Некромагия

Глава 6

Стражник потянул вожжи, и Геб спрыгнул с повозки. Они находились на краю площади Приората — его здание стояло слева. За спиной, дальше по склону, высился, скрывая полнеба, Универсал.

Никого, кроме Крукола, не было видно, хотя Трилист знал, что между домами и внутри них сейчас скрывается большинство городских стражников. Сержант стоял ближе к центру площади, с арбалетом в руках.

Архивариус слез с телеги вслед за капитаном, затем на мостовую спрыгнул Кабан. Трилист недоуменно спросил у гномороба в грязной рубахе и порванных между ног штанах, которого толстяк обеими руками держал за плечи:

— Но как ты мог ухаживать за человеческой девицей? Она что, поднимала тебя на руки, когда вы хотели поцеловаться?

Он перевел вопросительный взгляд с карлы на Вача.

— Маленькая сестричка, — пробормотал тот.

Голос у рядового был тоскливый.

— Что значит «маленькая»? Она что, ребенок?

— Ипи ростом ниже меня, — пояснил Гарбуш, исподлобья глядя на капитана.

Геб присел на корточки, так что его лицо оказалось вровень с лицом гномороба.

— Карлица?

— Да.

— Кабан, твоя сестра карлица?

— Маленькая.

— Маленькая... ладно, отпусти его.

Вач убрал ладони с плеч Гарбуша. Топоры гномороба лежали в телеге, а еще на его перевязи обнаружилось три чехла с устройствами, которых Гебу раньше видеть не доводилось. Впрочем, он слышал про изобретенный карлами горючий песок и из сбивчивых объяснений гномороба уяснил, что устройства эти — метательное оружие наподобие арбалета, но вместо пружины и дуги используют силу горючего песка.

Подошел, то и дело оглядываясь, Крукол. На его шее висела сигнальная дуда, которую сержанту отдал Трилист.

— Шаман вот-вот будет здесь. Между домами и на крышах почти три десятка человек. Я приказал им начинать, только когда дам сигнал.

— Хорошо, — сказал Геб. — Крук, ты сам близко не подходи... — но сержант уже не слушал.

— А ты куда подевался? — заорал он на Вача. — Кабан, ты где был? Я тебе что приказал?!

Толстяк вытянулся и выпучил глаза, глядя прямо перед собой.

Трилист прервал сержанта:

— Погоди, Крук. У него всю семью зарезали. Там что-то непонятное произошло. Карла, рассказывай.

Вид у гномороба был дикий, глаза красные, подбородок в крови. Геб заметил, как дрожат маленькие морщинистые руки.

— Я пришел к Ипи, хотел сказать ей, что улетаю, — произнес Гарбуш, заикаясь. — Ее родители, братья — все в спальне лежали, мертвые. Один из тех, кто их убил, главный, сказал, чтобы я пронес на ковчег...

— Что такое ковчег? — перебил капитан.

— Наш эфироплан. Летающий корабль. Их два, один скоро улетит. Главный сказал: хочешь, чтобы Ипи осталась жива, пронеси туда мешочек. В нем такая штуковина была со стрелкой, называется компасом, и флакон с золотым маслом, я его вылил на переборку, оно впиталось, теперь стрелка в компасе показывает направление. Этот, с усиками, он сказал, если стрелка правильно покажет, куда полетел ковчег, они Ипи отпустят, но я им не верю, он соврал...

Геб мотнул головой, выпрямляясь.

— Погоди, погоди! Значит, гноморобы сделали летающий корабль? И он скоро улетит? И кто-то желает знать, куда он полетит, так? Он узнал, что у одного из команды есть подружка в городе, приказал зарезать ее семью, ее саму куда-то уволокли, а тебя принудили пронести на этот ковчег... постой, ты сказал, с усиками? А ну опиши мне тех, кто был в доме.

Когда Гарбуш рассказал, капитан переглянулся с Архивариусом.

— Напоминает Альфара Чермора, — сказал старик. — Да и это существо с шарами и арбалетом...

— То создание, что пытало вас, лич. Только теперь ему заменили оружие.

— Спасти маленькую сестричку, — пробубнил Вач.

