Неудачница в Академии Бессердечных

Глава 9. Хватит!

Каймер Рамбрейд

Стук вилок о тарелки наполнил столовую, обед проходил строго и формально. Длинный стол вмещал на себе множество разнообразных блюд, большая часть стульев пустовала. Когда-то вся семья Рамбрейдов была в сборе.

Бросаю взгляд на пустующий стул рядом со мной, на нём сидел старший брат, и отец запрещал его занимать, сохраняя память о своём первом сыне. Супруга Эштона Камила и их двое детей переехали в родовое гнездо и в Барон-холл приезжали всё реже… Впрочем, мне было понятно почему.

В последнее время в нашем доме обитают представители высшей власти Эйссмора.

Перевожу взгляд на сидящих напротив господ. Эрол Хаборт один из министров императорского совета. Крупный и крепкий, с цепким серьёзным взглядом, не ест мясо, но зато ест нервы. Короткие чёрные волосы, такие же крупные черты лица, на его мундире гирлянды отличительных орденов. У мистера Хаборта есть фобия, которую он тщательно скрывает: он не остаётся в помещении один — боится. Всё дело в том, что однажды во время смуты на него покушались, злоумышленник отрезал ему ухо, и с тех пор он постоянно держит охрану рядом.

Рядом с ним Терон Эхар, генерал, рослый и бравый, с короткой рыжей щетиной и живым взглядом, он доблестно прошёл много сражений на рубеже. Мой дед и его отец вместе были на зачистках и занимали высокие посты.

Следующий, Гедион Синглет, командующий по защите Эйссмора, мрачный и жёсткий, молчаливый. Всегда сам себе на уме.

Это была далеко не вся компания, поэтому я даже удивился, что приглашённых сегодня мало. В последнее время отец подался в политические игры и всегда в курсе всего.

Перевожу взгляд на него. Мой отец сохранял отличную форму, разве только за несколько лет посуровел и успел обрасти толстым панцирем, когда погряз в законе. Широкие плечи, залёгшая морщина между сведённых бровей стала глубже от раздумий, взгляд тяжёлый, заострившийся породистый нос, он даже волосы отрастил, хоть этого никогда не делал, и сейчас они были зачёсаны назад. Выглядел не как собранный командующий легионом драконов, а как берсерк, посвятивший себя богу, в данном случае — политическим делам.

С матерью у него в последнее время много разногласий, думаю по этой причине отец подался в политику с головой. Ссоры и скандалы непонимание и упрёки сопровождаются всё чаще, они уже давно спят по разным комнатам. Остаётся только вопрос, как долго они ещё смогут терпеть друг друга. Хотя Кэтлин и терпение несовместимые понятия. В последнее время она невыносима даже для меня. Их отношения движутся в сторону развода, кто первым это поймёт?

Разговор пошёл о независимом южном континенте отвлекая меня от размышлений.

— Южный континент не соглашается на условия императора, они требуют независимости и свободы в своих действиях, — заключает Хаборт.

— А чего ты хотел? Страной правит кучка магов и каждый тянет одеяло на себя, наводя хаос, бунты, — подхватывает отец.

— Как бы ни предлагали провести переговоры и найти компромиссное решение, которое удовлетворит обе стороны, они воспользуются и этим. В случае отказа императора они готовы к сопротивлению и защите своей земли, — отрезал ломоть печёной курицы Терон.

— У них недостаточно силы, если бы император надавил на них, те бы сдались, — настаивает мистер Хаборт.

— Если бы кто-то из рода Легхорта заявил права наследия, народ бы поддержал, думаю, они достаточно настрадались, — чётко обозначил своё мнение отец.

В связи с ситуацией с порождениями Зева все соседние страны начали объединятся, кроме одной — южного континента, который во всех грехах обвиняет нашу империю.

— Ты думаешь, кто-то остался из этого рода? — устремил на отца взгляд Гедион Синглет. — Эта ветка уже давно обрублена. Если кто-то из наследников и жив, вряд ли пойдёт на такие жертвы и риск, это самоубийство. Всё-таки многие считают этот род предателями.

На минуту над столом воцарилось молчание. Делаю глоток ледяного морса из бокала и смотрю на часы, кажется, Кэтлин Рамбрейд на обед не явится. Ладно, увижусь с ней позже.

