Незнакомец в моих объятиях

Глава 18

Оцепенев, Лара неподвижно сидела в карете, словно восковая кукла, в то время как голоса, перебивая друг друга, звучали в ее голове:

«Ужасная правда состоит в том…»

"Удержи меня, Лара”.

"Он занял место вашего мужа”.

"Я не хочу расставаться с тобой”.

«Ты любишь меня?»

«Да, да…»

Жестокость случившегося была сокрушительной. Наконец она доверилась мужчине, отдала ему свое сердце.., и все оказалось иллюзией.

Хамелеон – как назвал его капитан. Человек без чести и совести. Хладнокровный убийца. Он явился к ней, чтобы манипулировать ею, соблазнить и заронить в нее свое семя. Он присвоил имя Хантера, его деньги и собственность, даже его жену. Как же он должен презирать обманутых им людей!

"Любая другая женщина узнала бы своего мужа”, – тупо думала Лара, Но она поверила в его ложь, потому что так подсказало ее сердце.

Вспомнив злобные обвинения Джанет Кроссленд; “Ты же просто жаждешь поскорее залезть под простыни к совершенно незнакомому мужчине!” – Лара готова была умереть со стыда. Это правда. С самого начала она хотела его, подсознательно, не отдавая себе в этом отчета. Все ее существо потянулось к нему. И она позволила этому случиться.

Унижение, ярость, негодование сотрясали ее. Боль была так велика, что она не могла думать. Сжавшись в комок, Лара дрожала, как испуганный ребенок, удивляясь, почему нет слез. Она лишилась всего, чем дорожила в жизни! Чувства полыхали в ее груди, не в состоянии пробиться через ледяную оболочку.

Из последних сил она пыталась рассуждать. Нужно разработать план. Но мысли ускользали от нее, как скользкие рыбины из неловких пальцев. Ей хотелось, чтобы карета не останавливалась, колеса вращались, а лошади бесконечно тащили свой груз, пока не окажутся на краю земли и не упадут в бездну. Лара не могла вернуться домой. Она нуждалась в помощи, но единственный человек, к которому она могла обратиться, предал ее!

– Хантер!.. – прошептала она в приступе горя. Но настоящий Хантер мертв, а человек, о котором она привыкла думать как о своем муже… Она даже не знала его имени. Истерический смех зародился а ее груди, но она подавила его, боясь, что если начнет смеяться, то никогда не остановится и кончит свои дни в приюте для умалишенных, что, в сущности, не так уж плохо. Она могла по достоинству оценить место, где можно сколько угодно кричать, хохотать и биться головой о стену.

Невероятным усилием воли ей удавалось хранить молчание и спокойствие. Она терпеливо ждала, пока карета доползет до Хоуксворт-Холла, потеряв всякое представление о времени. Наконец экипаж остановился, дверца распахнулась, и появилось обеспокоенное лицо лакея.

– Миледи… – Он почтительно проводил ее в дом. По поведению слуг, которые обращались с ней как с тяжелобольной, Лара поняла, что выглядит более чем странно.

– Миледи, – обратилась к ней миссис Горст, – не могу ли я что-нибудь сделать для вас? Вы так…

– Я просто устала, – ответила Лара. – И хотела бы отдохнуть у себя в спальне. Проследите, пожалуйста, чтобы меня не беспокоили.

Цепляясь за перила, она с трудом поднялась по лестнице.

Мельком увидев свое отражение в зеркале верхнего холла, Лара поняла причину беспокойства слуг. Ее трясло, как в лихорадке, глаза казались громадными и испуганными. Лицо горело, словно опаленное солнцем. Но причиной жгучего румянца был стыд, сжигавший ее изнутри.

Задыхаясь и трепеща, Лара направилась к себе, однако вместо этого оказалась перед дверью Рейчел. Она тихонько постучала и, заглянув в комнату, увидела, что сестра сидит у окна.

– Лариса, – сказала Рейчел, засветившись улыбкой. – Входи же и расскажи мне, как там миссис Тайлер? – Она взглянула на Лару, улыбка исчезла с ее лица. – Что с тобой? Что-то случилось?

Лара только покачала головой, не в состоянии сказать ни слова. В горле саднило. Она несколько раз сглотнула, прежде чем смогла заговорить.

– Рейчел, – пристыженно сказала она, – я привезла тебя сюда, чтобы позаботиться о тебе, но.., боюсь.., тебе придется заботиться обо мне.

Руки Рейчел взметнулись в немом призыве. Они поменялись привычными ролями – младшая сестра предлагала утешение старшей. Лара, не задумываясь, шагнула к ней.

Она опустилась на пол, склонив голову на колени Рейчел.

