Невеста напрокат

Глава 1. Кто в доме хозяйка?

Сегодня в акте приема-передачи, который я печатала по заданию своего «любимого» босса, почти в каждое слово закрадывались опечатки. Как тут сосредоточится, когда у него там трагедия века?

Семья моего босса считает, что у него проблемы с личной жизнью. Родня явно решила, что мальчик засиделся и надо его срочно женить. Представляю, как сейчас Владислав Исмаилович хватается за голову и пытается максимально корректно отстоять свое право на холостую жизнь. Его вообще не смущает, что видеосвязь орет на весь офис и мне все слышно.

— Смотри, сынок, какая красавица.

Стояла тишина пока шеф придумывал ответ.

— Это что за пельмени?! — возмутился он.

— Какие пельмени? — выкрикнул из динамиков голос его матери. — Это губы. Видишь, как старалась быть красивой, чтобы тебе понравится. Деньги тратила.

— Не. У меня вся жизнь впереди. Я себе пельмени в магазине куплю. Зачем на них жениться?

— У ее отца на проспекте шаурмячная.

— Ма, ну и что? У нее нос как шаурма!

— Ну, еще одну пластическую операцию сделает.

— Не надо пластическую операцию! Вообще ничего не надо.

— Ладно. Не хочешь как хочешь. А вот эта. Рузана. Хорошая девочка, смотри.

— Ма-ма. Где ты их находишь? Это что?.. Это кто? Чемпион по греко-римской борьбе? Я не буду на ней жениться. Конечно, она хорошая девочка, я ведь ее боюсь! Все ее боятся. Смотри, какой у нее взгляд, будто на болевой меня взяла.

Мама босса в защиту девушки выдвинула убийственный контраргумент:

— Зато сыновья у вас будут мощные.

— У нее будут мощные сыновья. У нее! Я не буду ей детей делать. Не хочу я.

Я зажала ладонью рот, чтобы громкий смех не вырвался наружу. Какой хитрый. Притворяется трусишкой, чтобы его на Геракле в юбке не женили.

— Сынок, у тебя вообще жизни нет.

— Есть у меня жизнь. Я одинокий волк. По жизни один иду. Волчара!

Он периодически срывается на крик, а я не могу сдержать злорадный смех. Ну, в принципе они правы. С личной жизнью у него проблемы. И неспроста. Я никогда не встречала более грубого и циничного человека.

Забавно было наблюдать, как он весь день боялся звонка своего мобильника. Игнорировал входящие, но под конец сдался и теперь из-за закрытой двери до меня иногда прорывается разговор на тему: «Я не хочу жениться!» Даже налоговая его так не будоражила.

А я сижу в приемной и хочу домой. Хотя нет, неправда. Дома меня слишком ждут. Я раба-хозяйственная. Хочу на волю. Эх, дорогой босс, как же я вас понимаю. Свобода чарующее слово. Оно пахнет бескрайними возможностями и счастьем.

Покосилась на табличку с надписью «юрист». Смешно. Боссу сейчас никакие законы не помогут, ведь за дело, очевидно, взялась вся его кавказская родня. Интересно, кто кого пересилит?

Владислав Исмаилович, болею за вас. Сражайтесь до последнего. Не женитесь. У вас ужасный характер. Вы испортите какой-нибудь бедной девушке жизнь. Даже если она физически сильнее вас окажется. Может быть, и она за вас замуж не хочет. Плачет сейчас и молится, чтобы вы не согласились на брак.

Тем временем я услышала последний и довольно сомнительный аргумент:

— Нет. Нет, я сказал. Не могу жениться.

— Почему?

— Потому что, — пауза, во время которой послышался тяжкий вздох. — У меня уже есть невеста.

— Есть? Привози ее с собой. Посмотрим на нее хоть.

Я не смогла сдержать смешок. Последняя девушка босса закатила пару недель назад ужасный скандал, разбила мою любимую стеклянную вазу и ушла в закат подальше от волчары. Вспомнив это слово, я прыснула в кулак.

— Вам она тоже понравится. Натур продукт, — продолжал врать за дверью взвинченный голос.

Боже! Кто так любимую женщину называет?

— Да, привезу.

Ага. Привезет. Кого он собрался с собой везти? Никто не согласится добровольно.

Я, наконец, допечатала акт и встала. Босс его сейчас подпишет, и я на сегодня буду свободна. Ура! Можно будет сделать домашнее задание по веб-дизайну и мелкий заказ. Деньги мне сейчас ужасно нужны. Коплю на первый взнос по ипотеке.

