Нет времени любить

Глава четвертая

Вернувшись к себе, чтобы переодеться к ужину, Жюли обнаружила, что ее каюта подверглась обыску. Все было на своих местах, но не так, как она привыкла. Носовые платки лежали поверх перчаток, а не под ними. Ее чулки, обычно разложенные по цветам, сейчас были перемешаны. Пальто сняли, потом повесили обратно, и оно сползло с вешалки. Не было взято ничего. Ее недорогие украшения по-прежнему лежали в шкатулке. Жюли раскрыла сумочку и обнаружила, что и там все было на месте. Чековая книжка, паспорт… Только билеты таинственным образом поменялись местами с адресной книжкой. По некоторым мелочам Жюли обнаружила, что пересмотрены были все ее вещи.

Кто-то залез даже в баночку с кремом. Кончики ее губной помады были отрезаны. Покопались и в банке с пудрой, а пуховка оказалась разорвана. Ничего не было взято, но все без исключения осмотрено и разворошено. Зачем? Почему? Что особенного можно было найти в ее вещах?

В ответ на звонок Жюли изумленная стюардесса ответила, что никто из пассажиров никогда не жаловался на обыск в его каюте, и, возможно, мисс Брюс просто забыла, как именно она положила свои вещи. Поскольку ничего не исчезло, то жаловаться незачем.

Жюли не стала возражать. Действительно, все было на месте. Жюли даже пришло в голову, что какой-нибудь конкурент принцессы Собелли решил проанализировать состав косметических кремов, но затем она поняла, что это абсурд. Все эти кремы можно было свободно купить в магазинах, и дополнительный обыск не имел смысла. Возможно, как и заметила стюардесса, она все это вообразила сама. Самым тревожным в этом происшествии было то, что, войдя в каюту, она явственно ощутила запах турецких сигарет… Жюли решила оставить все, как есть, до той поры, пока она не сумеет поговорить об этом с молодым офицером. Может быть, кто-то подозревает ее в контрабанде? Это могло бы объяснить столь тщательный обыск. Помнится, он говорил, что от внимания таможенников не укрылась даже булавка. Но почему именно она попала под подозрение?

Тем временем Жюли успела переодеться. Она надела золотистое платье, купленное в Париже, — блики от него делали золотыми и ее волосы. Она даже не пыталась проанализировать, почему именно сегодня вечером она хотела выглядеть как можно лучше. Сердце ее билось от волнения, когда она наконец отправилась на ужин.

Леди Мэйдок была одета в черное и выглядела безусловно лучше всех.

К разочарованию Жюли, капитан занял сегодня свое обычное место, а его молодой помощник дежурил на вахте, поэтому Жюли не смогла поговорить с ним об обыске в се каюте. Позже она подумала с облегчением, что не поддалась искушению и не доверилась этому офицеру. Чем больше она думала об обыске, тем меньше у нее было желания кому-либо рассказывать об этом.

После ужина объявили танцы, и Марк Сефтон подошел, чтобы пригласить ее. Он был, как и прежде, немногословен. И Жюли сама не заметила, как начала рассказывать ему о городах, которые посетила, о бизнесе своей тети и обо всех своих планах, которые она строила в отношении развития косметической промышленности. Ей и в голову не пришло, что все эти сведения она выложила человеку, прекрасно умеющему анализировать информацию.

Когда оркестр умолк, Марк проводил ее обратно к столику.

— Сегодня полнолуние — самое время взглянуть на море, — сказал он, набрасывая ей на плечи черный бархатный плащ. Потом взял ее под руку, и они вышли на палубу. Довольно долго они стояли, любуясь лунной дорожкой, наблюдая, как луна всходит над спокойным морем.

— Она кажется такой далекой, — произнесла Жюли. — Странно даже думать, что люди высадились на ее поверхности и увидели бесплодную землю вместо той волшебной иллюзии, которую мы видим с Земли. Как жаль… — Она подняла глаза, встретила его взгляд, и он сразу отвернулся.

