Ненависть

Глава 5. Антифанатка против топ-звезды

Когда Худжун вышел после душа, обмотанный большим полотенцем вокруг талии, Джихян вручил ему выпуск спортивной газеты.

– Что дальше? Будешь притворяться, что не знаешь?

Пройдя с мокрыми волосами в гостиную, Худжун посмотрел на газету. Статья с историей о нем и журналистке вызвала невольный смешок. Читать дальше не было необходимости, поэтому он вернул газету Джихяну.

– Может, в конце концов, было бы лучше оставить все как есть? Тогда бы люди и не узнали? – спокойно ответил Худжун, когда садился в кресло. Казалось, он ничуть не сожалел об этом.

– Это ради твоего же блага. Проблема в твоей раздражительности, – сказал Джихян, садясь на подлокотник кресла рядом с Худжуном.

– А я что? Просто нужно сделать все как раньше… – немного неловко ответил он и, вздохнув, добавил: – Никак не ожидал, что из-за такой ерунды поднимется столько шума.

– Мне все было интересно, кто круче: ты или наш директор. Теперь, глядя на статью, понимаю, что эта журналистка оказалась на шаг впереди. Твой хлеб – имидж, и она точно знала, как правильно этим воспользоваться. – Джихян покачал головой, словно самому себе не веря.

– Прости. Знаю, что ты очень заботишься о моем имидже. – Худжун отрешенно посмотрел куда-то вдаль и едва заметно улыбнулся.

– Ничего, ты же тоже человек. Будь ты манекеном, я бы с тобой не работал.

Джихян встал с места, улыбнулся и похлопал Худжуна по плечу.

– И что теперь делать? Если я попрошу снова восстановить эту журналистку, все случившееся будет пустой тратой времени и сил, – обернулся менеджеру вслед и спросил певец.

– По второму кругу? Кажется, это называется репризой, – посмеялся Джихян, проходя мимо фортепиано.

Он открыл крышку, нашел ноту «до» и нажал на клавишу.

Худжун и Джихян отправились в офис Ёнсока – директора агентства.

Пока Джихян просматривал расписание, Худжун сидел рядом и играл. Пальцы его умело и ловко порхали по игровой приставке. Ёнсок некоторое время наблюдал за ними, после чего повернулся на стуле, встал и заговорил.

– Думаю, нам тоже нужно дать интервью. Злобные комментарии в адрес этой журналистки вышли за рамки нормального. Про нее много пишут, поэтому имя этой девушки постоянно всплывает отовсюду. Особенно там, где не ждешь. Некоторые люди уже спрашивают, кто, черт возьми, та незнакомка, которую она якобы видела рядом с тобой. Все понимают, что нет дыма без огня. Даже твои актерские способности тут не спасут. Ну, что думаете? Неплохо было бы изложить людям свою позицию, – обеспокоенно высказался Ёнсок.

Однако Худжун пропустил его слова мимо ушей, он был слишком сосредоточен на игре.

– Я уладил эту проблему, потому что она могла создать тебе лишние неприятности. Разве ты не должен хотя бы ответить мне? Я что, многого прошу? Мы сейчас о будущем твоей карьеры говорим, а не моей. – Ёнсок изогнул бровь и холодно посмотрел на Худжуна.

– Не думаю, что эту проблему можно просто проигнорировать в надежде, что она сама решится, – заговорил Джихян, с грустным лицом изучавший расписание.

Не дождавшись реакции Худжуна, менеджер просто выключил приставку, нажав на кнопку питания, чтобы привлечь внимание певца.

– Разве это не обязанность агентства, чтобы никто никакого дыма не увидел? – саркастически заметил Худжун.

– Ладно, – вздохнул Ёнсок. – Раз это моя обязанность, я продемонстрирую свои особые навыки, так что приготовься.

Услышав хладнокровный тон Ёнсока, Худжун вытаращил глаза и посмотрел на него.

– Через час должен прийти репортер с телерадиостанции «Уай». Закончите по-быстрому, особо не распыляйся. И не забудь улыбаться, когда говоришь. Плевое дело, – сказал Ёнсок.

– Если это плевое дело, то зачем меня заставлять? Мог бы и сам разобраться, – прямо ответил Худжун.

– Спрашиваешь, могу ли я заставить уволить человека? – ухмыльнулся Ёнсок.

В какое-то мгновение Худжун был готов уже выйти из себя, но Джихян остановил его, положив руку на плечо.

– Кажется, ты переволновался. Иди пока переоденься.

Худжун уже собирался высказать пару ласковых, но передумал, крепко сжал губы и вышел из кабинета.

– Перед интервью потренируй пресс, – бросил ему вслед Ёнсок.

Худжун аж дар речи потерял. Ему посоветовали не ответы на вопросы продумать, а сделать тренировку на пресс.

«Какое отношение пресс имеет к интервью?» – подумал он.

Ровно через час Худжун, переодевшийся в удобную одежду, и репортер с телерадиостанции «Уай» сидели друг напротив друга. Женщина нежно улыбнулась со слегка приоткрытым ртом и, светясь от счастья, передала Худжуну микрофон с цветком.

