Непростой Путь Про-Героя. Том 1. Том 2

Глава 5 Часть II

Что же…

Если обобщить, то отец Юи — мудак.

Если не обобщать, то дело, судя по всему, было вот в чем: Сато Кодай, обычный офисный работник, был из числа тех, кто вытянул несчастливый билет имени Изуку Мидории, и попал в число двадцати процентов беспричудных жителей планеты.

Вообще, к слову сказать, это вырванное из статистического контекста число вызывало у меня очень большие сомнения. Так как, например, в нашем с Юи классе без причуды не было ни одного школьника, а в прошлом, в младшей школе — всего один или двое. Да и на улицах я редко видел такого рода людей. Вполне вероятно, что эта дезинформация была еще одним из способов власть имущих удержать планету от войны — в этот раз от освободительной под эгидой каких-нибудь «спасителей чистоты генофонда планеты».

Впрочем, не суть.

Сато вырос по жизни разочарованным, пессимистичным и в край депрессивным пофигистом, и все бы ничего, да только его пофигизм распространялся и на его дочь. Она не была желанным ребенком — скорее, стечением обстоятельств… и ее родители, пожав плечами, делали все, что от них требовалось. И ни граммом больше.

Отец не интересовался ее успехами, ничего от нее не ждал, а мечты вроде «я стану космонавтом» или «я буду профессиональным героем!» гасил на излете фразами вроде «Брось это, у тебя нет шансов». Из-за чего Юи, видимо, и выросла такой неуверенной, тихой и слегка асоциальной — попросту никому не было до нее достаточно дела.

Она была единственным ребенком в семье, мать же ее была из типичной, пусть и достаточно редкой в наше время, породы женщин, которые кротко слушаются мужа, ни в чем не перечат, не работают, но занимаются домом и семьей. Счастлива она в браке, со слов Юи, не была, и почти никогда не улыбалась, редко стремилась к общению, не звала гостей и предпочитала одиночество.

А сама девочка наблюдала и перенимала эту ролевую модель, сидела себе в углу, смотрела книжки…

Ее мечту — мою мечту! — никто не поддерживал.

Я почувствовал, как закипаю.

Видимо, Юи что-то заметила, потому что принялась слегка сбивчиво просить меня не тащиться к ее родителям и не пытаться что-то требовать.

Но я ее прервал:

— Сегодня я никуда не пойду. На горячую голову делать такие вещи — глупо.

Кодай удивленно моргнула.

Да, я злюсь, но мне, как бы, не пять и не пятнадцать, чтобы очертя голову бросаться причинять добро и справедливость, что, вероятно, только укрепит точку зрения ее отца.

Не, к такому походу надо подготовиться. И эмоционально, и даже чисто физически.

С какой стороны не взгляни, Юи была не сильно счастливая семья. Конечно, никто над ней не издевался, никакого насилия в семье, ничего такого. Но, очевидно, ее идея стать героиней, тем более — поступить в лучшую академию для героев в мире! — никакой поддержки со стороны родичей не встретила. Матери было все фиолетово, причуды у нее тоже не наблюдалось, так что и на понимание или совет надеяться было глупо. Отец же тупо не верил, не хотел верить или даже просто не хотел, чтобы что-то, что не получилось у него, получилось у его дочери.

А может, он просто идиот и не понимает, на что он способна.

Эх…

Будь я старше, оплатил бы все занятия Юи сам. Но я не мог.

Да и не дело это, когда родители отмахиваются от будущего своих детей. Да, она более-менее здорова, она учится в не самой худшей школе и учится хорошо (что, впрочем, исключительно ее собственная заслуга, за что Юи можно только уважать. Я бы так не смог), но… успех детей может быть и ДОЛЖЕН быть победой и их родителей! То, что Юи такая, какая она есть — это, судя по всему, заслуга писателей, чьи книги она прочитала, но никак не ее отца.

Возможно, ему стоит на это намекнуть. Пока поздно не стало.