В своих мечтах я становлюсь востребованным дизайнером сайтов с собственной малюсенькой квартирой и торжественно кладу заявление по собственному желанию на стол Владислава Исмаиловича, и мы с ним расстаемся навсегда! М-м-м! Пленительный запах свободы. Прямо вижу, как мое счастливое лицо отражается в его очках в этот момент, а его мужественно-смазливое лицо принимает страшно озадаченное выражение.

Я постучалась и после злого «войдите» заглянула к Владиславу Исмаиловичу.

— Можно?

— Я же сказал, что можно! Надя, хоть вы меня сегодня не беси́те, — он пытался кому-то дозвониться.

Грубость я проигнорировала. День у него тяжелый. Не каждый выдержит переговоры с настойчивой и темпераментной мамой.

— Акты готовы. Вот.

Положила папку с актами ему на стол и стала ждать. Босс, просматривая документы, обычно трет подбородок, поросший небольшой щетиной. Не знаю почему, но мне этот его жест доставляет эстетическое удовольствие. Все-таки он красивый мужчина, хоть и не в моем вкусе. Мне нравятся парни менее брутальные и без патриархальных заскоков. Такие… домашние, что ли?

Он громко хлопнул папкой о стол, снял очки и стал разминать переносицу.

— Надя, я завтра проверю, что вы тут понаписали. Принесите мне воды, пожалуйста.

— Хорошо. Больше никаких заданий не будет?

— Доделывайте то, что есть.

Я кивнула. До конца рабочего дня осталось три часа. Успею домашку по дизайну сделать. Надо будет отдельно курс по типографике пройти. Шрифты пока мне плохо даются, а в веб-дизайне они очень важны. Придется выкроить как-нибудь из скудного бюджета. Образование требует жертв.

Очнулась лишь тогда, когда Владислав Исмаилович собрался уходить. Сохранила все изменения, прибрала на своем столе, пока выключался компьютер. Терпеть не могу бардак.

Босс вышел в приемную и бросил:

— До завтра.

На меня даже не взглянул, будто попрощался не со мной, а с мебелью. Немного обидно, что для красавца-босса я стою на той же планке привлекательности, что и офисная тумбочка. Ну и ладно! Он просто слепой. Я очень даже хороша!

Закутала свою прекрасную фигуру в старенький черный пуховик, изящно взмахнула вязаным полосатым шарфом у зеркала и пошла домой.

В автобусе вновь жуткая давка. Хорошо хоть ехать недалеко. Всего каких-то пять остановок. Когда погода позволяет, я хожу пешком, но в сейчас конец зимы. Дневная слякоть вечером превращается в коварный гололед.

Плеер в ушах бодро отбивает ритм нашей поездки. Меня окружают знакомые лица пассажиров. Мы почти родные люди: утром вместе едем на работу, вечером возвращаемся. Иногда здороваемся друг с другом, когда встречаемся в, например, супермаркете. Ведь знакомое лицо. Все пассажиры десятого маршрута знают по имени только тетю Люду. Потомственную гадалку, которая снимает офис на одну остановку дальше от моей работы.

Она обычно выбирает себе жертву и начинает развлекать нас, загружая пророчествами подсознание несчастного. Сегодня она молча и пристально рассматривала загробным взглядом меня. Я, заметив это, старалась смотреть в другую сторону и выскочила на своей остановке, едва не растянувшись на скользком асфальте.

Завтра она созреет для гадания. Надо будет выйти пораньше, чтобы не столкнуться с сумасшедшей. Еле дошла до подъезда. Ноги разъезжались. Я вообще заметила, что из-за вечной наледи, скользкой подошвы на обуви и прочих пакостей зимы, практически не рассматриваю окружающий мир в это время года. В каждый сезон запоминаю только свои ноги в кожаных черных сапогах семенящие по тротуару и желание быстрее добраться до тепла.

Влетела в подъезд и дальше на пятый этаж. Зашла в квартиру. Ну все, прощай офисная тишина. Навстречу мчатся племянники пяти и трех лет.

— Надя! Мы есть хотим!

Один обнимает мою правую ногу, другой — левую. Взлохматила их длинные волосы. Надо будет отвезти их парикмахерскую в ближайшие выходные. Витька скоро ослепнет от челки, которая вечно ему на глаза лезет. Младшему Сашке нерадивая мать волосы резинкой завязала.

— Наконец-то ты пришла. Я так устала. Детей надо покормить.