– Знаете ли вы, что после вашей последней рекламы кофе к списку ваших прозвищ добавился Худжунист? Говорят, его используют для обозначения очаровательного и очень эгоистичного мужчины, который по своей красоте может даже цветы обойти. Как относитесь к такому прозвищу? – заговорила она, все так же ярко улыбаясь.

Худжун ответил тем же.

– Вы имеете в виду, что я был эгоистичен с цветами? Звучит забавно! – ответил он.

Худжун открыто улыбался и смеялся, отчего создавалась очень дружеская атмосфера, разительно отличающаяся от той, которая была при разговоре с директором. Джихян стоял рядом и молча наблюдал, скрестив руки на груди.

– После последнего концерта в Шанхае ваш пресс стал горячей темой для обсуждения. Вы знали об этом?

Мышцы лба Худжуна напряглись, как будто он интуитивно почувствовал, что будет дальше. Однако он никогда не хвастался своими мышцами, поэтому застенчиво улыбнулся и опустил голову.

– Я не собирался показывать его специально, но, похоже, у моих поклонников ястребиные глаза. – Худжун пожал плечами и рассмеялся.

– Можете показать сейчас кусочек? – спросила репортер.

Ее просьба была очень предсказуемой. Но теперь до Худжуна дошло, почему Ёнсок просил его потренироваться перед интервью.

– Ах, мне действительно очень неловко…

Если у человека хороший пресс, его обязательно невзначай попросят показать. Худжун пытался отказаться, но было ясно, что это не сработает. Такова участь знаменитости.

Поскольку Худжун вел себя робко и нерешительно, репортер и сотрудники начали в один голос скандировать:

– Покажи! Покажи!

«Что ж, ладно, – подумал Худжун. – Надо просто расслабиться, пресс же никуда не делся».

Он осторожно, со смущенной улыбкой приподнял рубашку, на что репортер и женская половина сотрудников разразились аплодисментами.

– А теперь перейдем к серьезным вопросам?

Учитывая сложившуюся атмосферу, это интервью должно было быть не из тех, где Худжуна заставляют чувствовать себя плохо. Тем более что организовано оно было директором. А цена его заключалась в демонстрации пресса.

– Слышала на днях, что вы довели какую-то девушку до слез. Можете рассказать об этом поподробнее? Что же все-таки случилось?

В ответ на ее вопрос Худжун сжал губы и на мгновение сделал задумчивое выражение лица. Через какое-то время он медленно заговорил.

– Прежде всего, мне жаль, что имя Джей-Джея оказалось замешанным в этой истории. Сказать по правде, со мной такого никогда не случалось. На открытии клуба было много людей. Не знаю, может быть, эта журналистка неправильно что-то поняла или приняла за меня другого человека, – ответил он на вопрос, мягко улыбнувшись.

– Поняла. В последнее время люди все чаще называют ее смелой антифанаткой. Что вы об этом думаете?

– Похоже, она злится, потому что чувствует себя неловко из-за меня. Между нами изначально возникло недопонимание. Не думаю, что с этим можно что-то сделать. Есть люди, которым я нравлюсь, и люди, которые меня ненавидят. Так было, есть и, думаю, будет в будущем. С другой стороны, антифанаты тоже присматривают за мной, поэтому можно рассматривать их как своих фанатов, – невозмутимо ответил Худжун. – Что касается меня, я сделаю все возможное, чтобы сделать мою жизнь в индустрии развлечений правильной. Отбросив всякое высокомерие ради благой цели. Думаю, умение принимать своих антифанатов – важный шаг на пути к становлению зрелой личности.

Худжун кивнул и закончил интервью.

– Спасибо вам за интервью. Могу я попросить у вас автограф?

Репортер протянула лист бумаги, и Худжун взял его обеими руками.

– Да, конечно.

– Спасибо большое.

Когда она склонила голову, чтобы поблагодарить его, Худжун ответил взаимным поклоном, вручил ей подписанную бумагу, после чего девушка и сотрудники покинули помещение.

– Молодец. – Джихян похлопал друга по спине.

Уголки губ Худжуна скривились. Недолго думая, он тоже ушел.

– Оборжаться! Сейчас помру со смеху!

Гынён смотрела телевизор и била кулаками по подушке, которую держала в руках. Но этого оказалось мало, поэтому она схватила и скрутила ее. По телевизору показывали передачу с Худжуном, где он мило говорил, что готов поддержать своих антифанатов.

– Вау, с ума сойти! У меня так крыша съедет.

Увиденное так взбесило ее, что она свалилась с дивана.

– Как мне отомстить ему?

Энергия так и рвалась наружу. Не в силах усидеть на месте, Гынён вскочила с пола и начала беспокойно расхаживать из комнаты в комнату, покусывая губы.

Как вдруг раздался телефонный звонок.

– Паршивка, это ты? Это же ты была в газете?

Как только Гынён подняла трубку, в ухо полетели крики матери, которые, казалось, были слышны в соседнем районе.

– Говори тише. Я так и оглохнуть могу, – ответила девушка, съежившись от пронзительного вопля мамы и затыкая уши. – Как ты узнала?

Ее родители занимаются сельским хозяйством, поэтому Гынён была спокойна, полагая, что интернетом они редко пользуются, а спортивные газеты не читают. Но все оказалось иначе.

