Неправильная сторона

Глава 4

Со сдавленным предсмертным криком распахнула глаза.

Слёзы полились ручьём. Дышать тяжело, словно что-то тяжёлое давит на живот, но с ним всё в порядке, с ногой тоже, никаких ран, никаких поломанных костей, только голова по-прежнему раскалывается от падений в актовом зале и привкус боли от недавних ранений на дуэли сотрясает тело крупной дрожью.

Я жива… Я жива.

Я жива!

Я рыдала так, как не рыдала никогда в жизни.

Казалось, ещё пять минут назад, сидя в этой машине, я была лишена всякого смысла на существование: мамы больше нет, Майка кто-то похитил, монстры разгуливают по городу, убивая его жителей… Игра… в которой я только что убила человека… Ничего не понимаю! Ничего!.. Но чувствую себя живой и мне нравится это чувство. Потому что не хочу умирать. Я не готова умирать!

Сжала в ладони холодный скитс и прильнула лбом к рулю. Может это был сон? Может я до сих пор сплю, и мама не умирала, а Майк сидит в своём компьютерном клубе и никакой дуэли не было? Может ещё не поздно убедить себя в этом?..

Или я просто сошла с ума?.. В это я тоже готова поверить.

Ощущать физическую боль перестала примерно через час, когда разум наконец перестал играть со мной злую шутку и позволил ощущениям с дуэли отступить в сторону. Потому что он-то всё помнил, в отличие от тела, да и вряд ли когда-нибудь забудет.

Я смотрела в глаза самой смерти.

Я стала убийцей.

Через тридцать минут я была за городом. За окнами автомобиля одна картина леса сменялась другой, но деревень было всё ещё слишком много, поэтому приходилось ехать дальше — в глушь.

Кулон, то есть скитс, висел на шее и был холодным как лёд — это немного успокаивало.

Я помнила все, что сказал голос, каждое правило, каждое условие, но этого было мало, потому что мне сообщили лишь то, что сочли нужным, а я хочу знать больше. Я должна знать, что это за чертовщина происходит. И в какой ещё такой дьявольской игре насмерть меня заставляют участвовать.

Моя семья разрушена. Моя жизнь разрушена.

И какие-то твари виноваты во всём этом.

Каждая клеточка тела продолжала вопить, что это всё нереально, протестовала до последнего. Сошла с ума, галлюцинации, посттравматический синдром, стресс, что угодно… Лишь бы быть уверенной в том, что ни в какой игре я не участвую. Но если буду и дальше убеждать себя в этом, вплоть до начала следующей дуэли, то придётся стать убийцей ещё раз… или умереть самой. А значит, нужно вырубать режим глупой наивной девочки и посмотреть правде в лицо.

Теперь это другой мир. Теперь здесь всё по-другому. И понятия не имею, кто за всем этим стоит, но я должна что-то сделать, прежде чем скитс вновь потеплеет… Потому что я не смогу это повторить — не смогу ещё раз убить человека, неважно кем он был раньше… А ещё я должна найти Майка. Ведь кроме меня у него никого не осталось. Я найду брата, а дальше мы вместе придумаем, как жить дальше.

Короткая стрелка часов на приборной панели почти что коснулась цифры пять. До темноты нужно найти безопасное место. Интересно, куда поехали остальные? Ведь кто-то наверняка успел выбраться из города. Не всех же перебили.

Ближе к шести часам, деревень стало значительно меньше, и я уже собиралась сворачивать с главной дороги, как в зеркале заднего вида блеснули фары.

Из старенького грузовика вышло двое. Белокурой женщине — около тридцати пяти, а не высокому грузному мужчине с усами лет за пятьдесят.

— Ты одна? — торопливо спросил он, когда я хлопнула дверкой авто.

— Да.

— Куда едешь?

— Я… я не…

— Не знаешь, — заключил мужчина, рассматривая мой разбитый лоб с засохшей кровью. — У меня есть рация, по ней говорят, что люди отправились в горы.

Я нахмурилась:

— Но ведь это в двух днях езды.

— А есть выбор? — нервно осведомилась блондинка.