Ксюша зевала во весь рот. Вид заспанный. На руках трёхмесячная Аня.

— Ты опять ничего не приготовила?

— Я смотрела за детьми. Знаешь, мне нелегко на диете сидеть и готовить на всех, а потом смотреть, как вы жрете. Извини, в кухарки не нанималась.

— Мы есть хотим.

Племянники тянули меня за брюки. Я даже куртку не успела снять. Только постаралась взглядом выразить все, что я о ней думаю. Ксюше мои взгляды как о стену горох. Она знает, что при детях я не учиню скандал. Манипуляторша!

Она выкатила коляску, положила в нее спящего ребенка, зашла в свою комнату и тихо закрыла дверь. Я осталась стоять в коридоре с голодными детьми.

— Топайте на кухню, я переоденусь, и мы та-а-кое приготовим, пальчики оближете!

Я побежала в комнату, которая по совместительству была гостиной. Скинула с себя рубашку, свитер и брюки, а вместо них надела удобный спортивный костюм. Пять минут и я на кухне.

— Смотрите, берем хлеб из этого пакетика, а из этого колбасу. Кладем друг на друга и все перекус готов!

Разрезала один кусочек хлеба на двоих. Не хотелось перебивать детям аппетит, но и держать их голодными пока буду готовить нормальную еду, показалось мне бесчеловечным.

— А что вы целый день ели?

— Кашу и бананы. Мама нам дала.

Закрыла глаза и попыталась досчитать до десяти, чтобы успокоиться. Я сварила кашу утром. Перед уходом сказала Ксюше, что на днях накатала и заморозила несколько порций тефтелей, чтобы можно было быстро приготовить суп. Ксюше по барабану. Сейчас еще придет с работы голодный и ворчливый брат. Придется шустрее чистить картошку.

Пока мальчишки ели бутерброды и запивали их чаем, вода в кастрюле начала закипать, пассировался в сковороде лук, я катала ногой коляску и терла морковь.

Ровно час и обед, то есть ужин, готов. Разлила по тарелкам суп. Только хотела сесть, как в коляске закряхтела Аня. Пришлось стерилизовать ей бутылочку, разводить смесь.

Поела только тогда, когда малышка уснула.

Нервы мои подсказали, что терпение только что кончилось и пора учинить скандал. Покатила коляску со спящей племяшкой в комнату брата. Ксюша лежала на кровати и смотрела сериал на планшете. Увидев меня, она вытащила один наушник.

— Ребенок спит, — прошептала я.

— Я вижу, спасибо.

— А я устала.

— Ну, отдохни. Тебе кто-то не дает?

Я уперла руки в бока.

— Послушай, мне надоело тащить все на себе. Совесть имей, можно же было приготовить. Дети целый день голодные.

— Пожалуйста, не надо о детях. Мне ужасно все это надоело. Иди, отдохни.

Она хотела вновь изолироваться от мира с помощью наушника. Я ее опередила, сказав:

— Когда я должна отдохнуть? На кухне полно посуды. В ванной кавардак из вещей, которые просто надо было загрузить в машинку. Я сомневаюсь, что ты хоть что-то сдаешь по дому. Твои дети… да вы как неблагополучная семья!

— Послушай теперь ты меня, — тихо прошипела Ксюша. — Ты тут приживалка. Это квартира моего мужа. Если что-то не устраивает — вали отсюда.

Моему возмущению не было предела.

— Это квартира моих родителей. Я не обязана скитаться по съёмным углам. Я же немногого прошу. Только за собой убирать и за детьми смотреть. Ты их не от меня нарожала.

Ксюша хмыкнула.

— А в документах владельцем кто числится? Мой муж. Так что хозяйка здесь я. Что ты вообще понимаешь? Я устала. Сплю и не высыпаюсь. Жизнь будто мимо меня проходит. Будто я навечно только мамкой и буду. Больше никем! Я люблю своих детей, но… бесит меня все. Ничего не хочу.

Ужасно хотела спросить: А чего рожала? Не стала.

— Хозяйка. Ксюша, если женщина в доме больна, то и вся семья вслед за ней зачахнет. Ты все на мои плечи взвалила, а я тоже уже не вывожу. Или ты берешь себя в руки и хоть немного мне помогаешь, или я больше ничего не делаю. Посмотрим, сколько твое хозяйство протянет без рабсилы.

На этих словах я вышла. Не могу больше ее терпеть. Все понимаю, но если бы меня не было тут? Дети бы с голоду умерли!

