Невеста Бартальди (Никому не уступлю)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Дорогое дитя, — Виолетта не скрывала своей обеспокоенности, — ты выглядишь нездоровой. Что случилось?

Клэр выдавила подобие улыбки.

— У меня раскалывается голова. Верно, скоро начнется буря, гроза всегда на меня так влияет. У тебя нет болеутоляющих?

— Конечно, есть. — Виолетта протянула ей свою кожаную сумочку. — Возьми, дорогая. Тут салфетки и пузырек с моим специальным одеколоном. Возьми все, что тебе нужно. — Она помолчала. — Могу я для тебя что-нибудь сделать? Матео говорит, ты не спускаешься к ужину. Может, я попрошу его принести тебе что-нибудь в комнату? Немного супа и фрукты?

— Нет, спасибо, я, правда, не голодна.

— Какая жалость. — Виолетта нежно потрепала ее по щеке. — Сегодня будет праздник, а ты такая красивая в этом платье, хотя и очень бледная. Паола сообщила тебе новости, конечно? Такая радость.

— Да, — спокойно согласилась Клэр, — радость.

Разве она вынесет эту «радость»? Клэр невидящим взором уставилась в сад — тупую боль, что стучала у нее в висках, нельзя было снять никакой таблеткой. Но она пообещала Виолетте, что примет лекарство и сразу ляжет.

Когда дверь позади нее открылась, она подумала, что крестная пришла проведать ее.

— Пожалуйста, не приставай ко мне, Виолетта, я уже ложусь, — устало произнесла она.

— Это не синьора, — голос Гвидо был резким, даже враждебным.

Она резко обернулась, едва держась на ногах.

— Что означает ваш визит?

— Я стараюсь быть хорошим хозяином, — холодно ответил он, — и беспокоюсь о здоровье моих гостей, и особенно того гостя, который предпочитает прятаться за малейшим недомоганием, лишь бы не сталкиваться лицом к лицу с жизнью.

— Напрасно иронизируете, маркиз, по-моему, наше знакомство — уже достаточно серьезное столкновение с реальной жизнью.

— Зачем вы искали меня?

— Чтобы официально уведомить вас о своем увольнении. — Сердце у нее стучало, а дыхание никак не приходило в норму.

— Обычно такие сообщения оформляют в письменном виде, — коротко заметил Гвидо. — В любом случае вы теряете время, я не принимаю ваше уведомление.

— Моя миссия здесь выполнена, — сухо напомнила она, — у вас нет причин и права задерживать меня дольше.

— Не говорите со мной о правах. — Он сверлил ее глазами. — Это мой дом, Кьяра, моя земля. И я — Бартальди. Здесь все пользуются только теми правами, которые я разрешаю. А что касается причин, то вы знаете не хуже меня, почему я хочу, чтобы вы остались.

— Вы хотите, — бросила она, — а как быть с моими желаниями? С моими чувствами? Что, если я скажу, что у меня нет сил оставаться с вами под одной крышей?

— Говори, что хочешь, это не имеет никакого значения, выбора все равно нет. — Он разглядывал ее, иронически скривив губы. — Я видел твои глаза, которые наблюдали за мной эти последние недели. Тени на твоем лице подсказывают мне, что ты, как и я, мучилась бессонными ночами. Пока ты не разделишь мою постель, Кьяра, я сомневаюсь, что вообще смогу спать.

— Тогда бессонница грозит остаться с тобой на всю жизнь, — яростно заявила она.

— Мне нужна только ты одна, Кьяра. — Он сделал шаг к ней, голос у него стал ниже, нежнее. — Ты разрываешь мне сердце, красавица моя.

— Не приближайся ко мне и не говори так. Вы слишком жестоки, синьор, — охрипшим голосом проговорила она.

— В твоей власти сделать меня добрым. — Он натужно засмеялся.

— По-моему, у тебя есть кому сделать тебя добрым — девушка в Сиене. — Она бросила эту фразу, не задумываясь.

