Неотразимая

Глава 32

Постепенно все начали расходиться по своим местам. Пока Джейд укладывала ребятишек спать, Мэтт развернул несколько одеял и соорудил перегородку.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес он. — Наша стена опять на месте.

— Они пока еще могут услышать нас, — быстро возразила Джейд, напомнив ему о недавнем комментарии Эмили про маленьких поросят.

— Тогда нам придется быть очень и очень осторожными, — заметил он с понимающей улыбкой. — Особенно тебе, моя маленькая визгунья.

Джейд показала ему язык. Ее муж действительно пребывал в каком-то романтическом настроении в этот вечер, и она удивлялась, а может, доктор Уорли действительно прав, что полная луна воздействует на людей. Мэтт в этот вечер был необыкновенно оживленным.

И хотя Джейд была не совсем уверена в своей догадке, Джордан явно проводил время с Блисс в соседней палатке, в то время как Лизетт отправилась в фургон своего игрока.

Определенно что-то любовное витало сегодня в воздухе.

Некоторое время спустя, когда Джейд собиралась надеть свою ночную рубашку, Мэтт мягко, но твердо сказал ей:

— Тебе она не понадобится, по крайней мере сейчас. — Он в ожидании освободил место рядом с собой.

Когда она хотела погасить лампу, он остановил ее.

— Приглуши ее, но пусть она горит. Сегодня я хочу видеть всю твою красоту.

Не успела она занять свое место на кровати, как он тут же конфисковал одеяло, которым она укрылась. Она стеснительно улыбнулась.

— Ты сегодня вечером какой-то странный.

Удивляюсь, что ты задумал, преподобный Ричарде.

Он помахал перед ней пустыми руками.

— Ничего у меня нет, моя подозрительная женушка. Однако кое-что я все-таки припрятал. — Он потянулся рукой, достал небольшую чашку и показал ей. Чашка была заполнена льдом, уже наполовину растаявшим, в котором находилась другая чашечка с мороженым.

В ответ на ее удивленный взгляд он снова улыбнулся.

— Я сохранил свою порцию для кое-чего особенно приятного. Раз я не мог попробовать его на запеченном яблоке, то я решил проверить, каков будет его вкус на твоем теплом, обнаженном теле.

Джейд уставилась на него широко открытыми от изумления глазами. Наконец она перевела дыхание и тихо воскликнула:

— Ты просто удивляешь меня! Я бы никогда не подумала, что ты можешь оказаться таким развратным шельмецом. Думаю, хорошо, что ты женился на мне, а не на этой чопорной и правильной Шарлотт Клевер.

Мэтт кивнул, его крепкие белые зубы обнажились в улыбке.

— Она бы уже давно убежала за горы, полагаю.

Он осторожно уложил Джейд на спину, его пальцы погрузились в холодное мороженое, когда он добавил:

— А ведь ты такая же авантюристка, моя дорогая, не так ли? Ты моя совершенная половина, от макушки головы до твоих маленьких розовых носочков, каждая волнующая часть тебя, каждую из которых я собираюсь отведать сегодня до окончания этой ночи.

Первое же прикосновение его пальцев, холодных от мороженого, заставило Джейд затаить дыхание.

— Боже мой, оно же холодное! — Она резко вздрогнула.

Мэтт засмеялся.

— Повтори это снова, милая. Эти твои маленькие мурашки такие соблазнительные.

Джейд подчинилась, но не потому, что хотела этого, просто его холодные от мороженого пальцы непроизвольно вызывали эти мурашки. Она крепко сжала зубы, чтобы не закричать от этих неожиданных ощущений. Но все же стоны удовольствия вырывались у нее, вдохновляя Мэтта.

Он нарисовал мороженым круги вокруг ее поднявшихся сосков, каждый круг был более узким, чем предыдущий, пока наконец, не плодожил небольшое количество крема на вершины.

— Твои груди напоминают миниатюрные покрытые снегом горы, — довольно произнес он. — Или присыпанные сахаром пирожные.

Но клянусь, на вкус они гораздо лучше, чем любое творение кондитера.

Когда его губы приблизились к одной покрывшейся рябью груди, то они казались такими горячими по сравнению с ее замерзшей кожей, словно это было раскаленное железо.

