Несносная Херктерент - 2 [СИ]

Глава 15

— Не поздновато для прогулок?

Сордар. Всё с той же палкой и родовым старинным мирренским мечом. Оригинальничает. Вне строя разрешено ношение какого угодно холодного оружия. Или же просто принципиален он? Память о матери… У мирренов ведь тоже есть обычай брать на войну родовые клинки. Хотя, когда к мирренам ходили, он этого меча ни разу не надевал. Хотя, ходил с ним частенько. Теперь вот снова…

— Из госпиталя удрал?

— Почему? Официально выписан. В отличии от некоторых, кто должен быть вовсе не здесь. Тем более, в такое время…

Марина пожимает плечами.

— У нас у обеих отпускные есть.

— С тобой-то, Марина, всё давно понятно, но на месте твоего отца, Эр, я бы голову оторвал тому, кто тебе удостоверение выдал.

— А что, я ничего, — она в точности воспроизводит интонацию Марины, — я попросила Марину, чтобы она попросила для меня отпускное, и она мне его дала. Не надо никого ругать, она хорошая.

Адмирал хмыкнул, он в курсе, что по мнению Эриды, хороших людей на свете чуть больше, чем все. Подмигивает сестре.

— И тут без тебя не обошлось!

— Конечно! — не стала отпираться Марина.

— Я бы вам отпускных не дала бы, — говорит Хейс, — и как раз тебе, Марина, в особенности, хватит с города и того, что бомбардировщики порушили.

— Угу. Сама решила мне помочь что-нибудь разломать?

— Скорее, наоборот, предотвратить излишние разрушения.

— Угу. А я-то уж надеялась тебя сподвигнуть на то, чтобы что-нибудь сотворить. Время сейчас позднее, а я, сама знаешь, девочка не примерная… Время сейчас позднее… — хитро повторяет она.

Хейс смеётся.

— Марин, ты забываешь, что в такое время и в моём возрасте и примерные девочки частенько гуляют допоздна.

— Угу, — угрюмо буркнула Марина, — только вроде бы гуляют они в несколько ином обществе…

Хейс снова смеётся.

— А чем моё общество не устраивает? — весело интересуется Сордар, — Как-никак, целый адмирал!

— Всего лишь контр, — снова бурчит Марина, — Не целый. Да и старый уже.

— Это кто тут старый? — адмирал половчее перехватив палку с усмешкой надвигается на Марину. Та ловко отпрыгивает в сторону. Показывает язык.

— Бе-е-е! Ну, не я же!

Хейс неожиданно ловко сдёргивает с неё берет. Не ожидавшая такой подлянки Марина от неожиданности вскидывает руки к голове, да так и застывает с открытым ртом под хохот адмирала.

— Оказывается, и ты попасться можешь!

— Ну, так и что? Даже Кэрдин разбили!

— Ты-то, в любом случае, не она.

— Я — это я. В любом случае.

— С этим и так никто не спорит. Кстати, Хейс, немного и, в самом деле, странно, что для прогулок на Проспекте Грёз не нашлось иного общества.

— А чем так плохо общество двух принцесс и принца? Для выходца со скотного двора результат более чем.

Теперь уже адмирал не нашёл, что сказать. Хейс продолжает уже серьёзно.

— Возможно, дело в том, что со мной сюда и прозвище приехало. Я ведь «Страх-и-ужас», если позабыли. — она невесело усмехается.

— Тебя так не за внешность звали, — неожиданно серьёзно говорит Эрида.

— Я знаю, только вот всё-таки думаю, что так меня зовут, так сказать, по совокупности характеристик.

Сордар шутливо окидывает её взглядом с головы до ног.

— Что-то я не пойму, как по мне, то с…характеристиками полный порядок!

— Адмирал! Вы, вы наверное, единственный человек, рядом с которым я не испытываю комплексов относительно своего роста.

— О как! Женщины мне стали комплименты говорить!

— Всего лишь факт констатирую.

— Я тоже. Если серьёзно, то, возможно, просто некоторым людям не нужны некоторые вещи. Есть такое выражение: какая разница между девушкой и машиной? Одна — нравится, другая — необходима. И каждый сам делает выбор. Я предпочитаю выбирать, а не служить объектом выбора.

— Сонька говорит тоже самое, — интонация Марины ей самой не понятна.

— Она не так уж и неправа… — замечает Сордар.

— Угу. — угрюмо соглашается Марина.

Только Эр о чём-то своём думает. Однако, именно она первой замечает — на Проспекте что-то не так.

— Смотрите, как много полиции!

Марина присмотрелась.

— Это не полиция.

— Внутренние войска. И даже, Безопасность чуток. Интересно, по чью честь их сюда принесло? — что-то в голосе адмирала изменилось. Марина знает- военные с Безопасностью не ладят — это раз, армия и флот тоже конфликтуют — это два. Впрочем, сами армейцы от подчинённых Кэрдин тоже не в восторге — это три. Да ещё сама Марина не очень понимает, что они все между собой не поделили.

— Сзади меня держитесь, — бросает он неожиданно резко, — похоже, на дезертиров облава.

— Не бунт? — интересуется Марина, старясь заглянуть ему в лицо.

— Нет. Я же сказал, сзади держись!

— А почему?

Брат смерил её взглядом, вполне способным убить.

— Они не только дезертиров и уклонистов, они сейчас весь криминальный элемент шерстить будут… Ночных бабочек в том числе. Их тут до… Скопление, в общем.

— Ты же не похож на дезертира!

— Зато ты временами кошмар похожа!

Идут. Проверяют документы у всех встречных без различия пола, возраста и звания. Большинству тут же возвращают. Марина соображает, что Проспект — совсем неплохое место для облавы. Длинный. Перекрывается с двух сторон — и всё, никто никуда не денется. Сквозных проходов почти нет, да и те в это время закрыты уже. Через помещения различных ресторанов да магазинов не очень-то уйдёшь.

Некоторым предлагают пройти к стоящим у оцепления машинах. В основном, задерживают молодых мужчин. Но ведут и женщин. Пока всё вроде тихо-мирно. Ничего похожего на мирренские газетные репортажи. Хотя, почему здесь должно быть как там?