– Какая же я дура! – выдохнула она, разразившись потоком прерывистых фраз, порой совсем неразборчивых, но Рейчел каким-то образом удалось ее понять. Лара призналась во всем, включая унизительные, терзающие душу подробности, и все это время тонкие пальчики Рейчел, не переставая, гладили ее по голове.

– Ну-ну, все нормально, – снова и снова повторяла Рейчел. – Все образуется.

– Нет! – всхлипнула Лара в полном отчаянии. – Ничего не образуется. Кажется, я жду ребенка. Его ребенка, понимаешь? Пальцы Рейчел дрогнули на ее волосах.

– О, моя милая!.. – прошептала она и умолкла, между тем как Лара продолжила свою горестную исповедь.

– Капитан Тайлер мог ошибиться, – заметила Рейчел в какой-то момент. – Кто может с уверенностью сказать, что этот человек не лорд Хоуксворт?

С судорожным вздохом из самой глубины души Лара покачала головой.

– Настоящий Хантер мертв, – тусклым голосом проговорила она. – Иначе этот обман не имел бы смысла. Думаю, я всегда понимала, что этот человек не мой муж, но не хотела взглянуть правде в глаза. Я допустила все это, потому что пожелала его. Кто же я тогда, Рейчел?

– Ты не виновата, – решительно сказала Рейчел. – Ты была одинока и никогда прежде не любила…

– Тому, что я сделала, нет оправдания. Боже, как стыдно! Потому что я по-прежнему люблю его. И не хочу его отпускать.

– А почему ты должна это делать?

У Лары перехватило дыхание от дерзкого вопроса Рейчел, которая всегда отличалась благоразумием и твердыми принципами. Секунду-другую она в изумлении взирала на сестру, прежде чем дрогнувшим голосом ответить:

– По тысяче причин… Но главная из них заключается в том, что все его слова и дела – сплошная ложь. Я для него всего лишь средство для достижения цели.

– Он ведет себя так, будто и в самом деле неравнодушен к тебе.

– Только потому, что ему это выгодно. – Внезапно Лара покраснела так, что слезы выступили на глазах. – О, каким же легким трофеем я оказалась для него.., бедная, изголодавшаяся по любви вдовушка!.. – Она зарылась лицом в колени Рейчел и разрыдалась. – До сих пор я не понимала, насколько уязвима. Даже смерть Хантера не слишком задела меня. После двух лет замужества он оставался для меня чужим. Но этот человек словно явился из моих снов и стал неотъемлемой частью моей жизни… И я полюбила его. Каждый момент, проведенный с ним. Если он уйдет, то заберет с собой мое сердце. Ничего не останется ни для кого, ни для чего…

Она продолжала говорить, заливаясь слезами, пока не довела себя до полного изнеможения. Уронив голову на колени сестры, Лара задремала. Когда она проснулась, все еще сидя на полу, ее спина и шея затекли. На мгновение Ларе показалось, что ей приснился ужасный сон, и в сердце ее вспыхнула надежда. Но одного взгляда на лицо Рейчел хватило, чтобы понять, что кошмар был явью.

– Что ты будешь делать? – мягко спросила Рейчел. Лара потерла усталые глаза.

– Пошлю за лордом и леди Артур, – проговорила она. – Они должны быть восстановлены в правах. Титул принадлежит им. Мой долг оказать им помощь, насколько это в моих силах. Что касается Хантера… – Она запнулась на его имени. – Завтра он возвращается из Лондона. Я посоветую ему скрыться, чтобы избежать наказания. В противном случае его, несомненно, повесят. Не только из-за того, как он обошелся со мной, но за мошенничество, которое он совершил, присвоив имя моего мужа. Контракты, инвестиции, займы… О Боже, ни один из них недействителен!

– А как насчет ребенка? – услышала она тихий вопрос сестры.

– Никто не должен ничего знать, – ответила Лара. – Особенно он. Теперь это не имеет к нему никакого отношения. Ребенок мой, только мой!..

– Ты сохранишь его?

– О да!.. – Лара прижала руки к животу, стараясь сдержать новый поток слез. – Неужели это плохо – хотеть ребенка, несмотря ни на что?

Рейчел погладила ее по голове.

– Нет, моя милая.

Лара спала урывками и, проведя беспокойную ночь, проснулась на следующее утро совершенно измученная. Однако настроена она была решительно. Надела строгое синее платье, отделанное шелковой тесьмой по подолу и вороту, хотя глубокий траур более соответствовал ее душевному состоянию. У нее было такое чувство, словно она похоронила близкого человека. Глубокое уныние воцарилось в доме. Лара понимала, что ей придется как-то объяснить все слугам, друзьям, знакомым в Маркет-Хилле.., и Джонни. Как сможет ребенок понять то, чего она сама не понимала? Представив, что ей предстоит, Лара ощутила невыносимую усталость.