В итоге к пятнице я подготовил тезисно изложенную выкладку по ее причуде — с большинством наших идей, тактик и эмпирически подтвержденных способов использования сил. Папка получилась довольно внушительная, хотя, конечно, большая часть материалов набралась за последние два месяца.

Вечером, после вводного занятия в ее новом додзе (я затащил Кодай туда, не взирая на возражения, на свои кровные деньги — на это у меня хватило и моих «сбережений» на чай да собственные тренировки), мы подошли к двери ее квартиры. Юи волновалась меньше, чем я ожидал… скорее, ей было почти все равно.

Плохо.

Переступив порог, я оказался в полутемной квартире, которая проводила несколько… пустоватое впечатление, несмотря на то, что жили они здесь с ее рождения.

Зашли в гостинную, в голубом свете экрана было видно фигуру человека, утонувшего в большом кресле. Юи меня тихо представила. Сато не встал.

«Ага…»

Ну, жестяная пивная банка у меня из-под ног не выкатилась, и на этом спасибо. Обошлось без избитого клише…

Банки эти стояли аккуратным рядком на столе.

Когда мы подошли ближе, стало видно, что в кресле сидел худой и высокий мужчина в очках. Довольно молодой. Строгий костюм. Галстук, впрочем, сейчас распущен и неопрятным узлом висит набок.

Сато Кодай перестал пялиться невидящим взглядом в экран телевизора и перевел его на нас.

Глаза как у мертвой рыбы.

— Привет, дочка. Как школа?

— Хорошо, — последовал безэмоциональный ответ.

— А зачем ты к нам кого-то привела?

— П-помнишь, я вчера объясняла… мой одноклассник хочет поговорить насчет моей… п-причуды.

— А.

Самое мрачно здесь было то, что моя подопечная не выказала никакого удивления или раздражения. Скорее, просто смирение.

Меня снова начали одолевать эмоции. Хотелось сграбастать мужика за грудки и наорать на него хорошенько.

Вошла мать Юи, Йоко, внесла традиционный поднос с чаем и чем-то там еще. Длинные и аккуратно причесанные волосы падали на лицо, не давая увидеть выражение, поэтому я смог лишь обменяться самыми банальными вежливыми фразами.

Сато прочистил горло и слегка подобрался в кресле. Но так и не встал, галстук не поправил и руку не протянул. Даже телевизор не выключил. Что, впрочем, и не требовалось — даже до того, как мы вошли, звук был выключен.

Стремный он.

— Что ж, одноклассник-кун…

— Нирен.

— … Нирен-кун… что же тебя привело в нашу скромную обитель? — с едва слышимой иронией задал вопрос Сато.

Кажется, я понимаю, в кого у Юи такой безэмоциональный голос временами.

Я прикусил язык, чтобы не ответить на вопрос «Юи!», и спокойно сказал:

— Если сейчас подходящее время, Кодай-сан, я очень надеюсь обсудить с вами будущую профессию вашей дочери и способы, которыми можно возможно развить ее возможности и улучшить подготовку.

Казалось — если судить по брови, на мгновение дернувшейся вверх — он был удивлен:

— Будущую профессию?

— Да. Ее карьеру как профессионального героя.

— А… это.

Так как он больше ничего не сказал, я продолжил:

— Если позволите, — я продемонстрировал папку с копиями наших наработок, — я чуть позже изложу вкратце все то, к чему мы пришли и, если вы поддержите Юи, придем в будущем. Ее причуда едва ли не самая многофункциональная и гибкая из всех, что мне известны, и герой из нее получится потрясающий. Если вы поможете посещать ей тренировки в…

— Достаточно, Нирен… кун, — мужчина, чуть поморщившись, прервал меня, подняв руку. Дальше он снял запотевшие очки и протер их рубашкой, случайно свалил одну из пивных банок. Нацепил их обратно, и…

Встретившись с ним взглядом, я сразу же понял, что ничего не получится. Это не просто потерявший надежду взор, отупевший от беспросветной серой рутины. Нет, это больше похоже на взгляд человека, который, защищаясь от жестокости окружающего мира, насквозь пропитался холодом, желчью и пессимизмом.

