Несносная Херктерент - 2 [СИ]

Глава 2

— Пошли?

— Куда?

— В следующий раз за глупый вопрос дам в глаз. Понятно выражаюсь? — вспомнился тут Сордар.

— Понятно всё, Марина, пошли в ангар.

И как это они планер, притом, довольно большой, соорудить умудрились так, что Марина ничего не слышала? С другой стороны, слышать от кого? Эрида авиацией не особо интересуется, а Софи считает все летательные аппараты, не имеющие мотора, совершенно не заслуживающими её внимания.

Марина с угрюмым видом ходит вокруг планера. Надо ведь сказать что-то такое, чтобы и славе своей, по её же вине сильно поблекшей в последнее время, не повредить, и в лужу прилюдно не сесть, что вообще славу похоронить может. Она ведь прямо скажем, не спец по авиационным двигателям, тем более, реактивным. Но отступать некуда, тем более Марина трудностей не боится.

— Думали над этим…

— Сгорит на хрен, авиаторы, блин. Тут же дерево и перкаль!

— Мы фото видели, как Б-35 стартует с ускорителями, а он же цельнодеревянный…

— Подпись под фото прочесть лениво было? Там наверняка было чётко сказано, что на испытаниях обшивка хвоста заменялась на металлическую?

Так-так, похоже, подпись они и не прочли. Или в популярной литературе было сказано несколько меньше, чем в сереньких книжечках из императорской библиотеки. Хотя, и сами бы догадаться могли.

— Нужна металлическая обшивка там где будет стоять двигатель.

— Резерв по массе ещё имеется, — так-так, а вот и главный конструктор, похоже, — где планируется установка? Она-то не спец, но они-то, похоже, с конструкциями двигателей вообще не знакомы. Хотя, по аэродинамике явно читали кое-что. Во всяком случае, длиннокрылый агрегат выглядит вполне летательным. Ладно, Марина тоже кое-что знает о зарождении реактивной авиации.

— Вы его, что с пороховыми ускорителями пускать вздумали?

Марина ненадолго задумывается. Тоненькие крылышки вряд ли выдержат подвеску под ними чего-либо тяжелого. Ставить по бокам фюзеляжа — опять же, значительное утяжеление конструкции из-за необходимости замены обшивки и, возможно, полной перестройки машины.

— В хвосте, где же ещё? Свои какие-нибудь наработки есть?

Конструктор поворачивается к Дмитрию. Интересно, почему так распространено заблуждение, что если у отца есть какие-либо способности, то и у сына к ним должен быть талант? У этого-то деятеля интерес скорее не к двигателю, а к потенциальному главному конструктору.

— Выкладывай!

Так-так, похоже, он больше изображает из себя знатока двигателей, нежели им является. Ну, да Марине тоже много кого из себя изображать приходилось. Ему-то ведь тоже не особенно надо, чтобы о его «талантах» узнали. Ладно, не впервой, прорвёмся.

— Осторожнее! — опасность, оказывается, неплохо способствует ускорению.

Как говорится, вас предупреждали. Думать надо, с какой стороны сопла стоять при испытаниях. Марина предупреждала. Но до некоторых доходит только на наглядном примере. Вроде, все оказались шустрыми, никто не загорелся и ничего не сломал. Осторожно поднимаются. На странноватую конструкцию посматривают с опаской и уважением.

— Вопросы? — интересуется Херктерент.

Все как-то странно посматривают на конструктора.

— Вес в пределах допустимых значений.

— Время полёта?

— А сколько ты хотел при таких характеристиках? В курсе, сколько этот двигатель жрёт?

Конструктор промолчал. Расчёты Марина ему приносила. Только он в них ничего не понял. Кивал с умным видом, подозревая, что Херктерент о его незнании догадывается. В конце-концов, при провале, все шишки на Марину повалятся, а при успехе доля славы и ему перепадёт. Сегодня наглядно продемонстрировано — двигатель работать будет. Только сам бы конструктор в хрупкий планер с таким украшением на хвосте не полез бы пожалуй.

— Когда сможешь установить?