Впервые в жизни Марина испытывает какой-то неприятный холодок при виде людей в форме Безопасности. Те-то разы она видела только тех, кому по-определению было известно, кто она такая. А тут… Какое-то нечеловеческое безразличие. Всё в порядке — дальше пойдёт. Что-то не так — тут же превратится в зверя с чётко прописанной в зависимости от ситуации, агрессивностью.

Офицер так и смотрит. Чин немалый, возможно, один из командиров облавы. Куда больше Марине не нравятся сопровождающие его сержанты. Если он — зверь, боевая машина, нечто вроде киношного Линка. То они напоминают каких-то хорьков. Тоже хищников, но сильно других. Тех, кто убивают получая от этого удовольствие. Очень Марине не нравится, как они на них, особенно, на Хейс, смотрят. Эр до боли стискивает Марине руку.

Шепчет.

— Мне страшно.

Марине так не особо, скорее просто сосредоточенность, как перед серьёзной дракой.

Хейс смотрит бесстрашно: с одной стороны, считает, что законы в стране скорее работают, чем нет, но с другой — вспоминается, что отец, как и любой крестьянин, слегка оппозиционный любой власти, Безопасников зверино ненавидел. Говорил только очень сильно по-пьяни. Она и не знала, что так кого-то ненавидеть можно. С войны накипело. По обмолвкам поняла, что отец участвовал в солдатском бунте, подавленным Безопасностью. «По своим стреляли, скоты». Хейс для себя так и не решила, кто в тех бунтах был прав.

Когда так смотрят как те двое, Хейс не нравится. Даже ни как на вещь, а как ни пищу, которую можно сожрать, не интересуясь её мнением.

Офицер представляется. Просит предъявить документы. Марина мысленно хихикает. Сордар всю жизнь пользовался только одним именем и фамилией, хотя и того, и другого у него не меньше, чем у неё.

Козырнув, возвращает. Ни один мускул не дрогнул.

— Всё в порядке, господин адмирал.

Пристально смотрит на Хейс.

— Ваши документы.

— Основание. — с интонацией волкодава перед дракой ворчит Сордар.

— Всеобщая проверка. Приказ министра. Проводится по согласованию с МО. Приказ…

— Я не хуже вас знаю номер этого приказа. Здесь нет «лиц, уклоняющихся от мобилизации и оказывающих им содействие».

А эти двое вполне умеют ощупать глазами, так что почти физическую боль ощущаешь. Хейс ощущает словно грязью облили. Но они не только достоинства фигуры не проигнорировали. Кажется, заметили, что у неё кобура. Сордар невозмутимо продолжает.

— Моё имя вполне достаточная гарантия.

— Так точно, вполне.

Эр только сейчас руку отпустила. Молчала, пока через оцепление шли. Потом только сказала.

— Они страшные. Я их боюсь.

— У них работа такая, — всё-таки у них Кэрдин главная. Совсем плохое говорить неохота, но и врать не следует.

— Вот не пойму, работа у них сволочная, или сами они такие конченные мудаки, — через плечо бросает Сордар.

Хейс не знает, что сказать. Со всех сторон как-то всё было неправильно.

— Сордар, а вообще, дезертиров много?

— Раз такую облаву устроили, то сама подумай.

— Не факт, что тут вообще их ловили. Вернее, они, наверное, поводом были. Тут ведь и контрабанду, и наркотики найти можно, надо только знать, где искать.

— Ты неисправима. Но осторожнее надо быть.

— Попробовали бы они два кода взять! Я бы им такое устроила!

— Ты-то, может, и да. Но у неё-то никаких кодов нет.

— Я вообще-то ничего не нарушала, документы и разрешение на оружие у меня при себе были.

— Они явно тебя проверить хотели. Этот бы им не дал бы, конечно, но ведь они могли быть одни… Я не очень верю, что туда одних принципиальных берут.

— Точнее, не веришь вообще.

— Просто, я немного знаком со спецификой их работы. Их что-то слишком много в тылу развелось. Слишком! И либо я чего-то не знаю, либо кому-то пора чистку в аппарате устраивать. Кстати, — он поворачивается к Хейс, — телефончик запомни, — диктует номер. Если и правда в историю с ними влипнешь, позвони. Там легко и изящно объяснят глубину их ошибки. Там в курсе, что ты под моей защитой.

— Чей это номер?

— Прямой Кэрдин. Сама понимаешь, это как оружие.

— Вам НИКОГДА не придётся жалеть о сделанном, принц.

— Да я и не сомневаюсь.

— Я, кстати, тоже номерок этот запомнила. — победоносно заявляет Марина.

— Ты и так его знаешь. Сейчас несколько не время для твоих розыгрышей.

— Уж и пошутить нельзя.

— С некоторыми вещами — нельзя. Здесь жизнь, а не «Сордаровка». Жизнь бьёт. Временами — сильно.

— Я знаю, — вздохнув говорит Эрида, — мой День Рождения и смерть Мамы — один и тот же день. Он и сейчас тоскует о ней. Не говорит мне, но я всё равно знаю. — звучит в голосе известная только Сордару спокойная беспощадная уверенность Херта. Он на смерть посылал с такой интонацией. Посылал на смерть, зная, что иначе нельзя. Если не погибнут эти, где-то умрут другие. Кого гораздо больше.

Марина не была бы Мариной, позволь она хоть кому оставить за собой последнее слово. С обычной бестактностью интересуется.

— Ну, очень сильно в принципе, я ещё готова согласится, что нас тут быть не должно. Даже, допускаю, что степень приятности этого места сильно преувеличена. Так же я прекрасно понимаю, что ты человек взрослый и можешь приключений искать, где тебе в голову взбредёт. Но одновременно, я не понимаю, что же ты тут делал? Может, на охоту за… ночными бабочками выходил, а мы тебе всё испортили? Время-то сейчас как раз для охоты располагающее…

— За бабочками пусть Херенокт охотится. Он это дело любит. Такие экземпляры, слыхал, в его коллекцию залетают…

— И какие же?

— Так это ты, а не я с ним недавно виделась…

Марина хитро промолчала в ответ.