— А это не попахивает массовым самоубийством? — Мой вопрос был логичен: чем больше людей в одном месте, тем их проще обнаружить и проще… уничтожить. Сменила тему: — И кто их… нас там собирает?

— Военные, — ответил мужчина, озираясь по сторонам, — там должно быть безопасно.

— Этих тварей не берут пули.

— Знаю, пробовал. — Мужчина похлопал рукой по набедренной кобуре. — Их не берут пистолеты, а у военных арсенал помощнее будет.

— Поехали уже, — поторапливала блондинка, переминаясь с ноги на ногу.

Мужчина хмуро взглянул на меня:

— Ты с нами?

Я не знала, что делать. Военные так быстро организовали убежище? Неужели? Что-то пахнет жареным. С момента взрывов прошло всего часа четыре, смутно верится во всю эту историю с укрытием.

— Ладно, поехали, — я согласилась. Всё-таки за двое суток многое может измениться, и если рация будет продолжать всех звать в горы, может там и вправду безопасно.

Оставила угнанный Ровер на обочине и села в грузовик: на сидение рядом с водительским.

— Через часа три сменишь меня, — сказал Роб. — Элла не умеет водить.

Я кивнула и, прильнув головой к холодному стеклу, задремала. Мне снились Эрик и Софи… Софи улыбалась, у неё на руках был малыш: такой красивый и такой беззащитный. Я попросила подержать его и мне позволили… Невероятно трепетное чувство.

Затем мне приснилась мама, она обнимала меня и нежно гладила по спине, а я вдыхала аромат её волос; было так хорошо, так спокойно…

А затем мне приснился он… человек, которого я убила собственными руками, неважно, что это было не его настоящее тело, я в любом случае лишила его жизни. Во сне он душил меня огромными ручищами, а я даже не сопротивлялась. Ждала конца. Ждала освобождения.

На смену кошмару пришёл другой сон. Я оказалась на лугу в окружении миллиона цветов. Никогда не была на нём прежде, но здесь было бесподобно! Ветер играл с волосами… Солнце казалось нереально огромным, будто занимало половину неба, а белоснежные барашки облаков плыли так низко — протяни руку и коснись воздушной пены.

Что за чудное место?..

Втянула в себя сладкий воздух, наполненный медовым ароматом полевых цветов, и ощутила приятное головокружение.

Побежала вприпрыжку, напевая мотив песни, что был мне не знаком. Впереди росло дерево, большое и могучее, с разлапистыми ветвями, одетыми в мясистые круглые листья, а каждый сантиметр необъятного ствола усыпан маленькими разноцветными цветочками, малюсенькими-малюсенькими — не больше ногтя.

Прильнула к стволу щекой, закрыла глаза и окунулась в невероятное чувство блаженства, как вдруг услышала смех, громкий, весёлый. Юноша широко улыбался и шёл ко мне навстречу. Он был мне не знаком.

Высокий брюнет в голубой распахнутой рубашке, демонстрирующей идеальные рельефы тела: кубики пресса и твёрдые мышцы груди. С ясными, как летнее утро, серо-голубыми глазами, сногсшибательной белоснежной улыбкой, каких ни разу в жизни не видела и…

Стоп. Это что, злая шутка моего воображения? Если нет, тогда объясните, почему мне снится верзила из клуба, который избил Эрика до «фаршеобразного» состояния? Тот, с чёрными огненными глазами, с перекошенной от злобы физиономией и огромными кулачищами! Сейчас он выглядит иначе: он красив, спокоен, безмятежен. Его улыбка ослепляет и кажется такой искренней, а руки вот-вот обнимут меня…

Я проснулась.

За окнами машины темно, только передние фары освещают путь. Состояние блаженного счастья мигом улетучилось и всё стало по-прежнему мрачно. Тело саднило и покалывало. На лбу вылезла здоровенная шишка, которая без умолку ныла, как и ссадина, которую не мешало бы промыть.

Почему он мне приснился? Мой мозг настолько устал от избытка информации, что сам не знает, кого показывать во сне? Какой-то сбой фантазии.

— Вас сменить? — спросила у Роба.

— Скоро будет заправка, тогда и сменишь.

— Ночью? Не опасно?

