Немного порочный

Глава 17

У Джудит было не так уж много времени, чтобы привести в порядок свои растрепанные чувства. Скорее всего, мало кто заметил, что она вернулась в бальный зал под руку с лордом Рэнналфом, но от внимания леди Эффингем это, конечно, не ускользнуло, и выражение ее лица не сулило племяннице ничего хорошего. Джулиане каким-то образом удалось окружить себя джентльменами. Вальс только что закончился, и она весело смеялась и флиртовала со своими обожателями. Дядя Джордж вернулся к разговору со своими друзьями. Хорэса нигде не было видно.

— Куда ты ходил, Рэнналф? — поинтересовалась леди Бимиш, когда внук подвел Джудит к бабушке. — Только что ты вальсировал, а в следующую минуту уже куда-то исчез.

— Мисс Эффингем неожиданно обнаружила, что потеряла браслет, — пояснил он, — и мисс Лоу любезно помогла нам его найти. К счастью, браслет оказался именно в том месте, где и думала мисс Эффингем.

Бабушка Джудит безмятежно улыбнулась, но леди Бимиш переводила настороженный взгляд с одного на другую. Конечно, думала Джудит, именно она больше всех хотела устроить брак своего внука с Джулианой. Она, должно быть, разочарована, что их отношения развиваются столь медленно.

Потом лорд Рэнналф отошел, чтобы пригласить на танец даму, которая, насколько было известно Джудит, станцевала за весь вечер лишь однажды. К ней тут же подошел мистер Тангвей, которому был обещан следующий танец.

Джудит улыбнулась и попыталась переключить внимание на партнера, но это нелегко было сделать, когда сердце продолжало бешено колотиться от напряжения последних пятнадцати минут.

К тому времени, как танец закончился, она весело хохотала. Танец был очень подвижным, со множеством сложных па и поворотов. Мистер Тангвей, к сожалению, лишился возможности проводить ее к бабушке: на их пути возник Брануэлл, который схватил Джудит за руку.

— Простите нас, Тангвей, — бросил он, — мне надо минутку поговорить с сестрой.

Джудит удивленно взглянула на брата. Несмотря на то, что за время бала они то и дело перемигивались друг с другом, посылали улыбки и одобрительные взгляды, Брануэлл был слишком занят, развлекаясь с юными леди, чтобы вдруг броситься на поиски сестры. Он и до сих пор улыбался, но в уголках его губ чувствовалось некое напряжение. Он был необычно бледен, а его пальцы больно впивались в запястье Джудит.

— Джуд, — быстро заговорил он, как только они оказались за пределами зала, предварительно удостоверившись, что никто не может их подслушать, — я хотел предупредить тебя, что уезжаю. Сейчас. Сегодня вечером.

— Но как же бал?

— Харвуд. — Он улыбнулся и поклонился Беатрис Хардинг, которая прошла мимо под руку с незнакомым джентльменом.

— Харвуд? — Она была заинтригована еще сильнее. — Сегодня вечером?

— Я только что имел разговор с Эффингемом, — сказал Брануэлл. — Похоже, пару дней назад снова приходил человек, требовавший с меня уплаты по какому-то пустячному счету. Эффингем заплатил ему, даже не поставив меня в известность. Теперь он хочет получить эти деньги назад вместе с тридцатью фунтами, которые я потратил на дорогу сюда. — Брануэлл запустил пятерню в волосы. — Конечно, я собираюсь отдать ему долг, но сейчас я не в состоянии этого сделать. Он почему-то довольно резко оборвал нашу дружбу и наговорил много оскорбительных вещей не только обо мне, но и о тебе тоже. Я бы с удовольствием расквасил ему нос за такое или даже вызвал бы его на дуэль, но разве я мог так поступить, Джуд? Я нахожусь в доме дядюшки Джорджа в качестве гостя, и, кроме нас, здесь еще другие люди. С моей стороны вызов стал бы проявлением дурного вкуса. В общем, я собираюсь уехать. И точка.