После прибытия с рубежа я ещё её не видел. И, честно — скрипнул зубами — оттягивал эту встречу до последнего.

Закончив обед, господа переместились в гостиную для отдыха, продолжив дискуссию. Отец напряжённо поглядывал в мою сторону, у него явно ко мне накопилась уйма нареканий.

Мать всё-таки появилась. Как всегда элегантна, сдержанна и холодна, она вошла в гостиную поприветствовать гостей и быстро присоединилась к беседе, сделав вид, что я и не покидал Эйссмор на четыре месяца, вернувшись оттуда едва живым. Впрочем, я давно привык к её холодности и сухости.

С младенчества я не знал, что такое прикосновение заботливых материнских рук. Она всегда была такой, деспотичной и жёсткой, повлияло на неё суровое воспитание, её отец хотел сына, а родилась девочка, из неё делали солдата, а не женщину, женщину в ней убили ещё в зародыше. А потом смерть Эштона… Это окончательно её очерствило, теперь лёд отчуждения не пробить ничем. Всё что её волнует — это статус и положение в обществе. Если бы я не вернулся с рубежа, уверен, она бы не заметила.

Иногда, я задумываюсь как она смогла вообще иметь детей. И при всё этом, она была красивой, на это отец и искусился, и в чём теперь мать упрекает меня, считая это за слабость. Да, ей невозможно угодить. Я и не пытался, в отличии от отца, видимо у него терпения было больше.

Вот и Камила, жена брата, сбежала подальше, не выдержала.

Именно по этой причине я тянул с тем, чтобы объявить о моих с Роилин отношениях и представить её официально, но не только, первый курс всегда сложный, нужно было время для адаптации.

— Мистер Синглет, — вдруг начала мать, обращаясь к мрачному командующему. — Раз вы здесь, позвольте поинтересоваться. Ваша дочь, Элиза, она ведь приехала из Литорна?

Мужчина отставляет бокал и не спешит с ответом, заинтересованно смотрит на мать и отца.

— Верно, она уже здесь, собирается открывать свою школу магических искусств. Вас что-то конкретно интересует, миссис Рамбрейд?

— Да, я бы хотела познакомить её с моим сыном Каймером.

Наши взгляды с мамой пересеклись как два клинка.

Закатываю глаза. Ненавижу, когда она начинает распоряжаться мной, сколько раз я просил не делать этого.

— Что ж, — сквозь звон в ушах доносится ответ Синглета. — Я не думал об этом, нужно спросить Элизу, захочет ли она познакомиться. Но я ваше пожелание понял, миссис Рамбрейд.

— Спасибо, Синглет. Я буду ждать вашего ответа, — улыбнулась коротко, слегка расслабившись.

С грохотом отставив стакан с напитком на стол, опираюсь ладонями о столешницу и утомлённо прикрываю веки, плечо тянет до звона в висках, в лёгких будто камни, растираю ладонью напряжённую шею. Нужно будет зайти в лазарет, думал, что помощь больше не понадобится, но нет. Даже не представляю, как можно обойтись без нервов. Открываю глаза и смотрю на вазу с красными бутонами роз, которые источали душный сладковатый запах, смешиваясь с горечью неприятия.

Шуршание позади доносится до слуха, Кэтлин проходит в кабинет отца вслед за мной.

— Не злись. Тебе пора уже определиться.

Поднимаю голову, разворачиваюсь, смотря на мать потемневшим взглядом.

— Я уже давно не злюсь.

На безупречном лице не дрогнул даже мускул.

— Я так не думаю, — отрезает. — Хватит собирать всяких, — обходит стол, — всяких рыжеволосых выскочек. Эта Роилин Блэй теперь будет знать своё место.

Стремительно поворачиваю к ней голову.

— Что ты сказала?

Пальцы сами собой сжимаются, хватают её запястья и стискивают подлокотник с такой силой, что ноет плечо, а в глазах фейерверк искр. Медленно выдыхаю, чтобы набраться терпения.

— Неужели действительно думал, что мы дадим ей крутиться возле тебя, безродной девке непонятно откуда. Я была у неё дома, это убогое место, но теперь понимаю, почему ты на неё польстился, единственное достоинство — это смазливое лицо и привлекательное тело. У мужчин это слабое место.