– Взяла я газету, расстелила ее на полу, чтобы овощи почистить. Смотрю, в уголке фотография, думаю: «Ну копия тебя, как две капли воды, даже имя такое же». Потом присмотрелась и поняла, что не показалось. Ты чем там занимаешься? Если тебя уволили с работы, надо было возвращаться домой, тут поля непаханые, дел непочатый край. С кем ты там скандалить удумала?

Хотя причины гнева у них разные, злятся они с матерью одинаково.

– Я-то думала, ты стала успешной, интервью в газеты даешь, а ты вон что творишь. Хватит позорить семью, возвращайся домой немедленно! Я оставила тебе кусок поля, сразу примешься за работу.

Ее сердце сильно забилось, и она закричала:

– Нет! Я ни за что не вернусь! Хочу лично положить всему этому конец! Чтобы страдания не прошли напрасно. Немедленно порви эту газету и не читай! Поняла?

Гынён повесила трубку и нервно швырнула телефон на пол. Дело, казалось, набирало обороты. Отчего она становилась еще злее.

Она была всего лишь репортером из журнала. Молодая, переполненная страстью и энтузиазмом. Закрывала глаза, когда знала, что начальница ворует ее идеи, не осмеливалась ей противостоять. Гынён терпела много лет, утешая себя тем, что день, когда она будет вознаграждена, обязательно придет.

Однако за ее незначительный проступок, за то, что рассказала всем правду, которую видела собственными глазами, ее жестоко осудили. Газета с ее интервью продается по всей стране, а по Сети гуляет глупый монтаж с ее лицом. Гынён даже за порог выйти не может, чтобы сходить в ближайший магазин и купить пачку рамена. Теперь еще и мама звонит, причитает, требует вернуться в деревню.

На девушку нахлынула печаль.

– И как это все произошло?

– У тебя осталось четыре дня.

Слова Миджон словно ударили Гынён обухом по голове. Она поняла, что больше не может отступать, потому что отступать было некуда.

Гынён угрюмо села перед компьютером.

– Говоришь, готов поддержать любого антифаната? Что ж, посмотрим.

Она была отличным журналистом, настолько хорошим, что сама начальница завидовала и присваивала ее работы, и Гынён это очень злило. Пришла пора снова задействовать свой талант.

– Я обязательно отомщу тебе, отниму у тебя все, что тебе дорого. Я терпеливо переносила всю боль после увольнения с работы. Пришло мое время. Я была слишком наивна, из-за чего меня выставили лгуньей перед всей страной. Хватит. Не согласна мириться с судьбой, по которой я в конце концов должна буду вернуться в деревню и пахать поля руками, предназначенными для пера.

Гынён уверенно уставилась в монитор, и пальцы инстинктивно понеслись в пляс по клавиатуре.

Я не держала на тебя обиды и не злилась, но ты все равно выставил меня вульгарным и беспардонным, стремящимся к показушничеству человеком. Неужели ты настолько боишься правды?

Я все знаю. Ты убегаешь, переводишь тему, чтобы отвлечь всех от сути. Когда правда, которую ты пытаешься скрыть, выйдет наружу, она сметет улыбку с твоего лица. И можешь сколько угодно порицать меня своими сладкими губами. Да, теперь я твоя антифанатка.

Если ты собираешься использовать своих многочисленных поклонников как оружие, чтобы победить меня, я пойму. От тебя другого и ожидать не приходится. Но я обязательно отвечу тебе. Как антифанатка. За мной не заржавеет. А теперь решишься ли ты поддержать меня после всего? Как ты собираешься это сделать?

Написав короткую статью, Гынён разместила ее в посте на доске объявлений дорамы, в которой снимается Худжун, и в галерее его фан-клуба. Ее пост шустро разлетелся по просторам интернета. За короткое время его скопировали и выложили то тут, то там множество раз. Даже процитировали в одной интернет-газете, подписав «Вызов антифанатов». Также где-то промелькнул заголовок «Она стоит между правдой и ложью». Действительно, антифанаты в лице Гынён бросили Худжуну настоящий вызов. Всем было любопытно, что же она сделает дальше, какой шаг предпримет.

В эпоху информационных технологий общество кардинально изменилось, новости по интернету расходились значительно быстрее. Сразу посыпались звонки, телефон разрывался. Какой-то человек позвонил и сказал, что хочет взять у нее интервью как у представителя сообщества антифанатов. Кто-то спрашивал, есть ли какая-то организация, управляющая их деятельностью. Вопрос оказался слегка неловким для нее.

«Организация? Ага, как же. Соседка по комнате, из которой нужно съехать через четыре дня, и спальное место в однушке на полу – вот она, моя управляющая организация», – иронично пошутила Гынён про себя.

Ее будто сделали представителем антифанатской общины на государственном уровне, а теперь пришла пора выбирать заместителей в регионах.

Гынён почувствовала эйфорию от такой бурной реакции. Сложно было поверить своим глазам: везде публиковали ее сообщение, люди обсуждали и цитировали его. Пока она просматривала множество ссылок, вновь зазвонил телефон.

Это был Хигон. Услышав его голос, она перекосилась, глаза ее тут же округлились.