— Но почему сегодня, Бран? — Джудит взяла брата за руку. Она прекрасно знала почему. Как мог Хорэс позволить себе выместить зло и раздражение на ее брате? — Почему не подождать хотя бы до утра?

— Не могу, мне надо ехать сейчас. Только переоденусь. На то есть свои причины.

— Но почему обязательно надо ехать посреди ночи? О, Бран, — взмолилась она, — что ты собираешься делать?

— Ты не должна обо мне беспокоиться, — возбужденно проговорил брат, высвобождая руку. — У меня есть... кое-какие планы. Обещаю тебе, мне не понадобится много времени, чтобы заработать состояние. — На лице Брануэлла промелькнула тень прежней улыбки. — А потом я выплачу папе все деньги, которые он вынужден был тратить на меня в ущерб семье, и вы, девочки, снова будете в безопасности. Мне пора идти, Джуд, нельзя долее задерживаться.

— Позволь мне хотя бы подняться с тобой наверх, а потом проводить тебя в дорогу.

— Нет-нет, — Брануэлл снова огляделся, ему не терпелось поскорее уйти, — ты оставайся здесь, Джуд. Я хочу ускользнуть незамеченным. Я выплачу Эффингему деньги, как только смогу, а потом я другим способом воздам ему за те слова, которые он произнес в адрес моей сестры. — Наклонив голову, Брануэлл чмокнул ее в щеку.

Джудит в смятении смотрела вслед брату, испытывая дурное предчувствие. Брануэлл, несомненно, должен кучу денег многим людям, а теперь еще и Хорэсу, причем явно гораздо больше, чем тридцать фунтов. Тем не менее он поспешно скрывается из дома посреди ночи, уверенный в том, что нашел способ быстро сколотить состояние и выплатить долги. Скорее всего, он сам себе выроет еще более глубокую яму.

И одновременно пустит по миру всю семью.

С тяжелым сердцем Джудит вернулась в бальный зал. Даже предстоящий танец с лордом Бедвином не доставлял ей прежней радости.

В течение следующих нескольких минут ее ждало еще одно разочарование.

— Джудит, — бабушка крепко сжала ее ладонь, — моя дорогая Сара не слишком хорошо себя чувствует. Боюсь, здесь слишком прохладно из-за того, что постоянно открываются окна и двери, и чересчур шумно. Позови, пожалуйста, лорда Рэнналфа.

— Тебе нет нужды беспокоиться, Гертруда, — возразила леди Бимиш, — мне стало лучше, после того как ты обмахнула мне лицо веером.

Но, взглянув на нее, Джудит заметила, что обычно бледное лицо пожилой леди приобрело сероватый оттенок.

— Вы устали, мэм, — вежливо заметила она, — и в этом нет ничего странного. Уже далеко за полночь. Я, правда, пойду позову лорда Рэнналфа.

Это было необязательно. Он сам подошел, едва Джудит начала разыскивать его взглядом в смешавшейся после очередного танца толпе. Наклонившись над бабушкой, он взял ее за руку.

— Ты устала? — спросил он с такой неподдельной нежностью на лице и в голосе, что у Джудит защемило сердце. — Признаться, я тоже. Прикажу немедленно подать карету.

— Чепуха! — возмутилась леди Бимиш. — Ни разу в жизни я не покидала бал так рано. Кроме того, остались еще два танца и две молодые леди, которых ты пригласил.

— На следующий танец у меня нет партнерши, — возразил он, — а на последний я пригласил мисс Лоу. Уверен, она меня извинит.

— Конечно, — заверила Джудит.

Леди Бимиш, несмотря на усталость, смерила Джудит знакомым настороженным взглядом.

— Спасибо, мисс Лоу, — произнесла она, — вы очень вежливы и добры. В таком случае, Рэнналф, можешь послать за каретой. Гертруда, дорогая моя, мне придется тебя оставить.

Бабушка Джудит усмехнулась.

— Последние полчаса мне с трудом удавалось держать глаза открытыми, — призналась она. — Как только закончится следующий танец, я попрошу Джудит проводить меня в спальню. А потом она сможет вернуться на последний танец, если захочет. Вечер был просто изумителен, не правда ли?