— А хоть сейчас могу приступить. Этот движок у меня экспериментальный, рабочий в ангаре уже подготовлен для установки. К выходным можно в полёт отправляться.

— Думаешь, нам дадут буксировщик? Сама же говорила, что время работы двигателя невелико. Целесообразно, взлететь за буксировщиком, а двигатель включать только в полёте.

— Целесообразно, целесообразно, — передразнивает Марина, — скучно у вас всё с этой целесообразностью.

— Что ты предлагаешь? — настораживается конструктор.

— На хрена буксировщик? Без него не взлетим?

— Взлетим, но не на долго.

— А если трамплин на холме соорудить, да запускать с помощью пороховых ускорителей.

— Но это же опасно…

— Сказал разработчик ракетоплана.

Как говорится, отступать некуда.

— Что за трамплин?

Марина поворачивается к Дмитрию. Тот с видом фокусника достаёт из полевой сумки несколько листов протягивает их конструктору. Марина тут же пускается в объяснения.

— В принципе, лучше делать из металла, но долго по времени и нецелесообразно для разового запуска. Так что, почти всё можно сделать из дерева, металлической должна быть только разгонная направляющая.

— Такого бруса у нас сколько угодно, — говорит кто-то.

Марина тут же впивается в него пальцем.

— Так, срочно в мастерские, брус пилить. Народу много, сам бери сколько надо, вечером зайду — проверю. Балки под направляющую знаете, где взять?

— Да.

— Тогда почему ещё здесь? Вы-полнять! Теперь продолжаем. Что они напилят — тягачом затаскиваем на холм. Кто его водить умеет? Прекрасно, ты и поведёшь. Потом собираем трамплин, ставим на направляющую тележку… Да, да именно ту самую, что я тебя просила сделать. Закрепляем, ставим ускорители, пилот садится в кабину, мы поджигаем ускорители, через пять секунд снимаем стопор. Тележка при старте отвалится сама, когда ускорители прогорят, пилот включает двигатель, и летит отсюда нахрен.

— Марина, всё это, конечно, замечательно, только одно «но» — у нас нет пилота.

— Как это нет? Планеристов же хватает! Вон ты, например!

— Я…

— Боишься?

— Ну да, боюсь. Ты умеешь делать ракеты, но я знаю, чего ты напихала в этот двигатель. Если это рванёт.

— Так не рвануло же, пока я двигатель строила! — о полученных ей и Дмитрием ожогах им знать не обязательно. Теперь-то Марина абсолютно уверена, что агрегат взлетит в небо, а не на воздух. Но вокруг все какие-то неуверенные.

Херктерент подходит вплотную. Маленькая, злобная в глазах бешенство играет. Причём бешенство такое, что от неё пятятся.

— Ты трус, все вы трус, только языком болтать и умеете. Ничтожества…

Её такой уже видали. Сейчас в драку кинется. Причем, плевать, сколько противников.

— Дегенераты! Я за эту штуку головой ручаюсь. Сама бы полетела, да не умею я…

— Зато, я летать прекрасно умею! — все оборачиваются на голос. Софи стоит прислонившись к дереву. В памятной многим лётной форме. Даже с шелковым шарфиком. Невозмутимо подравнивает пилочкой ногти. Повертев рукой, любуется на полученный результат. Тишина. Только слышно, как шумно дышит сжавшая кулаки Марина.

— Ну, так на чём предстоит летать, мне кто-нибудь объяснит?

Тишина.

— Ну, если все воды в рот набрали, сама разобраться попробую.

Своей фирменной походочкой, направляется к стенду. Отмечает намертво выгоревшую траву, да и одежда кое-на ком зеленоглазом местами прожжена.

С технической грамотностью у Софи, если и хуже, чем у сестры, то ненамного. Чем является представленный агрегат, догадывается сразу, равно как и оценивает перспективы работоспособности. Где это планируют монтировать тоже ясно в общем-то, за постройкой планера следила, а уж после нескольких обмолвок относительно причастности Марины…

Софи обрадовалась, что сестра, наконец, ожила, но и насторожилась одновременно. Марина это Марина, чувство опасности отсутствует напрочь. Что приводит… К весьма разнообразным последствиям.

