Невеста Бартальди (Никому не уступлю)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Конечно, прятаться в своей комнате она не станет, как бы сильно ей этого ни хотелось.

Ей нужно сосредоточиться на главном, что привело ее сюда. А главное — это предстоящая женитьба Гвидо на Паоле.

Конечно, бороться с ним очень рискованно, поэтому она будет следовать собственным желаниям, а не идти у него на поводу. Это будет трудно, но постепенно он все поймет. Он умный, искушенный мужчина, и односторонняя игра быстро наскучит ему; настоящая же борьба предстоит ей самой с собой, самое сложное — заставить себя контролировать свои чувства и подавлять инстинкты. Сейчас она призовет все свое самообладание, спустится по этой роскошной лестнице в гостиную, где Гвидо Бартальди и его семья сидят за завтраком.

Она надела строгое темно-синее платье с короткими рукавами и круглым неглубоким вырезом, синие босоножки на низком каблуке, зачесала волосы назад и закрепила их черепаховой заколкой.

Так-то лучше, подумала она, критически осматривая собственное скучное отражение в большом зеркале. Этот имидж она и должна поддерживать.

Клэр глубоко вздохнула и пошла вниз. Маттео встретил ее в холле, чтобы проводить в гостиную.

— Благодарю вас, — ответила она на его улыбку, — я бы заблудилась, так много дверей.

— Скоро привыкнете, синьорина, — кивнул он, — и будете чувствовать себя как дома.

Вот этого-то как раз не хотелось бы.

Гостиная была полна. Она нашла в себе силы улыбнуться и ответить на вежливый хор приветствовавших ее людей. Высокой фигуре, стоявшей у окна в противоположном конце комнаты, улыбки не досталось.

— Ну, наконец! Как вы долго, — подошла к ней Паола, беря ее под руку. — Все ждут встречи с вами. — Она подвела Клэр к красивому высокому мужчине, которого та видела мельком на вилле «Роза». — Это дядя Гвидо, граф ди Мантелли. Позвольте представить вам Кьяру Мэрриот, которая будет моей компаньонкой.

— Приятно познакомиться, синьорина. Наконец-то состоялась наша встреча. — Рукопожатие графа было крепким, а лицо добрым. — Но я, разумеется, много слышал о вас.

— Не думаю, что маркизу было что рассказать. В конце концов, мы едва знаем друг друга.

— Гвидо? — удивился граф. — Я имел в виду вашу крестную, синьору Андреати.

— Ах, — глухо произнесла Клэр, — понятно. — Гвидо, конечно, слышал каждое слово и теперь откровенно смеется.

Она почти с облегчением обернулась, когда подошел Тонио Леруччи. Паола представила его с небрежностью, граничащей с грубостью.

Он оказался моложе, чем Клэр представляла, среднего роста, с обаятельной улыбкой.

— Приятно познакомиться с вами, синьорина. Позвольте предложить кофе.

Она поблагодарила и немного поболтала с ним, пока накладывала на свою тарелку закуски.

Гвидо сел во главе стола. Она выбрала место в противоположном конце рядом с графом.

— Итак, синьорина, что вы думаете о вилле «Минерва»? Или еще слишком рано давать оценки?

— Я считаю, она великолепна. — Клэр подняла глаза на изящно расписанный потолок. — Он, должно быть, очень старинный.

— Около четырех веков, — согласился граф. — Как видите, на нем изображены Леда и Зевс, который явился к ней в образе лебедя. А вот, — он указал на фигуру на потолке, — богиня Гера с ревностью взирает на счастливую соперницу.

— Роспись в отличном состоянии, — отметила Клэр.

— Ну, конечно, потолок реставрировался, так же как и большинство сокровищ в этом доме. — Он повернулся к маркизу. — Я рассказываю синьорине Мэрриот, как ты, Гвидо, следишь за родовым наследством. — Он кивнул. — Твоему будущему сыну очень повезло.

Клэр посмотрела на Паолу, которая сидела с хмурым видом, и поспешила переменить тему, поинтересовавшись, с какого года дом находится в его нынешнем виде, о чем граф начал с удовольствием рассказывать.

Он был замечательным рассказчиком, к тому же обладал обширными познаниями, так что Клэр наслаждалась беседой, совершенно позабыв о собственной неловкости.

От графа она узнала, что он был женат на тете Гвидо, но уже около пяти лет как вдовец.

— К сожалению, у нас не было детей, — говорил он, — поэтому Гвидо для нас больше, чем племянник. А когда я остался один, он настоял на том, чтобы я жил с ним. — Он слабо улыбнулся. — У него всегда было обостренное чувство долга, хотя и надо признать, что, вопреки желанию его отца, он слишком затянул с женитьбой.

