Невеста Братвы

1. Илиана Волкова

— Илиана Волкова! Вытащи свою задницу из этой кровати! Сейчас же! — глубокий голос раздался за дверью моей спальни. Вслед за ним последовали три громких удара по двери, от которых задрожали стены.

Я резко подскочила, волосы были растрепаны, а ноги укутаны в одеяла. Закрыв глаза и застонав, я поднесла руку ко лбу.

Как же, блять, рано.

Очередной стук в дверь моей спальни вывел меня из оцепенения, и я распахнула глаза. Жар тела рядом со мной заставил меня рывком подняться с кровати.

О, твою ж мать.

Посреди кровати лежал… блять, как же его звали? Мой парень на одну ночь, назовем его так.

После потрясающей ночи в одном из наших ночных клубов, Дистории, где я отпраздновала двадцатиоднолетие с несколькими моими самыми близкими друзьями, я, должно быть, побрела домой, прихватив с собой этого парня.

Как, черт возьми, мне удалось провести его мимо охранников у главных ворот?

Мой взгляд блуждал по спящему мужчине в моей постели. Мне показалось, или прошлой ночью он выглядел гораздо привлекательнее?

Пивные очки, Илиана. Эти чертовы пивные очки.

Он не был непривлекательным, просто не был обычным мужчиной, на которого я ориентируюсь. Он был худощавым, скорее даже тощим. У него были длинные каштановые волосы до плеч с блондинистыми прядями. Фу… Неужели я подумала, что это сексуально? У него было круглое лицо, похожее на детское, и плоский нос, как будто его несколько раз ударили лопатой, и он так и не зажил как следует.

Под чем я была прошлой ночи?

Опустив взгляд на свое тело, я поняла, что обнажена.

Блять.

Я быстро пробежала через всю комнату к шкафу и сняла с вешалки халат. Завязав пояс вокруг талии, я вернулась к кровати, как раз когда по комнате разнесся ещё один удар по двери.

— Илианаааа, — прорычал голос, который, как я теперь знала, принадлежал моему старшему брату Александру.

— Секунду! — крикнула я в ответ, доставая свой телефон. Я быстро набрала номер своей лучшей подруги Татьяны. Она ответила на пятом гудке.

— Надеюсь, у тебя есть пиздец какая веская причина звонить мне в такую рань, — проворчала она, её голос был хриплым от сна.

— Женщина, какого хуя? Ты позволила мне привести парня домой прошлой ночью? Ты с ума сошла?! — прошипела я, сжимая трубку.

— Сучка, ничего я тебе не позволяла. Я пыталась остановить тебя, а ты сказала, цитирую: «Если я хочу трахаться, никто меня не остановит». А потом ты попятилась назад, волоча его за собой. Что я должна была делать? Повалить тебя на землю?

— Желательно, да. Мой отец сойдет с ума, когда узнает!

— Значит, сделай так, чтобы он не узнал. Это же очевидно.

Если бы я могла ударить её по лицу прямо сейчас, я бы это сделала. Конечно, это была не совсем её вина. У меня должно было хватить здравого смысла не приводить его домой. Но все же вчера вечером она была трезвой, ТВ (трезвым водителем), а не я. Так что у нее должно было хватить мозговых клеток, чтобы понять, какой ужасной ошибкой это обернется.

— И как, блять, я должна это сделать?

— Не знаю, придумай что-нибудь и позвони мне позже. Я иду спать дальше.

— Татьяна, не смей…

Она повесила трубку.

Вот сучка.

Татьяна была моей лучшей подругой столько, сколько я себя помню. Когда ты растешь в Братве, иногда бывает трудно завести друзей, если только они не являются частью этой жизни, а Татьяна, к счастью для меня, была именно такой. Ее отец работал на моего отца уже более двадцати лет, ещё до того, как мы переехали в Америку. Будучи одним из советников моего отца, он всегда был рядом и приводил с собой свою дочь. Мы с Татьяной сразу же нашли общий язык. Говоря прямо, мы обе были сумасшедшими и любили устраивать скандалы, даже когда были детьми.

Мужчина всё ещё крепко спал на моей кровати, его верхняя часть тела была полностью обнажена, а одеяло едва прикрывало нижнюю половину. Я положила телефон на прикроватную тумбочку, подняла ногу и пнула его по голени, пытаясь разбудить.

— Эй, — прошипела я, снова пиная его.

Он застонал, перевернулся на бок, оказавшись лицом ко мне, и открыл глаза.

А-а-а, так вот в чем дело.

Его глаза, один голубой, другой карий, ахуеть как возбуждали.

Он несколько раз моргнул, прежде чем его сексуальные глаза сфокусировались на мне.

— Если тебе дорога твоя жизнь, ты встанешь и выпрыгнешь в это окно, — сказала я, указывая на большое прозрачное окно слева от меня.