— Но зачем ковчегу куда-то лететь? Кто летит на нем? И куда? Доктус Савар?

— Нет, — сказал Гарбуш. — Мы думали, великий чар отправится с нами, но летит ваш Владыка.

Капитан с Архивариусом вновь уставились друг на друга.

— Так вот в чем дело... — пробормотал Геб.

— Отпустите меня! — взмолился Гарбуш, чуть не плача. — Ее еще можно спасти!

— Как? — спросил капитан. — Что ты собираешься делать?

— Спрячусь в доме, дождусь, когда они туда вновь придут, убью всех, кроме одного, заставлю его рассказать, куда увели Ипи, потом убью его тоже, пойду, куда он сказал, найду Ипи, убью всех, а ее спасу...

— Плохой план, — перебил капитан. Он взял с телеги одно из метательных устройств карлы, повертел, разглядывая, заглянул в узкую трубку. — С помощью этого ты собрался их убить? Ничего не выйдет. То есть, может, одного-двух ты и успеешь, но со всеми не справишься. Ты же не воин.

— Тогда отпустите его со мной, — гномороб указал на Вача. — Он здоровый, сильный...

Толстяк уставился на капитана.

— Не могу, — сказал Геб. — Вач, ты мне здесь нужен, понимаешь? А ты, карла, — тебе незачем прятаться в доме и дожидаться убийц. Я тебе и так скажу, где Ипи. Если, конечно, она еще... — Трилист покосился на Кабана. — В общем, она в Остроге-На-Костях. Знаешь, где это? Вот там ее и надо искать. Там есть человек по имени Бонзо, его кузница вроде бы в центре Острога, под башней... Не знаю, как она выглядит, но ее называют Башней Мух. Этот Бонзо — пыточных дел мастер. Ипи могли отдать ему. Хотя могли и бросить в какую-нибудь камеру. А могли и...

— Верните мне огнестрелы.

— Но тебе не попасть в тюрьму! Пойми, ничего не выйдет, это же Острог! Там...

— Здесь среди рядовых есть один, который живет неподалеку от тюряги, — произнес Крукол. — Когда он шел сюда, то видел кое-что. К Острогу подъезжали три телеги, рядом шли пепеляне. А на телегах стояло... Он не понял, что это такое, но по описанию напоминает осадные машины.

Капитан стукнул кулаком по ладони.

— Вот для чего они собирались у Наледи! Бесон решил использовать их... Давно это было, Крук?

Сержант кивнул.

— Значит, они уже осадили Острог.

— Отдайте мне огнестрелы, — повторил Гарбуш.

— Вон он! — раздалось с площади.

Все посмотрели — на другой стороне между домами показалась обвитая дымными космами фигура.

Стражник потянул вожжи, уводя лошадей с телегой на боковую улицу. Гарбуш успел похватать огнестрелы и теперь вкладывал их в чехлы на перевязи.

— Хорошо, иди, — сказал ему Трилист. — Удачи... Хотя у тебя ничего не выйдет.

— И я? — спросил Вач.

— Кабан, я не могу отпустить тебя! — повысил голос капитан. — Ты нужен мне здесь! И не смотри на меня так!

Карла убежал. Геб стоял, положив ладонь на рукоять палаша. Крукол куда-то подевался, площадь была пуста, лишь фигура шамана медленно двигалась К ним. Тело Джудексы стало неразличимым в плотном коконе дрожащего марева. С утра ярко светило солнце, а теперь появились облака, они плыли над крышами — площадь накрывал дрейфующий архипелаг темных и светлых островов. Шаман то попадал в ползущие по мостовой тени, то его ярко озаряло солнце. Геб приставил ладонь ко лбу, разглядывая косматый серый столб, которым стала фигура Джудексы. В тишине шаман достиг середины площади, и тогда спрятавшийся между домами Крукол дунул в сигнальную дуду.

В одной из книг, которые когда-то показывал ему Архивариус, Трилист Геб видел изображение морского чудища — старик сказал, что моряки называют его осьмируком. У монстра было мясистое тело, похожее на кожаный мешок с глазами, из нижней части торчали семь толстых канатов. Канаты, именовавшиеся щупальцами, заменяли ему руки и ноги. Капитан так и не смог добиться от Архивариуса, существуют ли осьмируки на самом деле, или они выдумка моряков: судя по всему, старик и сам не знал этого.