Морщусь, не веря собственным ушам, ком тошноты подкатывает к горлу. Просто омерзительно находиться рядом с ней, зубы сами собой заскрежетали, а в глазах багровые всполохи искр. Мать знала о Роилин, я сам о ней говорил, конечно, она была против, устраивала скандалы, не давала покоя отцу. В итоге она сделала то, что сделала.

— Если пойдёшь против, то ты… — окидывает с головы до ног высокомерным взглядом, — мне больше не…, — делает контрольный выстрел.

— Что? Говори!

Она дёргает подбородком, отворачиваясь и проходит дальше.

Не знаю, в какой момент покинул своё место. Подступаю к ней, грубо разворачивая. Кэтлин вздрагивает, дёргается — всё-таки испугавшись — стакан опрокидывается и скатывается на край, проливаясь. Рамбрейд смотрит неотрывно.

— Роилин не выскочка, и не смей к ней больше приближаться, — рычу и сверлю взглядом. — Никогда.

В карих глазах метнулся испуг — но он был настолько мимолётный, что, казалось, померещилось — покрываясь толстым слоем мертвенно-холодного льда. Уголок её губ нервно дёргается в ухмылке, говоря о том, что она не отступит от своего.

Содрогаюсь всем телом.

Бесит. Как и эти розы.

Выпускаю и направляюсь к двери, но слуха касается всплеск воды, шею обрызгивают ледяные капли, оборачиваюсь. Кэтлин с ожесточением трёт руки в потоке хлестающей во все стороны воды, не замечая, как обливает подол красной юбки, создавая лужи на паркете и заливая письменный стол.

Стремительно возвращаюсь и хватаю её за руки, блокируя неконтролируемую магию.

— Хватит! — прошу её прекратить.

— Это так… так грязно, — зажмуривается и дышит тяжело, губы искажаются в омерзении, на лицо налипли мокрые пряди.

— Посмотри на меня, — требую с нажимом. — Они чистые. Чистые. Всё хорошо.

Кэтлин вздрагивает всем телом и закрывает глаза.

Пришлось вызвать целителя.

Наши семейные встречи были взрывные как битьё стёкол, сопровождающие слезами, кровью и срывами. После моего совершеннолетия она заставляла меня присутствовать на всех интеллектуально-политических вечерах и посиделках, потом я стал протестовать на этой почве и случались скандалы, на фоне которых у неё усугублялось психическое расстройство, а мои нервы трещали по швам. Мистер Акинс, наш семейный целитель, говорил, что паническая атака Кэтлин связана с прошлым. Её отец очень жестоко обращался с дочерью, презирал её природу, обвинял в разгульности и развратности там, где она была не виновата ни в чём. Тиранил всё детство и особенно после. Мне были известны эти мрачные истории. Однажды он нашёл любовное признание от одного воздыхателя в её комнате. А потом унизил при всех, обозвал грязной потаскухой и наказал, на несколько недель посадил в карцер, чтобы преподать урок.

И, тем не менее, её поступок нельзя ничем оправдать. Она совсем не знает Роилин!

Не нужно было вообще приезжать. Мать буквально наступала на горло, придумывая всё более изощрённые манипуляции. Отец же глубокомысленно молчал и только зубами скрежетал. Они даже не замечали моей полупустой комнаты, хотя я забрал вещи и полностью перебазировался в академию. А теперь понял, что возвращаться домой больше не хочу. И плевать на геотис.

Геотис, корень всех мук. Благословение рода, передаётся из поколения в поколение хранительницей рода — женщиной, или главой рода — зависит от того, кто был первоисточником, свет или тьма. Свет — мужчина, тьма — женщина. Но, так или иначе, это фундамент, которым дорожит каждый высокородный и чистокровный дракон. Геотис давал мощный магический резерв. Только вот цена этому — выполнять семейную традицию и связывать себя брачными узами с той, которую подберёт для дракона хранительница или глава. И если геотис рода примет выбранную невесту, значит, она подходит для его продолжения и усиления, закладывая ещё прочнее фундамент. Тёмные маги имеют безграничный потенциал. Именно рудимент происходит из тьмы она способна создавать, изменять, манипулировать видимым светом. Но у света тоже есть свои преимущества, способность одухотворять эфир. В каждом маге есть частица света и тьмы для уравновешивания энергии, вопрос — чего больше.

Я вправе отказаться от геотиса рода, если становится тяжело нести его ношу. И именно таким правом я хочу воспользоваться.