— Вероятно, он ждет, когда подрастет его невеста? — нерешительно высказала предположение Клэр.

— Или, может, хотел убедиться, что она именно та женщина, которая ему нужна, — тихо произнес граф. — Он никогда не скрывал, что мечтал о таком же счастливом браке, какой был у его родителей.

Тогда почему он женится на Паоле! — хотелось спросить Клэр. Но какое ей дело до их счастья или несчастья?

После завтрака Паола пригласила ее посмотреть сад. Это был предлог, чтобы поскорее заняться своими делами.

— Отлично, — согласилась Клэр. — Но после этого мы будем заниматься; я здесь, прежде всего, для того, чтобы учить тебя языкам.

— И вы тоже, как Гвидо, думаете про учение, — Паола состроила гримасу.

— Его будущая жена будет общаться с иностранными клиентами во время поездок, — объяснила Клэр.

Паола хихикнула.

— Будущая жена, но не я. А Фабио говорит только по-итальянски. Так что можете только притворяться, что учите меня.

Гвидо прав, она очень легкомысленна, устало размышляла Клэр по дороге в сад, но он ее любит и такую, зачем же мне притворяться и обманывать его, себя да и Паолу? Зачем я здесь?

Несмотря на опасения, первый день на вилле «Минерва» прошел гораздо спокойнее, чем ожидала Клэр.

Они с Паолой обошли сад, любуясь редкими растениями, причем Клэр даже не слышала Паолу, очарованная красотой природы. Но потом пришлось вернуться к действительности. Клэр пыталась вернуть Паолу в реальный мир, интересуясь, чем Фабио зарабатывает на жизнь, где они собираются жить после свадьбы и, главное, на что? Но Паола считала, что это несущественные детали.

— Единственное, что имеет значение, — с пафосом отвечала она, — так это наша любовь, а когда придет конец опекунству, у меня будут деньги. Но я попрошу Гвидо выдать мне немного уже сейчас.

Клэр удивленно приподняла брови.

— После того, как ты убежишь с Фабио? — Она покачала головой. — Я бы на это не рассчитывала.

— Ха! — воскликнула Паола. — Он же не захочет огласки и из гордости сделает то, чего я хочу.

Пожалуй, в этом есть логика, вынуждена была признать Клэр.

— Что же, надеюсь, что ни делается, все к лучшему. А теперь можешь сказать мне названия этих цветов на английском?

Этого Паола сделать не смогла, поскольку, как она радостно сообщила, не знала названий цветов и по-итальянски.

— Может, лучше пойдем к бассейну и немного поплаваем? — предложила она.

— Паола, я приехала сюда работать, а не отдыхать.

Паола надула губки.

— Но сегодня первый день, Гвидо не узнает. Они с Тонио все утро в кабинете будут вести умные разговоры о фермах, виноградниках и об урожае оливы. Нам нужно не попадаться на глаза Дзио Чезаре, он зануда.

— Ничего подобного, — резко возразила Клэр, — меня очаровал его рассказ про виллу.

Паола смерила ее долгим недоверчивым взглядом.

— Кьяра, вам действительно нравится слушать об этрусках, архитектуре и школе Рафаэля? — Она сделала руками неопределенный жест. — Тогда вы безнадежны.

— Да, — тихо ответила Клэр, — наверное, ты права.

Бассейн был в их распоряжении. Клэр уже собралась вернуться в дом за купальником, когда Паола показала на стационарные каменные кабинки на террасе в тени кипарисов, которые служили и как душевые, и как кабинки для переодевания. Паола сообщила, что там всегда держат несколько купальников и полотенец для гостей.

Большинство из найденных купальников оказались бикини, гораздо более откровенные, чем ее собственный, поэтому Клэр остановила выбор на сплошном, глубокого бронзового цвета.

Этот облегающий, словно вторая кожа, купальник с высоко вырезанными бедрами и глубоким вырезом на груди тоже был не слишком целомудренным.

Паола просто скинула хлопчатобумажное платьице и оказалась в купальнике, который представлял собой нечто похожее на черный ремень и два крошечных кружка материи, едва прикрывавших соски.

С таким же успехом можно было раздеться догола, подумала Клэр.

Но сам бассейн оказался потрясающим. Огромный, овальный, с блестящей бирюзовой водой, окруженный террасами для солнечных ванн.

