Непокорная тигрица

Глава 12

Сначала Анна не могла разобрать ни единого слова из того, что кричал Цзин-Ли, ибо он говорил с акцентом, которого она не понимала. Чжи-Ган вскочил с кровати и начал быстро одеваться.

— Пистолеты? — тихо прошипел он скорее для себя, чем для Анны. — Чьи пистолеты? — Затем он перевел взгляд на нее и сказал: — Одевайся.

Анна уже встала с кровати и схватила свою шелковую юбку. Но Чжи-Ган, наблюдавший за ней, тут же закричал:

— Только не это! Что-нибудь такое, в чем бы ты была похожа на служанку.

Она с сожалением посмотрела на юбку, которую держала в руках, а потом огляделась по сторонам. Здесь не было никакой другой одежды.

Чжи-Ган, похоже, понял причину ее замешательства и тихо выругался.

— Надень на себя все, что сможешь найти, — сказал он. Сам он уже почти оделся, только не успел застегнуть тунику.

Быстро подойдя к двери и открыв ее, Чжи-Ган громко закричал:

— У кого пистолеты?

Анна подумала, что он, вероятно, обращался к Цзин-Ли, который, громко стуча каблуками, подбежал к их комнате. Она быстро натянула юбку, обулась и теперь напряженно вслушивалась, пытаясь что-нибудь понять.

— Белые люди, — тяжело дыша, сказал Цзин-Ли. — Они говорят на шанхайском диалекте. Они убили охранников, которые стояли у ворот.

У Анны мурашки побежали по спине, а руки так задрожали, что она никак не могла застегнуть последнюю пуговицу на воротнике своей блузы. Люди из Шанхая? Может, это люди ее отца? В Шанхае много торговцев опиумом, но не каждый из них может заехать так далеко вглубь страны. Пожалуй, только Сэмюель и, возможно, еще пара человек, но не больше.

— Сколько их? — спросил Чжи-Ган.

— У ворот было пятеро, но я видел, что вокруг дома ходят еще как минимум четверо.

«Нет, — подумала Анна. — Наверняка ты видел мальчиков или набитые соломой чучела, но не живых людей».

— У них пистолеты, которыми обычно пользуются белые люди, — продолжал рассказывать Цзин-Ли. — Сейчас с ними разговаривает первая жена губернатора, но они не верят, что губернатор мертв.

— Ей нужно показать его тело.

Цзин-Ли, который еще не успел отдышаться, пробормотал:

— Жены Бая боятся, что их изнасилуют. Они требуют, чтобы мы защитили их.

— В том, что здесь произошло, виноват их глупый муж. Я уверен, что это его шанхайский поставщик. Бай, наверное, крал у него деньги. Все они время от времени занимаются воровством.

«И это правда», — подумала Анна. Однажды Сэмюель признался ей, что воровство для него является самой большой проблемой. Она вздрогнула от ужаса, вспомнив, что он обычно делал с ворами. Если Бай действительно крал у него деньги, то сейчас он собирался продемонстрировать вору свою силу и показать, каким ужасным будет возмездие за воровство. Все будет зависеть от того, как много Бай украл у него денег. Если достаточно много, то всех женщин в доме изнасилуют, мужчин жестоко изобьют, а потом всех заживо сожгут.

— Сколько их? — пробормотал Чжи-Ган и, резко повернувшись к другу, приказал: — Найди жен губернатора. Скажи им, чтобы они спрятали детей, а сами оделись как служанки…

Чжи-Ган замолчал и перевел взгляд на Анну. Он так пристально смотрел нее, что ей захотелось ответить ему, но она не могла оторвать глаз от двери. Она неподвижно сидела на кровати, так и не застегнув верхнюю пуговицу на воротнике блузы. Анна словно окаменела — она не могла даже пошевелить рукой, не то чтобы бежать куда-то сломя голову. Она понимала, что ситуация требует немедленных действий с ее стороны, но ничего не могла с собой поделать.