Этот план я вынашивал давно, но особенно активно — последний год — и теперь он созрел для исполнения.

Попытка матери подсунуть мне невесту стала последней каплей. Как и её визит к Роилин. Кэтлин перегнула палку и сломала её, как она опустилась до такого, где они успели только пересечься? Явно не на территории академии.

После встречи с родителями, я активировал рудимент, ореол полыхнул серебристым сиянием окутывая физическое тело в кокон, полностью растворив контуры ауры в теле дракона, распределяя силу, которая увеличилась в сотни раз, с лёгкостью пуха поднялся в небо взмахнув упругими крыльями. Часовой полёт и нежный образ Роилин удерживаемый в голове успокоил, мысли упорядочились, а дыхание выровнялось. Усмехаюсь внутри себя осознавания что она стала моим небом, в котором я самоотверженно растворялся. Роилин и небо — одно целое. Не знаю как я до этого существовал без её сияющих лазоревых глаз.

В академию я вернулся уже вечером. Почти исчерпанный до критического уровня резерв отплатил мне разламывающим плечом и головной болью, пульсирующей в висках.

Я с покаянием отправился сразу в лазарет, понимая, что терпению пришёл конец и из-за боли я просто не смогу уснуть.

— Ты совсем себя не жалеешь Рамбрейд? — сокрушенно покачала головой Глориас после обследования. — Я же предупреждала — минимум две недели покоя, ну хотя бы неделя, — сетовала она, принявшись восстанавливать пробоины.

— Я стараюсь, но, похоже, для меня нет слова “покой”.

— Если так будет продолжаться, то восстановишься не скоро, — строго нахмурилась она. — Но есть один вариант, который решит проблему — донорство.

— Справлюсь сам. Но спасибо за помощь.

— Какой же ты упрямый, Каймер Рамбрейд, — поморщилась она, не грубо толкнув, заставляя меня сесть на стул. — Выбирай, либо донорство, либо я пожалуюсь Маркусу и он отправит тебя в отпуск.

— Значит, вариантов всё же два, — усмехаюсь, а она сокрушённо качает головой.

Глориас нужно отдать должное, сколько раз она меня вытаскивала практически с того света. Целитель, каких поискать. Пообещав уже клятвенно, что больше не буду нервничать, я покинул процедурную.

И отправился в жилую преподавательскую часть академии, находящуюся в восточном крыле. Солнце уже спряталось, но его отсветы повсюду горели в витражных стёклах башен и зданий. Роилин наверняка уже спит, сегодня ей сильно досталось, я в этом даже не сомневаюсь, поэтому разумно оставил разговор об этом в другой раз.

Моя комната не была такой просторной, как покои дома, но я привык к простоте и удобству, и, тем не менее, она не лишена комфорта. В виде небольшой гостиной, спальни, ванной комнаты и широкого балкона. После душа я просто свалился на кровать после лекарств генерала клонило в сон, открыл глаза только утром. И чувствовал я себя ничуть не лучше, чем вчера, пусть и по всем энергетическим центрам стабильность: как бы не исцелялось тело, исцеление душевных ран процесс сложный. Собрав себя в кучу, я отправился в главный корпус.

— Я согласен с Глориас, предлагаю тебе взять небольшой отпуск, — по-дружески посоветовал Маркус, заходя в кабинет оценивания моё физическое состояние. Генерал всё-таки пожаловалась на меня.

Присаживается на край стола берет графин с серебряного подноса, наполняет стакан мятной воды.

Лебранда поставили ректором на втором курсе моего обучения. Прошлого ректора убрали за вымогательство и взятки. Тёмная история, большая часть её скрыта и не была подвергнута огласке, да и я был новобранцем и не успел проникнуться его личностью. Молодого ректора приняли с радостью. За четыре года Маркус отлично себя зарекомендовал. С его терпеливостью и выдержкой могла соперничать только скала. Окончил академию Асторн, несколько лет провёл на рубежах, очищая земли от скверны, был признан императором. Однажды он приручил демона. Наверное, поэтому его поставили во главе Асторна, если он нашёл контакт с низшим, то с адептами справится и подавно. Что, собственно, и оправдалось. Его уважают и слушают. А его девиз — тот, кто недостаточно доверяет, не получит доверия.