— Мисс Лоу, — обратился лорд Рэнналф к Джудит, — вы не поможете мне найти слугу, который бы передал мой приказ на конюшню?

Конечно, человек его внешности и положения мог без труда привлечь к себе внимание слуги. Приказ лорда Рэнналфа был незамедлительно передан куда следует. Воспользовавшись случаем, Джудит попросила того же самого слугу послать Тилли наверх, в бабушкину комнату. Однако лорд Рэнналф захотел еще поговорить с ней наедине. Они вышли из бального зала и остановились почти на том же самом месте, где полчаса назад она разговаривала с Брануэллом. Сложив руки за спиной, Рэнналф слегка наклонился к ней.

— Не могу выразить словами, как мне жаль нашего последнего танца, — искренне проговорил он.

— Но мы же не дети, — улыбнулась Джудит, — чтобы расстраиваться каждый раз, когда нас лишают желанного удовольствия.

— Ты, наверное, святая, Джудит, — сказал Рэнналф, и в глазах его появилась знакомая насмешка, — но я — нет. Я мог бы прямо сейчас ворваться в бальный зал, завалиться на пол посреди танцующих и стучать сапогами по деревянному полу, потрясая в воздухе кулаками и выкрикивая гневные проклятия.

Джудит зашлась в счастливом хохоте, а лорд Рэнналф, склонив голову набок, изогнул губы в самодовольной ухмылке.

— Ты создана для счастья и смеха, — сказал он. — Можно я заеду к тебе завтра?

Интересно, зачем?

— Уверена, все будут в восторге, — ответила она.

Он внимательно изучал ее лицо, сохраняя в глубине глаз веселую насмешку.

— Не строй из себя дурочку, — предупредил он. — Я спросил, могу ли завтра нанести визит тебе, Джудит?

У него могла быть только одна цель. Однажды он уже сделал предложение — в форме, которую она сочла оскорбительной, — и она дала твердый отказ. Но с тех пор прошло две недели. Многое случилось за это время, многое изменилось, а больше всего ее мнение об этом мужчине. Его же мнение о ней вряд ли могло сильно измениться. Или могло? Джудит оставалась бедной дочерью бедного священника, который стоял на грани полного разорения, а он — сыном герцога и вторым в линии наследования титула.

— Если хотите, — произнесла она почти шепотом.

Но он расслышал.

Рэнналф низко поклонился, а затем они вместе вернулись в зал. Он помог бабушке подняться, аккуратно взял ее под руку и подвел к тетушке Эффингем, у которой на голове с напряженным изяществом покачивались перья, после чего они вместе покинули зал.

Джудит опустилась на стул, размышляя о том, будет ли предстоящая ночь достаточно длинной, чтобы переварить все события сегодняшнего вечера.

— Не беспокойся, Джудит, дорогая, — сказала бабушка, похлопав своей пухлой ладошкой по сложенным на коленях рукам внучки. — Я не собираюсь покидать зал, пока не прозвучит последний аккорд. Но я не хотела, чтобы Сара чувствовала себя так, словно бросает меня. Боюсь, она серьезно больна уже довольно длительное время, хотя никогда не говорит о своем здоровье.

В конце концов Джудит все же станцевала последний танец — снова с лордом Брейтуэйтом, — хотя предпочла бы удалиться в свою комнату. Печальные мысли о Брануэлле мешались в ее голове с нетерпеливыми, беспокойными мечтаниями о завтрашнем визите лорда Рэнналфа, а в это время ей приходилось улыбаться и отвечать на слегка фривольные шуточки лорда Брейтуэйта.

Давненько в графстве не было столь великолепного бала, закончившегося около часа ночи. Многие местные жители уехали, не дождавшись последнего танца. Остальные тоже не задержались. Их примеру последовал оркестр. В зале остались только гости Харвуда, члены семьи и несколько слуг, когда из-за дверей донесся шум ссоры.

Высокий голос Тилли перекрывал мягкий, слегка высокомерный тон дворецкого.