— Анна? Что с тобой? — спросил Чжи-Ган. Она не ответила, и тогда он быстро подошел и, схватив ее за плечи, встряхнул что есть силы. Она сразу подняла голову и посмотрела на него. — Ты что-то знаешь?

Анна покачала головой, и Чжи-Ган увидел в ее глазах слезы.

— Я ничего не знаю… Я не уверена.

Он продолжал внимательно смотреть на нее. Она же пыталась унять волнение и подобрать нужные слова.

— Ты видишь, как они передвигаются? — наконец спросила она. — Видишь тех людей, которые сидят на деревьях вокруг дома? Что они сейчас делают?

Чжи-Ган подозрительно прищурился.

— Мы не говорили, что они на деревьях, — сказал он.

Анна внезапно вздрогнула и кивнула.

— Их тела, руки… они двигаются?

В этот момент в комнату снова вошел Цзин-Ли и, бросив на нее снисходительный взгляд, заявил:

— Все это не имеет никакого значения. Если они пустились на такие хитрости… Солдаты приучены передвигаться тихо и незаметно.

— Это просто соломенные чучела, которые они выдают за солдат, — сказала Анна, опустив голову. — Это излюбленная уловка всех торговцев опиумом. Они… мы не можем разъезжать по Китаю целыми толпами, и если нужно показать свою силу… — Она пожала плечами. — Белые люди думают, что соломенное чучело может напугать так же сильно, как настоящий солдат. Иногда мы нанимаем для этого местных мальчишек за пару пенсов на каждого. Им выдают специальную одежду и заставляют сидеть на деревьях.

Цзин-Ли нахмурился и внимательно осмотрел центральную часть дома.

— Я проверю, — коротко бросил он и уже хотел уйти, но вдруг остановился. Подойдя к Чжи-Гану, Цзин-Ли коснулся его руки и сказал: — Первая жена не сможет задержать их надолго. Как ты думаешь, они могут ее убить? — Он вопросительно посмотрел на Анну.

Она пожала плечами. Некоторые из людей ее отца действительно способны на такое. Торговцы опиумом — народ непредсказуемый.

— Иди, — твердо произнес Чжи-Ган, обращаясь к Цзин-Ли. — И постарайся узнать, кто нас пытается запугать — дети или соломенные чучела.

— Погляди, нет ли там повозки! — крикнула ему Анна. — Настоящие солдаты не пользуются крестьянской повозкой, чтобы спрятать свой реквизит. Найди самого зоркого человека, и пусть он внимательно посмотрит, нет ли в этой повозке травы.

— Нужен ребенок, — сказал Чжи-Ган, засунув руку в карман. — Дети — самые лучшие шпионы. Найди какого-нибудь мальчишку, который быстрее всех бегает.

Цзин-Ли ушел, так и не дослушав его. Анна все это время смотрела на Чжи-Гана и видела, как он постепенно превращается из нежного любовника в императорского палача. Интересно, что он задумал? Признаться, она уже догадалась, что именно, и содрогнулась, вспомнив его ножи с рукоятками из оленьего рога, кровь и того беспощадного убийцу, которого она впервые увидела в саду губернатора Ваня. Однако то, что он вытащил из кармана, полностью развеяло ее опасения, а ужасная картина, которую она нарисовала себе, исчезла.

Это были очки. Чжи-Ган вытащил из кармана туники обычные европейские очки и водрузил их себе на нос. Анна удивленно уставилась на него, захлопав ресницами. Она уже видела эти очки. Он надевал их, когда они были на корабле. Но она совершенно забыла о том, что он носит очки.

— Ты — ученый, — задумчиво произнесла Анна, обращаясь скорее к себе самой, чем к нему. Еще недавно она воспринимала его только как императорского палача — солдата и убийцу. Поэтому, увидев его без оружия и в очках в тонкой металлической оправе, которые сидели на самом кончике носа, она была явно озадачена.

Заметив это, Чжи-Ган скривился.

— Я действительно хочу им быть, — с некоторой печалью в голосе произнес он и осторожно вытащил свои ножи. — Но сейчас мне придется сменить род занятий.