– Вы все так же чересчур эмоциональны. Стоило бы себя немного сдерживать.

– Вам какое дело? – Гынён поморщилась и стиснула зубы, словно он сидел прямо перед ней.

– Просто позвонил поздороваться. Мало ли, вдруг наши пути однажды вновь пересекутся. Тогда еще увидимся.

Настроения разговаривать с ним у нее не было от слова «совсем», поэтому Гынён бросила трубку, не вдаваясь в подробности. Нажимая на кнопку отмены вызова, она собрала весь свой гнев и направила его в кончик указательного пальца. Сразу после этого позвонил Сухван.

– Разве ты не знала? Он преданный репортер Худжуна, давно с ним работает, – сообщил он Гынён.

– Что?! – Новость была из ряда вон выходящая, девушка аж дар речи потеряла.

– Тебе сейчас нужно перестать нагнетать. Когда все уляжется, найдешь себе новую работу. А я обещаю помочь тебе в этом, – сказал Сухван.

– Скорее солнце взойдет на западе, чем я прислушаюсь к твоим тупым советам, – разозлилась она и бросила трубку.

Даже если бы он ее поддержал и сказал не сидеть на месте, сейчас она ничего не могла сделать. Однако простушка Гынён, которая сносила все унижения, точно в прошлом. Да и вся эта ситуация напоминала кастрюлю с соевой пастой, которая при закипании переливается через край, но, если выключить огонь, остывает и опускается. Поэтому сейчас оставалось только ждать, когда вскипит. Так часто случалось в истории человечества.

Гынён попыталась успокоиться и, сложив ладони вместе, помолилась, чтобы случилось что-то хорошее. Жаль, этого было недостаточно, чтобы отвести от себя несчастье.

На волне муссирования в СМИ истории Гынён телерадиостанция «Кей» направила в агентство Худжуна приглашение принять участие в съемках. Сидя в кабинете директора и просматривая сценарий, певец даже слов подобрать не мог, чтобы описать свои эмоции, он лишь вопросительно уставился на Джихяна.

– Они придумали этот сценарий после твоего заявления, – улыбнулся менеджер, хотя эта идея тоже была за гранью его воображения.

– Поддерживать антифанатов? Что за бред? Кто это придумал? – спросил Худжун, и невольный смешок сам вырвался из его рта, когда он щелкнул пальцем по папке со сценарием.

– Идея заключается в том, чтобы на некоторое время заставить вас жить вместе, сделав из антифаната твоего менеджера. Таким образом между вами должен снизиться уровень антипатии, так как антифанат будет видеть знаменитость в реальной жизни как личность, а не как картинку на экране.

– То есть ты говоришь, что я все это время должен выслуживаться и кокетничать с антифанатом, чтобы переманить его на свою сторону? Допустим, что-то из этого получится и один антифанат станет моим поклонником, но что дальше? Мне придется повторять все снова со вторым, третьим и так далее? В итоге, пообщавшись и пожив вместе с десятью тысячами человек, годикам так к ста все мои корейские антифанаты превратятся в поклонников, я ничего не путаю? Великолепный план, надежный, как швейцарские часы. – Худжун нахмурился, на лбу проступили морщинки.

Он был в ужасе от своего собственного воображения.

– Ну тут ты явно преувеличиваешь. Хотя предложение довольно интересное. В конце концов, это означает, что вы встретитесь как человек с человеком. Да и вообще таких программ сейчас на телевидении пруд пруди. Есть программы, где люди живут вместе виртуально, а есть – где создаются семьи.

– Но в итоге это просто шоу, а не человеческая жизнь, – придирчиво сказал Худжун и тяжело вздохнул.

Внезапно открылась дверь и появился Ёнсок.

– Вот поэтому они и используют знаменитостей, – сказал он, как бы добавляя ко всему сказанному. – Если хочешь посмотреть передачу про жизнь, включи «Человеческий театр»[11]. Ты там ни одной знаменитости не заметишь, только обычные люди, рассказывающие свои истории на камеру. Здесь продюсерам нужно большее, им нужно создать развлекательный контент, поэтому и приглашают известных личностей для привлечения внимания. Не мне тебе объяснять, кто такие знаменитости.

– Да, можешь не объяснять. Это те, за чей счет ты наживаешься? – Худжун посмотрел на Ёнсока.

– Джун! – Джихян посмотрел на него, слово взглядом предупреждая следить за словами.

Однако Худжун даже не заметил, он не сводил глаз с Ёнсока. Тот тоже сверлил его недовольным взглядом.

– Я хоть и нянчусь с тобой, многое спуская с рук, но и моему терпению есть предел. Думаешь, я один имею с этого выгоду? В конце концов, разве ты сам не хотел этого? Ты же до одури желал прославиться, поэтому я помог тебе, с самых низов поднял, на ноги поставил, а теперь ты ополчился против меня? Так, по-твоему, выглядит благодарность? – со свирепым выражением лица ответил Ёнсок.

Худжун слегка двинул губами, собираясь что-то сказать, но промолчал, лишь сжав кулаки. Находившийся рядом Джихян одним взглядом призывал его быть терпеливее. Поэтому парень просто ухмыльнулся и отвернулся от Ёнсока.