Губы у него сжались.

— Да, она, без сомнения, подарит мне свою ласку, если я попрошу ее. Только я не хочу. Неужели ты так проста, что ничего не видишь и не понимаешь?

Она покачала головой.

— Я хотела понять, но то, что произошло за эти последние недели, выше моего понимания. Единственное я знаю точно: я бы хотела сейчас оказаться за много миль отсюда и никогда не видеть тебя. — Она жалобно всхлипнула. — Уходи, Гвидо, пожалуйста. Иди туда, где должен быть, иди к людям, с которыми должен быть. И оставь меня в покое.

— Сомневаюсь, красавица моя, что смогу оставить тебя в покое. — Он усмехнулся. — Но если ты так ненавидишь, есть простое средство, — продолжал он с горечью. — Закрой глаза, и я исчезну. Сделай это, Кьяра. Сделай это сейчас.

Гордость, воля, сознание отступили, она закрыла глаза — и через мгновение с наслаждением почувствовала прикосновение его губ к волосам, лбу, губам и прикрытым векам.

— До свидания, — прошептал он, — дорогая моя, любимая моя.

Гвидо ушел, и она почувствовала себя такой одинокой, какой не была еще никогда в жизни.

Когда Клэр-Кьяра снова обрела способность мыслить и шевелиться, она тут же потянулась к Виолеттиной сумочке и начала искать таблетки. Хотя какие таблетки могли вернуть ее сейчас к реальности? Как понять человека, который вступает в брак и целует другую? А она-то какова? Хочет ненавидеть его — и не может, и презирает себя за это.

Да где же эти таблетки? Непролитые слезы жгли ей глаза. Она высыпала содержимое сумочки на кровать, и ключи от машины, звякнув, упали на пол.

Клэр медленно наклонилась и подняла их, взвешивая в руке.

Вот она, судьба.

Остаться возле Гвидо хотя бы на час, а тем более — на ночь! Она погибнет, погибнет, погибнет!

Итак, она доедет до ближайшей станции, сядет на поезд — все равно куда, лишь бы замести следы, чтобы даже Гвидо с его возможностями не нашел ее. Она должна была сделать это давно, но тянула, сама не зная зачем. А вещи? Вернуться за ними — значит пойти на риск. Только смена белья, несколько самых необходимых туалетных принадлежностей, паспорт и деньги. Этого должно хватить. Если ее начнут искать, то одежда в гардеробе создаст впечатление, что она ненадолго вышла, скажем, погулять перед сном. Это даст ей запас драгоценного времени.

Конечно, она должна переодеться. В черном платье и длинном пиджаке она будет выглядеть достаточно элегантно и нарядно.

Расстегивая платье, Клэр поймала в зеркале свое отражение. Гвидо прав, действительно, хороша: светлые волосы, темные блестящие глаза, легкий румянец, подчеркивающий скулы. Черное платье облегало стройные бедра, высокий разрез обнажал длинную, затянутую в черный чулок ногу.

Хватит любоваться, сейчас главное — вперед, прочь из виллы, прочь от Гвидо, только бы он не помешал.

Галерея и лестница были безлюдны, видимо, все ушли в гостиную.

Клэр заставила себя идти спокойно, оглядываясь в полумраке сада, делая вид, что просто прогуливается. Подойдя к часовне, она замелила шаг. Часовня была в лесах, вход на колокольню по-прежнему был закрыт — видимо, что-то мешало реставрации.

Строение было огорожено, но, подойдя ближе, Клэр с удивлением заметила, что несколько досок сняты и прислонены к забору. Еще больше она была поражена, когда увидела машину неподалеку.

Может быть, архитектор вернулся, чтобы закончить осмотр? Но он не стал бы делать это в полутьме. Или Гвидо пригласил его на ужин?

Но разве такая машина может принадлежать преуспевающему архитектору?