— Знаешь, где ещё можно взять топливо, кроме как на заправке? — одарил меня усталым взглядом и вздохнул. — Элла, дай ей аптечку, рану на лбу нужно обработать. Пластырь там же. И воды дай, у неё губы скоро коркой покроются.

На заправке были через минут сорок. Ни одного человека — что сейчас вполне естественно. И тьма. Сплошная тьма. Фонари не горят, луна на небе затянута тучами.

— Как вы вообще её нашли? — поинтересовалась скептически, захлопывая дверь машины.

— По памяти, — ответил Роб, — часто ездил по этой дороге. Я дальнобойщик.

— Дайте фонарик.

— Сиди в машине, Элла, — скомандовал Роб и, включив фонарик, направился к окошку, где ещё недавно сидел кассир.

Я вставила пистолет в бак и нервно обернулась. Почудилось что ли? Словно сзади что-то зашуршало.

Вряд ли почудилось…

— Роб, давайте быстрее, — выкрикнула, внимательно вглядываясь во тьму позади себя.

— Что там? — простонала Элла, так и не сев в машину.

— Тише.

— Там кто-то есть?

Я пыталась настроить своё зрение как могла, оно уже привыкло к темноте, так что очертания кустов были вполне различимы, но вот что там — за этими кустами?

Было бы просто замечательно, если бы Роб вернулся прямо сейчас!

Раздался звук льющегося бензина.

— Садитесь в машину, — закричал Роб.

Я медлила, блондинка тоже. Обе мы смотрели в одном направлении. Что-то не так. Что-то есть во мраке, за этими идеально подстриженными кустами… что-то ненормальное и что-то… что-то блестящее. Искрящееся. Может оголённые провода сети электропередач?.. Да что угодно, любой вариант сгодится, лишь бы это идиотское чувство опасности оказалось ложным.

Но ложным оно не было.

И я будто ослепла! В глазах вспыхнуло так ярко, что не устояла на ногах и спиной полетела на асфальт. Следом раздался крик Эллы.

Поднялась, в глазах прыгают «зайчики», но это не помешало отметить то, как поразительно светло стало на заправке.

Блондинка закричала вновь, напуганное лицо устремленно в небо, в глазах дикий ужас… И теперь я прекрасно понимала, чем он вызван: огромные огненные шары носились по ночному небу на бешенной скорости… Три, четыре, может больше… Двигаются настолько быстро, что сосчитать просто невозможно!

— В машину! — закричал Роб на бегу к нам.

Элла открыла дверь, но огненный шар пронёсся возле неё как ураган и отшвырнул на землю. Новый крик, громкий и пронзительный: Шар завис в метре над женщиной и медленно приближался.

Раздались выстрелы.

— Убирайся, тварь! — кричал Роб, стреляя в горящую субстанцию; бесполезно: пули пролетают насквозь.

И вдруг шар разлетелся на сотни горящих мотыльков. Крохотные огненные создания закружились над Эллой безумным вихрем и резко кинулись на женщину. Дикий вопль, блондинка забилась в агонии, извиваясь на асфальте, махая руками и моля о помощи. Но уже спустя несколько секунд огненные твари оставили тело Эллы в покое; взвились в небо и снова приняли форму цельного шара.

Я кинулась к женщине, схватила за плечи и тут же отдернула руки — меня обожгло! Эллу трясло, изо рта шла пена, глаза норовили выскочить из глазниц. Она сгорала… сгорала изнутри! Потому что в прямом смысле слова запахло жареным.

К горлу подкатила рвота. Отползла назад. И снова раздались выстрелы. Роб стрелял в шар, зависший в небе над его головой.

— Садись за руль, быстро! — закричал он мне.

Поползла к машине, оказалась рядом с задним колесом и тут поняла: никуда мы отсюда не уедем — резина расплавлена.

Роб закричал. Сотни огненных созданий плотно обвивали его тело, повалив на землю, вскоре взмыли в воздух и оставили биться в агонии, умирать, сгорая изнутри.

Шатаясь, поднялась на ноги. И всё? Это всё?..

Я боялась следующей дуэли, а смерть поджидала буквально за углом? Какая-то злая ирония.