Тем временем, выходят на набережную. К некоторому удивлению Младшей Херктерент, на реке обнаруживается большое количество разнокалиберных катеров. Для них, что войну отменили? Хотела у Сордара спросить, но не успела: Эрида с восторженным визгом бросается через пустынную улицу и свешивается с парапета ограждения. Марина и Хейс едва успевают догнать. Марина чуть за волосы её не схватила, опасаясь, что она свалится. Но нет, просто посмотреть хотела, что там внизу.

Ничего интереснее воды Марина там не увидела. Но Эр верна себе.

— Ой, как красиво! Давайте на катере покатаемся. Ну давайте!

Хромая, подходит Сордар. Услышав, о чём речь, придирчиво окидывает взглядом водную поверхность.

— Половине из этих посудин я бы не позволил от стенки отойти. Потонут.

— Может, владельцев лучше потопить? Они же, вроде как за жизни людей отвечают. А кораблики ещё починить можно. Наверное.

На Эриду сказанное впечатления не произвело.

— Всё равно, давайте! Ведь наверное, есть и те, что хорошие.

Надежды Марины, что таких не найдётся, не оправдались. Хотя, обнаруженную Сордаром, посудину не заметить и так сложно. По местным меркам — линкор практически. Да и владелец в бутафорской капитанской форме, как определил адмирал, на флоте в самом деле, служил.

Эрида отправилась изучать внутренности судна вместе с капитаном. Тому не привыкать развешивать лапшу на уши богатеньким бездельницам, время от времени мнящими себя настоящими морскими волками. Кажется, решил, что адмирал просто решил показать родственницам столицу с реки. А не выехал на прогулку плавно переходящую в оргию, как некоторые его клиенты. Причём оргию с девочками и мальчиками временами даже младше этих. Но тут явно нормальные люди — стремительно сокращающаяся в столице порода.

Платил за прогулку Сордар. Хотя, сначала хотела Марина. Ладно, хоть Эриде не взбрело в голову засветиться чеками, иначе всплыло бы рано или поздно, где её носило.

Хейс нашла себе занятие, обнаружив на верхней палубе, рядом со вполне рабочего вида пушкой позапрошлого века, антикварный телескоп.

Марина и Сордар стоят на корме.

— Эр словно не собирается взрослеть, — Марина медленно потягивает игристое вино из бокала. Если учесть стоимость поездочки, то ещё много выпить можно. Как миленькие будут приносить. Сордар свой бокал берёт исключительно из вежливости.

— Ты сейчас выглядишь старше её.

Марина невесело смеётся.

— Совсем не принц. Комплименты говорить не умеешь.

— Я адмирал. Всё остальное уже потом, особенно в такие времена. Ты, действительно, стала выглядеть почти взрослой. Маленького роста, просто.

— И тут не польстишь. Всегда такой…

— Какой?

— Такой…

Смотрят на ночной город. Всё-таки, изменения произошли. Огней стало меньше, они словно пришибленные, уползли со шпилей и верхних этажей зданий, скопившись внизу.

— Ты так и не говорил, почему до сих пор один.

— Змея куснула?

— Что?… Ах да, вспомнила… Серебряные озёра в прошлом году… Так и не покормили носорогов…

— Это да. Ты на вопрос не ответила.

— Змея… — она пожимает плечами. Немного задумывается… — Знаешь, скорее всё-таки да. Только, у мня всё, как всегда — криво, не туда, и похоже, одним зубом. Да и яд какой-то неправильный. Как приворот подействовал.

— На тебя?

— На него. Попытавшись укусить, змей сам отравился.

— Знал, что ты сама весьма ядовитая змейка?

— Знал…

— С чего это в прошедшем времени? Неужто от неразделённой любви с собой покончил?

— Нет, он не из тех, кто на такую хрень способен. А что, у тебя кто-то способен?

— Да вроде как. У знакомого столичного дочка чуть тебя старше из окна выбросилась.

— Ну и как? Мозги вылетели? Хотя, их и так не было…

— Мозги остались на месте. Первый этаж, как-никак. Папенька за ней.

Марина сгибается от смеха. Роняет бокал. Снова хохочет.

— Ну и как результат соревнований по парашютному спорту?

— Да нормально вроде. Помирились в итоге. Ко мне недавно вместе приходили.

Саркастический смешок в ответ, дополненный весьма язвительным взглядом.

— Понятно…

Сордар всю эту многозначительность проигнорировал.

— Так ты всё равно не сказал, почему ты один.

— Ничего ты не забываешь…

— Конечно. У тебя ведь какой-то старый счёт к Тьендам.

— Не ко всем. Только к одной. И не она причина моего одиночества.

— Сордар. Пытаясь стать пафосным ты становишься смешным.

— Дом Еггтов никогда не славился излишней вежливостью.

— Тут я только стою.

— Ты меняешься. Странной какой-то становишься.

— Время идёт.

Сордар галантно протягивает руку Хейс, помогая сойти на причал. Марина, сдержанно хихикнув, с трудом удерживается, чтобы через борт не перемахнуть. Эр, неожиданно, тоже на берег сходит спокойно. Херктерент-то думала, что писку будет, хотя, с её точки зрения, сходни — образец надёжности.

— Знаете, принц, что-то в таких прогулках и правда есть. Не зря их в романах описывают. Пусть я и абсолютно сухопутная душа, несмотря на наличие родственника-моряка.

Адмирал смеётся.

— Ты как-нибудь попробуй прокатиться по реке… В другом обществе, так сказать. Впечатлений будет больше на порядок.

Теперь уже Хейс смешно.

— Я, пожалуй, подумаю над вашими словами, принц… Правда, не гарантирую, что приду к тем же выводам.

Хохочут уже все вместе.

— Интересно, а столица когда-нибудь спит? — непонятно у кого интересуется Эр.

— Говорят, что никогда.

— Ну да, ты знаешь…

— Проверить хочешь?

— Так проверяю уже. Прямо сейчас, можно сказать. Или, ты имеешь в виду более доскональную проверку?

— Ты, по-моему, что-то такое уже устраивала. С неоднозначными результатами.

— Ой, а что это было? — оживляется Эр. Да и Хейс смотрит, как в школе смотрела, в очередной раз обнаружив где-то не там сияющую Марину, и не зная ещё, что именно она натворила.