Судя по всему, даже хорошо, что ему не было дела до Юи.

— Видишь ли, Нирен… кун, я не верю, что у моей дочери есть потенциал, что у нее есть шанс чего-то добиться. Не то чтобы я считал Юи глупой или бездарной, но этот мир принадлежит не таким, как мы с ней. Не важно, есть ли слабая и неопасная причуда у человека или… важно то, что нас отделяет целая пропасть от тех, кому везет. От тех, кто, пальцем об палец не ударив, от природы способен почти на божественные подвиги. Старатель, Всемогущий, Тринадцатая… Звезда и Полоса или Светозар, если хотите из иностранных икон… мир принадлежит им. Весь мир будет смотреть на тех, чья сила эффектна, эффективна, пусть даже ее владелец применяет ее глупо как баран, но ее самой достаточно, чтобы выиграть.

По его виску стекла капля пота.

— Юи, для собственного же блага, лучше даже и не соваться в это… болото, кишащее хищниками. И никакие ухищрения, никакие трюки или хитрости ей в этом не помогут. Никому не нужны такие маленькие люди, как мы… Нирен-кун.

— Послушайте… например, Бэст Джинс или Ястреб, они…

— У тебя есть причуда, Нирен? — перебил меня Сато, выпрямившись в кресле и перейдя на довольно-таки хамский тон.

— Есть, — мрачно ответил я, понимая что будет дальше. Я иду в ловушку.

— И что же за она, не поделишься?

— Усиливающая… в какой-то степени.

Сато криво ухмыльнулся, получив какое-никакое, но оружие против моих аргументов. Он, наконец, слез с кресла и разложился во весь свой, немалый, надо сказать, рост.

— Вот видишь, Юи, — Кодай-старший впервые за встречу обратился к дочке, — вот у Нирена… куна есть будущее, как у настоящего героя. Вот ему от природы достаточно повезло, чтобы когда-нибудь в будущем надеяться забраться на эту игрушечную золотую лесенку, на которой стоят все эти остальные солдатики… везунчики с силовыми причудами, да? Эти крольчихи, Всемогущие, Старатели…

Я еле сдержался, чтобы не возразить, что у Энджи Тодороки нет причуды, усиливающей физическую силу. Хотя, впрочем, не представляю, как он сумел довести свое тело до подобных физических кондиций без причуды…

Так как отец Юи продолжал несколько бессвязно разглагольствовать по поводу несправедливости мира, у меня было время задуматься: как же дать понять этому мудаку, что если у него что-то не вышло, это не означает, что его дочь тоже неудачница? И при этом сохранить нормальные отношения, не вызвать его гнева и не оставить Юи между молотом (мной) и наковальней?

И понял…

Что никак.

Я не в сказке, где, если достаточно проникновенно поговорить с человеком, он сразу же поймет свою ошибку и исправится. Чем старше люди, чем ограниченнее их жизнь и кругозор, тем хуже они идут на контакт, тем менее склонны менять свою точку зрения, которой придерживались годами. И я не психолог, чтобы попытаться достучаться до не самого адекватного человека.

Да, возможно, кто-то другой на моем месте эскалировал бы конфликт и использовал бы грязные приемы, вроде угроз и шантажа, кто-то третий опустился бы до тупого насилия, а кто-то четвертый, возможно… какой-то гений, другой попаданец или просто любимчик судьбы, и нашел бы те самые слова, которые снова заставили бы биться сердце этого… полутрупа.

Но я никогда не умел хорошо обращаться со словами и, честно говоря, был более привычен к разговору кулаками. Да и верил в них больше.

Моя рука сжалась, со противным скрипом стискивая папку с текстом. Но…

Вздохнув, я расслабил пальцы и аккуратно опустил нашу презентацию на журнальный столик.