Антона Ксюша на кухне обслуживала сама пока, я раскраски с детьми разрисовывала. Сто процентов капает ему на уши. Вечно она меня обвиняет в том, что я неуживчивая. Обидно, ведь на самом деле я ангел. Милый и добрый. Если бы она только знала, что меня только дети сдерживают, и еще то, что я не хочу быть причиной их развода. Иначе прибила бы. Пользуется моей добротой, а за спиной брата науськивает. Так мы с ним скоро врагами станем.

Надо скорее придумать что-нибудь с квартирой. Осталось собрать каких-то семьдесят тысяч собрать, и здравствуй ипотека! У родителей не хотела просить, наверное, все-таки придется.

Антон пил чай на кухне. Вид у него был уставший и злой.

— Мне Ксюша сказала, что ты с ней ругалась.

— А причину она тебе не назвала?

— Назвала. Надь, можно же быть немного адекватнее. Если тебе дети мешают… я даже не знаю, что тебе на это сказать, я могу тебе квартиру найти. Буду платить половину аренды. Ты только Ксюше об этом не говори, хорошо?

У меня глаза на лоб полезли. Это ж надо было все так перевернуть! Я не люблю своих племянников, получается. И конечно брат на меня обиделся. Ах ты гадина!

— Не надо, — я поглотила ком, подбородок предательски задрожал. — Хочу ипотеку взять. Несколько месяцев на первый взнос коплю.

Ксюша — победитель. Я морально не могу играть так же грязно, как она. Ее семья, ее правила. Никто не замечает, что тоже в эту семью вкладываюсь. Продукты покупаю, по счетам плачу, если Антон не опередит.

Я лишняя. Это и так было понятно.

— Тебе добавить?

Ага, чтобы вы потом мне об этом напоминали при каждом удобном случае. Нет, спасибо.

— Мне не надо. Я сама хотела вам рассказать, что кредит хочу взять.

Антон явно испытал облегчение. Понимаю, ему не хотелось со мной ссориться, но и с женой тоже. Проблема решена, можно расслабиться.

— И еще, — решила все же немного прояснить, — Мне дети не мешают. Я их люблю. Спокойной ночи.

Так хотелось выразить протест и жахнуть дверью, но никаких истерик. Я не такая. Я гордая и почти независимая.

Иногда женщины бывают совершенно невыносимыми. Особенно, когда имеют над мужчиной безраздельную власть. Последние дни Влада раздавил жесткий матриархат.

Все началось с того, что подруга Виолетты, мамы Влада, неожиданно для всех погибла от инсульта. Она пришла домой морально разбитая. Села за стол на непривычно пустой кухне и начала разбирать свою жизнь. Вроде молодая еще, всего пятьдесят пять лет, но уже так много успела. Вырастила двоих детей, дала им образование. Дочь замуж скоро пойдет. Со временем внуков нарожает. Внуки — залог будущего.

Виолетта задумчиво смахнула пальцем единственную соринку со стола и нахмурилась. Вот сын теперь казался ей на фоне дочери неприкаянным, несмотря на то что был вполне успешным юристом и купил недавно хорошую квартиру себе. Но где купил? В другом городе. Подальше от семьи. Сбежал на чужбину.

Виолетта покачала головой. Подозревала, что вмешались сюда дела сердечные. Вспомнила, как он перед армией нарвал букет роз в соседском палисаднике. Скандал был на всю улицу, а она так и не смогла дознаться, ради кого он совершил такой подвиг.

А перед самым дембелем Владислав, ее честный и исполнительный сын, чуть не стал дезертиром. Виолетта подозревала, что все его «подвиги» были совершены из-за девушки. После армии он всего пару дней пробыл дома и уехал учиться в другой город. До сих пор она помнит его потерянный вид и потухший взгляд.

Сколько лет прошло, а он и не думает жениться. Раз сам не может справится с поиском жены, она, мать, поможет своему сыну.

Виолетта стала скрупулезно перебирать в уме всех знакомых и друзей, у которых есть дочки на выданье. И даже нашла несколько вариантов.

К отбору невест подключилась и дочь, а за ней и свекровь. Они, как настоящие детективы, нашли всех кандидаток в соцсетях. Посмотрели, чем живут эти девушки, и отобрали самых приличных.

Потом Виолетта позвонила сыну и обрадовала его, но Влад решил сопротивляться. Даже трубку перестал на нее брать. Это ничего. Любящая мама сделает сына счастливым семьянином. Хочет он этого или нет.