Когда он заговорил, Анна почувствовала, что постепенно приходит в себя. Она уже могла свободно дышать и двигаться. И думать.

— Что? — спросила она.

— Теперь я обыкновенный солдат! — почти крикнул он в ответ и, прищурившись, посмотрел на нее. — Ты можешь драться?

— Могу, конечно, но солдат из меня точно не получится, — ответила Анна, не в силах побороть ощущение собственной ничтожности в ситуации, которая сейчас сложилась.

— По крайней мере, ты — физически сильный человек. Да к тому же еще и умный, — сказал он и посмотрел на ее ноги. — И здоровьем тебя Бог не обидел.

— Ты хочешь, чтобы я помогла защитить детей? — Это скорее было утверждением, чем вопросом.

Он покачал головой.

— Не детей, а жен губернатора. В таком большом доме дети наверняка найдут подходящее место, где можно спрятаться. Они затаятся в укромном уголке и будут сидеть там тихо как мыши. Однако женам действительно угрожает большая опасность. Эти женщины привыкли к грубости и побоям. Я хочу, чтобы ты проследила за ними, ибо они способны наделать глупостей.

Чжи-Ган схватил Анну за руку и потащил к двери. Он не причинил ей боли, хотя держал ее достаточно крепко, и ей ничего не оставалось, как последовать за ним. По правде говоря, Анне было совершенно все равно, так как только рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности.

— Ты спрячешься за ширмой на женской половине… — сказал Чжи-Ган и остановился. — Кто из жен может нам помочь?

— Первая жена самая сильная, но вторая жена самая хитрая и умная. Рядом с тобой должна быть именно вторая жена.

Он покачал головой.

— Я хочу, чтобы рядом со мной была ты, но ты белая, и тебе будет трудно во всем этом разобраться.

Она ничего не ответила ему, но вдруг почувствовала необыкновенную легкость во всем теле и ускорила шаг, чтобы не отстать от него.

— Ты будешь вместе со второй женой наблюдать за происходящим из-за ширмы, — продолжил Чжи-Ган. — Как ты думаешь, она способна на предательство? — спросил он, нахмурившись.

— Этого не случится, если тебе удастся подкупить ее.

Он недовольно поморщился.

— Я лучше промолчу. Ты должна сделать так, чтобы вторая жена стала нашей союзницей.

Анна кивнула, обдумывая, как это можно сделать.

— А остальные?

— Цзин-Ли прикажет им сидеть в женской комнате. Я выделю одного человека, который в случае необходимости будет их защищать. Они должны вести себя тихо и ни при каких обстоятельствах не поддаваться панике.

Вздохнув, Анна замедлила шаг.

— Я поговорю с ними. Они меня лучше поймут, если я расскажу им о том, что происходит на самом деле.

Чжи-Ган замер на месте и, пристально посмотрев на нее, больно сжал ей руку. Анна понимала, что в одно мгновение все может измениться.

— И что же здесь сейчас происходит, Анна? — спросил Чжи-Ган. Его голос звучал довольно ровно, однако это спокойствие было обманчивым. Она ясно видела, что он снова разозлился и готов взорваться в любую секунду.

— Я не знаю, — честно призналась она. — Я действительно не знаю! Может, это простая случайность. Если губернатор действительно крал деньги у своего поставщика, то весь этот спектакль устроили только для того, чтобы напугать его, чтобы, так сказать, ему впредь неповадно было. — Она глубоко вздохнула и добавила: — А может, все это из-за меня…

— Из-за тебя?

Она кивнула.

— Люди Сэмюеля ищут меня. И если им удастся найти меня здесь… — Анна содрогнулась от ужаса, представив, какое наказание, возможно, ожидает ее.

Чжи-Ган неотрывно смотрел на нее. За стеклами очков его глаза казались непроницаемо черными. Потом он медленно притянул ее к себе и крепко обнял.

— Я тебя никому не отдам, — твердо произнес он. — Мне все равно, кто эти люди и что здесь должно случиться. Ты мне еще нужна.