– Что ты теряешь из-за этого? Ладно, предположим, ты действительно что-то теряешь. Но неужели считаешь, что все эти слава и популярность достались тебе, потому что ты такой распрекрасный и хорошо танцуешь? Думаешь, всего добился сам? Думаешь, я не нес из-за тебя убытки? – закричал директор.

– Последнее время Худжун весь на нервах, поэтому так остро реагирует. Поймите его, пожалуйста, – мягко объяснил Джихян.

Когда Ёнсок начал повышать голос, вмешался менеджер. Он схватил начальника за руку и постарался успокоить, но гнев директора уже было не остановить. Тогда Ёнсок завопил на Худжуна еще громче.

– Если ты до сих пор не знаешь, чем занимаются знаменитости, иди и узнай! Учиться никогда не поздно. Если ты сейчас отвернешься от меня, все будет кончено! Думаешь, найдется кто-то, кто будет возиться с тобой так же, как я? Ошибаешься! Мир большой, талантливых людей много. Никто не захочет тратить время на парня, который постоянно создает проблемы. Так, может, хоть на некоторое время усмиришь свой характер и сделаешь то, что я говорю? Я всегда прислушивался к тебе! – Ёнсок посмотрел на подопечного так, будто сейчас ничего не произошло.

Худжун прикусил губу с пренебрежительным видом.

Прежде чем ссора между Ёнсоком и Худжуном успела перерасти во что-то серьезное, Джихян поспешно вывел Худжуна из кабинета и посадил в машину. Певец уселся на пассажирское сиденье, лицо его потемнело, взгляд стал волчьим. Невыносимая злость наполняла каждую клеточку его тела. Он хотел сказать, что собирается немедленно покинуть агентство, но не смог. Он знал лучше, чем кто-либо другой, что никогда не сможет этого сделать.

– Мне страшно, что это изменит меня. Повлияет на то, кем я являюсь, – тихонько пробормотал Худжун, положив руку на лоб.

Вдохнув свежего воздуха через окно, Джихян нажал на кнопку и поднял стекло, после чего мягко ответил:

– Я всегда говорил тебе: не теряй себя. Ты – это ты. Неважно, какую роль ты играешь в сериале, неважно, какие слова говоришь по сценарию на камеру. Ты сам сказал однажды, что навсегда сохранишь свою истинную сущность, потому что именно она делает тебя уникальным и самобытным. Вокруг полно людей, похожих на елочные игрушки: красивые внешне, но пустые внутри. Вот только оболочки без души долго не выдерживают. Самое главное в твоей жизни – это ты сам.

Джихян, смотревший на Худжуна через зеркало заднего вида, с тревогой обернулся. Темнота мешала разглядеть его лицо, но казалось, будто свет в его глазах постепенно тухнет. Джихяну было жаль парня, поэтому он попытался как-то разрядить обстановку.

– Думаю, неплохо было бы попробовать себя в развлекательном шоу. Ты уже сделал себе имя, это может пойти на пользу. Если честно, пора уже вылезать из своей скорлупы, хватит прятать себя настоящего. Тебе не наскучило это? – весело спросил он.

Худжун фыркнул в ответ.

– Кого волнует, какой я настоящий? Всем нравится мой образ, они хотят видеть его. Вечно эти рамки. Нужно быть брутальным, но в меру, относиться к людям по-доброму и никогда не забывать о манерах, постоянно улыбаться, повторять иностранные слова, притворяясь умным, строить из себя хорошенького… – Худжун нахмурился, при одной мысли об этом в груди возникло ощущение сдавленности, будто в машине было душно. – Я люблю поворчать, как дед, хочу есть спокойно и не стесняться, а что насчет смеха, такого, что живот вот-вот лопнет… Как все это скрыть от камер?

Он протяжно вздохнул.

– Поэтому это хорошая возможность для тебя. Покажи всем, какой ты на самом деле. Ты человек, который не может выдержать антисанитарии и довольно робок. Ты настолько дотошный, что даже, не протерев унитаз, на него не сядешь. Человек, который не только любит чистоту и порядок, но и имеет патологический страх заболеть из-за грязи, – дразняще произнес Джихян и похлопал Худжуна по плечу.

– Стоило только представить, а меня уже тошнит. – Губы его брезгливо перекосились.

Это вызвало яркую улыбку Джихяна.

– Сам же публично заявил, что готов поддержать своих антифанатов. А если их будет много, не повод ли это обзавестись Перчаткой бесконечности?[12] Отличная рука помощи получится. – Джихян щелкнул пальцами, на что Худжун громко рассмеялся.

– Разве это не забавно? Я же просто собираюсь сниматься в программе с антифанаткой, а волнуюсь так, будто меня голышом во вражеский лагерь засылают… – вздохнул он и расстроенно надул губы. – Как и сказал Ёнсок, я в долгу перед ним за тот инцидент, так что теперь моя очередь идти на уступки. Прислушиваясь к нему, я же правильно поступаю?

Худжун откинулся на спинку и посмотрел в потолок.

– Я просто подумал, что это, по крайней мере, должно быть весело. Попробуешь что-то новенькое для себя. – Джихян снова глянул на Худжуна и приободряюще улыбнулся.