Младшую несколько минут лучше не трогать, пускай остынет. Если резких движений не делать, она вполне безопасна. Как родовой гремучник.

Итак, что мы имеем? Двигатель: одна штука. Планер: одна штука. Марина: одна штука. Сложить три в одно — задача уровня начальной школы. Получается нечто, сразу пробудившее все авантюристические нотки Софи.

— Как думаешь, — осторожно спрашивает конструктор, на всякий случай делая шаг в сторону от Марины, — эта штука взлетит?

— Уверена. И я даже знаю, кто её в воздух поднимет. Ведь ты мне поможешь, Марина?

Та ещё не восстановила возможность членораздельно отвечать, но уже в состоянии кивнуть. Софи ещё не видела, каким путём предстоит осуществлять взлёт. Но раз уж согласилась лететь — теперь не отвертится.

Софи вписалась в число помощников Марины. Даже пару советов относительно установки приборов в кабине дала. Марина спорить не стала даже для виду — если реализуемо, то почему бы не сделать, тем более Софи на этом лететь. После установки, второй двигатель запускали ещё пару раз. Софи сидела в кабине очень серьёзная. О чём она с Мариной разговаривала, не слышал никто, но до конструктора довели предупреждение старшей Херктерент: «Если кто-то, кроме Марины, подойдёт к двигателю… Говорить я ничего не буду. Убью попросту». Сказано с такой интонацией, что поверили все. Они обе играют с огнём. И лучше не мешать им в подобной игре. Никто об опасности не задумывается — в этом возрасте ей упиваются. Опасная игра пьянит сильнее любого вина.

— Знаешь, Марина, я вот думаю — может, другой самолёт построить с твоим двигателем?

— Другой — это какой? И чем этот плох?

— Так сама знаешь — планер с двигателем — не совсем самолёт. Я вот что хочу предложить — предельно обжатая конструкция, фюзеляж, по сути, обтягивающий баки и двигатель. Крылья — самые короткие из возможных. Скорость! Всё во имя её!

— Угу. Только, если двигатель станет, планировать это чудо скорости будет примерно как кирпич.

Софи весело смеётся.

— Кто это тут об опасностях заговорил?

— Я просто озвучиваю аэродинамический факт.

— Возьмёшься?

— Подумаю. Всё равно, на таком никто, кроме тебя летать не согласится. А ты не факт, что после сегодняшнего будешь пребывать в пригодном для полётов состоянии.

Софи снова хохочет.

— Поражаюсь твоему оптимизму, Марина. Ведь я рискую, а не ты. Могла бы и сказать пару слов в поддержку.

— Угу. Даже случись что, у тебя будет парашют. А у меня, взорвись топливный бак, шансов не было бы никаких.

— Я рада, что у тебя хорошее настроение. Так что насчёт скоростной машины думаешь?

— Ты эту-то сперва посади.

— Кто-то мне давал гарантии её абсолютной надёжности.

— Угу. Гарантия на мои изделия распространяется, а вовсе не на твои руки/ноги/голову. Особенно, на последнюю.

Софи снова смеётся. Такое состояние радостного возбуждения в предвкушении полёта. Радость ничто и никто испортить не могут.

— Марин…

— Чего?

— Почему ты такая бескрылая? Вместе бы могли летать! Это ведь так здорово — летать.

— Угу. Как один кровельщик говаривал: «лететь не так уж и плохо. Упасть — вот в чём мало хорошего».

— Ну, так даже кровельщик твой признаёт, что летать — здорово!

Планер они сперва не узнают. Что за окраска? Софи догадывается первой и радостно верещит так, что у Марины закладывает уши. Гремучник! Еггтовский гремучник! Только Марина угрюма. Опять весело всем, но не ей. И почему она всеобщим весельем заразиться не может? Хотя, как раз и является одной из причин, почему это веселье стало возможным. Ну, почему о ней опять никто не вспомнил?

— Почему она двигатель не включает? — озвучивает Марина общую мысль.

Кто-то, разбирающийся в планеризме лучше её, шепчет.

— Кажется, она восходящий поток поймала, хочет забраться повыше…

— Ага. И улететь потом подальше, — догадывается Марина.