— Видимо, спрашивать не нужно, как прошла встреча с домочадцами? — вздергивает бровью отставляет графин и подхватывает стакан, делает глоток ледяной душистой воды.

Маркус был в курсе моих взаимоотношений с родителями, и, ждал моих “впечатлений” от вчерашнего приёма. Делаю глоток из своего стакана, пряно-кисловатый вкус удовлетворяет жажду, как и прохладный утренний сквозняк, струящийся из раскрытого окна свежит.

— Кэтлин решила меня срочно женить, потом сорвалась в истерике, но до этого она успела поскандалить с Роилин. Даже думать не хочу о том, что она ей наговорила.

— Не понял, — вытирает воду с подбородка которой чуть не подавился, — когда Блэй успела с ней встретиться?

— Вот и я хочу понять, как она вообще додумалась выходить в город.

— Эта девочка явно не из робкого десятка, мало ей было на свою голову одного гончего. Ты уже в курсе?

— Да, обо всём, — поднимаю на него взгляд, — в том числе и о неожиданном наследстве и ночи в участке.

— Что насчёт твоих родителей? — вернулся Лебранд к наболевшему вопросу.

— Я выхожу из геотиса Рамбрейдов.

Ректор делает напряжённый вдох.

— Значит, от своего не отступишь?

— Я давно принял это решение, ещё до поступления в академию. Ничего не поменялось.

— На такое идёт редко кто.

Понимаю беспокойство друга. Самое сложное — это перенести потерю геотиса, так как от материнского благословения наследник отказывается, а если супруги нет, или она не дракон, то это всегда риск для мага. Точка его потери — это точка обнуления резерва, в которой может произойти все что угодно. Но я уверен в своих силах, потому что рядом будет Роилин, я надеюсь на это. А дальше, если вытяну, создам новый, который будет уже моим.

— Ты рассчитываешь на неё? После того, как Блэй была в неведении столько времени, она считает тебя, как бы это мягко сказать, последней сволочью, — нерадостно усмехается Маркус, будто прочитал всё что содержалось сейчас в моей голове. — Нужно смотреть здраво, Каймер. Хватит ли сил? Потеря геотиса — это не игрушка, особенно с тёмной магией. Уверен, что вытянешь?

Роилин невинна, и я знаю, что связь со мной может пройти болезненно. Поэтому не рассчитываю на её поддержку, не то что силы, и если она будет просто рядом, буду считать это собственным благословением.

— Уверен. Даже если Роилин не согласится.

Маркус хмурится, весёлость в глазах улетучивается.

— Безумец, — выдыхает он, понимая, что биться в стену бессмысленно.

— Кстати, я к тебе заглянул с новостью, есть известия от руководства по поводу твоей ненаглядной.

Пальцы сами собой сжали прохладное стекло плотнее.

— Через час будет собрание, император выйдет на связь, он желает пообщаться с ними лично. Думаю, что-то уже прояснилось.

Внутри дёрнулись струны напряжения.

— И ещё одна новость. Мы решили поставить тебя преподавателем, — Маркус явно ожидал моей реакции, поэтому наблюдал за моими секундным размышлением.

В академии я ещё не преподавал ни одно занятие, лишь только курировал в промежутках между заданиями штаба. И в целом мне было комфортно здесь и там, я свободна перемещался не сильно отягощённый и привязанный к расписанию. За пять лет я привык к академии. Но преподавание это что-то новое для меня, никогда не видел себя в этой роли, хотя курировать мне нравилось.

— Как раз за это время восстановишься и отдохнёшь, — прочитал ответ по моим глазам. — Будешь преподавать у старших курсов надстраивание медиан рудимента. Одним словом — создание магических орудий. Самый тяжёлый предмет, и опытные маги здесь необходимы.

— Это не потребует от тебя физических затрат. Вдруг, понравится и останешься в Асторне преподавать.

И это так, для использования рудимента нужен ум, а не сила. Хотя и сила тоже, особенно резерва.

— Хочешь превратить дракона в тюленя, — усмехаюсь я, подозревая в каверзе.

— Не переживай, адепты не позволят такому случиться, будут держать тебя в тонусе, особенно женская половина, работа, я скажу тебе, порой тяжелее, чем зачищать рубеж, и даже иногда небезопаснее, — подмигнул он.

— Верю на слово, — вспоминаю время своего кураторства, какие только уловки ни творили адептки, чтобы обратить на себя внимание.