То, во что превратился шаман, напомнило Гебу изображение осьмирука. Хотя у Джудексы остался человеческий торс, ноги и голова, а щупалец появилось лишь два. Обвивающие верхнюю часть тела космы мглы вытянулись, став продолжением рук. Отростки были тонкими и походили на жгуты из переплетенных веревок.

Они поднялись над площадью. Со всех сторон к шаману уже летели стрелы, но жгуты сбили их в воздухе. Один вытянулся, стал тоньше, метнулся к крыше ближайшего дома, ударил в нее, проламывая черепицу. Тела нескольких стражников, спрятавшихся на этой крыше, полетели вниз.

Из проулка рядом выехал станковый щит — деревянный лист, обитый металлическими пластинами, в раме на низкой тележке. Позади брели шестеро рядовых с протазанами и луками. Еще три щита показались с разных сторон и начали медленно съезжаться к Джудексе. Он пересек уже середину площади и двигался дальше. Щупальце сбило с крыши Приората несколько рядовых. Из тела шамана не торчало ни одной стрелы — все валялись на мостовой позади Джудексы.

Тележки съезжались. От дверей дома слева отделилась фигура сержанта с арбалетом в руках. Крукол встал так, чтобы оставаться за кругом щитов, и прицелился.

Стражники подняли луки. Щупальце ударило в щит, раздался звон. Джудекса остановился, жгут зазмеился по мостовой, ухватил колесо и потянул. Сооружение качнулось, стражники вцепились в тележку, пытаясь удержать ее. Крукол дал сигнал.

Несколько стрел полетели в шамана. Щупальца взметнулись, сбивая их, но арбалетный болт поразил Джудексу.

Кокон серого марева набух и съежился, сквозь него проступила фигура шамана, болт, торчащий из головы сбоку, под правым ухом. Щиты съезжались, стражники вкладывали в луки новые стрелы, Крукол тянул за кривой рычаг, взводя арбалет. Шаман, нагнувшись вперед, завизжал — и третий жгут выстрелил из его рта.

Он был куда толще, мощнее двух других. Сила плотного потока заставила самого шамана отшатнуться. Вскинув руки, он отклонился, присел, чтобы не упасть на спину. Серый поток ударил в шит, находившийся впереди, и расколол его. Стражники повалились на мостовую. Щупальце обвилось вокруг тележки. Джудекса мотнул головой, тележка с торчащим металлическим обломком взметнулась в воздух и понеслась над площадью по кругу. Она перевернула вторую, разбросала рядовых, врезалась в третью, затем в четвертую. Вокруг шамана образовалось кольцо обломков и слабо шевелящихся тел. Грохот и звон стихли, теперь звучали лишь стоны.

Крукол, наконец, взвел арбалет и поднял его. Щупальце свернулось спиралью, подтягивая обломок к Джудексе, затем резко развернулось. Сержант не успел выстрелить: покореженная тележка ударила его в живот и сбила с ног.

Жгут исчез, растворился в воздухе. Шаман двинулся вперед, выходя из круга тел и обломков.

С боковой улицы донесся цокот копыт о камни. Геб оглянулся. Пара запряженных в карету лошадей на полном скаку вынеслась на площадь. Из распахнутых дверец торчали головы и руки с оружием. На крыше сидело трое вагантов с луками, еще один юнец, радостно вопя, хлестал лошадей кнутом.

— Вач, останови их! — заорал Геб.

Карета неслась к шаману, подпрыгивая на камнях, ваганты кричали и улюлюкали, потрясая мечами, двое или трое спустили тетивы луков. Щупальца метнулись вперед, но не дотянулись до кареты. Вач широко расставил ноги, вытянул руку в тот миг, когда морды лошадей оказались прямо перед ним.

Геб не разглядел, во что вцепился толстяк, ему показалось, что рядовой ухватился за гриву животного, хотя, скорее всего Кабан сумел схватиться за поводья. Лошади словно налетели на невидимую стену, голову сначала одной, потом второй вывернуло назад. Вач качнулся, приседая, вытянутыми руками удерживая поводья. Юнец на козлах заорал и взмахнул кнутом.

