Немыслимое

Фрагмент 14

27

Коба был категоричен:

— У тебя на подготовку к обороне Особого района всего месяц. Ты понял, Семён? И если чего-то недосмотрел, то головой ответишь за провал. Не я и не мои люди будут принимать твою работу, а враг!

Что-то не досмотреть за самим Карбышевым? Ну, это ты хватил, товарищ Сталин!

Да, Дмитрия Михайловича, получившего второй орден Красного Знамени за создание оборонительной линии на подступах к Одессе, направили именно для модернизации береговых и полевых укреплений на Дарданеллах. И работал он, несмотря на свои почти шестьдесят три года с такой энергией, что и молодой позавидует. Единственное, что не одобрял в нём маршал Будённый, это то, что генерал-лейтенант отвлекался от этого на проекты по восстановлению старых церквей в Особом районе. Ну, тут уж ничего не поделаешь: как был тот верующим, так им и остался, несмотря на членство в партии.

В общем-то, сильно много править в схеме самих этих укреплений не пришлось: накануне Империалистической войны германцы, тоже неплохо разбирающиеся в фортификации, хорошо всё подумали. Да так, что британцы жиденько обосрались, устроив Галиополийский десант. С тех пор, конечно, много воды из Мраморного моря в Эгейское утекло, а из укреплений береговых батарей камней выпало, но для коренной переделки всего укрепрайона нет ни времени, ни достаточного количества материалов. Вот и приходится выкручиваться, в основном, латая старые постройки и лишь дополняя их новыми. А ещё — дополняя батареи средства борьбы с авиацией.

На старых турецких батареях меняли некомплектные орудия 130-мм пушками Б-13 производства Обуховского завода, устанавливающимися на эсминцы и 122-мм корпусными пушками А-19. А ещё — полевыми дальнобойными пушками «Гиацинт» калибром 152 мм, полученными от потомков. Орудия мощные, но с огромным недостатком: у них имеются только осколочно-фугасные снаряды, а «болванки» для стрельбы по кораблям ещё только начали производить, и достаточным количеством снарядов их ещё только предстоит укомплектовать. Решения, как говорят специалисты, не самые лучшие, но ничего другого, включая корабельные орудия, просто нет в наличии.

Зато буквально каждая батарея теперь получила локатор, позволяющий не только обнаруживать корабли на большом расстоянии, но и очень точно определять расстояние и поправки для стрельбы по движущимся целям.

Это — на случай прорыва в Проливы кораблей. Но на совещании с участием высшего командного состава войск, развёрнутых в Константинопольском Особом районе, был сделан вывод, что существует высокая вероятность того, что высадка противника может состояться не в районе Дарданелл, а где-нибудь на турецкой территории, после чего начнётся попытка прорыва к Мраморному морю и Константинополю. И самый удобный для этого порт — Смирна, от которого идут дороги, включая железную, на Балыкесир и дальше — на Бурсу, находящуюся уже под советским контролем. Все остальные варианты высадки куда менее удобны по разным причинам: где-то порты крошечные, где-то дороги плохие.

Скажете, это уже территория Турции? А когда это британцев волновало? Тем более, у них с турками всё ещё действует договор о военной защите в случае агрессии, допускающий ввод иностранных войск для этой самой защиты. Да и турецкий президент Инёню был среди тех, кто подписал ультиматум Советскому Союзу в Лиссабоне. В общем, Дмитрию Михайловичу Карбышеву приходится заниматься ещё и полевыми укреплениями в районе приграничного Сусурлука.

Разумеется, туркам уже намекнули на то, что если их войска попытаются взять реванш за недавнее поражение, то советский ответ будет очень жёстким. Но если турка «завелась», то её ничто не остановит, кроме удара дубиной по башке или шашкой по шее. Тем более, когда у него за спиной маячат такие сильные страны, как Англия и… Италия, всё-таки подписавшая с англичанами и американцами перемирие на полгода.

Муссолини очень надеется на то, что, перебросив войска с юга своего «сапога» в Албанию, ему удастся удержать эту оккупированную страну. Потеряв нефтяные месторождения в Сицилии, итальянцы теперь могут рассчитывать только на албанскую нефть. Могут теперь, после заключения перемирия, и получать топливо через нейтральную Испанию, но ведь эти поставки ещё нужно организовать. Вот дуче и готов предоставить флот и кое-какие армейские силы вчерашним врагам, чтобы не допустить Красную Армию к этим нефтепромыслам.