Как это ни странно, но Анну не испугали слова палача, не испугал и мрак, царивший в его душе. Сейчас она даже не думала о побеге, как не думала и об опиуме. Все ее мысли были обращены к Чжи-Гану, и она несказанно удивилась, когда увидела улыбку на его лице.

— Ты тоже нужен мне, — торжественно, словно клятву, произнесла она. — Только не отдавай меня.

Он смертельно побледнел, и его взгляд стал каким-то рассеянным. Она поняла, что сейчас он вспомнил о ком-то другом. Может, о своей сестре? Однако у нее не было времени задуматься над этим, потому что Чжи-Ган быстро прижался губами к ее губам, а затем повторил:

— Я тебя никому не отдам.

— Ах, как романтично! — крикнул появившийся из-за угла Цзин-Ли. — Но вот что я вам скажу — нас четверо против целой армии.

— Значит, солдаты — настоящие? — спросил Чжи-Ган, быстро повернувшись к своему другу.

Цзин-Ли кивнул.

— И они совершенно не прячутся. Я думаю, что они хотят, чтобы мы их заметили.

— Выходит, что они местные. Скорее всего, не обученные военному делу крестьянские мальчишки, — сказал Чжи-Ган, отпуская руку Анны. — Позаботься о женщинах и заставь вторую жену спрятаться за ширмой. Первая жена…

— Она уже впустила их, — перебил его Цзин-Ли.

Анна не стала задерживаться и со всех ног побежала в женскую комнату. Войдя туда, она недовольно поморщилась и про себя пересчитала присутствующих. Все жены, кроме первой, были на месте. Они сидели, прижавшись друг к другу, и держали на коленях детей. В отличие от прошлой ночи, теперь они плакали неподдельными слезами. Их обуревали горе и страх.

— Где ваши слуги-мужчины? — спросила Анна, повернувшись ко второй жене. Она единственная не плакала и не успокаивала плачущих детей. На ее лице застыло какое-то отсутствующее выражение, как будто ей было и горько, и досадно одновременно.

— Сбежали, — презрительно усмехнувшись, ответила женщина. — Когда ваш муж убил нашего мужа, они убежали, опасаясь за свою жизнь.

— Трусы! — воскликнула Анна и плюнула. — Что ж, возможно, без них нам будет только лучше. Они все равно не умеют сражаться.

Вторая жена удивленно посмотрела на нее.

— Именно это я и хотела сказать. Но теперь мы совсем беззащитные.

— Вы не беззащитные! — сердито закричала Анна и сама удивилась тому, откуда в ней взялась эта злость. — Мой муж и его люди спасут нас, — добавила она. Жены и дети заметно притихли, и теперь она могла говорить. Анна гордо вскинула голову, стараясь казаться смелой и уверенной. — Но мы и сами способны защитить себя.

Вторая жена громко выругалась и сплюнула.

— Что мы можем сделать? — Она показала на свою искалеченную ногу, а потом обвела рукой комнату. — Мы — хромые, беременные, с детьми на руках. Мы обречены!

Анна глубоко вздохнула, молясь про себя о том, чтобы Чжи-Ган оказался прав относительно детей. Она повернулась и внимательно посмотрела на притихшую ребятню.

— Вы можете спрятаться где-нибудь и сидеть там тихо-тихо?

Самый старший мальчик — ему было лет девять — вышел вперед.

— Я — глава семьи. Я не позволю, чтобы моя мама…

— Ты же не станешь подвергать опасности свою маму, сестер и братьев? — ласковым голосом спросила Анна. — Они слушаются тебя?

— Конечно! Я же старший! — ответил он, раздув от гордости щеки.

— Только не лги мне, мальчик. От твоего ответа зависят наши жизни. Не повторяй ошибок своего отца, которого погубила собственная глупость.

Для ребенка, который недавно потерял отца, слушать такие слова было невероятно обидно. Но мальчишка, похоже, был довольно смышленым и прекрасно знал, каким был его отец на самом деле.