— Но я должна поговорить с ней немедленно, — говорила Тилли, пребывая, судя по всему, в сильном возбуждении, — я ждала достаточно долго. Может быть, даже слишком долго.

Дворецкий начал с ней спорить, но миссис Лоу, которая только что встала, опираясь на руку Джудит, бросила в сторону дверей удивленный взгляд.

— Тилли! — позвала она. — Что случилось? Ты можешь войти.

Все дружно обернулись и посмотрели на служанку, которая ворвалась в комнату с выражением отчаяния на лице.

— Ваши драгоценности, мэм! — воскликнула она.

— Что с ними такое? — подал голос дядя Джордж.

— Они пропали! — произнесла Тилли голосом, которому позавидовала бы трагическая актриса. — Ничего не осталось. Когда я вошла в спальню, мэм, перевернутая шкатулка валялась на полу. Не осталось и следа от драгоценностей, кроме тех, что на вас.

— Глупости, Тилли, — сказал Хорэс, остановившись рядом с отцом. — Думаю, вы опрокинули шкатулку еще раньше, когда в спешке собирали бабушку на бал, и сами же убрали драгоценности в комод, чтобы потом как следует разложить по местам. Вы просто забыли.

Тилли приняла вид оскорбленной добродетели.

— Я никогда бы не сделала ничего подобного, сэр, — отчеканила она. — Я бы не опрокинула шкатулку, а если бы такое все же произошло, то не ушла бы до тех пор, пока все вещи не были бы на своих местах.

Слушая их перепалку, миссис Лоу так сильно сжала руку внучки, что многочисленные кольца больно впились в ладонь Джудит.

— Так они исчезли, Тилли? — прошептала она. — Их украли?

Все как будто только и ждали этого слова. По залу пронесся легкий шум, который молниеносно разросся до возбужденного многоголосья.

— В этом доме воров нет, — отрезала тетушка Эффингем, — сама мысль об этом не укладывается в моей голове! Поищи получше, Тилли, они должны где-то быть.

— Я везде посмотрела, мэм. Три раза.

— Сегодня вечером в доме были посторонние люди, — вставила миссис Хардинг, — некоторые из них со слугами.

— Мы все здесь посторонние, — напомнил ей мистер Уэбстер.

— Мы не можем подозревать никого из гостей, — сказал дядя Джордж.

— Но кто-то ведь украл мамины драгоценности, — резонно заметила тетя Луиза. — Не могли же они исчезнуть сами по себе.

— Но у кого мог быть мотив? — удивленно спросила миссис Лоу.

Брануэлл, подумала Джудит, внезапно испытав жгучий стыд. Бран никогда не стал бы воровать. А вдруг? У собственной бабушки? Может быть, он рассматривал это скорее как временный заем, нежели как кражу? Кто еще мог это сделать? Сегодня Брана окончательно загнали в угол. Он покинул Харвуд посреди бала ночью. Он был очень взволнован. Он не хотел, чтобы сестра поднялась с ним наверх и помогла собраться в дорогу. Брануэлл. Это мог быть только он. Очень скоро все это поймут. Джудит почувствовала головокружение, и ей пришлось собрать все силы, чтобы не упасть в обморок.

— Кто у нас нуждается в деньгах? — спросил Хорэс.

В данном окружении его слова прозвучали как непристойность. Никто не удостоил его ответом.

— И у кого была возможность? — продолжал кузен. — Кто знал, где бабушка хранит драгоценности, и имел достаточно смелости, чтобы войти в ее комнату и забрать их?

Брануэлл. Джудит показалось, что имя брата раздалось в тишине, как удар грома.

— Это не мог быть кто-то из посторонних, — продолжал Хорэс. — Если только он не человек исключительной отваги и у него не было соучастника в доме. Кто мог знать, в какой точно комнате находится шкатулка? Как ему удалось провернуть кражу, оставшись незамеченным? Как его не хватились в бальном зале? Кто из гостей отсутствовал в течение длительного времени?

Брануэлл.