А Красная Армия пока на запад, к Албании, не торопится. Ей куда важнее сначала освободить Грецию от зажатых на Пелопоннесе немецких войск и взять заблокированные с суши Афины, чтобы греки могли сформировать дружественное Советскому Союзу правительство.

Прорыв к Афинам от Ламии был стремительным, но сразу штурмовать город не стали: немцы стянули в него достаточно крупные силы, целых две дивизии, и из Москвы поступил приказ подойти к вопросу сохранения греческих памятников истории очень ответственно. Никаких артиллерийских обстрелов по площадям. Даже бронетехнику использовать аккуратно. Так что морока с этими Афинами для красноармейцев будет ещё та! Тем более, англичане, сами ограбившие Парфенон, уже верещат, что «красные варвары готовятся уничтожить всемирное историческое наследие».

На Пелопоннес сходу прорваться тоже не получилось из-за канала, прорытого в прошлом веке через Коринфский канал. Там ведь отвесные стены, местами, выше семидесяти метров, а единственный мост через канал немцы при отступлении взорвали. Не трогали наши пока и огромный остров Эвбея, отделённый от материка несколькими узкими проливами. Потом, когда Афины возьмём! И населения, и оккупантов там немного, может быть, даже сами греческие партизаны справятся.

Кстати, про англичан и принятый в Лиссабоне под их давлением ультиматум Союзу Советских Социалистических Республик.

Семён Михайлович только усмехался в свои знаменитые на весь мир усы, читая перевод ультиматума, сделанный по публикациям в иностранных газетах. А они не охренели, случаем? Вынь им, да и поднеси на блюдечке с голубой каёмочкой не только все образцы техники из будущего и новейшие технологии, которые уже запустили или запускают в производство на советских предприятиях. Так ещё и отдай под контроль «международного воинского контингента» те места, через которые помощь от потомков поступает. А «мировое сообщество в лице Лиги Наций» будет определять, что можно оставить «агрессивному большевистскому режиму», а что — нет. В противном случае «мировое сообщество (читай, Англия) оставляет за собой право добиться исполнения своих требований военной силой».

Ну, давайте, пробуйте! Ни Германия, с которой сейчас воюет только Красная Армия, ни Япония, представляющая реальную угрозу для Советского Дальнего Востока, во «всемирной» конференции не участвовали. А значит, этой филькиной грамоты не подписывали. Американцы тоже её не подписывали, поскольку от них там присутствовал в качестве наблюдателя только их посол. Зато президент Рузвельт в декабре встретится со Сталиным в Москве и будет договариваться без всяких ультиматумов. Китайцы, хоть и подписали, да у них и без войны с Советским Союзом забот полон рот: вон, от японцев еле отбиваются. У французского так называемого правительства своих военных сил нет, хотя и могут поддержать англичан какими-нибудь добровольцами. Ну, задействуют британцы войска «Свободной Франции» генерала де Голля, но это же мизер. Испанцы? Пожалуй, смогут наскрести ещё одну-две дивизии вместо своей «Голубой», которой так наподдавали под Ленинградом, что её пришлось выводить в Испанию из-за потерь. Перебросить какие-то силы из Аргентины, Бразилии и Мексики — не просто затратно, но ещё и долго. А на каких-нибудь кубинских или венесуэльских вояк, которых вряд ли удастся собрать больше полка, Семён Михайлович даже посмотрел бы. Из чистого любопытства. А вот с подлецом Тито, тайно пославшим своего представителя в Лиссабон (правда, так и не подписавшего ультиматум), придётся что-то решать! Выслужиться перед англичанами, пёс шелудивый, решил!

Впрочем, есть вероятность того, что англичанам так и не удастся собрать никакой антисоветской коалиции. Ведь Лиссабонская конференция была затеей Черчилля, а у него, похоже, возникли очень большие неприятности из-за настоящего вала антибританских газетных публикаций накануне неё. Вон, в Индии настоящая война против англичан идёт. А в самом Лондоне сэры с пэрами бузят, как так получилось, что сверхсекретные военные планы нападений на Советский Союз стали известны в Москве. Требуют отправить в отставку этого самого герцога Мальборо! И если такое случится, то захочет ли новый глава правительства затевать авантюру с войной против СССР?