– Уверен? – пробормотал он, вздохнув.

В голосе его чувствовалось сомнение. Едва ли он мог выразить сейчас свои неописуемые чувства, лишь поднял руку и начал водить пальцами в воздухе, рисуя бессмысленные каракули.

Джихян посмотрел на него. Он знал, что Худжун по натуре очень деликатный, заботливый и ласковый человек. Однако с тех пор, как он вошел в индустрию развлечений и двинулся вверх по карьерной лестнице, он утратил свои лучшие, светлые качества, похоронив их под грудами пыли в подвале души. Превратился в человека холодного, циничного и вспыльчивого. Все ради того, чтобы укрепить свои позиции в индустрии, стать невосприимчивым к негативу, ведь чем больше поклонников, тем больше ненавистников.

Эти изменения в нем как неизбежные издержки профессии всегда огорчали Джихяна, но волей-неволей ему приходилось с ними мириться. Он все гадал, решится ли Худжун однажды вылезти из своей скорлупы, выбросить ее раз и навсегда или так и продолжит до конца жизни скрывать от посторонних глаз тот огонь, что тлеет внутри и жаждет воздуха, чтобы разгореться. Временами, когда Джихян смотрел в его глаза и видел, как взгляд становится все холоднее и холоднее, его бросало в дрожь.

Если ты не бог, то, только став самим собой, сможешь по-настоящему открыться людям. Особенно страшно это делать, работая в индустрии развлечений. Она свирепее других, потому что здесь великодушие и заботливость могут обернуться против тебя.

Худжун не только выжил здесь, но и преуспел, став лучшим. Джихяну даже спрашивать не нужно было, каких душевных мук это ему стоило, он и сам знал ответ. А самое трудное из них – одиночество.

Он все больше и больше жалел Худжуна. Не все то золото, что блестит. Жизнь знаменитости – тяжелая штука.

– Телекомпания? Слушаю.

Когда Гынён позвонили, она решила, что кто-то из телекомпании наконец решил пригласить ее на интервью. Однако дела обстояли иначе. Звонившим оказался продюсер реалити-шоу Хан Мёнсу. Представляясь, он самодовольно назвал себя продюсером с руками Мидаса[13] в мире развлечений и предложил Гынён сняться в главной роли в развлекательной программе под его началом.

«Смешно, – подумала она. – Рука Мидаса, скажет тоже. Хвастун какой-то. Знакомство, начатое таким образом, скорее снизит шансы на продолжение общения. Причем раза в два. И вообще, он точно продюсер?»

Для начала Гынён решила назначить встречу в нейтральном общественном месте, чтобы подробнее расспросить о его предложении. Кофейня в вестибюле телерадиокомпании отлично для этого подходила.

Придя заранее и заняв место, она сделала заказ и стала ждать. Заметив «продюсера с руками Мидаса», она встала и радушно поприветствовала его.

– Программа будет называться «Так я женился на антифанатке», – начал он с места в карьер, едва они сели.

– Что?

Увидев выражение смятения и отвращения на лице Гынён, продюсер широко улыбнулся.

– Вы не подумайте, мы не собираемся вас по правде женить. Вы просто будете жить вместе. За последние несколько дней вы успели стать главной антифанаткой, поэтому отлично нам подходите. Но вы наверняка и сами догадывались?

«Едва ли могла предположить», – подумала она.

– Антифанатка живет вместе с популярной знаменитостью и на время становится ее менеджером. Они вместе едят, следят за соблюдением расписания, участвуют в съемках, мероприятиях, вместе занимаются личными хобби и…

– И что?

Гынён посмотрела прямо на продюсера, на что он загадочно улыбнулся и поднял бровь.

– Ну… Жить вместе не значит стать ближе. – Он рассмеялся.

«Где здесь шутка? – подумала она. – Сам пошутил, сам посмеялся. Красота».

– Возможно, вы даже с настоящим менеджером ни разу не увидитесь, но три дня в неделю будете играть его роль на камеру. Итак, снимать будем в помещении, там везде будут установлены камеры. Когда нужно будет выходить на улицу, за каждым участником будет закреплен персональный оператор.

Продюсер успел только вкратце объяснить, как все будет происходить, а у Гынён уже дыхание перехватило. Однако он продолжал говорить и мило улыбаться.

– Поначалу может быть некомфортно, но, как только вы к этому привыкнете, практически перестанете обращать внимание на камеры. Вы раньше смотрели подобные программы? В нынешнее время они очень популярны.

– Видела. Есть много кабельных программ, в которых участники живут как парочка виртуально. Да и сейчас полно передач, где живут в одном доме и играют влюбленных.

– Как вам такой вариант: четыре месяца проживания со звездой в его апартаментах? Как только вы дадите согласие, мы сразу приступим к съемкам. – Продюсер широко улыбнулся.

Он внезапно пододвинулся к Гынён и что-то прошептал ей на ухо, после чего сел обратно на стул.

– Неплохо. – Гынён кивнула и отхлебнула мокко из своей чашки.