— Меня там не было. Херенокта расспрашивай. Хотя, я бы его за такое побил бы… А ты не смейся, твои ухи тоже были бы в серьёзной опасности.

— Можно подумать, мы там самыми плохими были! — дуется Марина.

— Провокаторы вы оба ещё те… Но ты права. — адмирал поглаживает кулак, — Ещё кое с кем я бы тоже побеседовал. Не по-родственному. Сама знаешь, я умею быть очень убедительным.

Эр вопросительно вертит головой по сторонам.

— Вы вообще о чём?

Сордар и Марина переглядываются. Потом смотрят на Эриду. Об одном и том же подумали. У Эриды тоже есть право, появляться там, где столь скандально она с Хереноктом погуляла. Время на месте не стоит.

— Да собственно, о том, что не во все места, куда тебя пускают, стоит приходить.

— Это куда, например? — вроде бы беззаботно интересуется дочь соправителя.

Взгляд Хейс становится пристальным. Понимает, что Херктерент натворила что-то посерьёзнее обычных школьных проделок. Знает, что как-либо вмешаться уже не в состоянии. Но не так-то легко избавится от многолетней привычки.

Сордар и Марина переглядываются.

— Немного поздновато для прогулок, не находите?

Умеет же Кэрдин словно из-под земли появляться. Вроде бы никого на набережной не было. Ан нет, вот она в десятке метров стоит. Как на корабле тогда, чёрный плащ, чёрный бархатный берет. Стоит, на непременную трость с золотым шаром, опирается.

Сордар вскидывает палку в салюте.

— Здорово! Значит, ты и в самом деле ночами по городу без охраны гуляешь!

— У меня герб — пантера. Она тоже кошка, сама по себе всегда гуляет.

— Не поверишь, но ты — единственная из вашей конторы, кого мне видеть не противно.

Кэрдин уже рядом стоит.

— Значит, с кем-то сегодня уже повидался? — сказано тоном утверждения.

— Сама всё знаешь, или какие-то подробности уточнить хочешь?

— Если я назначаю операцию, естественно, мне докладывают все подробности.

— Сил на эту операцию не слишком много выделила? Я ведь тоже в таких операциях понимаю кое-что…

— Оптимальное количество.

— Не вполне в этом уверен.

— Я же не учу тебя линкором командовать.

— Деятели из твоей конторы пытались. Не слишком давно.

— Знаешь ли, мирренские диверсанты вовсе не выдумка.

— Только не говори мне, что они на Проспекте Грёз уже появились.

— Если мер не принимать, то вполне могут.

— Не пытайся притворяться значительнее, чем ты есть на самом деле. Слухи о твоём всевластии несколько преувеличены.

— Слухи всегда будут только слухами. Без особого отношения к реальности. Сам тоже слухи неплохо генерируешь. Не только ведь я тебя сегодня видела. Кое у кого камеры уже отобрали, но не факт, что у всех. Не надоело?

— Так само липнет.

— Чи-то липнет? — интересуется Марина.

— Всякое разное. Неаппетитное. Что-то вроде того, во что ты чуть в «Сером Замке» не вляпалась.

— А ты там была уже? — Эр, мягко говоря, заинтересовалась.

Сордар и Кэрдин переглядываются. Выражением лица министр почти в точности воспроизводит плакат «Не болтай!»

— Ну, заглянула с Хереноктом как-то раз. — неохотно признаётся Марина.

— И как? Весело было?

— Смотря кому… — дипломатично заявляет Кэрдин.

— Расскажешь как-нибудь?

— Давай, она тебе потом как-нибудь расскажет.

В тоне Кэрдин только мелькнули министерские нотки. Но Эр хватило. Торопливо кивает в ответ.

Идут некоторое время молча. Марина с хитрецой посматривает то на брата, то на Ягр. Они ведь почти поссорились. Причём, по-настоящму, не как она с Софи.

— Только не говори, будто мы случайно встретились. Не верю я в такие совпадения.

— Я тоже; но на самом деле люблю ночами гулять. Думается лучше. Вот, сегодня занесло в местечко, куда направились не самые хреновые жители столицы.

Марина только кривовато ухмыляется в ответ. Опять всем не до неё.

— Если более серьёзно, то ты и Марина всё больше напоминаете химические вещества, что по-отдельности хранят. Поодиночке безопасны, но стоит соединить — такое происходить начинает!

— И чего же ты опасалась от нас сегодня?

— Реально — ничего. Марина пока не в такой убойной концентрации.

— Это ещё почему? — искренне возмущается Херктерент.

Кэрдин вроде идёт, как идёт. Голове вдруг зябко становится. Как это берет с черепом оказался у неё в руке?

— Хотя бы, вот поэтому! Убедительно?

— Не очень.

— Сказать, сколько у тебя ножей и где именно?

— Давай!

Кэрдин называет.

— Правильно! — нехотя цедит сквозь зубы Марина.

— Хм. Ты явно и в самом деле не опасаешься, что нам может попасться кто-то не тот.

— Здесь и сейчас нам вообще кто-то попадётся только в том случае, если я этого захочу.

— Особо в этом не сомневался.

— Сордар, ты на часы давно смотрел? Сейчас приличные люди… Хотя нет, приличный сейчас слово устаревшее, ибо степень чьей-либо «приличности» сейчас зависит в основном от личных взглядов говорящего, а не от неких общепринятых норм, соблюдаемых постольку поскольку… Скажем так, почти все люди, не представляющие интереса для моего ведомства, сейчас спят. Те, кто могут представить — в большинстве спят тоже, ну или развлекаются доступными им способами за сильно закрытыми дверьми. Время сейчас военное, сам знаешь — разок попасть в поле зрения моего ведомства даже за что-то незначительное — довольно долго в столице появиться не сможешь. Попадёшься второй раз — как минимум, года три Дальний Север осваивать будешь. Да и потом вряд-ли пустят сильно далеко от тех краёв, жить. Ну, а третий раз — жить не будешь. Вообще. Довоенные «подвиги» тоже учитываются.

— Кэр, если ты не заметила, девочки уже большие. Одна так вообще, взрослая. Другому кому-нибудь сказки рассказывай.

— По-твоему, я неправильно излагаю «Временные меры по обеспечению правопорядка?»