28

Документы? Да не сохранилось у Шульце никаких документов. Они были в пиджаке, от которого он, вынырнув на поверхность, сразу же избавился. А потом и от брюк с рубашкой, тоже сковывающих движения. Его так и вытащили из воды: в майке, трусах и носках. Но живого, в отличие от других пассажиров парохода. Впрочем, ни самому отставному оберсту, ни команде судёнышка, выловившего его в море, не было известно, спасся ли кто-нибудь ещё из пассажиров и команды торпедированного британского транспортника.

Бывший разведчик даже не скрывал немецкого происхождения: и по-английски, и по-испански он говорит с жесточайшим акцентом. Только упомянул, когда капитан спустился в его каюту, что оказался на британском судне «не совсем по своей воле».

— Ясно, — кивнул «первый после Бога». — Знаете, что мы следуем на остров Тенерифе?

— Слышал, когда вы меня вытащили на палубу.

— И как будете разговаривать с пограничниками? Мы, конечно, засвидетельствуем, что подобрали вас в море, а те, если их попросить, могут вам помочь связаться с английскими представителями.

— А если не с английскими? Если с немецкими? И, если можно, не очень официальными…

— Откуда вы знаете испанский язык? — немного помявшись, перевёл капитан разговор немного в другое русло.

— Германское правительство посылало помогать генералу Франко бороться с коммунистами.

— О, так вы наш человек! Я тоже воевал против коммунистов! Пехотинец? Танкист? Лётчик?

Сейчас жизнь Шульце зависит именно от этого человека, и он снова рискнул.

— Разведчик. Работал против русских.

— У меня племянник погиб в России. В «Голубой дивизии», — нахмурился испанец. — А к англичанам как попали? На фронте? Или…

— Не то, и не другое, — понял намёк полковник. — На Восточном фронте потерял здоровье, ушёл в отставку и переселился в Испанию, чтобы подлечиться. А «лимонники» решили, что им интересно, что находится в моей голове. Выкрали среди бела дня прямо на улице. Поэтому я и не хочу снова встречаться с ними.

Несколько дополнительных вопросов: когда, где, с кем вместе воевал у Франко, и дон Хосе убедился в том, что немец не врёт.

— Понимаю… Я бы тоже после такого не хотел у них снова оказаться. Вот только на Канарах у них достаточно «своих» людей: очень боятся, что, либо Гитлер их захватит, либо Франко вступит в войну на стороне Оси. У нас же на Тенерифе огромный нефтеперерабатывающий завод, и они не хотят, чтобы производимым им топливом пользовались итальянцы и ваши соотечественники. Раньше германские подводные лодки часто на острова заходили, а потом англичане надавили, и им запретили появляться в водах близ Канарских островов. Хотя ходят разные слухи…

Капитан замолчал, пристально следя за реакцией спасённого.

— Я занимался Россией и за отношениями Испании и Германии практически не следил. Тем более, за тем, чем занимаются люди Дёница.

— В общем, есть на побережье одинокая вилла одного немецкого богача. И поговаривают, что он совсем не просто так её построил и закрыл доступ на полуостров, где она находится, всем местным жителям. Но эта вилла не на Тенерифе, куда мы идём, а на соседнем острове, Фуэртевентура.

— Только как мне добраться туда? Вы же видите, что у меня — ни одежды, ни денег, ни документов.

Капитан понимающе принялся кивать.

— Проще всего с одеждой. Найдём какую-нибудь подменную моряцкую робу. Документы? От себя отрываю, но ради того, чтобы помочь хорошему человеку, готов отдать вам и паспорт какого-то американца. Скажем так, доставшийся мне случайно. Он, правда, был лет на пятнадцать моложе вас, но вы что-нибудь придумаете. Может быть, уже у того самого Винтера. А вот с деньгами, извините, помочь почти не могу.

Минут через пятнадцать Хосе вернулся и протянул полковнику книжечку с гербом США на обложке. Станислав Яблонский. Поляк. Вот только на круглолицего блондина, изображённого на фотографии, Шульце с его тёмными волосами, мешками под глазами и впалыми щеками не очень-то походит. Ну, хоть что-то! А переклеить фотографию и подправить на десяток лет год рождения, чтобы разница в возрасте не очень-то бросалась в глаза, он сумеет: в своей работе ему подобными делами доводилось заниматься.

