спросил ее, кто она такова. — Она сказала ему в ответ: «Я одна из твоих предков, и мой муж был тем, что ты теперь, а именно, он был Герцог Иоанн Казимир Саксен-Кобургский; но уже сто лет тому, как мы умерли». — Когда Герцог далее спросил, какое она имеет до него дело, то она изъяснилась следующим образом: «Я имею до тебя просьбу, которая состоит в том, чтобы ты в сие, от Бога назначенное время примирил меня с моим мужем, ибо мы умерли, не примирившись в некотором между собою раздоре, хотя, впрочем, оба умерли с упованием на заслуги Иисуса Христа. Я хотя уже блаженна, однако не наслаждаюсь еще вполне лицезрением Божиим, а нахожусь доселе только в тихом-приятном покое. Муж же мой, который при смерти моей не хотел со мною примириться, но после о сем раскаивался, и с истинною, хотя слабою, верою во Иисуса Христа оставил мир сей, находится доселе между временностью и верностью во мраке и холоде, впрочем, не без надежды получить некогда блаженство». — Герцог делал много возражений против сего предложении; но дух все оные опровергал, как ничего не значащие и к сему делу нимало не относящиеся. Дух сей присовокупил: «Я, по вступлении своем в вечность, вскоре узнала, что один из наших потомков предназначен примирить нас обоих, и еще более обрадовалась, узнав, что именно ты, Герцог, предопределен быть в сем деле орудием Божиим». — После того дух сказал, что он даст Герцогу восемь дней на размышление о сем, по прошествии которых он в тот же час опять явится, чтоб узнать его мысли. С сими словами дух исчез в его глазах.

Герцог находился тогда в тесном дружестве с одним богословом, жившим от него в 14 милях, а именно с Суперинтендентом Торгауским Гофкунценом; он вел с ним беспрерывную чрез нарочных переписку касательно духовных, светских, философских и даже до правительства относящихся предметов. Тотчас отправил он к сему ученому мужу курьера, описал ему со всеми обстоятельствами виденное им явление и просил его совета и мнения, согласиться ли ему на предложение духа, или нет. — Богослову сначала сие дело показалось подозрительным, и, как обыкновенно, он почел это за сновидение, так что вдруг не мог ни на что решиться. Но, приняв в рассуждение особенное благочестие Герцога, его великие познания, опытность в духовных вещах и его добросовестность — размыслив притом, что дух явился днем, при солнечном сиянии, не усомнился дать Герцогу следующий ответ: «Если дух ничего не требовал от вас суеверного, ничего противного Слову Божию, и вы чувствуете довольно мужества к исполнению такового требования, то я не могу отсоветовать вам удовлетворить просьбе его. Впрочем, вы должны пребывать в благоговейной молитве и, для отвращения всякого обмана, приказать страже и служителям своим строго охранять вход ваших палат и кабинета». Между тем, Герцог приказал также выправиться в летописях и нашел, что все сказанное духом было согласно с истиною; даже платье погребенной Герцогини и платье являвшегося ему духа были совершенно одинаковы.

Когда приближался назначенный час, то Герцог, отдавши страже строгое повеление не впускать к нему в кабинет ни одного человека, лег в постелю; и как он тот день начал молитвою, постом и песнопением, то и ожидал духа, читая беспрерывно Библию. Дух точно в тот же час, как и за восемь пред тем дней, постучал в двери кабинета, и на голос Герцога: войди сюда! в прежнем одеянии вошел в кабинет. Он спросил Герцога, решился ли он удовлетворить их желание. — Тогда Герцог ответствовал: «Если ваше желание не противно Слову Божию и не содержит в себе ничего суеверного, то я, во имя Господа, готов исполнить это, только наперед объясните мне, как я при сем подступить должен». — На сии слова дух ответствовал: «Это не противно Слову Божию, и все дело состоит в следующем: мой супруг имел на меня несправедливое подозрение в неверности, потому что я с одним благочестивым светским человеком по временам тайно беседовала о духовных вещах. — По сей причине он восчувствовал ко мне непримиримую ненависть, которая столь была сильна, что, хотя я достаточно доказала ему свою невинность, даже на смертном одре просила его примириться со мною, но он не захотел ни своей ненависти и подозрения оставить, ни прийти ко мне проститься. Поелику же я, с своей стороны, все то сделала, что только могла, то и умерла с истинным упованием на моего Искупителя, и достигла вечного покоя и тишины; со всем тем, я не наслаждаюсь еще в полноте лицезрением Божиим. Напротив того, муж мой, как я уже сказала, хотя раскаялся по смерти моей в своей непримиримости со мною и наконец умер также с истинною верою, но, несмотря на то, доселе еще находится между временностью и вечностью, в скорби, хладе и мраке. Ныне наступило от Бога предназначенное время, в которое ты должен нас здесь, в сем мире, примирить и чрез то споспешествовать к нашему совершенному блаженству». — «Что же я должен сделать и как поступить при этом?» спросил Герцог; на что получил от духа следующий ответ: «В будущую ночь будь в готовности; я и муж мой придем к тебе, ибо, хотя я прихожу и днем, но он днем приходить не может; каждый из нас должен рассказать тебе о причинах существующего между нами несогласия, и тогда ты произнесешь приговор, кто из нас прав; в знак примирения соединишь наши руки, произнесешь над нами благословение Господне и потом вместе с нами восхвалишь Бога».

После того, как Герцог обещался все это исполнить, дух исчез, а он пребыл в молитве до самого вечера. Тогда строжайше приказал своим стражам, чтобы они ни одного человека не впускали в кабинет, и чтоб были внимательны, не услышат ли кого говорящего. Потом велел зажечь две восковых свечи, а также принесть Библию и молитвенник, и таким образом ожидал он явления духов. Они после одиннадцати часов действительно были уже у кабинета. Герцогиня, как и прежде, вошла с веселым видом и рассказала еще раз причину их раздора. Затем вошел и дух Герцога в обыкновенной княжеской одежде, но совершенно бледный, подобно мертвецу, и объяснил Герцогу их несогласие совсем иначе. Герцог, выслушав его, решил, что дух Князя не прав, каковое решение и сам он подтвердил, сказав: «Ты рассудил справедливо!» — Потом Герцог взял оледенелую руку Князя, сложил ее с рукою Княгини, которая имела натуральную теплоту, и произнес над ними благословение Господне; на что они оба ответствовали ему: аминь! — Тогда Герцог воспел: Тебе Бога хвалим! — и ему казалось, будто бы он действительно слышал их обоих, вместе с ним поющих. — По окончании сей песни, Княгиня сказала Герцогу: «Награду за сие получишь ты от Бога, и скоро будешь вместе с нами». — После того они оба исчезли. — Из сего разговора стражи ничего нс слыхали, кроме слов Герцога, который, спустя после того год и несколько месяцев, умер; и, по неизвестным причинам, приказал похоронить себя в негашеной извести.

См. Ежемесячн. разг. о царств. духов.