После этого все заговорили в один голос. Каждый спешил высказать свое мнение, предположение или потрясенное замечание по поводу кражи. Джудит наклонилась к бабушке.

— Вы не хотите присесть? — спросила она. — Вы дрожите.

Они сели, и Джудит сжала в руке ладонь пожилой леди.

— Ваши драгоценности найдутся, — Джудит попыталась утешить старушку, — не волнуйтесь.

Как далеко Брануэлл отъехал от Харвуда? И куда он направляется? Что он будет делать с драгоценностями? Заложит их? Продаст? Вряд ли он пойдет на такое. Наверняка у него сохранились остатки совести и чести. Он должен убедиться, что драгоценности можно будет вернуть. Но как, ради всего святого, он сумеет их выкупить?

— Мне не столько важна стоимость этих побрякушек, — сказала бабушка, — сколько то, что мне их подарил твой дедушка. Кто мог настолько меня ненавидеть, Джудит? В моей собственной комнате побывал вор! Как я смогу снова туда войти?

Миссис Лоу задыхалась, голос дрожал. Она выглядела очень постаревшей и разбитой.

Наконец дядя Джордж и Хорэс перешли от слов к делу. Они приказали дворецкому собрать всех слуг, с тем чтобы их допросить. Джудит хотела увести бабушку наверх, пусть даже в свою спальню, но миссис Лоу наотрез отказалась уходить.

Допрос растянулся на полчаса. Это был утомительный процесс, который, по мнению Джудит, ни к чему не мог привести. Больше всего ее поразил тот факт, что никто до сих пор не заметил отсутствия Брануэлла. Дядя Джордж спросил, не был ли кто-либо из слуг на верхнем этаже после того, как начался бал. Трое ответили положительно, в их числе горничная, с которой Джудит столкнулась при выходе из своей комнаты. У всех были уважительные причины присутствовать наверху.

— И никто больше не поднимался наверх? — со вздохом добавил дядя Джордж.

— Нет, сэр, — ответила девушка, — поднималась мисс Лоу.

Взгляды присутствующих обратились к Джудит, которая смущенно покраснела.

— Я ходила наверх, чтобы принести бабушке другие серьги, — сказала она, — потому что от прежних у нее болели уши. Но в тот момент шкатулка была на своем месте, и драгоценности находились внутри. Я поменяла серьги и спустилась вниз. Кража, по-видимому, произошла позднее. Я была наверху... дайте подумать, между первым и вторым танцами.

— Но вы выходили из своей комнаты, мисс, — заметила горничная. — Вы очень спешили, и мы столкнулись в коридоре. Помните?

— Все правильно, — подтвердила Джудит. — Серьги, которые бабушка просила принести, находились в моем ридикюле, куда я их положила в день садового праздника в Грандмезоне.

— Видимо, вы как раз возвращались в бальный зал, когда налетели в дверях на меня, кузина, — сказал Хорэс. — Вы прямо задыхались. У меня создалось впечатление, что вы чем-то напуганы. Но вы правы, я могу подтвердить, что это было между первым и вторым танцами.

— Джудит, дорогая моя, — миссис Лоу чуть не плакала, — я послала тебя наверх, не подозревая, чем это может тебе грозить. Что, если бы ты вошла в тот момент, когда в комнате находился вор? Он мог бы ударить тебя по голове.

— Но ничего же не случилось, бабушка, — успокаивающе произнесла Джудит. На самом деле лучше бы она застала Брануэлла на месте преступления. Ведь тогда она смогла бы предотвратить весь этот кошмар.

— Ну что же, — резко сказал Хорэс, — придется нам приступить к обыску, делать нечего.

— Что за глупости, — возмутился дядя Джордж, — мы не можем обыскивать комнаты гостей, а вряд ли вор спрятал драгоценности в салоне или гостиной.

— Ну, я лично не возражаю против того, чтобы мою комнату обыскали, — сказал Хорэс. — Я даже настаиваю, отец, чтобы ее обыскали в первую очередь.