— А знаете, что, дон Станислав, — усмехнулся испанец. — Я сейчас прикинул и решил: я смогу сделать небольшой крюк в сто миль — морских миль — чтобы высадить вас у той самой виллы на Фуэртевентуре…

— А экипаж не проболтается о том, что вы оказали услугу какому-то немцу?

— В Испании очень трудно с работой, поэтому, если я прикажу, они будут молчать.

Оставшиеся полтора дня Шульце тоже не показывался на палубе. И не только из-за того, что не хотел мозолить глаза команде, но и потому, что очень плохо себя чувствовал. Мало того, что организм был измотан борьбой за жизнь в открытом океане, и он снова умудрился застудить почки, так ещё и нахлебался морской воды, нанеся по ним дополнительный удар. Одним словом, на шлюпку полковник еле-еле смог спуститься.

На вилле, которую дон Хосе называл «Каса Винтер», их тоже встретили неласково. Какие-то люди, вооружённые винтовками, принялись кричать, что это частная территория, и если шлюпка приблизится к берегу, то они будут стрелять. И один даже выстрелил, но не по ней, а немного в сторону.

— Я немец! Мне нужна ваша помощь! — поднявшись на ноги, закричал полковник, но в ответ снова прозвучал выстрел.

— Мы не сможем подойти ближе, — нервно заметил один из матросов. — Эти сумасшедшие действительно нас перестреляют.

— Не перестреляют. Возвращайтесь, я сам доплыву, — приказал оберст и прыгнул в волны.

Его, окончательно обессилевшего, выбросила на песок очередная волна и, обернувшись, он увидел, что из отошедшей на пару сотен метров шлюпки смотрят, чем всё закончится.

— Я немец. Мне нужна ваша помощь. Мне нужен герр Густав Винтер, — по-немецки прохрипел Шульце подошедшим к нему людям.

В себя он пришёл явно в подземелье. В комнатке без окон, очень похожей на тюремную камеру, как по размерам, так и по обстановке. С прочными массивными деревянными дверями и тускло светящейся лампочкой под потолком. Матросской одежды на нём уже не было, а сам он оказался накрыт грубым «казённым» одеялом.

С трудом поднялся и, мучаясь от боли в почках, едва сумел доковылять до угла, в котором стояло металлическое ведро, судя по запаху из него, и раньше использовавшееся в качестве параши. Опорожнившись, вернулся к грубой деревянной кровати и с жадностью припал к кувшину с водой. Ноги были отёчными, что, помимо тянущей боли в области поясницы, говорило о том, что почки снова «бастуют».

К нему пришли часа через два после того, как он очнулся. Сначала щёлкнул дверной замок, и в образовавшуюся щель заглянул какой-то человек. А ещё через четверть часа в сопровождении молчаливого охранника явился мужчина в массивных очках, с крупными мясистыми ушами и жёстким тонкогубым ртом.

— Мне доложили, что вы выбросились с какой-то лодки и, несмотря на сильную прибойную волну, приплыли на берег. При этом говорили по-немецки и называли моё имя. Что вам от меня нужно?

— Верно, так и было. А от вас, герр Винтер, мне нужна помощь, как от соотечественника.

— Кто вы?

— Отставной полковник Абвера Карл Иохим Шульце.

— Полковник Абвера? Шульце? А в документах, найденных при вас, указано, что вы американец по имени Станислав Яблонский.

— А вы, герр Винтер, не заметили, что я совершенно не похож на фотографию в этих документах? Документы не мои. А я — действительно полковник Абвера. Отставной. Вышел в отставку по состоянию здоровья менее года назад и переселился в Валенсию, где и был похищен агентами британской разведки.

Пришлось рассказать всю свою историю пребывания на Мальте и последовавших за этим событий. Умолчав лишь о том, какая именно информация нужна было от него «лимонникам».

— Как вы понимаете, мне теперь очень нежелательно встречаться с англичанами, которые не захотят, чтобы я оставался на свободе. Адмиралу Канарису тоже может навредить то, что я, выйдя в отставку и уехав из страны, оказался у британцев. Вот я и вынужден обратиться к вам за помощью.

— От лица германской разведки? — усмехнулся хозяин виллы.

— Нет, от себя лично, как частного лица, оказавшегося в трудной ситуации.