Джейд нисколько не удивилась бы, увидев пар, поднимающийся от ее кожи, настолько резким был контраст температур. Издав томный стон, она выгнулась вперед, схватив руками его темные волосы и прижав его голову к своей груди.

— Сладко! — прошептал он. — Так невероятно сладко!

К тому времени, когда он слизал каждую каплю мороженого с одной груди и жадно переключился на другую, Джейд уже была охвачена желанием. Но Мэтт не собирался заканчивать так быстро свою пытку. Он проложил тоненькую дорожку из полурастаявшего мороженого вдоль ее тела, наполнив до краев ее пупок. Затем он начал поглощать сладкую массу с ее дрожащей плоти, снова и снова погружая свой язык в ее пупок, словно колибри, собирающая нектар из самого сердца цветка.

Когда он закончил там, его внимание переключилось на нетронутую территорию. Точно обезумевший художник, он вымазал ее ноги благоухающей массой и начал прокладывать себе путь языком дальше и внутрь, он делал это так медленно и нехотя, что Джейд была уверена что совершенно потеряет рассудок, прежде чем он закончит. Она дико изогнулась, когда он раздвинул ее ноги и накапал холодное мороженое на наиболее чуткое и нежное место между ее дрожащих бедер. Его рот склонился над ней, его дыхание было теплым и дразнящим. Затем он наклонился, чтобы отведать ожидавшей его сладости, и она не смогла удержать глухого стона, когда страсть полностью охватила ее. Она словно превратилась в часть солнца только для того, чтобы расколоться на миллионы сверкающих кусочков. Все это повторялось снова и снова, и с каждым разом гораздо сильнее, пока ей не стало казаться, что она навсегда останется в этом потрясающем и сверкающем великолепии.

Она вернулась в реальность и увидела Мэтта, нежно смотревшего на нее, наблюдавшего за блаженным выражением ее лица.

— Ты такая восхитительная! — прошептал он. — Такая невероятно отзывчивая. Я уже потерял всякую надежду отыскать такую женщину, как ты. И когда я меньше всего ожидал этого, я огляделся кругом, и там оказалась ты, как подарок… сокровище.

Он поцеловал ее, на его губах все еще сохранился вкус апельсинового мороженого — и ее. Неожиданно у Джейд появилась невероятная идея. Желание коснуться языком и губами каждой части тела Мэтта так, как сделал он.

Ощутить вкус, запах, саму суть того мужчины, который так безгранично любил ее.

Она дотронулась до его плеч, заставив его посмотреть на нее. Ее глаза сияли, когда она посмотрел на него и прошептала:

— Если ты не против, я бы тоже хотела принять участие в этой игре.

Какое-то мгновение он казался изумленным. Потом на его губах заиграла улыбка.

— О, ты, да?

Она кивнула, в ее взгляде смешались застенчивость и дерзость. Мэтт подумал, что такое выражение наверняка должно было быть у нахального ангела.

— Но мороженое кончилось, до последней капли, — сказал он ей с отчаянием и самодовольством.

Ее улыбка стала проказливой и игривой, когда она изогнулась под ним и потерлась об него своим голым липким телом.

— Думаю, теперь и на тебе есть капля или две. Вот здорово будет отыскать их.

Сказав это, она столкнула его с себя и повалила на спину. Раскинув руки в стороны, он заявил:

— Делай, что хочешь, искусительница.

Я весь в твоей власти.

Она тихо и страстно засмеялась, от чего у него сильнее забурлила кровь.

— Теперь ты будешь в моей шкуре, милый.

Теперь лежи спокойно и получай по заслугам, как мужчина.

— Я-то уже съел свой десерт, — засмеялся он, намеренно меняя смысл ее слов. — И он был великолепен.

— Ну, теперь настало время и для моего десерта, — заявила она.

Она начала с его ушей, коснувшись языком ушной раковины, и тихонько засмеялась, когда Мэтт непроизвольно содрогнулся. Ее горячий рот проложил чувственную дорожку вдоль его шеи к плечу, потом вернулся назад, оставляя на своем пути любовные покусывания и нежные поцелуи. Он застонал, но не сделал попытки увернуться от этого или как-то направить ее.