— Пересказываешь-то ты всё правильно, я даже поверить готов, что «Меры» — твоё сочинение. Только вот одно «но» — ты забыла им сказать, насколько выборочно применяются законы у нас в стране? К примеру, попробуй хоть какой закон применить… Ну, хотя по отношению к жителям того дома, где Хейс проживает…

— Ага, точно, — встревает в разговор Марина, — я там недолго была, но уже заметила, что там вниманием твоих не избалованны. Хотя право, стоило бы посетить… некоторых.

Ухмыльнувшись, Сордар продолжает.

— Или же, постоянных гостей того места, где недавно так… запоминающее отдохнула Марина. Ну, так что будет?

— Сам знаешь, практически ничего. Я в состоянии нагнать там страху практически на любого. Но покарать по всей строгости… Я — Ягр, но я одна против этого змеиного клубка Великих Домов. В борьбе с ними в лучшем случаи могу рассчитывать на благожелательный нейтралитет ряда сановников. И то, в основном тех, кто жаждет моими руками покончить со своими врагами. Меня называют хирургом общества. Но понимаешь, я словно врач, прекрасно знающий симптомы рака, более-менее способный вырезать опухоль. И только. Операция — крайняя мера, помогает не всегда. Остаются метастазы. Никто из врачей не знает, что приводит к раку. Я тоже не знаю, почему заболевает общество. Никто не знает, как лечить рак. Даже я могу только вырезать опухоли. Причём, далеко не всегда могу дать гарантию от метастаз. И… мне не всегда дают добро на уничтожение даже явных опухолей.

— Извините, но мне даже странно слышать такое. Привыкла думать, что законы у нас чаще работают, чем нет…

— Знаете, Рект, у нас всё сильно по-разному. Очень сильно по-разному!

Марина про себя отмечает упоминание Кэрдин фамилии Хейс. В немногочисленных письмах никогда не упомянутую. Но Бестия знает. Интересно, сколько ей ещё известно, кажущегося скрытого другим? Только что-то она выглядит ещё более усталой, чем в прошлые разы. Посторонний и не заметит, даже Сордар вряд-ли что рассмотрел, иначе не стал бы с ней ссорится. Или, просто наболевшее высказал? Марина ведь понимает, что сказали они гораздо больше, чем она слышала.

Вот и думай теперь, просто так министр адмирала видеть хотела. Или ещё что-то. Перестаёшь её понимать. Или она просто начинает на самом деле начинает считать её взрослой и говорить то, чего не сказала бы подростку.

— Мне казалось, что лично мы не знакомы. — непонятная интонация Хейс. Вечернее происшествие из головы не выветрилось.

— Ты думаешь, мне неизвестно личное дело кого-либо, попадающего в поле зрения Члена Императорского Дома?

— Думаю, известно прекрасно. — совершенно спокойно отвечает Хейc.

— Просто, не советую излишне верить пропаганде. Ни нашей, ни чьей ещё. В этом городе надо очень осторожно выбирать друзей. Тут гораздо проще нажить врагов под видом искренних друзей. Здесь всё наоборот. Черно белое и бело чёрное. Изнанка жизни стала лицевой стороной. И наоборот. Мир наоборот. Не советую пытаться взглянуть на мир с моей стороны ни в каком качестве.

— Но кто-то должен смотреть с той стороны. — тихо говорит Марина.

— Я тоже не советую смотреть с той стороны. Заглядывал и туда, и оттуда.

— Знаю. — спокойно отвечает Кэрдин, — Ты не смог тогда по-другому. Как же я ненавижу это проклятое человеческое равнодушие и банальную лень. Из-за этих причин больше всего трагедий случается. Люди гибнут, плотины рушатся, склады взрываются, корабли тонут — всё из-за этого. Мне действительно, больше всех надо. Что-то предотвратить удаётся, что-то, наоборот, совершить. Но люди! Понимаю, что других нет, но даже у меня руки иногда опускаются и всех перестрелять хочется. Хотя и знаю, что не метод.

— Ой! — пискнула Эр, прячась за Сордара, — Смотрите, Чёрный Автомобиль!

Марина хмыкает.

— Интересно, от кого ты этих школьных страшилок наслушалась?

Хейс как-то не по себе. Различных жутких историй, особенно, в первый год учёбы она наслушалась предостаточно. Про каждую утверждалось, что так всё и было. Чёрный автомобиль, похищавший детей у уроженцев столичного региона был самым популярным персонажем. Похищенных находили. Полностью лишённых крови. Под самым страшным секретом могли рассказать — детей похищает Бестия, принимает ванны из крови или её пьёт для сохранения молодости и красоты, мнения расходились.

Хейс помнит — ей пару раз рассказывали такие истории, рассчитывая увидеть её испуг и слёзы. Маленькая, худенькая, почти заморыш с большущими глазками, Хейс в то время выглядела идеальной жертвой. Шутники как-то забыли — у них хватило мозгов, чтобы попасть в эту школу. Так ведь и маленькой девочки — тоже.

По Автомобиль слушала. Даже притворно ужаснулась в паре мест. Потом свою историю выдала. Про то, как пару лет назад у неё на родине оборотень завёлся. И как на него охотились. Вот тут-то и слёзы были, и кое-кто чуть ли не месяц спать не мог.

Хейс даже сочинять почти не пришлось — вспомнила, как её отец парой лет раньше приехавших из города дальних родственников разыграл. У дядьки было купленное в колониях ожерелье из клыков льва. Отец одолжил на пару дней. И вечером, под бутылку, показывая на висящее на стене рядом с привезённой с войны трофейной самозарядной винтовкой такое выдал. Как оборотень людей и скотину убивал. Тут-то Хейс не удержалась, добавив кровавых подробностей. Она-то в сельской местности росла, много раз видела, как скотину режут, да разделывают. Слушатели сплошь горожане. Коров или свиней только на картинках и видели. О том, как из мяса колбаса получается, у многих самые туманные представления были. Пару впечатлительных личностей даже стошнило, когда Хейс популярно объяснила, что колбасная шкурка — это кишки животных.