Моя комната находилась на третьем этаже, так что падение было бы не из приятных. Но по сравнению с тем, что его ждет, если отец узнает, что он здесь, я бы предпочла прыжок из окна, если честно.

— Что? — его голос был хриплым и низким от сна.

Громкий удар в дверь и череда русских ругательств заставили Мистера Сексуальные Глазки вскочить с кровати совершенно голым. Дверь моей спальни распахнулась настежь и сильно ударилась о стену.

Следом за этим входит старший брат Александр, ростом в два метра, во всем своем великолепии.

Он был здоровенным чуваком. Был сложен, как профессиональный рестлер, и достаточно высок, чтобы ему приходилось пригибать голову, когда он входил в эту чертову дверь. Он — гордость и радость моего отца. Следующий Волков, который займет трон и продолжит наше наследие. У него весь мир на ладони. Не помогает и то, что он хорош собой, и он знает об этом. Его черные волосы коротко подстрижены и аккуратно уложены. Его точеная челюсть всегда привлекает внимание дам, как и пронзительные ярко-голубые глаза.

Александр вошел, как будто ему принадлежало это чертово место, и остановился прямо передо мной. Его взгляд метнулся к Мистеру Сексуальные Глазки, ко мне и снова к Мистеру, а на лице застыла его фирменная хмурая гримаса. Можно было ощутить, как его присутствие заполняет комнату, почти до такой степени, что вы чувствовали себя задушенными его мужественностью.

Под его пристальным взглядом Сексуальные Глазки начал ерзать, переминаясь с ноги на ногу. Он покорно опустил голову, его член безмятежно болтался между ног, а руки безвольно висели по бокам.

Александр полностью развернулся и направил на меня свой взгляд.

— Серьезно, Илиана? — прорычал он.

Несмотря на то, что мой рост составлял сто восемьдесят восемь сантиметров, мне все равно приходится поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Что? — невинно сказала я.

Придумай что-нибудь, чтобы отвлечь его.

— Ты забыл, что сегодня мой день рождения?

Александр сузил глаза и, нахмурившись, снова перевел взгляд на Мистера.

О-хо-хо, он забыл, и я собираюсь использовать это в своих интересах.

— Боже мой, ты забыл! — я отчитала его, ткнув пальцем в грудь. — Мой родной брат забыл о моем дне рождения! Я обижена! — резко крикнула я, поднося тыльную сторону ладони ко лбу и пошатываясь, словно у меня головокружение.

Александр оглядывается на меня, его лицо явно выражает злость на всю эту ситуацию.

— Чего ты хочешь, Илиана?

Большой, плохой, старший брат хорошо меня знает. Конечно, мне похер на то, что он забыл про мой день рождения, но я знаю, что могу разыграть эту карту, чтобы получить то, что хочу, и он тоже это знает. Скажем так, это уже не первый раз.

— Почему бы нам в этом году отказаться от подарков, а вместо этого ты можешь помочь мне решить одну маленькую, крошечную проблему, которая у меня возникла, — негромко сказала я, указывая большим пальцем на Сексуальные Глазки.

Александр закрыл глаза и глубоко вдохнул, а затем снова посмотрел на меня. Повернулся и стал двигаться к обнаженному мужчине в моей спальне.

Голова Мистера вскинулась, и он начал отступать, его руки взлетели вверх в знак капитуляции.

— Что, блять, происходит? — закричал он, продолжая отступать. Его ноги уперлись в край кровати, и Александр положил руку ему на плечо, заставляя сесть.

Не раздумывая, Александр достал из-под пиджака пистолет и прицелился Сексуальным Глазкам прямо между его глаз.

Из Мистера вырвался четкий умф, прежде чем он упал обратно на кровать без сознания.

— Я отнесу его в яму, и мы разберемся с ним позже, — начал Александр, подхватывая обмякшее тело и перекидывая его через плечо. — Тебе нужно поторопиться и собраться, или ты забыла, что отец созвал собрание сегодня утром?

— Ой, блять! — крикнула я, подбегая к шкафу.

— Ой, блять, это уж точно, — пробормотал Александр, выходя за дверь.

Не обращая на него внимания, я быстро собрала наряд — простые черные джинсы и майку — и побежала в свою ванную комнату. Быстро приняв пятиминутный душ, я оделась и спустилась вниз.

Наш дом (хотя люди говорят, что это скорее особняк) стоит на нескольких сотнях акров земли. Вся территория огорожена и охраняется людьми моего отца двадцать четыре часа в сутки. Все здесь настолько роскошно, как и полагается главарю Братвы.

Трехэтажный дом, построенный в викторианскую эпоху, по праву заслуживает этого названия. Наш дом с башенками, турелями, открытой верандой, декоративными перилами и каменной отделкой — это всё, о чем мечтала моя мама.