Ее губы добрались до его горла, замерев на пульсирующей артерии его шеи., Потом она направилась ниже, погрузив свой нос в мягкое облако его кудрявых волос. Как только ее губы дотронулись до мужских сосков, они поднялись, словно приветствуя ее любопытный и ласковый язык.

Он снова застонал и слегка напрягся от ее прикосновения.

— О милая, ты как маленькая очаровательная волшебница! Я чувствую себя так, словно каждый нерв в теле напрягся, ожидая твоего следующего движения.

— И ты просто задушишь меня, если я осмелюсь остановиться прямо сейчас, — со смехом ответила она.

Ее руки крепко обхватили его бока, насколько доставали, и стали гладить, ее ногти слегка оцарапали его кожу, поднимая мурашки на своем пути. Ее рот постепенно продвигался дальше, а язык добрался до его пупка и скользнул внутрь. Мускулы его живота крепко сжались, и она снова засмеялась.

— Теперь ты знаешь, каково это, — усмехнулась она и снова повторила свое действие.

Одна ее рука нашла его, и ее пальцы обхватили его выросший клинок, поглаживая и лаская своими движениями его мужское достояние. Хриплое мурлыканье, точно у какого-то большого кота, вырвалось из его груди.

Она лениво продвигалась ниже, ее губы легко касались его живота, дрожащего от напряжения. От ласкового прикосновения ее волос его напряженные бедра раздвинулись так же легко, как крылья бабочки. Каждое ее нежное движение все ближе подводило ее к заветной цели.

Наконец, когда он подумал, что больше не может выдержать этой чувственной пытки, ее горячие губы осторожно дотронулись до его вздрогнувшего кинжала. Он затаил дыхание в ожидании. Потом ее горячий нежный рот обхватил его, и он понял, что никогда не ощущал ничего более восхитительного. Его пальцы ухватили ее за волосы и неистово сжались, когда ее рот продолжал ласкать его. Хотя он собирался выдержать всю эту сладкую пытку до конца, он с усилием отнял ее голову.

— Не надо больше, не надо, — повторял он, когда быстро перевернулся, подмяв ее под себя и раздвинув ее бедра.

— Помни о своей ноге, — едва дыша предупредила она, приготовившись встретить его первую сильную атаку.

Он издал протяжный стон и произнес:

— Не беспокойся. Сейчас я не почувствую, даже если мне ее совсем оторвут!

Затем он начал двигаться, погружаясь глубоко и отступая, постепенно наращивая темп, их сердца начинали стучать все громче и громче. Снова и снова он окунался в сладостную негу ее горячего гладкого тела.

Экстаз захватил их неожиданно, без предупреждения, подняв их к самым небесам, словно распахнув перед ними врата рая. Они парили среди облаков, затерявшись в безвременье звездного мира, где были только они двое и где наслаждение не знало границ.

Прошла, казалось, целая вечность, когда Мэтт наконец переменил положение, положив ее голову к себе на плечо и накрыв одеялами их прохладные тела. Сон быстро смежил их веки, в то время как в небе продолжала парить полная луна.

Джейд помогала Мэтту складывать палатку и укладывать вещи в фургон. И всякий раз ей приходилось останавливаться и отлеплять от живота прилипающее к нему платье. Она громко ворчала, в то время как Мэтт с улыбкой наблюдал за ней.

— Давай смейся, большой болван! — говорила она. — Если на меня сегодня налетят пчелы, то это будет твоя вина. Я уже три раза мылась, но все никак не могу избавиться от этой липкой массы, которой ты вымазал меня.

Что бы я не отдала за настоящую горячую ванну!

Она все еще продолжала жаловаться, когда Мэвис буквально ворвалась в их лагерь с пылающим от волнения лицом, вслед за ней торопливо шагал Томас.

— Слава Богу, что мы застали вас, пока вы не собрались полностью, — воскликнула она.

— Почему? — спросила Джейд. — Что происходит?

Мэвис ответила, широко улыбаясь:

— Мы хотим усыновить одного из ваших сирот, Томас, Ханна и я обсудили это, и мы действительно хотим это сделать.

Джейд просто онемела. Но Мэтт заговорил:

— Которого из малышей вы имеете в виду?

— Ну, Томас не высказывался об этом прямо, но мне кажется, что он предпочел бы мальчика.

Томас кивнул.

— У мужчины никогда не бывает слишком много сыновей, как говорится.