Зубы стучали у многих. Хейс рассказала, как охотник в полночь отливал серебряные пули, чтобы идти на зверя. То выл где-то неподалёку. Впервые рассказавший эту историю отец Хейс такие пули даже показал. Будь родственники трезвыми, у него был неплохой шанс быть поднятым на смех. Львиных клыков родственники не видели. Но зато разбирались в маркировке мирренских патронов. Только вот у отца Хейс во-первых, не самая распространённая мирренская винтовка, первоначально поставлявшаяся только на экспорт, а во-вторых, так же на экспорт шли и патроны с пулями в мельхиоровой оболочке. У отца Хейс ещё оставалось несколько штук. С пьяных глаз сошли за серебряные.

Наверное, в ту ночь Хейс впервые назвали «Страх-и-ужас».

— А что такого в этой машине? — с видимым недоумением осведомляется Кэрдин, хотя Марина уже замечает знакомые весёлые искорки в глазах. Неужто министр и в школьных страшилках разбирается? — Вроде просто стоит, никаких правил не нарушает.

— Но это же… — по-прежнему из-за спины адмирала пищит Эрида.

Марина ухмыляется. Хейс не знает, что и думать. Живя в Доме у Замка, она теперь стала неплохо разбираться в ведомственных номерах. На чёрном автомобиле номера Безопасности. Но и столичных легенд наслушалась изрядно. Про ужасный Чёрный Автомобиль, точнее, про пассажира — большинство.

— Машина, как машина. Чёрная, так что с того? У твоего отца Эр, такой же марки. Более того, этой же модификации и из одной и той же партии в десять машин, выпущенных в позапрошлом году.

— Откуда ты знаешь? — шепчет Эр. Марина рот зажимает, чтобы не расхохотаться.

Кэрдин только плечами пожимает.

— Так это мой автомобиль.

— Ой! — Эрида падает. Хейс едва успевает её подхватить. Сордар и Марина хохочут. Кэрдин чуть заметно улыбается.

— Я часто здесь гуляю по ночам. Машина всегда меня ждёт к этому времени. Определённое расстояние сложно пройти быстрее определённого времени. Особенно, если спутники не слишком торопятся. Воспользуетесь моим транспортом?

— Это и правда такая же машина, как у папы? — осторожно интересуется Эр, наконец осмелившись высунуться из-за спины адмирала. Руки Хейс она, впрочем, не отпускает.

— Доработанная под мои требования, но в принципе, такая же. Во всяком случае, бронекорпус и двигатель.

— А когда поедем? — Эрида, наконец, появляется вся целиком.

— Вообще-то у каждого из вас есть в городе минимум одно место, куда можно спокойно заявиться в любое время дня и ночи.

— Хейс, а к тебе можно? Мне у тебя так понравилось!

Сордар, Кэрдин, Марина и сама Хейс обмениваются одинаково недоумевающими взглядами. Трое у Эр бывали, четвёртая тоже в общем-то о жилище принцессы имеет представление. Эр это Эр. Ей понравилось в месте, намного уступающему по роскоши её собственному дому. Да и новых вещей там фактически, только телескоп. К тому же, у неё дома точно такой есть. Вот только там нет Хейс и её рассказов.

— Можно, конечно.

Пассажирские сидения в машине Бестии расположены необычно — лицом друг к другу и отделены от места водителя тёмной перегородкой. Мест шесть. Впрочем, Сордар один занимает два, а Марина и Эрида вдвоём одно, так что в салоне всё равно просторно.

Эр всё время вертится, стараясь рассмотреть, что тут есть. Херктерент сидит спокойно. Чем машина Кэрдин нашпигована, примерно представляет — с отцом ездить приходилось.

— А как ты с водителем разговариваешь через эту перегородку?

— Внутренняя связь есть. Перегородка — убирающаяся. Сейчас по инструкции поднята, так как ведутся переговоры. Хотя, инструкцию-то я подписывала, но чаще всего езжу на переднем, выпроваживая охранника назад.

— Охрана Пантеры или ведомственные? — в очередной раз решает блеснуть интеллектом Марина?

— Пантеры. В штате Безопасности.

— Ну, ты даешь!

— Работа такая. Эр, не вертись, тут всё не так, как выглядит.

Та смотрит непонимающе.

— Вон та ручка выдвигает столик с пишущей машинкой. У меня тут ещё рация и шифровальная машинка есть.

К счастью, многочисленные интересы дочери соправителя бродят очень далеко от шифровального дела. Марина такую машинку уже видела. Ещё бы раз посмотреть не отказалась. Сейчас не до того просто. Она с трудом со сном борется. Денёк был насыщенный. Заснуть в машине Кэрдин кажется ужасно неудобным.

— Странно, — замечает Кэрдин, — когда несколько разных людей в одном месте, иногда замечаешь насколь цвет одежды соответствует сущности человека. На нас хоть посмотреть.

Марина оживляется. Верно подмечено. В чёрном она, Сордар и Ягр. Серо-голубой костюм Хейс чем-то напоминает школьную форму. Но именно напоминает. Сидит на девушке как влитой. Насчёт цены Марина судить не возьмётся. Но точно такого же покроя, костюмчик уже видела несколько раз видела. На Софи. У той какой-то инстинктивный нюх на красивые вещи. Раз что-то надела несколько раз подряд — вещь, действительно, стоящая. Не в смысле цены. В смысле красоты.

Ну, а Эр, это всегда Эр. То есть, дать трезвую и взвешенную оценку её наряду не сможет даже сама Пантера Ягр.

— Такова жизнь, — спокойно отмечает Хейс, — чёрное оно не грязное, оно просто чёрное.

— Философ вы, оказывается, Рект.

До дома доехали молча. Марине сонливость удаётся прогнать. Зато откровенно начинает клевать носом Эр. Останавливаются во внутреннем дворе. Втроём выбираются из машины. Херктерент замечает встретившиеся взгляды адмирала и министра. Чуть заметные кивки.

— Идите, отсыпайтесь! А мы ещё покатаемся.

Марина цинична, Софи говорит, что она невозможная пошлячка. Но относительно Сордара и Кэрдин никаких пошлых мыслей не возникает. Этим двоим, действительно, надо обсудить что-то, не предназначенное для детских ушей. С их точки зрения, даже такая до невозможности взрослая в глазах Марины, Хейс, тоже всего лишь ребёнок.