Шаман вновь выбросил перед собой щупальца и вновь не дотянулся. Передок кареты врезался в лошадей, она приподнялась, затем с хрустом осела на мостовую задними колесами. Ось лопнула, одно колесо закрутилось на камнях, карета начала крениться, медленно переворачиваясь. Ваганты посыпались наружу. Вач выпрямился. Обе лошади упали, хрипя. Еще мгновение карета стояла на двух колесах, затем перевернулась.

Капитан побежал, размахивая палашом и крича:

— Быстро отсюда! Уходите!

Ваганты вставали, охая. Трилист пнул одного нотой, толкнул другого, увидел за перевернутой каретой распахнутую дверь дома и, схватив третьего за воротник, поволок туда.

— В дом! — прокричал он. — Спрячьтесь, он сейчас...

Сзади громыхнуло. Втолкнув юнца в дом, Геб повернулся, увидел, как оба щупальца Джудексы врезаются в карету, и та взрывается обломками. Одно из колес со свистом пронеслось над мостовой, капитан отпрянул, и колесо зацепило его плечо.

Трилиста развернуло, освещенные солнцем и погруженные в тень участки слились в пестрый круговорот, и Геб упал, ударившись виском о камень.

Капитан исчез, провалился в пропасть без дна; площадь, обломки кареты, тела вокруг, медленно идущий шаман — все осталось на месте, но Геба не стало. Его сознание очутилось в узком темном пространстве на границе мира, за которой тянулась бесконечная пыльная пустошь, покрытая песком высохшего времени. Сознание зависло между бытием и небытием, в тесной, душной полости Темной Плевы — и содрогнулось от ужаса. Он теперь не был капитаном, не был Трилистом Гебом, потому что мягкие призрачные пальцы коснулись воска его души, стирая отпечатки и образы, запечатленные там: «капитан», «Фора» «Шамба», «Аквадор» — все эти слова, еще мгновение назад осмысленные, теперь под прикосновениями призрачных пальцев быстро превращались в набор ничего не значащих звуков, спрятанные за ними образы тускнели, разглаживаясь и исчезая.

А еще он увидел, как что-то движется, заволакивает Темную Плеву, — какая-то тень медленно втягивается в мир из пыльной пустоши, что-то летит — машины диковинных очертаний приближаются, оставляя за собой фонтаны искр, кружатся огненные колеса...

Боль как ржавое зазубренное шило вонзилась в него — и призрачные пальцы исчезли вместе с удушливым пространством. Боль прошла сквозь разум, вернув понимание того, кто он. Капитан Трилист Геб вновь лежал на мостовой, на краю площади Приората, и вокруг него был город Фора...

Геб приподнял голову и стиснул зубы, чтобы не заорать от боли. Голова не просто раскалывалась, казалось, что она уже раскололась, осколки лежат на мостовой, и мозг пузырится в них, как кипящее молоко в черепках лопнувшего над огнем глиняного кувшина. Трилист приподнялся. Шаман исчез — скорее всего, достиг одной из боковых улиц. Среди обломков вокруг шевелились и вставали ваганты. Некоторые лежали неподвижно. Тот, которого капитан успел втолкнуть в дом, высунулся наружу, огляделся и возмущенно спросил:

— Зачем ты остановил нас? Мы бы...

— Заткнись, — приказал Геб, вставая на колени.

Теперь он видел лошадей, видел приближающегося Вача. Дальше лежали тележки со щитами и тела стражников. Показался Крукол — он брел, согнувшись, держась за живот и припадая на правую ногу.

Все расплывалось, мир медленно колыхался, иногда фигуры людей одновременно замирали, затем вновь начинали двигаться. Геб провел пальцами по щеке, стирая кровь, текущую из глубокой царапины.

— Мы бы его сделали! — не унимался вагант, подходя ближе. — А ты нам помешал...

Геб схватил его за полу длинной рубахи из белого шелка и дернул, заставив опуститься на колени.