Прекрасные новости, словно музыка для ушей. Мысль о том, что теперь у нее появится жилье, не могла не радовать. Еще недавно обреченная на бродяжничество, Гынён получила возможность жить в квартире знаменитости. Она надеялась, что благодаря съемкам сможет некоторое время там перекантоваться, пока не вернет свой дом.

Миджон вот-вот собиралась выгнать Гынён из квартиры на произвол судьбы, но, кажется, тучи на небе расступались и лучик света пробивался сквозь тьму.

– Кстати… – улыбаясь, наклонила она голову.

Гынён не решалась спросить: «Могу ли я пожить там какое-то время?» Не хотела выглядеть жалкой попрошайкой, поэтому слова застряли комом в горле.

Мёнсу придвинулся, желая разобрать невнятные бормотания девушки, и вдруг хлопнул себя по коленке, будто догадался, о чем речь.

– А, вы, должно быть, хотите узнать про гонорар за участие! Как думаете сколько?

«Точно! – подумала она. – Даже если мельком проскакиваешь в телевизоре, тебе все равно заплатят».

В этот момент глаза девушки расширились, она вспомнила, что съемки – это тоже работа, а за работу положено вознаграждение.

Луч спасения, которого она так ждала, казалось, ярко сиял над ее головой. Можно было избежать выселения. С заработной платой она сможет вернуться в свой дом.

– Мы решили, что должны дать вам небольшую надбавку за риск, так сказать. Все-таки антифанатка показывает свое лицо на всеобщее обозрение, это небезопасно. Так как это первые съемки, думаю, десяти миллионов вон… будет достаточно? Это только задаток, плата за исполнение будет рассчитываться отдельно.

В одно мгновение над головой Гынён вместо потолка раскинулось фантастическое небо. Погода ясная, ни облачка. Казалось, она может летать и сейчас воспарит над миром.

– Десять миллионов вон? Вы не шутите? – Казалось, Гынён вот-вот разорвет от счастья.

– Ни в коем случае. Я думаю, это все даже…

Уставшее лицо девушки вмиг посвежело, глаза заблестели. Продюсер откинулся на спинку стула, словно почувствовав некоторое беспокойство по поводу Гынён, у которой так резко сменяется настроение.

– Хорошо! Я согласна. Кто будет в роли знаменитости?

На самом деле ее это особо не беспокоило. Кто бы там ни был, она согласна, ведь десяти миллионов более чем достаточно, чтобы оплатить трехмесячную просрочку по счету за электричество.

С сияющими глазами Гынён пододвинулась к столу и выразила готовность сейчас же подписать контракт.

– А-а-а, кажется, забыл вам сказать. Партнером будет… Худжун.

– Что, простите? Можете повторить?

Сквозь окружающий шум прорывался звук ударов в боксерских перчатках. На ринге Худжун отрабатывал удары со своим спарринг-партнером, который еле на ногах стоял.

– Сколько часов ты этим занимаешься? Ынсоп уже устал, ты его загонял, не видишь? – недовольно спросил Джихян, стоявший за ограждением ринга и с тревогой наблюдавший за всем.

Худжун посмотрел на Ынсопа. Тот смущенно улыбался, из-под его боксерского шлема тек пот. Поняв, что он уже больше часа его терзает, Худжун остановился, снял перчатки, извинился и поблагодарил за потраченное время.

– Спасибо, – сказал он, поклонившись в пояс, после чего покинул ринг и обернулся к менеджеру: – У нас же еще час остался до встречи с продюсером Ханом?

– Только не говори, что делаешь это, чтобы собраться с мыслями перед встречей, – в замешательстве сказал Джихян.

Он протянул подопечному бутылку холодной воды и сухое полотенце, чтобы вытереть пот. Засунув бутылку под мышку, Худжун одной рукой распустил повязки на руках, взглянул на Джихяна и улыбнулся.

– Волнение свойственно любителям. А в сфере развлечений важны ловкость и реакция. Поэтому я их тренирую.

Размотав бинты, он передал их Джихяну, а сам взял воду, открутил крышку бутылки и жадно выпил все до последней капли.

– Кто сказал, что ты любитель? Точно не я. Покажи мне этого человека, я ему задам жару, – сжимая в руках бинты, сказал Джихян. – А вообще, если не можешь, не делай этого.

Худжун лишь горько улыбнулся.

– В этом мире нет ничего, что я не могу сделать, – уверенно заявил он.

С хрустом смяв бутылку, Худжун вытер полотенцем волосы и направился в душ.

– Колебание на ринге приведет к тому, что вы пропустите удар. Я же не собираюсь ждать и нанесу удар первым. Я обязательно возьму свое, – твердо решил он.

Приняв душ, Худжун надел привычные шорты, футболку и мешковатую толстовку наизнанку, после чего вышел из ванной и спустился по лестнице.

– Что за прикид для топ-звезды? Ты в нормальную одежду не мог переодеться? – цокнул языком Джихян, увидев наряд Худжуна.

– Зато точно не буду выделяться. Отлично.

Худжун стряхнул пальцами капли воды с мокрых волос, торчащих из-под капюшона.

– Еще и лица не разглядеть, если оно прикрыто капюшоном. Потрясающий наряд. – Джихян хмыкнул, потянув за капюшон и откинув его назад.