— Вернемся в салон, вы замерзнете, — сказал он резко, и Жюли, слегка разочарованная, ушла от волшебного лунного света и вернулась к электрическим огням, к танцевальной музыке и взрывам смеха.

— Благодарю вас за удовольствие, — сказал Марк неожиданно холодно, затем поклонился и ушел. Жюли озадаченно смотрела ему вслед.

— Моя дорогая, нельзя позволять, чтобы Марк Сефтон так обращался с вами, если, конечно, вы не намерены выйти за него замуж, — со смешком произнес за ее спиной голос леди Мэйдок.

Жюли вспыхнула от бесцеремонности этой женщины. Она вздрогнула от отвращения, когда леди Мэйдок взяла ее за руку:

— Поверьте мне, девочка, я знаю, о чем говорю. Однажды я была очень близка к тому, чтобы выйти за него замуж. Мы были помолвлены, готовились к свадьбе. Я уже собиралась рассылать приглашения. Но…

— Это меня не касается, — холодно заметила Жюли. Она не желала об этом слышать.

Леди Мэйдок улыбалась ей вызывающе:

— Я знаю эти симптомы. Марк вам не подходит, милая. Откровенно говоря, я сама разорвала с ним отношения — он пугал меня. Кроме того, он довольно грубый человек. По крайней мере я решила, что безопаснее выйти замуж за того мужчину, который по вечерам будет дома. А с Марком никто никогда ни в чем не будет уверен. У него вечно нет ни для кого времени. Ни для одной женщины.

Нет времени для женщины. Жюли ответила леди Мэйдок ледяной улыбкой, но мысли ее были в смятении. Она твердо решила, что забудет о Марке Сефтоне. Забудет немедленно. И никогда не позволит ему завладеть своими мыслями. Она вернулась к себе в каюту, приняв это твердое решение. Удивительно, как одиноко она себя чувствовала! Мужчина, на которого нельзя рассчитывать. Мужчина, который не был следователем. Мужчина, который напугал леди Мэйдок, — но он же хотел на ней жениться! Мужчина, который так смотрел на Жюли Брюс в течение одного восхитительного мгновения, а затем покинул ее, точно отшвырнул прочь…

Забравшись под одеяло, Жюли вспомнила вдруг, что леди Мэйдок упомянула за столом о ее родстве с принцессой Собелли, но почему-то Марк ни словом не обмолвился, что знаком с ее тетей. Это было по меньшей мере странно.

Стоя на палубе, Жюли переводила взгляд со статуи Свободы на темноволосого мужчину рядом с ней. Они почти не разговаривали с того вечера, когда вместе танцевали. Обедали за разными столиками. Время от времени он прогуливался поодаль от нее по палубе. Лишь дважды он остановился, чтобы произнести несколько вежливых, но ничего не значащих фраз. Было совершенно очевидно: он избегал ее нарочно.

К удивлению Жюли, леди Мэйдок неотступно преследовала ее. Если Жюли садилась играть в бридж, она немедленно появлялась рядом. Если Жюли выходила на палубу — опускалась в ближайший шезлонг. И всякий раз искусно заводила разговор о поездке Жюли, о людях, которых она встретила, о той новой косметике, которую планировала выпускать ее тетя. Леди Мэйдок проявила странную заинтересованность этим, как и Марк Сефтон. К счастью, ее не было на палубе.

Молодой офицер тоже оказался занят: накануне вечером он получил отказ и удрученно откланялся. Только Марк Сефтон оказался рядом с ней в это утро. Жюли случайно заметила, как он приближается, и улыбнулась. Он собирался пройти мимо, но заколебался и наконец встал рядом.

— Ничего подобного в целом свете не увидишь, правда? — спросил он, глядя на грандиозную панораму Нью-Йорка.