— Ты — фац! — прохрипел он и ударил ладонью по розовощекому юному лицу. — Это ты управлял лошадьми? Глупец! Он бы убил вас всех, как убил моих людей! А так хоть кто-то из вас остался жив...

Лучше бы ему было молчать: каждое слово отдавалось эхом боли, раскалывающей череп. Оттолкнув ваганта, Геб вновь провел рукой по лицу. Откуда взялась рана на щеке?

Окружающее стало более четким. Крукол приближался, Вач уже стоял рядом. Геб посмотрел вниз — и, наконец, увидел того, кто все это время находился возле капитана, но кого он не замечал раньше.

Архивариус лежал лицом вверх, раскинув руки. Колесо, зацепившее Геба, опрокинуло старика на мостовую и упало сверху, продавив грудь. Он еще был жив: вытянутая рука подрагивала. Пальцы сжимали обломок стила, того самого, которое Трилист видел в ювелирной мастерской под лестницей. На кончике темнела кровь. Геб вновь провел по щеке. Так вот в чем дело — старик стал царапать его лицо, пытаясь вернуть сознание капитана из Темной Плевы...

— Кабан, сними колесо, — приказал Геб.

Крукол, пройдя между обломками кареты, остановился рядом. Его лицо посинело, он держался за живот, часто с хрипом вдыхая воздух.

— Я попал ему в башку, — произнес сержант. — Ты видел? Засадил ему в башку, а он все равно шел дальше!

— Что-то с ним не так, — пробормотал капитан, на четвереньках подползая к Архивариусу. — Он слишком силен. Заклинание и зелья Родика не могли сделать его совсем неуязвимым.

Вач убрал колесо, и теперь стал виден обломок ребра, торчащий под натянувшейся тканью кафтана на боку старика. По груди расползалось темное пятно. Морщинистые губы Архивариуса шевельнулись, и Трилист склонился ниже.

— Паук, — пробормотал Архивариус.

— Что? — спросил Геб, глядя в затянутые белесой пленкой глаза.

— Шаман под пауком.

Трилист осторожно приподнял голову с редкими седыми волосами, положил на свои колени.

— Шаман — он вроде лича?

— Он лар'ич.

Воцарилась тишина. Тени и пятна света ползли вокруг, медленно меняя форму. Стоящий рядом Вач пробубнил, глядя на Геба:

— Маленькая сестричка. Отпустите.

— Это Сол Атлеко? — спросил Геб, не слушая его.

— Владыка раздал жемчужины аркмастерам, — откликнулся старик.

— Да, Атлеко... Он пришел к Джудексе якобы для того, чтобы тот закрепил парангон на чем-нибудь — на браслете или обруче. Наверно, сказал, что не может доверить работу с жемчужиной обычному ювелиру. Они договорились, шаман раздобыл пасту китт. Сол пришел еще раз, захватив парангон... и Джудекса не смог справиться с аркмастером, у которого к тому же была жемчужина. Сол одолел его и вживил ему паука.

— Марионетка, — произнес Архивариус. — Лар'ич-марионетка, а Сол управляет им.

Геб закрыл глаза, поднял голову, обратив лицо к небу. Под веками поползли светлые круги, потом стало темнее. Подул прохладный ветер. Капитан раскрыл глаза — большое молочно-белое облако медленно проползало над ними. Тень накрыла площадь, скользя по мостовой.

— Радуницы, — произнес Геб, склоняясь к старику. — Помните, вы рассказывали про радуниц?

Архивариус молчал, помутневшие глаза, не моргая, смотрели вверх. Трилист спросил:

— С тех пор я все время вспоминаю о них. Это выдумки? Или тентра существует на самом деле?

Серые губы шевельнулись. Геб повернул голову, пытаясь разобрать еле слышные слова.

— Нет, — прошептал старик.

— Что?

— Тентры нет. И радуниц тоже. Мир — не раковина. Темной Плевы нет. И Первых Духов. Ничего нет.

— А древо смерти в наших головах? Семя?

— Это легенды. Их нет.

— Но что же есть? — спросил Геб.

— Только непроглядная тьма и безмолвие. Больше ничего нет, — сказал Архивариус и замолчал.