Худжун ухмыльнулся и отправился к выходу из фитнес-центра. Спускаясь по лестнице, он заметил у выхода какой-то неестественный шум и суету.

– Что это там? – в замешательстве спросил Джихян.

Он остановил Худжуна и отправился проверить. Худжун прислонился к стене и терпеливо ждал, пока ситуация прояснится.

Через некоторое время у подножия лестницы вновь появился Джихян. Его озадаченное лицо говорило само за себя. Глядя на него с любопытством, Худжун все больше желал узнать, что там происходит. Несмотря на настойчивые требования менеджера уйти с лестницы и немного подождать, Худжун все равно спустился вниз, потому что привык делать все по-своему. Вокруг ринга стояли камеры, толпился съемочный персонал, а на самом ринге в центре стояла Инхён.

Одетая в короткий топ для чирлидерш, она смотрелась в зеркало. На лице был броский макияж, напоминающий боевой раскрас, волосы распущены. Худжун взволнованно наблюдал за ней издалека.

– Это информационно-познавательная программа. Они сказали, что она как репортер рассказывает о пользе фитнес-бокса, – глядя в сторону Инхён, сказал Худжуну Джихян.

Лицо его словно окаменело. Он стоял и смотрел, словно зачарованный.

Сильная и гордая, если Инхён понимала, что не понравилась судьям на прослушивании, то отказывалась от роли прежде, чем ей откажут. И хоть росточком она не вышла, ее уверенность и крепкость вызывали у Худжуна искреннее уважение и гордость.

И наряд на открытии ночного клуба, и этот ей одинаково не шли. Она будто сама на себя была не похожа, выглядела словно незнакомка.

– Так как еще не все участники пришли, мы уходим на небольшой перерыв! – закричал на площадке продюсер съемочной группе.

Вскоре Инхён спустилась с ринга. Вид у нее был очень усталый, но ни один сотрудник не подошел ей помочь.

«Она что, приехала без ассистентов и менеджера?» – подумал Худжун.

– Похоже, ни стилиста, ни визажиста еще нет на месте. Она сама подготовилась к съемкам? – Джихян наклонил голову.

В какой-то момент Худжун потерял девушку из виду. Она взяла бутылку воды и исчезла за дверью.

– Пойдем отсюда. Если уйдем сейчас, вы с ней не пересечетесь. Это к лучшему, – осторожно сказал Джихян.

Худжун вышел из фитнес-центра с застывшим лицом. И вместо того чтобы отправиться к месту, где была припаркована их машина, он сделал твердый шаг в сторону двери, за которой исчезла Инхён.

– Ты куда?! – воскликнул Джихян.

Однако Худжун ничего не ответил. С невозмутимым видом он прошел вдоль стены здания. Свернув за угол и открыв дверь, он обнаружил ее. Инхён стояла на лестнице, голыми плечами прислонившись к холодной стене. С отрешенным взглядом она вяло перекатывала в ладонях бутылку воды, но, увидев Худжуна, очень удивилась.

– Что ты здесь делаешь? – холодно спросил Худжун, держась за дверную ручку.

– Ах, это… Съемки отложены, поэтому я жду. – Инхён пожала плечами и беспокойно посмотрела на ступеньки выше, нет ли там кого.

– Ты приехала на съемки одна?

– Что? Да… Все ассистенты заняты, потому что у Джеджуна сегодня тоже съемки. Это гораздо важнее… – тихонько промурлыкала она, со смущенным видом избегая взгляда Худжуна.

Джей-Джей – это сценический псевдоним, его настоящее имя – Джеджун.

– Подожди, тебе что, даже ассистента не выделили? Если мероприятия в один день, значит, все идут на то, что важнее? Они помощников теперь только важным людям дают? Издеваются? – равнодушно спросил он, сдерживая бранные слова, которые чуть не вырвались наружу.

Из-за его присутствия, вопросов и тона голоса Инхён вовсе растерялась и покраснела.

– Разве тебе не все равно? Сам же говорил, мы теперь друг другу никто, нечего и заботиться.

Обиженный голос девушки прошелся ножом по сердцу Худжуна. Как человек, заставивший ее плакать в день открытия клуба «Бэнни», и как человек, чье внимание сейчас безоговорочно отвергли, он понимал, что не имел никакого права так говорить. Он крепко сжал дверную ручку.

Бросив на него последний взгляд, Инхён поджала губы, подергивающиеся от упрямства и смущения, и пошла вверх по лестнице.

– То, что с тобой не пришел никто из сотрудников, не означает, что ты никто. Ты тоже важный человек. Так что позаботься о себе.

Худжун снял с себя толстовку и накинул на оголенные плечи девушки.

– Забери. Джеджун снова будет что-то подозревать, – обернувшись, прямо сказала она.

– Оставь ее где-нибудь, прежде чем идти домой. Или скажи, что тебе ее одолжила сотрудница телекомпании, которая пожалела тебя за то, что ты пришла совсем одна, без поддержки, – быстро произнес он, не давая ей времени опомниться, после чего закрыл дверь на лестницу и направился к машине.

В ушах еще звенел резкий голос девушки.

«Глупышка. Ты думала, что, если проведешь черту, со мной все будет в порядке?» – подумал он.