— Мой отец…

Она не поняла, о чем сказал мальчуган, но по выражению его лица догадалась, как он относится к губернатору Баю. Ее догадка подтвердилась, когда он выпрямил спину и, показав рукой на вторую жену, объяснил:

— Моя мама и первая тетя научили меня всему, что нужно. Мои сестры и братья выполнят все, что я им скажу.

Анна посмотрела на вторую жену:

— Он сможет их защитить?

Женщина кивнула.

— Он знает, что такое ответственность. И она тоже. — Вторая жена указала на девочку, которая, скорее всего, была ее дочкой. Маленькая и грациозная, с перебинтованными ступнями, девочка храбро смотрела на Анну своими блестящими черными глазами. Судя по всему, она понимала, что должна во всем слушаться своего старшего брата, дабы ничем не ущемить его мужскую гордость.

— Очень хорошо, — довольно произнесла Анна. — Следующие несколько часов покажут, останемся ли мы в живых или нет. — Она повернулась к старшему мальчику, но при этом успела окинуть взглядом всех детей. Анна прекрасно понимала, что у нее очень мало времени. Кто знает, что сейчас происходит в гостиной? Но если ей удастся убедить губернаторских жен в том, что их не бросят одних и обеспечат им защиту (даже если это будет делать только она и двое старших детей), то они станут более смирными и послушными.

— Дети должны спрятаться и сидеть тихо, — сказала Анна, стараясь говорить как можно убедительнее. Она посмотрела на старшую девочку. Девочки лучше понимают, что значит соблюдать тишину. — Позаботься о том, чтобы они сидели тихо как мыши.

Старший мальчик резко повернулся к сестре и поучительным тоном произнес:

— Представь себе, что отец превратился в ужасное привидение, от которого надо убежать.

Девочка ничего не ответила. Она уже собирала вокруг себя младших детей и шепотом давала им наставления. Прежде чем убежать вместе со всеми, она повернулась к Анне и пообещала:

— Мы сможем надежно спрятаться.

— И чтобы все сидели тихо! — добавил мальчик.

Девочка проигнорировала слова брата и выбежала из комнаты вместе с двумя самыми младшими детьми. Анна с облегчением вздохнула. Теперь дети были в надежных руках. Сейчас ей предстояло решить самую трудную задачу, и она обратилась к мальчику:

— Ты должен спасти своих тетушек. Они очень напуганы. Кроме тебя, им не на кого надеяться. Сможешь защитить их?

— Конечно! — сказал он, гордо вскинув подбородок.

Анна поклонилась ему в знак уважения — теперь он был самым старшим мужчиной в семье.

— Мой муж пришлет человека, который будет охранять дверь в эту комнату, но его могут отозвать обратно. Тогда ты должен сделать так, чтобы все твои тетушки сидели очень тихо. Если понадобится, тебе даже придется помочь им спрятаться.

Мальчик уже открыл рот, чтобы ответить ей, как подобает настоящему мужчине, но Анна не стала с ним разговаривать и, повернувшись ко второй жене, взяла ее за руку.

— Вы должны пойти со мной. Моему мужу нужна ваша помощь.

Вторая жена удивленно посмотрела на нее, но, тем не менее, поднялась на ноги. Пока они вместе с Анной шли к двери, женщина устроила ей настоящий допрос.

— Значит, вашему мужу уже все известно?

— Да. Абсолютно все, — ответила Анна, и это была чистая правда.

— Хм-мм! — недоверчиво проворчала вторая жена.

— Мой муж сможет защитить нас, — заявила Анна, удивившись тому, что она действительно верит в это. Чжи-Ган — императорский палач, а потому он обязательно спасет их!

— Так это ваш отец напал на нас?

— Да, я думаю, что это он, — сказала Анна, хотя понятия не имела о том, кто это может быть. Но люди всегда охотнее подчиняются тебе, если ты полностью владеешь ситуацией. И кто лучше может понять мужчину, если не его собственная дочь?

Вторая жена вдруг остановилась посреди коридора и пристально посмотрела на Анну.