Нахмурившись, Клэр решила подойти к ней поближе, но уже у машины услышала голоса и инстинктивно спряталась за капот.

Двое мужчин вышли из колокольни, держа в руках что-то тяжелое, завернутое в мешковину и перевязанное веревками.

Сначала ей почудилось, что это тело, и она быстро зажала рот рукой, чтобы не закричать.

— Осторожнее, идиот. — Голос показался ей знакомым.

Это Фабио!

— Если ты разобьешь ее, то лишишься состояния, — нетерпеливо продолжал он.

Они открыли багажник и опустили свою ношу внутрь, бормоча и ругаясь.

Клэр так и замерла. Она понятия не имела, что они делают, но не испытывала ни малейшего желания быть обнаруженной.

Шепотом обменявшись какими-то репликами, они вернулись к колокольне, и Клэр выпрямилась. Они явно замышляли что-то дурное. Надо немедленно сообщить, но возвращаться в дом она не собирается. Можно остановиться у первого же телефона-автомата, подумала Клэр, осторожно пробираясь назад.

Багажник был все еще открыт, она заглянула внутрь и замерла: в машине лежала кое-как прикрытая тряпками статуя Минервы.

Они крадут статую!

— Добрый вечер, синьорина, — раздался сзади голос Фабио, и она, вскрикнув, обернулась. — Я так и подумал, что это вы рыскаете тут. Занятие, вполне достойное для женщины Бартальди, — охранять его ценности.

— Не смейте так со мной разговаривать! Что вы делаете с Минервой?

— Мы хотим отправить ее в надежное место, проверим, во сколько оценивает ее маркиз. Спасибо Паоле, она рассказала мне легенду: если что-то случится со статуей, то и дом Бартальди не устоит. — Он неприятно улыбнулся. — Интересно, маркиз суеверен?

— Я думала, вы уже поняли: он не поддается на шантаж, — процедила Клэр.

— Ну, кусок камня не болтает и не оставляет писем где ни попадя. Паола не стоит тех неприятностей, которые доставляет, а у меня будет много денег, даже больше, чем я мечтал.

— Тебе не удастся увезти ее.

— Да? — улыбка у него стала еще шире. — И кто же мне помешает? Вы, синьорина? Не думаю. В любом случае Бартальди неплохо заплатит и за то, чтобы вернуть вас, девушка.

Он посмотрел куда-то мимо нее и кивнул. Клэр мгновенно схватили и завернули в одеяло. Она брыкалась, лягалась, пыталась кричать, но одеяло, старое и затхлое, глушило звук. Ее связали и бросили в машину.

Клэр чуть не задохнулась и какое-то время лежала, хватая ртом воздух.

— Не так мягко, как в постели Бартальди, а, милашка? — с ненавистью, злорадно поинтересовался Фабио. — Не волнуйся, скоро ты туда вернешься, как только твой любовничек даст мне деньги.

Она пыталась закричать, сказать им, что они сумасшедшие, что Гвидо не заплатит за нее ни единой лиры, но мотор зловеще взревел, заглушив ее слова.

Их трясло на ухабистой дороге. Казалось, это будет длиться вечно. Клэр успокоилась, стараясь вдохнуть свежий воздух сквозь дыры в одеяле. Куда ее везут? Она попыталась определить по времени, но поняла, что это невозможно.

К ее собственному удивлению, она была больше зла, чем напугана. Вспомнилось, что Гвидо считал Фабио не опасным, а ленивым и жадным, охотником за легкими деньгами.

Она стала напрягать и расслаблять мышцы, но веревка врезалась в руки и тело. Ей уже стало по-настоящему больно, и она не могла даже шевельнуться. Наконец машина, завизжав тормозами, остановилась. Где бы они ни были, Фабио, похоже, не боялся быть услышанным.

Она услышала, как распахнулась дверца, после чего ее бесцеремонно вытащили, развязали и поставили на ноги.