Она подошла к воде и осторожно попробовала воду ногой. Вода была замечательной — прохладной, но приятно освежающей. Клэр окунулась, потом нырнула и трижды без перерыва проплыла туда и обратно вдоль бассейна.

— Вы с ума сошли, — строго сказала Паола, когда она подтянулась и, сев на бортик, стала отжимать мокрые волосы. — Такие упражнения вредны. У вас будут огромные мускулы, как у мужчины.

Клэр усмехнулась.

— Да, риск есть. — Она вытерлась полотенцем и вытянулась на соседнем с Паолой лежаке.

Утро было совершенно безветренным, что обещало знойный день. После нескольких бессвязных высказываний о ее страстном желании получить известие от Фабио Паола замолчала, а потом и вовсе задремала.

А Клэр было о чем поразмышлять. Ей ясно, что с Паолой ей не справиться. Наверное, надо просто сообщить Гвидо Бартальди, что его будущая жена планирует сбежать с охотником за состоянием. В конце концов, это его забота, и пусть он сам и решает эту проблему. Какое ей дело до прихотей маркиза и капризов Паолы?

А ей, Клэр, связываться с человеком, который не отступает от задуманного, не только трудно, но и опасно.

Она вздохнула и села, свесив ноги с лежака.

— Паола! — позвала она. — Я пойду в дом разберу вещи и приготовлюсь к занятиям. Увидимся за ланчем.

В ответ она услышала сонное бормотание, которое могло означать что угодно.

Накинув полотенце на плечи, Клэр поднялась по ступенькам, ведущим к кабинкам.

Воздух был полон ароматов, слышалось жужжание насекомых. Клэр глубоко вдохнула и неожиданно уловила какой-то посторонний, неприятный запах. Поблизости кто-то курил.

Нахмурившись, она оглядела кипарисовую рощу и заметила молодого человека, стоявшего между деревьями. Опершись о мотыгу и сжав губами сигарету, он смотрел в сторону бассейна. На нем были лишь потертые джинсы, но и в них он был привлекателен, что прекрасно осознавал.

Один из садовников, решила Клэр, подсматривает за загорающей Паолой. Он так поглощен своим занятием, что даже не услышал шагов.

— Вам нечем заняться? — холодно спросила она на итальянском.

Он вздрогнул и обернулся.

— Простите, синьорина. — Он говорил вежливо, даже заискивающе, но глаза смотрели дерзко и оценивающе, заставляя ее еще больше пожалеть о том, что на ней столь откровенный купальник. — У меня перерыв на отдых. Я не знал, что у бассейна кто-то есть. — Синьорина, я кузен Марко. Он говорил обо мне с синьором Леруччи.

Клэр не хотела больше ничего слушать. Завернувшись поплотнее в полотенце, она пошла вверх по ступенькам, но что-то ей сказало, что, несмотря на униженные заверения, он стоит и смеется ей вслед. Она резко обернулась, но увидела лишь брошенную сигарету, догорающую на земле.

Тем лучше, подумала она и пошла к кабинкам.

Встав под душ, Клэр решила, что обязательно спросит у Тонио Леруччи о кузене Марко.

Стянув с себя чужой купальник и завернувшись в полотенце наподобие саронга, она пошла одеваться. Но, оказавшись внутри, поняла, что ошиблась — висевшее на крючке платье совсем не походило на ее темно-синее, если не считать, что оно тоже синего оттенка, но блестящее, как шелковистый лазурит.

Она уже собралась выйти и поискать платье в других раздевалках, но заметила, что белье, аккуратно сложенное на стуле в углу, ее. Одновременно она обратила внимание, что к платью прикреплен листок бумаги.

«Простите меня, — гласила записка, — но подобные платья давно преданы забвению. Надеюсь, его замена порадует вас». Подписи не было. Только инициалы «Г.Б.» — вдруг у нее возникнут сомнения относительно того, кто мог позволить себе эту… эту выходку.

— Как он посмел критиковать меня? — дрожащим голосом произнесла она.

Она забыла, кстати, что синее платье было самым нелюбимым из всего ее гардероба и что она демонстративно надела именно его.

Также она проигнорировала внутренний голос, напоминавший ей о том, что маркиз постоянно угадывал ее хитрости и отвечал на них в собственной провокационной манере.

— Он не имел права, — бесилась она. — Я не надену это платье.

Она запнулась, осознав, что у нее нет альтернативы: или влезть обратно в мокрый купальник, или вернуться в дом в нижнем белье. Ни один вариант не устраивал ее.

Но Гвидо Бартальди совершил своевольный и бестактный поступок, нельзя спускать такие вещи.