Тихо обратился к мужику, который с нечитаемым выражением лица смотрел на меня:

— Спасибо, что уделили время, Кодай-сан. Я искренне надеюсь, что у вас будет возможность заглянуть в эту папку, оценить по достоинству труд вашей дочери и то, какие потрясающие перспективы ожидают ее в будущем. В любом случае, я верю, что она справится, как бы сложно не было. Извините за беспокойство. До свидания.

Взгляд мужчины слегка дернулся в сторону папки, но он ничего не ответил.

Кивнув в ответ, я вышел во тьму коридора.

Пожалуй, в этой ситуации я должен быть горд тем, что обошлось без разбитых лиц, сломанных носов и сломанных кресел.

Я же ведь гребанный герой, верно?

Но я не был горд.

Попрощавшись с Юи — тихой, спокойной и даже с каким-то… снисхождением, что ли, смотрящей вокруг… — я обулся и вышел из квартиры.

Но не успел пройти и пары шагов, как дверь позади снова открылась и в коридор выглянула мама Юи.

Я повернулся. Не был уверен, чего ожидать совершенно — вдруг она вилы с факелом откуда-то достанет и погонит меня от их дверей?

Обошлось.

— Спасибо вам, — произнесла Йоко.

Пауза.

— Нирен.

Она лишь продолжила молчать, не оставив мне выбора кроме как назвать фамилию:

— Шода.

— Спасибо, Шода-сан, — тут она поклонилась, несколько меня ошарашив. И сказала. — Простите нас, и поймите. Ему тоже нелегко…

Я остолбенел. Кое-как, перебарывая клокотание ярости где-то под кадыком, осведомился:

— Что, простите?

В голове зашумело. Ты, супруга этого козла, серьезно хочешь мне доказать, что подобное хамство и попустительство может иметь какое-то…

— Болен, — последовал тихий ответ.

Моргнув, я выключился. Как кипящий чайник, у которого выдернули вилку.

— Сато Кодай-сан — болен, — повторила его жена, и в этот момент я понял, насколько ей самой некомфортно находится в таком диалоге и в такой ситуации. — Он лечится, Шода-сан… у него хроническая депрессия. Сато-сан постоянно на таблетках… Спасибо, Шода-сан, что попытались донести свое видение. И что не выбрали завести диалог в конфликт…

Когда прошла растерянность, слишком уж резкий поворот фишек на столе, я нахмурился:

— Но почему об этом не знает ваша дочь, Йоко Кодай-сан?

Йоко тяжело вздохнула:

— Она знает. Я старалась объяснить ей, однако, м-м… я думаю, она не воспринимает это так серьезно, насколько следует воспринимать ситуацию. Наверное, в силу возраста — мало кто в двенадцать способен осознать, что диагноз «депрессия» — это больше, нежели просто «плохое настроение». Или, возможно, все дело в этом интернете и том, что сейчас каждый ребенок имеет возможность прочитать то, что пишут в сети люди. Я знаю, о чем говорю, я читала то, что на разных, м-м…

— Форумах?

— Д-да, да. На форумах пишут про хроническую депрессию. Юи умная девочка и прилежная, она много читает и разбирается с вопросами, но… Все не так, как там, все гораздо тяжелее!.. Ну, или… А может быть, я… я правда старалась с ней поговорить, — она вздохнула, опустив голову и снова скрывшись под прядями темных волос, — С Юи.

Редко бываешь в ситуации, когда чужая мать пытается оправдаться перед тобой за проблемы со своим чадом. Перед другим ребенком.

Хотя, может, она делает это перед собой.

Я просто кивнул. Сказать было нечего.

Ну… кроме одной вещи: я не врач, но более чем уверен, что алкоголь при депрессии противопоказан. Даже если это пара банок пива вечером… может, так даже хуже.

Но вряд ли бы мне удалось что-то исправить, так что я так ничего и не произнес.