— Кабинет у тебя уже есть, осталось согласовать расписание… — кладёт он бланк с графами предметов, расписанными по времени.

Обсудив расписание и детали, в дверь постучали, и в неё заглянул помощник ректора.

— Пойдём, заодно оформим документы.

Это заняло десять минут, мои данные хранились в архиве, осталось только подтвердить печатью, а потому у Маркуса появились важные дела, и я отправился обратно к себе повернув в коридор.

Виндвера как раз выходил из своего кабинета, запирая дверь. Мы пересекались всего лишь один раз, но мне уже не нравился этот тип, стоило только вспомнить, как он смотрел на Роилин. И, как назло, его кабинет был почти рядом, в конце коридора по левую сторону.

Отворачиваюсь, скрипнув зубами, и подхожу к своей двери. Только портальщик не прошел мимо.

— Мы, кажется, теперь коллеги, — замечает он, останавливая меня, опускает беглый взгляд на бланк с расписанием и копию оформления на пост преподавателя. — Могу поздравить?

Он читает мою ауру, как и я его. Тёмный маг, стихия воздух, есть ореол, ипостась грифона, редкая для Эйссмора, но в последнее время встретить представителей других ипостасей было неудивительно, в академии более десятка адептов имеют разные ореолы, и количество их растёт. Вот только уровень резерва почему-то скрыт.

— Не стоит, это временно.

— Согласен, ничего нет более постоянного, чем временное.

Поворачиваю к нему голову, рассматривая лицо и глаза, в которых залегло любопытство.

— Какой предмет? — спрашивает, бросая очередной взгляд на бланк.

— Ведение рудиментальных медиан.

— Пятый уровень. Неплохо, — засовывает руку в карман формы.

— Возможно.

— Уверен. Это не телепатия, прорицание и астральная проекция, — с нотками насмешки выдаёт он.

Мышцы мгновенно каменеют.

— Видимо, эти достоинства влияет на смелость говорить прямо, господин Виндвер? В этом вы преуспели, когда начинать аплодировать? — понимающая усмешка гаснет с его лица. — Если это такая нелепая попытка принизить возможности рудимента как неотъемлемой части мага, то неудачная.

Виндвер замер, но тут же снисходительно улыбнулся.

— О нет. Вы неправильно меня поняли, господин Рамбрейд, — делает паузу. — Просто более нудного занятия, чем пользоваться портальным артефактом, не могу найти.

И снова прозвучало двояко. Известно, что на континентах уже многие маги могут перемещаться без артефакта, но для этого нужен ряд навыков, условий и особые способности. Разумеется, перемещение занимает большую роль в стратегии мага, но что толку от перемещения, если не будет под рукой мощного оружия. Виндвер, видимо, в числе избранных… или нет. И он просто поощряет наличие рудимента, который во многом заменяет артефакты, мне осталось не ясным. Партальщиков в Эйссморе практически не было, а по рассказам, Виндвер как говорят отличился в этой сфере, продемонстрировав свои способности и навыки, которыми щедро готов делиться с континентами. Что ж, увидим, насколько эти слухи верны.

Но больше мне хотелось поскорее избавиться от навязчивой компании этого хвастуна и бессмысленного скользкого разговора. И стоило отметать тот факт, что драконий инстинкт видел в нем соперника и раздражался. А с инстинктами лучше не спорить и не выводить из себя.

— Хорошо. Рад знакомству, — проговаривает он, выдерживает зрительный контакт и отступает.

Проводив его взглядом, я открываю дверь и вхожу.

Прохожу в кабинет и слышу знакомый нежный запах. Роилин. Я намеренно оставил его поддерживаться заклинанием. Опустившись в кресло, кладу бланк и соглашение обратно перед собой на стол, задумчиво побарабанив по нему пальцами.

— Преподаватель Каймер Рамбрейд, — усмехаюсь.

Кажется, я знаю, кто будет постоянной моей ученицей, и на преподавание теперь у меня есть полное право. Внутри дразнящие засвербело нетерпение приступить к своим обязанностям.

С шумом выдыхаю, расслабляясь ещё больше. Бросаю взгляд на часы: сейчас у неё будет встреча с императором, и, разумеется, не до разговоров со мной. Поэтому отложу до подходящего случая. Как же сводят с ума эти томительные ожидания, мне катастрофически мало одного её запаха.