Спускаясь по большой круговой лестнице, я пыталась собраться с мыслями. Вчера отец сказал нам всем, что хочет встретиться сегодня утром, чтобы обсудить кое-что важное. Конечно, я почти не обратила на это внимания, потому что мысленно готовилась к тому, что этой ночью я напьюсь.

Теперь я расплачивалась за это.

Я понятия не имею, о чем эта встреча, и молю Бога, чтобы он не сказал нам об этом вчера. В противном случае я буду следующей, кто проведет с ним несколько раундов на ринге.

В детстве мы с братьями часто ссорились и дрались. От криков до настоящих ударов, мы спорили из-за самых мелких пустяков. Не говоря уже о том, что мы постоянно подшучивали друг над другом, и наши шалости иногда выходили из-под контроля.

Однажды мы с Лукьяном решили, что Александру нужно немного расслабиться, и подмешали ему в водку рогипнол, широко известный как Руфи. Когда он отключился, мы связали его задницу и оставили голым в одном из наших стриптиз-клубов с поцелуями помады по всему телу от одной из стриптизерш.

Очнулся он взбешенным и дезориентированным, без малейшего представления о том, как он попал в стрип-клуб, с простой запиской, приклеенной к груди, «S lyubov’u, Lukyan & Ilyana.».

Когда он вернулся домой, с запиской в руках, он был готов к войне. Но вместо этого мы решили все как обычно — на ринге. Когда наш отец понял, что не может сдерживать нашу привычку устраивать драки друг с другом, он решил, что всё разногласия будут решаться на боксерском ринге в нашем личном спортзале. Он также использовал его как форму наказания. Если мы проваливали работу или проявляли неуважение к нему, нам приходилось проводить несколько раундов с ним, самим дьяволом, а Отец никогда не давал спуску на ринге. И неважно, даже если ты его собственная плоть и кровь, он повалит тебя, чтобы указать тебе твоё место.

Дойдя до конца лестницы, я повернула налево и направилась по длинному коридору к кабинету отца. Остановившись перед большой деревянной дверью, я подняла руку и дважды постучала.

— Входи, — раздался изнутри комнаты голос отца.

Я опустила руку на ручку и тут же открыла дверь.

Запах дыма и алкоголя сразу же ударил мне в ноздри. Неудивительно даже для девяти часов утра. Мой отец сидел за своим большим письменным столом из красного дерева в центре комнаты. В своем фирменном костюме-тройке от Armani он выглядел так, словно был моделью для GQ, а не хладнокровным русским мафиози.

Его черные волосы были аккуратно уложены, лишь несколько седых волосков начали появляться. На его лице застыло обычное нейтральное выражение, создавая впечатление человека, которому нет до всего на свете дела. Его ярко-голубые глаза остановились на мне, как только я переступила порог комнаты.

Отец поднялся с кресла и, обойдя свой стол, направился ко мне.

— S dnem rozhdeniya, printsessa, — сказал он по-русски, заключая меня в объятия. Поцеловав меня в лоб, он быстро сжал меня, прежде чем отпустить. Потянувшись в пиджак, он достал конверт и протянул его мне.

Идеальный подарок — деньги. Каждый год я могу рассчитывать на то, что дорогой папочка не прогадает.

Поднявшись на носочки, я поцеловала его в щеку и прошептала: — Spasibo, otets.

Он выпрямился, поправил галстук и провел руками по костюму. Явный признак того, что ему не по себе. Мой отец любит меня, в этом нет никаких сомнений, но он не очень-то умеет это показывать. Не умеет показывать эмоции и чувства вообще.

Его воспитывали в духе жесткости. Не показывать слабости. Быть безжалостным убийцей, каким и должен быть Pakhan. Такое воспитание закрепило за ним статус родителя с суровой любовью, а не лелеющего.

Он вернулся к своему столу и сел в большое кожаное кресло, наливая себе, как я полагаю, вторую или третью рюмку водки. Когда я вошла, то спрятала конверт в задний карман и осмотрелась.

Лукьян сидел в кресле перед отцовским столом, откинувшись назад, положив лодыжку на левое колено. Изо рта у него торчала толстая коричневая сигара, а в руке был стакан, наполовину наполненный водкой.

Он был самым младшим мальчиком и вел себя соответствующе. Он был беззаботным, с повадками «мне похуй на всё», которые исходили от него, как дурной запах. Он всегда был первым, кто пытался высветить плохую ситуацию с помощью мрачного юмора и дерьмовых шуток, никогда не воспринимал ничего слишком серьезно и всегда был просто засранцем. Нас разделяло всего несколько лет. Он был старше, но по его ребяческому поведению этого не скажешь. Он сводил меня с ума большую часть времени.

Покрутив стакан, он поднес его к губам и выпил остаток. Поставив его на стол отца, он быстро встал и направился ко мне.