— Иногда, — доверительно сообщила Жюли, — мне снятся кошмары, в которых бомбардировщики разрушают все это…

— Думаю, разрушат это не бомбардировщики, — сказал он, — а крысы, которые роют под землей свои туннели. — Он неожиданно улыбнулся, как бы извиняясь за слишком серьезный тон. — Вы рады вернуться домой? — спросил он непринужденно.

Она кивнула:

— Путешествие было сказочным. Я никогда его не забуду. Но вернуться все же приятнее.

Буксиры привели огромный корабль в док, и Жюли наклонилась вниз, нетерпеливо рассматривая лица на пристани, почти не надеясь, что тетя Джорджия приедет встретить ее в такой ранний час.

Она сразу приметила рыжую шевелюру Берта, разглядела его широкую улыбку, когда он помахал ей. Она помахала в ответ, затем повернулась к Марку. Не может быть — он исчез! Он даже не попрощался…

С тягостным чувством, будто ей при всех надавали пощечин, Жюли дожидалась, пока таможня изучит ее багаж. Наконец она оказалась на пристани, и Берт нетерпеливо поцеловал ее в щеку, обнял, глядя на нее сверху вниз, но не улыбаясь. Она еще не видела его таким серьезным.

— Идем, милая. Твоя тетя позволила мне воспользоваться своей машиной.

Жюли несколько раз оглянулась на корабль.

— Ты кого-то ждешь? — спросил Берт.

— О нет! — Она гордо вскинула голову и улыбнулась Берту. — Как прекрасно, что ты меня встретил!

— Ты, конечно, по-прежнему свободна, хотя самые богатые мужчины Европы делали тебе предложения?

Жюли сделала вид, что не расслышала вопроса.

— Как тетя Джорджия?

— Я не вращаюсь в этих кругах, леди.

— Что слышно об ограблении? В газетах не было ни слова об этом.

— Я заметил. Кстати, а кто этот надменный брюнет, который стоял с тобой рядом на палубе?

— Берт, — прервала его Жюли, — что означала та вырезка, которую ты подсунул мне накануне отъезда?

— Так, легкое предупреждение. Своего рода сигнал «берегись».

— Предупреждение мне?

Он рассмеялся почти непринужденно:

— Слушай, милая, когда ты так на меня смотришь, я боюсь, что упаду в обморок. Вот и машина. Надеюсь, квитанция о штрафе не появилась? Отлично. Куда тебя везти — домой или в магазин? — спросил Берт, когда они влились в плотный поток машин.

— В магазин, — сказала Жюли.

Перед зданием на Пятой авеню к машине подошел человек в форме:

— Добро пожаловать домой, мисс Брюс!

— Благодарю… Берт, спасибо и тебе, что меня встретил.

— Мне это приятно. Я отвезу твой багаж домой, а машину поставлю в гараж. Увидимся вечером! — Он махнул рукой и уехал.

Швейцар открыл дверь, на которой был изображен символ компании «Собелли косметикс». Жюли из реального мира Пятой авеню перешла в напоенный волшебными ароматами мечты мир, где женщины ищут красоту и вечную юность.

Молодая, очень ухоженная женщина в мини-юбке взглянула на нее из-за конторки, которая ничем не напоминала скучные столы в офисах. На ее лице появилась приветливая улыбка.

— Мисс Брюс! Как приятно вас снова видеть!

— Как приятно вернуться домой!

— Ее высочество на примерке у своей портнихи, но скоро она будет здесь. Вы подождете?

Жюли кивнула головой и прошла внутрь магазина, где женщины обретали на время столь желанную им красоту, пытаясь вернуть себе заодно и молодость.

Маленький лифт со скамеечкой, обитой серебристым бархатом, напоминал ювелирную шкатулку. Он доставил Жюли в офис принцессы. Несмотря на красочный интерьер, именно отсюда тетушка Джорджия руководила своим бизнесом, причем делала это так же твердо и настойчиво, как и контролировала доходы и изучала продукцию своих конкурентов.