— Вы доверяете своему мужу? — спросила она и, повернувшись, посмотрела назад. — Есть очень хорошее место, где можно спрятаться. Это недалеко, почти рядом. Мы скажем, что просто потерялись.

Анна задумалась, однако продолжала идти дальше. Ей почти всю жизнь приходилось убегать и прятаться. Она покачала головой.

— Я доверяю своему мужу.

Вторая жена некоторое время неотрывно смотрела на нее, а потом, глубоко вздохнув, с завистью произнесла:

— Вы — счастливая женщина.

Анна кивнула и задумалась. Она никогда не считала себя счастливой, да и сейчас не считает. Но как же ей было приятно думать о том (пусть всего лишь на какое-то короткое время), что это правда: Чжи-Ган любит ее и сделает все, чтобы защитить любимую женщину.

Задумавшись, Анна не заметила, что вторая жена повернула не в тот коридор. Женщина уже почти подошла к двери, когда Анна схватила ее за руку.

— Куда мы идем? — удивленно спросила она. — Мой муж ждет вас в гостиной.

Вторая жена кивнула, но продолжала смотреть на решетчатое окно. Анна уже хотела поторопить ее, но женщина по-прежнему пристально смотрела куда-то вдаль. Анна, проследив за ее взглядом, не выдержала и поинтересовалась: — Что вы там увидели?

— Я вижу парня на дереве.

Анна кивнула.

— Это один из солдат. Сначала я думала, что это просто набитое соломой чучело, но… — Теперь ей было видно, что этот солдат сидел развалившись и от нечего делать покачивал ногой.

Вторая жена презрительно хмыкнула.

— Могла быть и просто солома. Это старший сын Дзеня. Более никчемного парня свет еще не видывал.

Анна подошла к окну, стараясь оставаться незамеченной. Она внимательно посмотрела на парня. Вторая жена была права. Парень, которому, скорее всего, не было и двадцати лет, совершенно не походил на матерых наемников ее отца. Внезапно ей в голову пришла одна очень интересная мысль. Забыв о своих романтических бреднях, Анна начала думать о жизни реальной.

— Этот юноша, — осведомилась она, — послушает вас? Он будет с вами разговаривать? Он готов подчиниться вам?

Вторая жена гордо выпрямила спину и презрительно усмехнулась.

— Я могу заставить этого парня продать отца родного, — заявила она.

Анна улыбнулась.

— В таком случае давайте пойдем по этому пути.

Из дневника Анны Марии Томпсон

3 марта 1886 г.

Я видела это. Сегодня мне исполнилось шестнадцать, и отец показал мне это. Со мной пришел еще один парень. Он немного старше меня. Он наполовину белый, поэтому его называют Половинкой. Он сын проститутки, у него большие руки и огромные глаза. Он почти всегда молчит. Я думаю, что он просто стесняется. Мы вместе пришли к моему отцу для того, чтобы отпраздновать мой день рождения.

Мы пришли в опиумный дом. Он принадлежит моему отцу. Отец показал нам, как отмерять нужную дозу, как кипятить — в общем, все, что нужно. Он рассказал нам, сколько денег он получает каждый день, и мы смотрели, как один из посетителей зажигает свою трубку. Мне очень хочется снова попробовать опиум. Я уже знаю, каково это! Я думала, что мы пришли сюда для того, чтобы немного покурить.

Однако нам пришлось смотреть на то, как курит этот человек. Для китайца он был слишком высоким и худым. Когда он улыбался, казалось, что его лицо становилось светлее. Всего одна затяжка, и его глаза засветились от удовольствия, руки перестали дрожать, все плохое улетело прочь. Я видела, как курение действует на него, и запомнила это.

Потом отец — Сэмюель — спросил у него, нравится ли ему это.

— Очень нравится, — ответил мужчина. Теперь у него даже голос изменился. Еще несколько минут назад он был высоким и гнусавым, а теперь стал низким и очень приятным. Люди становятся намного лучше, когда они курят. Я села рядом с ним на скамейку, надеясь, что потом настанет моя очередь курить.