Клэр надела новое платье, надеясь, что оно не подойдет ей по размеру.

Но оно идеально сидело, подчеркивая изгибы ее стройной фигуры, низкий круглый ворот обнажал выпуклость груди, а складки шелковой юбки приятно шуршали вокруг длинных ног. Цвет тоже удивительно шел ей, нехотя признала она. Но как он мог так безошибочно, на глаз, угадать ее размер, длину, даже оттенок ее кожи.

Она дрожала какой-то иступленной внутренней дрожью. Как с ним бороться? Но когда Клэр оказалась на вилле, ее пыл немного поостыл. Где искать Гвидо? Мажордома тоже поблизости не оказалось.

Так она и стояла, размышляя, что делать дальше, когда одна из массивных дверей, выходящих в холл, открылась, и появился Тонио Леручии. Он не сразу заметил Клэр, потому что смотрел через плечо в комнату, из которой только что вышел, и, очевидно, заканчивал разговор с тем, кто там был.

Когда он обернулся, его брови взметнулись вверх в неприкрытом изумлении.

— Синьорина Мэрриот? — Он засмеялся. — Простите, я не сразу узнал вас.

Клэр благодушно улыбнулась.

— Ничего страшного, синьор, иногда я сама себя с трудом узнаю. Наш хозяин и господин в одиночестве? Я хотела бы поговорить с ним.

— Это доставит ему удовольствие, синьорина, — галантно ответил Тонио.

Вряд ли, усмехнулась Клэр, проходя в комнату.

Огромное помещение с книжными полками и навесным декоративным потолком было мрачным, но французские двери, распахнутые в озаренный солнцем сад, и современный стол с компьютером придавали ему удивительно стильный вид. Гвидо Бартальди, в шортах и расстегнутой рубашке, положив длинные ноги на стол, изучал что-то на экране компьютера.

Закрыв дверь позади себя, Клэр жестко сказала:

— У меня к вам разговор, синьор.

— Судя по всему, не слишком приятный. — Он оторвался от компьютера и смерил ее оценивающим взглядом. — А я подумал, может быть, вы пришли поблагодарить меня.

— Поблагодарить? — Она повысила голос. — За причиненное оскорбление?

— Чем же я оскорбил вас?

— Вы прекрасно знаете, чем. — Она с отвращением сжала большим и указательным пальцами складку платья.

— Мне жаль, что оно вам не понравилось, — после непродолжительного молчания произнес он. — Но мы можем подобрать что-нибудь другое. Скажите, вас оскорбил цвет или фасон?

— Сам факт, что вы купили мне одежду.

Он выглядел удивленным.

— Я покупаю униформу всем служащим в доме, и еще никто не жаловался.

Клэр даже открыла рот от удивления.

— Вы называете это униформой? Должно быть, вы шутите.

— Давайте назовем это рабочей одеждой, — спокойно предложил он компромисс.

Клэр глубоко вздохнула.

— Давайте никак не будем это называть, — ледяным тоном заявила она. — Везде и всегда я ношу собственные вещи.

— И они все похожи на то, что было на вас за завтраком? Или сегодня вы специально выбирали?

Насмешка, ясно слышавшаяся в его голосе, не улучшила ее настроения, как и то, что он с такой легкостью разгадал ее план.

— Прошу прощения, что мои пристрастия в моде не отвечают вашим стандартам, но я бы предпочла носить собственную одежду, — напряженно заявила она. — И верните мое синее платье.

— Хм, — после паузы произнес он, — это будет затруднительно.

— Почему же?

— Во-первых, мой дядя специализируется на истории искусства и вы оскорбили его эстетические чувства своим утренним туалетом, вернее — бесформенным мешком, который изуродовал вас. Он уже немолод, и я должен уважать его чувства, понимаете?

— Нет, — резко ответила Клэр, — не понимаю.

— Ну а судьба платья была решена сразу, — задумчиво продолжал он. — Я велел Филумене сжечь старое. Уверен, она уже исполнила мое указание.

Клэр недоверчиво уставилась на него.

— Вы сожгли мое платье? — уточнила она.

— Это показалось мне самым простым решением, — кивнул он. — В противном случае, как я догадываюсь, дяде пришлось бы страдать до окончания срока вашего пребывания здесь.

— Но это же произвол! — воскликнула она. — Вы не имеете права.

— Сожалею, но ничего нельзя исправить. — Он замолчал. — Хотя я не могу сказать, что сожалею искренне, особенно глядя на вас в новом платье.

Он вышел из-за стола.