К одной из дверей была прикреплена табличка с серебряными буквами: «Принцесса Собелли, частные апартаменты». Жюли открыла дверь и вошла. Даже здесь чувствовался аромат духов Собелли. Пол украшал серебристый ковер от стены до стеньг, а занавес цвета лаванды обрамлял окно. Все в этой небольшой приемной, соединявшейся с комнатой для секретаря, было элегантно. Все, кроме сидящей тут девушки. Неряшливые, неопределенного цвета волосы, тусклое лицо без следов макияжа, белесые ресницы и брови. В придачу ко всему на ней было дурно скроенное голубое платье, крайне старомодное.

Она внимательно читала письмо, но, когда вошла Жюли, поспешно спрятала его в конверт и вспыхнула.

— Добро пожаловать домой, мисс Брюс!

— Приятно вновь очутиться дома, Мэй. Как дела?

— О, — разочарованно произнесла девушка, — здесь ничто не меняется. Очень редко появляется что-то новое. — В голосе ее не было горечи, скорее равнодушие.

Не впервые Жюли мысленно удивлялась секретарше своей тети. Принцесса с энтузиазмом утверждала, что она сокровище: энергичная, с прекрасной памятью, ей можно доверять, на нее можно положиться. Жюли была знакома с Мэй Уильямс почти три года, но до сих пор мало что знала об этой девушке, остававшейся вопиющей неряхой в обстановке красоты и изысканности.

— Должно быть, это была прекрасная поездка, — заметила девушка грустно.

— О да. А когда у вас отпуск, Мэй? Я знаю, что обычно вы отправляетесь отдыхать, когда сезон отпусков заканчивается?

— В октябре. Через три недели. — И вновь в голосе ее послышалось странное равнодушие.

Ощущая смутное чувство вины за то, что у нее так всего много, а у этой девушки ничего нет, Жюли мягко улыбнулась:

— Как вы намерены его проводить?

— Я собиралась отдохнуть в Вермонте, в пансионе, — там всегда такая живописная осень, можно покататься на лошадях и даже порыбачить. — На щеках секретарши вспыхнул легкий румянец. — Может, это и не престижно, но мне нравится такой отдых… — Лицо ее стало грустным.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила Жюли.

Секретарша улыбнулась, как будто вопрос Жюли ее позабавил.

— Благодарю, мисс Брюс. Вы не сумеете понять эту ситуацию.

— Но хотя бы расскажите мне о ней!

Девушка горько улыбнулась.

— Почему бы и нет? У меня есть брат, единственный мой родственник, оставшийся в живых. Мы всегда были близки с ним. Он считает, что я значительно более привлекательная личность, чем я есть на самом деле. Один из его друзей, у которого нет семьи, возвращается в октябре домой. Мой брат заочно представил нас друг другу, и мы переписывались с ним несколько месяцев, планируя, что станем делать, когда он вернется. Все это было несколько смешно, но мы верили друг другу. Я никогда не думала, что Пол приедет, и…

— С ним что-то произошло?

— О нет. Но он представляет меня только со слов моего брата. Как вы думаете, что бы произошло, если бы он меня на самом деле увидел? — Она сделала жест отчаяния. — Все было прекрасно, пока я не получила это письмо, где он пишет, что очень хочет меня поскорее увидеть. И теперь мне придется уехать или выдумать что-нибудь, какую-нибудь отговорку, чтобы мы не встретились.

Глаза Жюли сверкнули.

— Вы… вы… — Она едва дышала от волнения. — Да это же глупо! Вы работаете в одной из известнейших косметических фирм в мире. Там, внизу, женщины буквально преображаются. Почему же вы не можете заняться собой? Хотите, я устрою так, что тетя Джорджия заплатит за это? Ваш Пол вытянул свой счастливый билет!

— Мой Пол? — недоуменно повторила секретарша.

Жюли кивнула.

— Любая женщина может получить любого мужчину, если, конечно, она этого очень захочет!

— Женщина может все… — послышалось в дверях великолепное контральто принцессы Собелли.