Но Сэмюель продолжал разговаривать с мужчиной, расспрашивая его о том, как прошла последняя ходка. Этот человек работал на Сэмюеля. Он доставлял опиум в отдаленные районы Китая, губернатору той провинции, в которую белых людей не пускали. Он довольно легко отвечал на вопросы. Он рассказывал о том, как счастлив был губернатор, как много денег он ему заплатил, ну и все в таком же духе. Отец велел, чтобы мы с Половинкой внимательно слушали, и я очень старалась не пропустить ни одного слова. Сэмюель предупредил, что позже проверит, как мы все запомнили. Я слушала и запоминала. Когда этот человек начал рассказывать о женах губернатора, Сэмюель убил его. Заколол ножом, ударив прямо в сердце. Мужчина даже не успел пошевелиться. Только вздохнул и сразу умер.

Сэмюель вытащил нож, вытер его о штаны курьера, а затем приказал нам с Половинкой оттащить тело на задний двор. Половинка не хотел этого делать. Он просто смотрел на мертвое тело своими большими влажными глазами. Я с семи лет работала в госпитале при миссии и часто видела мертвых. Я их совсем не боялась. И все-таки мне было как-то не по себе. Он… был еще теплым. Мы ведь только что разговаривали с ним!

Тело этого человека оказалось очень тяжелым. Половинка нашел тачку, на которую нам нужно было погрузить мертвого курьера. Слава богу, что мне не нужно было его раздевать. Это сделал Половинка. Признаться, он управился довольно быстро. Я даже не сомневаюсь в том, что ему уже приходилось заниматься подобным делом. Скорее всего, не мертвецов раздевать, а просто пьяных. Да какая разница? Он сделал это, а потом мы вместе погрузили мертвеца на тачку. Сэмюель пошел с нами к реке, где мы и утопили тело.

— Еще один мертвый китаец, — сказал Сэмюель. — В этой реке плавает много мертвецов. Женщин, мужчин, белых, желтых и полукровок.

Я тяжело вздохнула и подумала, что меня сейчас тоже бросят в реку, если я не задам свой вопрос. Сэмюель ждал, он знал, о чем я хотела спросить. Впрочем, Половинке хотелось узнать об этом не меньше моего. Наконец я решилась.

— Почему ты убил своего курьера?

— Потому что он курил опиум, — как ни в чем не бывало ответил Сэмюель. — Он всегда с опозданием доставлял клиентам товар и привозил слишком мало денег, потому что сам чересчур часто прикладывался к трубке.

— Но ты ведь хочешь, чтобы мы тоже попробовали его, — сказала я. Не помню, с чего это я так осмелела. Может, потому что этот курьер показался мне хорошим человеком. Не знаю. — Ты хотел, чтобы мы отпраздновали мой день рождения с твоими клиентами! Ты сам так сказал!

Когда Сэмюель посмотрел на меня, я просто не поверила в то, что именно этого человека долгое время называла своим отцом. Когда же он заговорил ледяным голосом, то меня пробрало до дрожи. Даже сейчас, вспоминая об этом, я содрогаюсь от страха.

— Хороший курьер может сколотить себе целое состояние, — холодно произнес Сэмюель, — а плохой курьер умирает.

Я поняла, что он хотел сказать нам. Жизнь за воротами миссии протекает по определенным законам. Если ты нарушишь эти законы, то можешь поплатиться своей жизнью.

Я все поняла. И даже более того. Я приняла решение.

— Я пойду по этой дороге, — твердо произнесла я.

Я знаю, что поразила его своим ответом. Сэмюель удивленно выгнул брови и улыбнулся. Его улыбка была такой ласковой, как у человека, который в первый раз увидел своего ребенка. Я уже видела подобное в миссии и знаю, что это такое. Сэмюель смотрел на меня именно так, и это даже лучше, чем опиум.

— Я буду твоим курьером, отец, — сказала я. — Я стану самым лучшим твоим курьером.