Невеста волка

Глава 13

Я превращалась в волка…

Дикая, невозможная мысль, от которой в груди мгновенно разливался холод, тело сковывало ужасом и становилось до нервной дрожи страшно озвучить даже самой себе, что именно меня ждёт.

Но тут же, как будто в насмешку над этими эмоциями, на их место приходили другие. Энергия, которую невозможно сравнить ни с чем из того, что я чувствовала раньше и нестерпимое желание свободы. В такие моменты мне приходилось собирать всю свою волю и сдерживать себя, сжимать до крови кулаки, кусать губы. Я словно погружалась в лихорадку, которую почти нельзя контролировать.

— Это нормально, — успокаивал меня Бран, видя, что именно происходит, — ты ищешь связь с самой собой. Не сдерживайся, иначе тебе может стать хуже.

Вряд ли что-то могло быть хуже моего превращения в животное. Так что это был последний совет, которому я бы стала следовать.

Но оказалось, что неконтролируемые приступы энергии далеко не самое плохое, что могло произойти. Ведь вслед за ними вдруг пришла апатия. Она накрыла меня сильнее страха и ядом растворилась в крови. Теперь почти каждую ночь я просыпалась уже не от кошмаров, а от невероятной тоски, познакомившись с которой, не хотелось жить дальше. Я ощущала себя смертельно больным человеком, уже не верящим даже в возможность выздоровления, а сил хватало только на то, чтобы почти отстранённо наблюдать, как меняются мои тело и разум.

— Так не должно быть, — всё чаще слова Брана звучали гораздо менее уверенно, — ты уже давно должна была обернуться, но я даже не чувствуя тебя частью стаи.

Мы разговаривали ночью, когда я, мучимая бессонницей, лежала, просто уставившись в потолок. Бран тоже не спал и я даже не знала, отдыхал ли он когда-нибудь вообще. Теперь всё время, кроме нескольких часов в день, когда я вместе с другими девушками проводила у озера, он находился рядом и, в какой бы момент ночи я ни просыпалась, всегда чувствовала его успокаивающие прикосновения.

Так же как и сейчас, приподнявшись на локтях, он внимательно вглядывался в моё лицо, осторожно гладил по волосам.

— Мина, послушай меня, это важно, — в его голосе отчётливо звенела тревога.

Я ничего не ответила, только потянулась к нему. Как это ни странно, после секса на какое-то время мне становилось легче, я, словно выбиралась из душного помещения, а в теле снова появлялась энергия.

Правда длилось это недолго и в результате отбрасывало меня в ещё более глубокую яму, чем раньше. Бран словно понимал это и, несмотря на ставшее, кажется, уже каменным возбуждение, ко мне в последние несколько дней совсем не прикасался.

Мои руки скользнули по его состоящим, наверное, из одних мышц плечам, покрытой тёмно-коричневыми волосами груди, рельефному животу, а потом ещё ниже. Послышался сдерживаемый протяжный стон, но уже через секунду Бран поймал мои запястья и, подняв их за головой, крепко прижал одной рукой.

— Послушай меня, — сквозь зубы теперь уже с большим нажимом повторил он.

Его взгляд горел жёлтым, а глаза изменились почти также как тогда, в той пещере, перед тем как…

Теперь всё равно. Пусть хоть в облике волка меня отымеет, лишь бы исчезла эта медленно убивающая раздвоенность, лишь бы снова почувствовать себя живой.

— Твоя волчица уже проснулась, но ты очень долго сдерживала её и продолжаешь делать это до сих пор, — он говорил, нависая сверху достаточно близко, чтобы можно было услышать каждое слово, но они как будто проходили сквозь меня, почти не касаясь сознания, — она слишком слабая и слишком молодая, чтобы быть одиночкой, ей нужен альфа. Я могу помочь, вывести её. Но у твоей волчицы нет сил даже для того, чтобы признать меня. Ты должна сделать это сама. Ты должна признать меня своим альфой.

Я смотрела в его нечеловеческие глаза и понимала, что они больше не пугают меня. Странно… но, может быть, всё дело в том, что в них самих сейчас отражался страх.

Вдруг вспомнилась наша первая встреча. Идеальный, абсолютно уверенный в себе мужчина, который, не задумываясь, убил на моих глазах человека. Казалось, он не способен на сомнения, а, тем более страхи.

Но сейчас этот мужчина боялся и понимание этого стало для меня неожиданно приятным. Как сладкая месть за то, что он лишил меня права выбора.

— Ты можешь сойти с ума, а волчье безумие по-настоящему страшно. Или умрёшь от истощения. Я видел такие случаи. Ну же, малышка, — не отрывая от меня ищущего напряжённого взгляда, Бран бережно погладил моё лицо, — не будь упрямой, сейчас точно не время для этого. Ты уже признала меня своим мужем, признай и своим альфой. Я выведу твою волчицу и всё будет хорошо. Просто произнеси это вслух, повтори: я признаю тебя…

Первым порывом было сделать это, просто повторить, ведь он обещал, что после мне станет легче. Я уже разомкнулась губы, но вдруг замерла. Из всего сказанного им поняла только, что, если подчинюсь, уже навсегда потеряю саму себя. В моём теле поселится другое дикое существо и это как раз и будет самым настоящим сумасшествием.