— Боже, Кьяра, неужели вы не знаете, какая вы красивая?

Клэр уставилась в пол, чтобы не встречаться с его пристальным взглядом, от которого ей стало трудно дышать.

— Я запрещаю вам говорить мне такие вещи, — тихо произнесла девушка. — Только Паола имеет право на них, она ваша… будущая жена.

— Паоле и не надо этого говорить, — резко возразил он, — она и так убеждена в силе своей привлекательности. Но вы, красавица моя, совсем другое дело, я не слепой.

— Вы обещали вести себя нейтрально, — дрожащим голосом напомнила Клэр. — А сейчас дразните меня, позволяя недопустимые между хозяином и служащей вольности.

— Вам ничего не угрожает, Кьяра, — довольно натянуто проговорил он. — Мне только непонятно, почему вы так болезненно принимаете мои попытки, или, как вы говорите, вольности, наладить дружеские отношения?

— Лучше я пойду. — Она все еще не решалась взглянуть на него. — И раз я вынуждена оставить это платье, то настаиваю, чтобы его стоимость вычли из моей зарплаты.

— Как скажете! — отрезал он.

— Кстати, Паола, — Клэр решила оставить последнее слово за собой, — не так уж уверена в себе, как вы думаете. И кое-что в ее поведении об этом говорит. Хотя бы то, что в вашем сердце есть место и для другой женщины.

Она повернулась к двери, чтобы выйти, но он схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

— Что вы имеете в виду? — спросил он. — Что она вам рассказала?

— В детали она не вдавалась. — Клэр безуспешно попыталась освободить руку. — Просто сказала, что у вас есть еще одно увлечение.

— И вы ей поверили?

— Почему бы и нет? — дерзко поинтересовалась она. — В конце концов, маркиз, ваше поведение не позволяет мне сделать вывод, что верность — один из ваших жизненных принципов.

Не успела она закончить фразу, как пожалела о сказанном: лицо у него помрачнело и напряглось, в глазах появился злой блеск.

— Если ты так думаешь, Кьяра, то за чем же дело стало?

Быстрым движением он притянул Клэр к себе, прижавшись к ней всем телом. Он был возбужден, и она почувствовала все так отчетливо, словно они были обнажены. У Клэр замерло дыхание от прикосновения его жестких волос на груди к ее нежной коже. Какое-то время он смотрел на нее, разглядывая губы, и постепенно холод в его глазах сменился нежностью, рука медленно поднялась к ее еще влажным волосам, придерживая ей голову, чтобы она не смогла увернуться от его поцелуя.

Клэр чувствовала, что должна сопротивляться, по крайней мере, попытаться оттолкнуть его, но не могла. Она была буквально парализована его близостью, ожиданием ласки.

Он наклонил голову, и его губы нежно коснулись ее губ, но язык, словно огонь, ворвался в ее раскрытые губы.

Какой-то миг Клэр была пассивна, позволяя первым острым вспышкам удовольствия превратиться в полыхающий в ней огонь.

Потом, когда его поцелуй стал более требовательным, она ответила на него. Ее жаркие губы двигались нерешительно, но она услышала, как он застонал от удовольствия.

Кончиками пальцев он касался ее затылка, запускал пальцы под волосы, затем скользнул ниже, лаская линию шеи, изгиб плеча. Клэр теряла под собой почву и дрожала от желания, так велико было ее возбуждение.

Гвидо запрокинул ее назад, оставляя дорожку поцелуев на шее, затем медленно касаясь губами мягкой выпуклости груди.

И в это время кто-то постучал в дверь. Когда Гвидо, нахмурившись, выпрямился, она высвободилась из его ослабевших рук, отступила назад и прижала ладони к пылающему лицу, стараясь сдержать учащенное дыхание.

— Кто там? — спросил Гвидо.

— Синьор, это Маттео, я пришел сказать, что приехала синьора Андреати. Ее машина у входа.

— Спасибо, Маттео, я сейчас выйду. И проинформируй, пожалуйста, моего дядю.

Он посмотрел на Клэр, лицо у него было холодным, даже отстраненным.

— Как вовремя приехала твоя крестная, красавица моя. Она спасла пас обоих от ужасной ошибки. — Он замолчал. — Я встречу ее, а ты, наверное, предпочтешь пройти в сад. Через некоторое время я пошлю горничную найти тебя.

— Хорошо, — чуть слышно согласилась она.

Клэр выскочила через французские двери, спотыкаясь на ходу. Ей показалось, что он позвал ее, но она не остановилась и не обернулась. В голове снова и снова стучало: «Ужасная ошибка».