Утром Марина просыпается первой. Глянув на часы, обнаруживает, что утро, особенно по её представлениям, довольно относительное одиннадцатый час дня. Вот не помнит точно, до скольки они вчера… Точнее, уже сегодня, гуляли. Хейс и Эрида спят ещё. Обе себе верны. Одна отсыпается после бессонных ночей за книгами. Другая просто соня от природы. Ну, и пусть спят!

Выбирается на кухню. Хм. Вроде бы, от вчерашнего тортика должно было остаться куда меньше. Са-авсем замечательно! Подцепив кусочек тут же начинает уничтожать. Эр говорила, что у неё некоторые из поступивших в прошлом году, спрашивали правда ли, что она принцесса. После утвердительного ответа обычно следовал вопрос, неужели ты каждый день ешь по утрам пирожные.

Хотя на деле Эрида дома частенько не завтракает вообще, так как спит до обеда.

Ну, а Марине вот сладенького захотелось.

Полусонная Эр выбирается в коридор. Как обычно, спала почти без одежды. Направляется в ванную. Теперь плескаться долго будет. Хотя… Марина готова начать злорадствовать. Сордар здесь не живёт, и уж точно не держит ничего из многочисленной коллекции шампуней и прочих косметических средств Эр. Водичка продолжает течь. Вот-вот высунется мордашка и спросит, где её любимый, «Клубничный», кажется, шампунь. Чтобы ей такое сказать позаковырестее? Мысленно ругнувшись, Херктерент называет себя дурой. Тут же Хейс теперь живёт, и у неё если не всё, то хоть кое-что из искомого вполне может найтись.

Эр выбирается из ванной. Жаль, что фотоаппарата нет. Такой кадрик мог бы получиться! Полураспахнутый длиннополый халат. Видок ещё тот, если вспомнить рост. На голове — высоченное сооружение из полотенца, напоминающее косматую меховую шапку мирренского гвардейца. Тапочек не нашла. Чуть не падает, запнувшись о полу халата.

Улыбается Марине. Настолько Эр сияющая, что аж противно становится.

— Ты чего довольная такая?

— Попозже расскажу. — оглядывается по сторонам. — Слушай, а тут кофе есть?

— Вон там в банке.

— А кофеварка?

— Сзади тебя стоит. — отвечает Марина, смачно откусывая очередную порцию от кусочка так и не собирающегося заканчиваться, тортика.

Эр оборачивается, чуть не свернув столик с кофеваркой.

— Ты хоть варить умеешь?

Оказывается, умеет. Причём, каким-то особым способом. Чуть ли не по запаху найдя полочку со специями. Интересно, где научилась? Хотя, в школе они же на разные предметы ходили… Вроде бы на какую-то чушь под названием «Кулинарное искусство» она ходила. Видимо, чему-то научилась. Особенно, если вспомнить, что кто-то любит вкусно покушать…

Марина хихикнула, представив Эр, покупающей продукты. Там же чуть рецептуру напутаешь и такое получится… Хотя, химикаты и свои фотографические штучки она никогда не путает. Может, и тут всё нормально получится.

Дорогой сервиз времён императора Яроорта явно входил в стоимость отделки квартиры и Сордаром никогда не использовался. Хейс тоже явно считала фарфор просто украшением интерьера. Зато Эр сразу приглядела две малюсенькие чашечки. Разливает кофе. На самом деле, очень вкусно.

Эр сидит с чашечкой у рта. Щурится, словно греющаяся на солнце, домашняя кошечка.

Марина мрачнеет. Когда чего-то понять не можешь, начинаешь чувствовать подвох. Даже от Эриды. Так что, лучше ей объяснить, с чего это она такая довольная-предовольная.

— Ты знаешь, Марина, я такая счи-и-истливая!

— Угум!

— Я совсем-совсем взрослая!

— Гум! Чего?

— А я впервые в жизни не у себя дома ночевала! И папы не спрашивала! Я такая смелая!

Как мало оказывается, нужно человеку в жизни для счастья.

— Чего вы тут расшумелись? — вторая половина дня уже, но Хейс двигается, как лунатик. Голова опущена, глаза закрыты. В одной длинной ночной рубашке. Длинные волосы в самом живописном беспорядке. Хотя, их расчёсывать, наверное, та ещё морока.

— Всё в порядке. Садись. Кофе будешь?

Когда это Эр успела третью чашечку поставить?

— Угум, — Хейс на полном автопилоте делает движение, словно стул отодвигает. Чуть не падает. Резко разогнувшись, обводит их совершенно ошалевшим взглядом.

Кажется, ясно в чём дело. Марина просто передвинула стул Хейс с привычного места к окну и сидит там сама.

Хотя, и другие стулья есть.

— Марина, ты как обычно…

— А что, я ничего!

— И тут не меняешься…

— Ага!

— Вкусный кофе. Не думала, что тебя на этот предмет потянет.

— Как очень любит выражаться Марина…

— Знаю, знаю «думать за других — вредно».

— Именно! — подтверждает Марина.

Эр разливает по новой.

— Сейчас бы покрепче чего-нибудь!

— Марина…

— А что, я ничего. Тут же есть, и я даже знаю, где.

— Я вообще-то, тоже. Как-никак, почти год тут живу.

— Ну и как это, самой по себе жить?

— Пока не жалуюсь.

Марина всё-таки направляется в сторону винного погреба. По дороге, не удержалась, заглянула в ванную. Обнаружилась бутылка «Клубничного». В принципе, ожидаемо. Позаимствовала бутылку бренди.

Когда вернулась, Хейс глянула совершенно без одобрения.

— Уверена, что стоит?

— Так немного же.

— А мне можно попробовать?

Фирменный взгляд «Страх-и-Ужаса» больше не действует. Эриде Марина плеснула от души. Хейс пить не стала.

— Сама-то почему не брала ничего?

— Не считаю употребление крепких спиртных напитков таким уж обязательным.

— Но они же вкусные!

— Марина!

— Насколько я знаю, из Еггтов ещё никто не спился.

— Ты рискуешь стать первой.

— Да тут мало.

— Догуливать где собираетесь?

— Да нигде, в принципе, можно и в школу ехать.