В этот момент я снова почувствовала усталость и медленно закрыла глаза.

— Мина, это не шутки.

Он отпустил мои руки, но только для того, чтобы с силой встряхнуть, заставив почувствовать себя тряпичной куклой. И даже на это я почти не отреагировала, разве что снова посмотрела на него.

Наверное, по взгляду понял, что настаивать дальше нет смысла, я не сделаю то, что он хочет. Бран тяжело шумно выдохнул и наклонился ещё ниже, прислоняясь ко мне горячим лбом.

— Девочка моя глупая, — теперь в сдавленном шёпоте чувствовалось почти отчаяние, — что же ты делаешь?

Сильнее прижал меня к себе и я даже не заметила, как мои руки, обнимая, как-то почти сами собой скользнули по его спине. Губ коснулось раскалённое дыхание и я растворилась в глубоком жадном поцелуе.

Насколько сильно я соскучилась за эти несколько дней, когда он не прикасался ко мне и насколько почти болезненным за это время стало желание чувствовать его в себе. Как наркотик, без которого я уже, кажется, не могла.

Потянулась руками к ремню на его брюках, расстегнула, сделала тоже самое с пуговицей, молнией и, наконец, сдавила обеими руками почти каменный от возбуждения ствол.

Бран не стал тратить время на то, чтобы раздеть меня, только поднял кверху ткань туники, оголяя бёдра и живот. Приподнял мои ноги, прижал их к груди и, направляя член внутрь, вошёл.

Да… именно то, что мне было сейчас так нужно. Я охотно выгибалась навстречу его движениям и желала в тот момент только ещё сильнее ощутить в себе эту невероятную наполненность.

И он тоже соскучился. Я чувствовала это в его голодных прикосновениях, поцелуях и даже в почти бессвязном шёпоте, в котором слышались то невероятные нежности, то почти проклятия.

Ко мне снова возвращались силы и ощущение жизни. Не жалкого существования тени, а радости, энергии и самой возможности испытывать наслаждение.

Хотелось только, чтобы эти ощущения не заканчивались и Бран, действительно, долго не отпускал меня. А когда, почти утром, это всё же случилось, впервые за много дней, я смогла спокойно уснуть.

Только лучше бы мне было и вовсе не просыпаться.

Когда я открыла глаза, воспоминания о вчерашней ночи были ещё достаточно яркими, но с каждой секундой они словно покрывались полупрозрачными плёнками, выцветали, оставляя вместо себя щемящую пустоту.

— Прости, — послышался голос Брана где-то рядом. Он, как всегда, не спал, — нам нельзя было вчера заниматься сексом. В такие моменты твоя волчица чувствует связь со мной, а потом, когда эта связь исчезает, её тоска усиливается. Поэтому тебе становится хуже.

Меня, и правда, словно отравили. Мышцы ломило от любого движения, глаза резало как будто я смотрела на яркий свет, а во рту появилась ужасная сухость, хотя ни пить, ни есть не хотелось.

Если раньше моя апатия отражалась в теле только сильной усталостью, то сейчас очевидно, болезнь пошла дальше.

Я крепко зажмурилась, отвернулась и, свернувшись калачиком, практически с головой накрылась одной из шкур. Правда, почти сразу почувствовала на себе руки Брана. Он мгновенно притянул меня и, по-прежнему, закутанную в мех, пересадил на свои колени.

— Выпей, — взял стоящую рядом с нашим лежаком кружку и протянул её мне. Но в руки не дал, просто поднёс ко рту, вынуждая сделать глоток.

По запаху это оказался отвар каких-то трав, на вкус довольно горьких, но мне всё же пришлось выпить его до конца.

Когда чашка опустела, я закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони. О том, чтобы есть мясо теперь не могло быть и речи, но я не могла быть уверена, что и более лёгкая пища задержится в организме.

Как ни странно, отвар не только не попросился назад, но и заставил меня немного прийти в себя. Конечно, не настолько, чтобы вернуть ясность мыслей или избавиться от всепоглощающей усталости, но, по крайней мере, сухость во рту исчезла, резь в глазах стала не настолько сильной и даже головная боль, которая уже начинала медленно пульсировать в висках, решила повременить.

— Солнце уже давно встало, — Бран осторожно провёл рукой по моей спине, — я отведу тебя к озеру, а через два часа вернусь и буду с тобой.

В ответ выдавила из себя бледное подобие улыбки.

— Можно мне остаться здесь?

— Нет, — отрезал он, стянул и бросил на пол прикрывающий меня мех, — тебе нужно выходить и что-то делать, отвлекаться.

А ещё мне нельзя оставаться одной. О том, что основная причина заключалась в этом, не сложно было догадаться даже моему затуманенному сознанию.

Тем временем он взял лежащую рядом тунику, сам надел её на меня и даже несколько раз провёл пальцами по волосам, таким образом расчесывая их.

Как будто готовил к выходу куклу. Хотя в последнее время я и сама всё чаще чувствовала себя именно так.