— Похоже, вам придется выбирать тогда между Заком и близнецами, — ответил Мэтт.

— Малыш уж очень маленький, мне хотелось бы ребенка немного постарше, — призналась Мэвис. — Груднички пугают меня немного.

— Тогда вы должны взять обоих близнецов, — ответила Джейд своей подруге. — Мы с Мэттом просто не можем разлучить Гарри и Ларри, особенно после того, как они потеряли всю свою семью.

Мэвис обратила к Томасу свои умоляющие карие глаза, и он растаял, как масло на солнышке.

— Женщина, когда ты смотришь на меня так, я готов достать тебе даже радугу.

Мэтт сочувственно засмеялся.

— Мне хорошо известно это чувство.

Мэвис от радости сжала руки.

— Так мы можем? Мы можем взять их обоих?

Томас снова кивнул, едва не уткнувшись носом в макушку Мэвис, когда она прижалась к нему и обвила руками его шею.

— Ты только подожди, пока не увидишь их, Томас. Они такие прелестные! Просто зеркальное отражение друг друга! Ты будешь таким гордым папой!

— Я видел их вчера вечером, — напомнил он ей. — Конечно, тогда их лица были перепачканы мороженым, так что я не смог как следует разглядеть их, но они казались довольно симпатичными.

Он оторвал свою пышнотелую жену от своей шеи и посмотрел кругом, чтобы увидеть мальчиков.

— А где они сейчас? Мы бы хотели забрать их и их вещи прямо сейчас, если вы не будете возражать.

— Я приведу их, — отозвался Мэтт. — Они помогают Джордану запрягать волов в упряжку. — Он повернулся к Джейд. — Почему бы тебе пока не собрать их вещи, дорогая? Ведь уже пора собирать лагерь.

Джейд неожиданно охватили сомнения. Ее мысли ясно читались на ее выразительном лице.

Мэвис быстро уловила это.

— Нет, Джейд, даже и не думай изменить мое решение. Я твердо намерена создать свою собственную семью, и ты не должна лишать меня этого шанса. Я буду следить за этими двумя детьми так, словно они мои собственные, и я буду заботливой и любящей матерью для них.

— Я знаю, Мэвис, что так и будет.

И я знаю, что Том тоже будет хорошим отцом.

Просто дело в том, что мне их будет очень не хватать! — Еще одна мысль поразила ее. — А тебя мне будет не хватать еще больше! — с рыданием воскликнула она.

— О, мне тоже будет не хватать тебя! — заплакала Мэвис.

В следующую секунду женщины прижались друг к другу, заливаясь слезами. Бедный Том стоял рядом и казался совершенно потерянным и беспомощным. Вот так Мэтт и застал их, когда вернулся с близнецами.

— Что это здесь? — полюбопытствовал он, хотя уже догадался, что происходило.

Женщины оторвались друг от друга, вытирая свои мокрые лица.

— Кто это сказал, что «расставание — это сладкая печаль»? — спросила Мэвис, хлюпая носом.

— Мне кажется, что Вильям Шекспир, — предположил Мэтт.

— Ну, он просто глупец, черт побери, — произнесла Джейд, ища в своем кармане носовой платок. — В этом нет ничего сладкого.

Через несколько минут Джейд с грустью смотрела, как близнецы уходили вместе с Мэвис и Томом и болтали, как сороки. Она тяжело вздохнула, когда рука Мэтта обняла ее и крепче прижала к себе.

— Как тебе это нравится? Они уже совершенно забыли обо мне.

— Они будут помнить. По крайней мере, некоторое время, — утешил он ее.

Она с печальной улыбкой повернулась к нему.

— Я думаю, гораздо лучше, что они уходят с улыбками, а не со слезами. Я хочу, чтобы они были счастливы.

— Они будут счастливы. Мэвис все для этого сделает, — заверил он ее.

— Хм-м! — громко фыркнула Джейд. — Да она за неделю избалует этих двух сорванцов!

— Так же, как и ты, — заметил он, подталкивая ее к фургону.

— Попомни мои слова, Мэтт. Эти двое еще устроят ей веселенькую жизнь. — Она все еще продолжала жужжать у него под ухом, строя самые различные предположения, когда их фургон тронулся, приближая их к Орегону с каждым оборотом колес.