Изо рта вырвался горестный смешок — кажется, рассудок окончательно меня покинул.

Огненные шары метались над моей головой. Теперь я сосчитала — четыре. Четыре и все на меня? Не много?

Просто стояла и смотрела. Чувство смирения оказалось настолько сильным, что даже страх отступил. Просто ждала.

Шары разлетелись тысячами огненных мотыльков. Теперь они заполняли собой всё небо, и если бы это не было знамением смерти, я бы сказала, что это невероятно красиво.

Крохотные смертоносные создания кружили в безумном танце, заключая меня в кольцо света. Я чувствовала жар исходящий от них, с виска сбегали капельки пота.

Чего они ждут? Вот я тут, вся ваша, берите! И они ринулись на меня как стая саранчи! Зажмурилась. Но ничего не происходило, ничего не обжигало и не причиняло боль. И вдруг стало темно.

Открыла глаза и не увидела ничего. Единственным источником света на заправке осталась тусклая лампочка в салоне грузовика.

Ноги подогнулись, и я камнем рухнула на асфальт. Слёзы обожгли лицо, дыхание рваное и тяжёлое, но по-прежнему хотелось смеяться. Так вот оно что — значит, Хиверов эти твари не трогают.

Не знаю, сколько я шла, сил не было даже на то, чтобы взглянуть на часы. Может час, может два, или три… чувство времени потеряно.

Темно, рассветом и не пахнет — единственное, что могу определить.

Я так вымотана, что едва волоку ноги. Желудок, наверное, уже начал поедать сам себя, потому что все, что в него сегодня упало, это парочка крекеров за завтраком и кружка кофе. Но еда была не тем, чего моё тело жаждало больше всего: я бы стала посмертным рабом для любого, кто бы предложил пару таблеток аспирина. Ни разу в жизни мне так сильно не болела голова!

Брела по дороге, освещая её тусклым светом фонарика, который забрала у Роба. Из его «окаменелой» руки удалось высвободить пистолет, а в бардачке машины найти три коробки с патронами. Знаю, такие пули для подобных существ не представляют опасности, но кто знает кого ещё встречу по пути. Некоторые люди могут быть опасней этих тварей.

Аптечку и рацию тоже забрала, как и неполную бутылку с водой. Вот и всё. Затем ушла, оставив машину и два сгоревших тела на злополучной заправке.

Сперва думала повернуть назад и попытаться дойти до своей машины, но пешком доберусь только к обеду, плюс ко всему не факт, что она всё ещё там — целая и невредимая. К тому же сама мысль «возвращаться назад», окончательно лишала надежды.

Отовсюду доносились шорохи, шелест крыльев, хруст веток и уханье совы время от времени… Плевать на всё это. Слишком плохо. Я опустошена. Да и… стоит ли бояться?.. Если эти создания не трогают Хиверов — в чём недавно убедилась, то эти твари мне не страшны.

Наиболее опасно и пугающе отчаянье, в которое разум и мысли погружаются всё больше. Это болото, трясина. Затягивает всё глубже без шанса выбраться. Начинает казаться, что я ни на что не способна: ни противостоять игре, ни найти Майка, ни сохранить саму себя. В голове полнейший хаос, ничего не понимаю. Одни твари убивают человечество, другие проводят смертельную игру… Мир перевернулся с ног на голову…

Наверное, так наступает конец света.

Через минут тридцать добрела до развилки. Старый знак с облупившейся краской сообщал о том, что в трёх километрах находится домик лесничего.

Малюсенький деревянный домишка предстал взору, когда тонкая полоса горизонта уже слегка побелела. Сколько же я плелась сюда?.. Ног не чувствую…

Дверь открыта. Небольшая комната, совмещённая с кухней выглядит так, будто здесь давным-давно никто не жил. Массивный стол по центру покрыт толстым слоем пыли, железная кровать на пружинах завалена горой тряпок, окна забиты досками. Но трупов нет, и это уже облегчение.

Скинула с кровати тряпьё и легла на грязный матрас, поджав ноги и подложив под голову рюкзак. Антисанитария сейчас волновала меньше всего, слишком сильно я вымотана и слишком сильно хотела спать.

Закрыла глаза и уже через минуту уснула.