— Иди вперед, — приказали ей и пошли по обе стороны, почти зажав ее. Клэр попыталась оттолкнуть хотя бы одного и сильно лягнула. Человек справа вскрикнул от боли и на какое-то время ослабил хватку, но, когда она попыталась убежать, что-то ударило ее по голове, и она провалилась в темноту.

Казалось, веки склеены, и Клэр с трудом разлепила их. Под потолком горела тусклая лампочка, прикрытая абажуром с цветами.

Похоже, это был не подвал, скорее спальня в деревенском доме. Голова у Клэр раскалывалась, во рту пересохло. Она лежала на односпальной кровати на грубом белом покрывале. Босоножек на ногах не было — верно, ее похитители волновались о чистоте одеяла. «Чистюли!» — с иронией подумала она.

Пол был выложен полированным паркетом, на нем было брошено несколько ковриков. Старомодная, но до блеска начищенная мебель. За шторами в цветочек — ставни, видимо наглухо закрытые.

«Что делать? — думала она, откинувшись на подушку. — Сколько сейчас времени, где она, где Фабио и его друзья-воры?»

Единственное, что оставалось, — это ждать.

Впрочем ожидание не слишком затянулось. Она услышала звук ключа, и на пороге появился молодой человек — очевидно, второй похититель. Он был ниже Фабио, коренастый и широколицый. Лицо добродушное, но встревоженное.

— Значит, проснулись. — От нее не укрылось проскользнувшее в его голосе облегчение. Видимо, они догадались, что причинение ей физического вреда не в их интересах. — Как вы себя чувствуете?

— Как никогда хорошо, — язвительно пошутила Клэр. Она посмотрела на его сильные руки с мозолистыми ладонями и сделала вывод. — Должно быть, вы Марко.

Он вспыхнул и испуганно уставился на нее.

— Откуда вы узнали?

— Потому что, в отличие от своего друга, вы похожи на человека, который, всю свою жизнь провел на свежем воздухе. Вы не могли бы развязать меня?

— Нет, этого я не могу сделать, синьорина.

— В конце концов, вам все равно придется это сделать, мне нужно в ванную, — твердо заявила она.

Он вышел, что-то бормоча себе под нос, и вернулся вместе с Фабио. Вдвоем они подняли Клэр с кровати, поставили на ноги и повели по длинному коридору, тоже тускло освещенному и украшенному яркими картинами с библейскими сюжетами.

Ванная блестела чистотой.

— Только без фокусов, — предупредил Фабио, развязывая ей запястья, и толкнул ее внутрь, бросив ей тонкое льняное полотенце.

В ванной оказалось только одно крошечное окошко почти под потолком, так что фокус исключается, печально подумала Клэр.

Она привела себя в порядок, ополоснула лицо и руки холодной водой. «Ужасный вид, — решила она, критически рассматривая себя в маленькое зеркало. — Бледная как смерть, на лбу синяк, почти шишка».

Но здравый смысл подсказывал, что она еще легко отделалась.

— Поторапливайся, — постучал в дверь Фабио.

— Мне нужна моя сумка, — в ответ крикнула она. — Что вы с ней сделали?

— Она у нас. Ты что, за дураков нас держишь?

— На этот вопрос я бы предпочла не отвечать, — холодно высказалась Клэр. — Просто разрешите мне воспользоваться косметичкой и расческой. Вряд ли я вырою подземный ход губной помадой.

Снова раздалось какое-то бормотание, но вскоре дверь открылась и ей бросили косметичку и щетку для волос.

Расчесав волосы, попудрившись, накрасив губы и слегка брызнув на себя духами, она почувствовала себя лучше. Это не решало проблем, но давало бесценную в нынешнем положении психологическую поддержку.

Наконец она вышла в коридор и смерила похитителей ледяным взглядом.

— Прежде чем вы снова меня свяжете, я хочу стакан воды и чего-нибудь поесть.

К ее удивлению, она получила и то и другое. Марко принес ей бутылку минеральной воды и миску вкусного горохового супа. На подносе лежала даже скатерка и накрахмаленная салфетка.