— Я вас отвезу, мне так спокойнее будет.

— У тебя, что есть права и машина?

— Права я ещё до нашего знакомства получила.

— Я не знала…

— Ты не спрашивала. Ладно, я собираться пошла. — Хейс направляется в ванную.

Марина опустошает рюмку.

— Ой! На мне же её халат. А там другого нет.

Херктерент философски пожимает плечами.

— Нет, так нет, она тут живёт в конце-концов. В чём хочет, в том и ходит. Да и тебе, кстати, не помешает нормально одеться.

— Ой, точно! — Эр убегает, опять чуть не упав, запутавшись в длинных полах.

Хейс вполне обходится полотенцем. Собирается куда быстрее Эриды, хотя и начала позже её.

Такой Хейс Марина ещё не видела. Оказывается, одежда сильно меняет людей. Банальщина, но когда в очередной раз лицезришь результат. Костюм с шортами до колен. Тёмно-зелёный, почти армейской расцветки. Напоминает униформу без знаков различия, хотя и со студенческим значком. Хотя, Марина и знает, что у женщин-военнослужащих форма другая. Ремень вполне армейский, только без звезды, затянут на осиной талии. Кобура с пистолетом. Волосы стянуты в хвост на затылке. Хейс кажется лет на десять старше. Плюс непривычные высокие сапоги со шнуровкой.

На руках — чёрные краги.

— Здорово!

— Всегда знала, что у тебя специфические представления о моде. Но если серьёзно — в таком виде в Университете появляться довольно забавно. Сколько раз уже понять не могли, студентка я, или профессор. Плюс, некоторые всё пытались понять, в каком я звании? — Я тоже чуть этого же у тебя не спросила. Так в каком?

— Ни в каком. Военная кафедра только со следующего года.

— Пойдёшь?

— Да. Хотя девушек пока обучают только добровольцев. Но к следующему году всё изменится может. Хотя, заявление уже подала. Специальность нужная. И всем, и мне лично.

— А какая?

— Тайна военная.

Марина не обиделась.

Спускаются в гараж. Транспортом Хейс оказывается тяжёлый армейский мотоцикл с коляской. Херктерент знает, что машина не самая новая, славится надёжностью и проходимостью. У неё даже привод на колесо коляски есть. Только самое интересное в машине — номера. Не армейские или флотские, а МИДв.

— Откуда у тебя мотоцикл? — с плохо скрытой завистью поинтересовалась Марина. Она-то водить умеет, и даже хотела уехать в школу на мотоцикле. Императора не было, но дворцовый комендант не дал. Сказал, что пока ей четырнадцати не исполнится, за пределами дворцового комплекса управлять транспортными средствами с двигателем выше установленного объема ей запрещено. А тут у Хейс такой агрегат!

— От меня чуть ли не в приказном порядке потребовали, раз уж я здесь живу, пользоваться для личных целей каким угодно транспортным средством из гаража МИДв. Ну, вот и пришлось выбрать мотоцикл, иначе бы бронированный автомобиль с шофером и охраной навязали. Формально мотоцикл числится на балансе МИДв… Кстати, стоило впервые на нем в Университет приехать, как резко увеличилось количество лиц, желающих завязать со мной знакомство…

— Хм, — буркнула Марина. Мотоциклы этой марки позиционируются как общедоступные, теоретически отец Хейс вполне бы ей мог подарить такой. Хотя, практически, такой агрегат мог бы скорее мечтой брата Хейс, а не её. Почему же такой интерес?

Хейс словно мысли прочла.

— Думаешь, только тебе известны номера МИДв? Обо мне за спиной с первых дней болтают, кто я такая. Версии особой оригинальностью не отличаются. Обсуждают, к кому я… так сказать, имею непосредственное отношение. Из-за моего высокого роста склоняются к версии с его высочеством. Некоторые даже говорят, что я на него похожа. Причём, даже в лицо говорят.

— А ты?

— А, что я? Упорно делаю вид, что не понимаю, о чём тут речь идёт.

— Угу. — снова буркнула Марина. Рост стал какой-то проблемой. Опять она чуть ли не меньше всех. Включая, поступивших в этом году. Обидно! Отец высокого роста, Сордар вообще гигант, а она вот маленькая. — А более пошлые версии твоих взаимоотношений с Сордаром не рассматриваются?

Хейс весело смеётся:

— Марина, ты неисправима! Наверняка, рассматриваются, но я не очень-то люблю с местными сплетницами общаться. Только, знаешь ли, мой рост до какой-то степени служит гарантией от излишних пошлостей.

— Угу. Пистолет гораздо более надежная гарантия…

— Наверное, ты права, человеческое общество довольно жестоко. И лучше показать, что ты из тех, кого лучше не трогать.

— Каски наденьте.

Тоже интересно, такое впечатление, что мотоцикл все года после выпуска, провёл на базе хранения и Хейс достался в базовой комплектации, только без пулемёта, хотя крепление под него имеется. Каски — стандартные танкошлемы конца той войны. Только не с кольчужной сеткой, как у Марины, а с огромными очками-консервами.

— Ты и в Университет с пистолетом ходишь?

— Нет. Но теперь, пожалуй, стану. Как-то спокойнее с ним, особенно, после вчерашнего.

— Тебя там не сильно пугаются?

— А я не знаю, я туда не за чьими-то страхами пришла.

Эр устраивается в коляске. Похоже, на мотоцикле едет впервые в жизни, чем страшно довольна. Водить Хейс на самом деле, умеет. Хотя, она же всегда старается хорошо делать всё, чего касаются её руки.

К некоторому разочарованию Марины, добрались без приключений.

У главного корпуса обнаруживается Софи. Что, её предупредили что ли о том, кто едет? Или она рацию себе завела? С неё станется.

Хе-хе, кажется, она не сразу узнаёт Хейс.

— Ты на какую-то генеральшу стала похожа!

— В смысле, на генерала по званию, или на жену генерала?

— На первую. Я тебя реально не узнала.

— Так постарела?

— Просто, изменилась. Как-то даже от тебя войной повеяло.

— Так ведь война есть. Особым миролюбием я никогда не страдала.

— Мне казалось, ты не настолько воинственна.

— Это приходящее чувство.