— Осмелюсь доложить, сэр Джордж, — сказал дворецкий, выступив вперед, — что вы можете спокойно обыскивать мою комнату и комнаты всех слуг, если, конечно, они не будут возражать. Если кто-то против обыска, скажите сейчас.

Слуги хранили гробовое молчание. Лорд Брейтуэйт прочистил горло.

— Вы можете обыскать и мою комнату, сэр, — проговорил он.

Остальные гости также поспешили высказать свое согласие, хотя в их тоне Джудит уловила едва заметное недовольство. Унизительно, когда твою комнату хотят обыскать: это означает, что пусть на несколько минут, но тебя все же подозревают в краже. Джудит молчала.

— Не хотите подняться в спальню, бабушка? — снова спросила она, когда дядя Джордж, Хорэс, дворецкий и Тилли покинули зал. — Или, может быть, в мою?

— Нет, — никогда еще Джудит не приходилось видеть миссис Лоу такой удрученной, — я останусь здесь. Надеюсь, они не найдут драгоценности. Правда, глупо с моей стороны? Я предпочитаю никогда больше их не видеть, чем знать, что у нас в доме завелся вор. Почему этот человек, кто бы он ли был, не попросил меня? У меня множество украшений. Я с удовольствием отдала бы часть родственнику, другу или даже нуждающемуся слуге. Мне кажется, люди слишком горды, чтобы унижаться до просьбы, не так ли?

Джулиана рыдала в объятиях матери и, надо сказать, выглядела в этот момент необычайно хорошенькой.

— Сегодняшний вечер оказался настоящим кошмаром, — всхлипывала она. — Мне ненавистна была каждая минута этого бала, и я уверена, что все остальные тоже посчитают вечер провалом и никогда больше не примут от нас приглашения.

Слуги продолжали хранить молчание. Гости разбились на небольшие группки и разговаривали полушепотом. Прошло еще полчаса, прежде чем возвратились джентльмены. Вид у всех был весьма мрачный.

— Мы нашли вот это, — проговорил дядя Джордж хриплым голосом, который эхо разнесло по всему залу. — Тилли узнала. Эта вещь находилась в шкатулке моей тещи. — Вытянув вперед руку, он продемонстрировал присутствующим бархатный мешочек винного цвета, в котором хранились самые ценные украшения миссис Лоу. Он был пуст. — И еще вот это, тоже из шкатулки. — Между большим и указательным пальцами дяди Джорджа была зажата бриллиантовая сережка.

Все голоса разом замолкли.

— Никто не хочет ничего сказать по поводу этих вещиц? — осведомился дядя Джордж, — Они были найдены в одной и той же комнате.

В комнате Брануэлла. Джудит затошнило.

Похоже, никто не собирался высказываться.

— Джудит, — заговорил дядя Джордж низким, лишенным всякого выражения голосом, — мешочек оказался на дне одного из ящиков твоего комода. Сережку мы нашли на полу, она закатилась под дверь.

Джудит внезапно почудилось, будто она смотрит на дядю как сквозь туман. У нее было такое ощущение, будто ее мозг до сих пор не может распознать только что произнесенные звуки, чтобы облечь их в понятную форму.

— Где ты спрятала все остальное, Джудит? — спросил дядя все тем же бесцветным голосом. — В твоей комнате больше ничего нет.

— Что? — Джудит не была уверена, что произнесла это вслух. Она сомневалась даже, пошевелила ли она губами.

— Нет смысла притворяться, что возникло недоразумение, — сказал дядя Джордж. — Ты украла дорогостоящие украшения, Джудит, у своей собственной бабушки.

— Ах ты, неблагодарная, порочная девчонка! — взвизгнула тетя Эффингем. — И это после всего, что я сделала для тебя и твоей безмозглой семейки! Помяни мое слово, ты будешь наказана. Преступников вешают и за меньшие прегрешения.

— Надо послать за констеблем, отец, — вмешался Хорэс. — Я должен принести извинения гостям за то, что мы публично трясем грязным бельем нашей семьи. Если бы мы знали, что это Джудит, мы не стали бы поднимать шум и дождались бы, пока все разойдутся по своим спальням. Но откуда мы могли знать?