Йоко нарушила молчание первой:

— По вам же, Шода-сан, по вашей реакции на диалог я увидела, что вы действуете значительно более зрело. Будто взрослый. Извините нас, что не получилось донести свою мысль… или хотя бы поговорить по-человечески. Мне правда жаль.

Я знал, что шансов мало, но решил попробовать:

— Хм, но… а вы, лично вы, Кодай-сан, не сможете ли ей помо…

— Нет. — последовал резкий, хлесткий, как удар хлыста, ответ. — Я не ослушаюсь решения мужа и тем более не буду действовать у него за спиной, Шода-сан.

— Простите, Йоко Кодай-сан, — тут уже поклонился я. Что и требовалось доказать.

Черт бы побрал эти феодальные порядки, но… имеем дело с тем, что имеем.

— Ничего, — она заметно смягчилась. — Я понимаю, что вы должны были попытаться. Большое вам спасибо за то, что поддерживаете мою… нашу дочь.

Двигая домой по вечернему городу, я обдумывал ситуацию.

Может и хорошо что я — это я. На моем месте любой из тех попаданцев, которых я видел в аниме перед смертью, бросился бы махать кулаками и своим эго… как же этот жанр аниме назывался-то…

Я же слегка подумал, поосторожничал — и в итоге избежал некрасивой ошибки.

Век учись.

К сожалению, даже если все и так обстоит… это ничего не меняет.

Мне нужна тренированная Юи и мне нужны деньги, которых у меня нет, на эту гребанную тренировку. Сам я этому ее научить не смогу, и забесплатно ее тоже никто учить не возьмется.

Зачем она мне нужна?

Да потому, в первую очередь, что я ей уже пообещал.

Конечно, можно отступить… перед первой же проблемой, да?

Можно подвести… первого же доверившегося человека, да?

Хорош ты будешь, герой.

Нет. Никому не нужен гребанный спаситель, если он не держит своего слова и не способен помочь даже маленькой девочке! Да и… герой ДОЛЖЕН помогать людям! В этом весь смысл!

Это — мой первый, примитивный… можно сказать, квест.

На ходу я без особой надежды порылся в интернете в поисках грантов для одаренной молодежи, которая в будущем станет новым поколением героев.

Не сказать, чтобы ничего не нашел — такие фонды действительно были — но их очередь была расписана на годы вперед. Думаю, не нужно объяснять, почему.

Работу ни я, ни Юи сейчас не найдем. Да и времени на нее у нас нет.

Я невесело усмехнулся. Какой-то я неправильный попаданец. Другой бы на моем месте уже вовсю владел какой-нибудь глобальной корпорацией — оружейной там, социально-сетевой или игровой… на крайний случай бы книгу-бестселлер написал. Или хотя бы завод завалящий в наследство получил… или песни начал записывать…

Нет.

И не то чтобы я не пытался.

Но этот мир на несколько сотен лет старше, чем мой родно… мой первый мир. Большинство культурных ценностей, образцов творчества, картин, фильмов, музыки из моего здесь тоже присутствовали. Страны и даже исторические личности, до определенного момента, те же. Наследства мне — из нижней-то планки среднего класса — очевидно, не перепало. Технологии значительно опережали мое время. И, наконец, писателя из меня тоже не вышло… ну, я уже говорил.

Да и, самое главное, все свое время я посвящал тренировкам, учебе, самомотивации и подготовке к будущему.

Вот и подготовился.

И, что самое смешное, я ЗНАЛ простое решение.

Возможно, мне откажут, возможно, не потянут, но без попытки — не узнаешь.

В конце концов, за все двенадцать лет я ничего не просил…

Так почему же это так сложно⁈

Переступить через свою, совершенно нелепую, не к месту, гордость, и просто…

Попросить своих родителей помочь?

Глубоко и судорожно вдохнув, я постучался на кухню. Отец приветливо помахал рукой, мама улыбнулась — последнее время мы ладили лучше, она не могла нарадоваться на самостоятельного, умного не по годам и целеустремленного сына.

Я шумно выдохнул. Мне предстоял нелегкий разговор…