Пока она ела и пила, он стоял, прислонившись к двери.

— Вкусно, — улыбнулась она ему. Он покраснел и проговорил что-то в оправдание. — Скажи мне, — Клэр положила салфетку на поднос, — Фабио действительно твой кузен?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, мы познакомились в баре. Фабио рассказал, что любит синьорину Паолу, а маркиз мешает их любви. Мне стало жалко его. Потом он сказал, что заплатит мне, когда они с синьориной поженятся. Я помог ему получить работу в поместье, и они начали встречаться. — Он сгорбился. — Но синьор Леруччи сказал, что знает, у меня нет кузенов, и меня уволили. Мой отец работал на Бартальди, и его отец тоже, и для меня это был большой позор. Моя мать очень расстроится, когда узнает обо всем. — Он помолчал. — А когда синьорина Паола сказала Фабио, что не собирается убегать с ним, это все вообще потеряло смысл. — Он тяжело вздохнул.

— Но Фабио предложил тебе другой вариант. Получить деньги, украв статую Минервы? — высказала предположение Клэр.

— Да, мы все знали, что маркиз очень дорожит этой статуей. Это старинное сокровище и очень ценное. Фабио поклялся мне, что не повредит ее, и пообещал мне тоже выделить часть денег. У меня теперь нет работы, а моя мать не очень здорова. Кто теперь возьмет меня после того, как узнают, что меня уволил Бартальди? Никто, — с горечью, как-то по-детски сказал Марко.

В это время открылась дверь, и появился Фабио с веревками, видимо намереваясь опять связать ее.

— В этом есть необходимость? — с отвращением спросила она.

Он усмехнулся.

— Думаю, да. Вы очень ценная штучка, синьорина, к тому же из плоти и крови.

— Может, я не настолько ценна, как тебе кажется, — усмехнулась Клэр. — Маркиз Бартальди не поддается на требования шантажистов, тем более из-за меня. Я для него ничего не значу.

Фабио мерзко улыбнулся.

— Вы слишком самокритичны, синьорина, только у меня другое мнение. Однажды, когда у меня было свидание с Паолой, я видел вас кое с кем возле святилища Минервы. И мне показалось, что вы значите, и еще как. Вы красивы, и под одеждой тоже. Пожалуй, есть смысл взять фотоаппарат и заставить вас раздеться, чтобы напомнить маркизу Бартальди, чего он лишается.

— Не будь дураком, — перебил его встревоженно Марко, — опозорив женщину, ты только еще больше разозлишь его.

Фабио пожал плечами.

— И хорошо. Посмотрим, во сколько он оценит эти фотографии. — Он снова перевел взгляд на Клэр, которая едва дышала от ужаса. — Потерпите, синьорина, мы решили заставить вашего любовника пару деньков поволноваться, прежде чем связаться с ним. Думаю, что, когда мы встретимся, он пойдет на все мои условия.

— Я бы на это не рассчитывала, — ледяным тоном произнесла Клэр, пока Фабио снова связывал ей руки.

На душе у нее было отвратительно — за ней подглядывали! От одной этой мысли мурашки поползли по телу. Ей никогда не убедить Фабио, что она не любовница Гвидо.

Но Марко совсем другое дело. Ему явно не но душе вся эта ситуация, и на этом она должна сыграть. Интересно, когда ее хватятся на вилле? Теперь идея оставить вещи уже не казалась ей удачной.

Она устало положила ноги на кровать и постаралась, насколько это возможно, устроиться поудобнее. Что бы ни случилось, ей нужно выспаться.

О, Гвидо, думала она, закрыв глаза, найди меня. И если захочешь, я останусь с тобой. Я сделаю все, что ты скажешь, стану тем, кем попросишь.

На короткую сладкую секунду ей показалось, что она ощущает легкое прикосновение его губ к коже, волосам, векам. И Клэр заснула.