Он был так же высок, как и Александр, но вместо того, чтобы быть сложенным, как кирпичный дом, Лукьян был более стройным. Его темные волосы были завязаны на затылке, а несколько прядей спадали на лицо. Его карие глаза встретились с моими, а губы изогнулись в улыбке.

— С днем рождения, сестренка, — сказал он, и его сильным русский акцент прозвучал ясно как день. Сколько бы мы ни прожили в Лас-Вегасе, его акцент никогда не менялся, его истинное происхождение всегда было налицо.

— Спасибо, брат, — ответила я, обхватив его за талию.

Николай вышел из тени за отцовским столом, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не вздрогнуть от неожиданности. Отец был бы в ярости, узнав, что я не обращаю внимания на окружающую обстановку.

Николай подошел и оттолкнул Лукьяна в сторону. Он обхватил меня своими большими, мускулистыми руками и уперся подбородком в макушку. При росте метр девяносто восемь это было для него легко.

— С днем рождения, — прошептал он, отпустил меня и вернулся на свое обычное место у стены.

Если Лукьян был сумасшедшим идиотом в семье, то Николай был его полярной противоположностью. Тихий. Умный. Целеустремленный. Николай был мозгом, а Лукьян — головной болью, той, что сводила всех нас с ума. Николай был не только невероятно умен, но и невероятно силен. Мы всегда делали ставки, кто победит в драке между ним и Александром. И я имею в виду настоящий бой, а не просто дружеский спарринг. Он был не только нашим техническим руководителем, но и главой службы безопасности, отвечая за все вопросы, связанные с наблюдением. Он посвящал Братве все свое время, никогда ничего не делая для себя. Братва была его жизнью, он был тем, кем он был. Он жил и дышал для Братвы.

Поблагодарив их обоих, я села в кресло рядом с тем, которое только что занимал Лукьян. Отец налил в рюмку еще одну порцию водки и протянул её мне. Я взял ей и, не задумываясь, выпила. Жжение жидкости в горле было успокаивающим и знакомым.

Я пью водку с семи лет, после своего первого убийства. Отец говорил: «Если ты достаточно взрослая, чтобы убивать, то ты достаточно взрослая, чтобы пить». Он никогда не позволял мне напиваться до беспамятства, но позволял мне выпить пару рюмок там и сям.

Лукьян занял место рядом со мной и вернулся в свое положение до моего прихода. Он поднес сигару к губам и затянулся на несколько секунд, после чего выдохнул.

— Итак, Отец, о чем эта встреча? — небрежно спросил Лукьян.

Наш отец повернул голову и направил на него свой острый взгляд. Он ничего не сказал. Он хранил полное молчание, и единственным признаком того, что он услышал вопрос Лукьяна, было едва заметное поднятие его брови.

Лукьян тут же пошел на попятную.

— Не то чтобы я требовал от тебя ответов, Отец, — быстро сказал он, усаживаясь поудобнее. — Я имею в виду… Я просто… ну, знаешь… ой, блять, — сказал он, опустив голову.

— Ой, блять, это уж точно, придурок, — прошептала я в его сторону, хотя знала, что Отец меня слышит.

Никогда нельзя было спрашивать отца о том, что происходит. Он говорил тогда, когда был готов, ни на минуту раньше.

— Мы обсудим твою дерзость позже, Лукьян, — сказал отец, его голос был низким и угрожающим.

Все его поведение было холодным и угрожающим. От одного его присутствия хотелось поджать свой хвост и бежать. Он был моим отцом. Я любила его, уважала, но и боялась. Нужно было быть глупцом, чтобы не бояться.

— Как только Александр вернется, мы начнем. Кстати, где ваш брат? — спросил отец, обратив свой убийственный взгляд на меня и приподняв бровь.

Ой, блять, ой, блять. Будь спокойна. Если он узнает, что ты привела парня домой, ты попадёшь на ринг.

— Ему нужно было в туалет, после того как он пришел меня будить. Бежал, сломя голову. Профузный понос, — быстро сказала я, имитируя руками взрыв и добавляя звуковые эффекты. — Бабаааааах…

Отец оставался неподвижным, его лицо было бесстрастным, но я заметила, как слегка дрогнули его губы. Он изо всех сил старался не рассмеяться, чтобы сохранить свою маску «Русского Мафиози».

Три быстрых стука в дверь кабинета, и все следы смеха исчезли так же быстро, как и появились.

— Входи, — прокричал он.

Александр открыл дверь и вошел. Слегка кивнув головой отцу, он прошел в дальний конец комнаты и сел на трехместный диван. Откинувшись назад, он растянул руки, положил их на спинку дивана и закинул одну ногу на другую.

Отец снова сосредоточился на мне, а в комнате воцарилась тишина.

— Давайте начнем.