Джудит не помнила, как оказалась на ногах.

— Я ничего не брала, — сказала она.

— Конечно, не брала, она ни в чем не виновата! — воскликнула бабушка, хватая внучку за руку. — Здесь, безусловно, какое-то недоразумение, Джордж. Джудит — последний человек, который стал бы воровать у меня.

— Не забывай, бабушка, — скорбным тоном протянула Джулиана, — что у Джудит нет ни гроша за душой. Правда, кузина?

— А ее брат по уши увяз в долгах, — вставил Хорэс. — Должен признаться, когда Тилли сделала заявление, я в первый момент подозревал его. Кто-нибудь заметил, что он исчез посреди бала? Боюсь, это произошло из-за того, что я напомнил ему об одном пустячном долге. Честно говоря, я считал, что он в порыве страха совершил подобную глупость, но оказалось, это Джудит.

— Или Джудит в сговоре с Брануэллом, — предположила тетушка Эффингем. — Признайся, признайся, негодница. Ведь именно поэтому у тебя в спальне нет драгоценностей? Твой братец сбежал вместе с ними.

— Нет, нет, нет! — закричала бабушка. — Джудит не сделала ничего плохого. Этот мешочек... я... я отдала его Джудит, чтобы она хранила в нем свои вещи. И эту сережку тоже. Джудит часто уносит мои серьги, если у меня начинают болеть уши. Те, которые сейчас на мне, она принесла как раз в начале бала. Должно быть, она обронила сережку, когда возвращалась, а мы ничего не заметили.

— Звучит не слишком правдоподобно, уважаемая миссис Лоу, — так же невыразительно произнес дядя Джордж. — Полагаю, всем нам необходимо подняться к себе и постараться уснуть. С Джудит мы разберемся утром. Никому больше не придется видеть ее. Лучше всего будет отправить ее домой к отцу, который сам накажет ее. А мы тем временем постараемся догнать Брануэлла.

— Отец, — вмешался Хорэс, — я настаиваю, чтобы констебль...

— Мы не можем позволить себе бросить Джудит в камеру и спровоцировать настоящий скандал, о котором долго будет судачить вся деревня, — твердо сказал дядя Джордж.

Джудит зажала рот руками. Все происходящее напоминало ночной кошмар, с той только разницей, что не было никакой надежды проснуться.

— Горячо уповаю на то, что мой брат хорошенько тебя отстегает, Джудит, — сказала тетя Эффингем, — что ему следовало сделать еще много лет назад. Я обязательно напишу ему письмо и выскажу все, что о тебе думаю. Я полагаю, Эффингем, сегодня на ночь ты запрешь ее в комнате, а то как бы она не ограбила нас всех, пока мы спим.

— Не будем устраивать мелодраму, — возразил дядя Джордж, — хотя все происходящее больше всего напоминает именно плохую мелодраму. Джудит, отправляйся в свою комнату и не выходи оттуда до утра.

— Бабушка! — Повернувшись к миссис Лоу, Джудит с мольбой протянула к ней обе руки. Но пожилая леди ничего не замечала, уставившись в пол и сложив руки на коленях.

— У Брануэлла долги, — тихо, так, чтобы услышала одна Джудит, проговорила она, — а ты мне ничего не сказала. Я отдала бы ему некоторые драгоценности, если бы он или ты попросили меня. Ты разве этого не знала?

Кажется, бабушка поверила. Она поверила в то, что Джудит сговорилась с Брануэллом ограбить ее. Хуже быть уже не могло.

— Я не делала этого, бабушка, — прошептала Джудит, заметив, как на сложенные ладони старушки упала слеза.

Она так и не смогла потом понять, как выбралась из бального зала и дошла до своей спальни. Закрыв за собой дверь, она еще долго стояла, прислонившись к двери и изо всех сил сжав дверную ручку за спиной, как будто вес собственного тела был единственным, что отделяло ее от Вселенной, готовой в любую минуту обрушиться на нее.