Когда все останется в прошлом, пообещала она себе, когда Хантер исчезнет из ее жизни, а титул Хоуксвортов вернется к Артуру и Джанет, она навсегда уедет отсюда. Может быть, ей удастся начать новую жизнь где-нибудь в Италии или Франции. Возможно, она даже сможет уговорить Рейчел присоединиться к ней. Но подумав о том, чтобы начать все сначала, она опять едва не расплакалась.

Лара задумалась о том, как долго Хантер – она не могла называть его иначе – был с ней. Три месяца. Самый лучший период в ее жизни, подаривший ей радость, какую не многим суждено испытать. Околдованная его нежностью, страстью и любовью, Лара расцвела в присутствии Хантера и ни о чем не жалела. Если такова цена счастья, она готова была ее заплатить.., но мучительная боль разрывала ей душу.

Лара искала слова, которые скажет Хантеру, когда он вернется из Лондона. Спокойную и достойную речь, без бессмысленных препирательств и омерзительных обвинений. Но ничего, кроме вопросов, не приходило ей в голову. Невыносимо страдая под ледяной маской внешней невозмутимости, Лара прошла в сад в поисках уединения. Она села на скамью и, обхватив руками колени, уставилась на миниатюрный фонтан, изображавший плещущегося в воде херувима. Мягкий ветерок шелестел в подстриженном тисовом кустарнике, раскачивал цветы, высаженные в громадные каменные вазы. Вдыхая сладкий аромат разогревшейся на солнце травы, она потерла виски, пытаясь облегчить пульсирующую боль.

Как персонажи надвигающегося кошмара, в саду, появились две высокие светловолосые фигуры. Артур и Джанет Кроссленд. “Как они скоро!” – угрюмо подумала Лара, не особенно удивившись. Она не сомневалась, что они накинутся на возможность снова получить титул, как стервятники на освежеванную тушу. С прежним самодовольным видом, с одинаковыми деланными улыбками они приблизились к ней.

Джанет заговорила, прежде чем Артур успел открыть рот.

– Много же тебе понадобилось времени, чтобы поумнеть! – ядовито бросила она. – Как я понимаю, твоя маленькая эскапада закончилась, и теперь мы можем вернуть то, что по праву наше.

– Да, – невыразительным тоном ответила Лара. – Эскапада закончилась.

Артур, склонившись, взял ее безжизненную руку и пожал с показным сочувствием.

– Дорогая племянница, представляю, как ты настрадалась! Тебя обманули, предали, унизили!..

– Мне отлично известно, что со мной произошло, – перебила его Лара. – Нет никакой необходимости перечислять мои беды.

Несколько озадаченный неожиданным отпором, Артур кашлянул.

– Ты на себя не похожа, Лара. Но я прощаю тебе твою грубость, так как понимаю, насколько ты огорчена и растерянна.

Скрестив на груди костлявые руки, Джанет смотрела на Лару с холодной усмешкой.

– Я бы не сказала, что она выглядит растерянной, – заметила она. – Просто дуется, как малое дитя, у которого отняли конфету.

Артур круто повернулся к жене, пробормотав что-то себе под нос. Хотя он говорил неразборчиво, ему удалось заставить ее на какое-то время замолчать. Он снова обратился к Ларе, глядя на нее со змеиной улыбкой:

– Ты прекрасно рассчитала время, Лара. Весьма ловкий ход с твоей стороны – дождаться, пока он уедет из поместья, и послать за нами. Я позаботился о том, чтобы его арестовали прямо в Лондоне. Конечно, я предпочел бы, чтобы его заключили в тюрьму, но пришлось ограничиться домашним арестом в лондонском доме Хоуксвортов. Окончательное решение, разумеется, примет палата лордов, так как его дело находится в юрисдикции пэров королевства… Впрочем, они быстро разберутся, что он не принадлежит к их числу.

Лара безуспешно пыталась представить себе, как человека, которого она считала своим мужем, берут под стражу. Не приходилось сомневаться, что любые попытки ограничить свободу приведут Хантера в бешенство. Еще хуже ей стало при мысли, что он предстанет перед судом самых влиятельных лордов Англии… Она подавила крик отчаяния. Он слишком горд. Лара не хотела, чтобы его терзали подобным образом.

– Разве его будет судить палата лордов? – тупо спросила она.

– Сначала лорд-канцлер на специальном заседании выслушает наши показания. Если он не отклонит дело – что совершенно исключено, – тогда состоится слушание в палате лордов. – Артур усмехнулся со злобной радостью. – Думаю, мы скоро увидим, как этот самозванец выплясывает на конце веревки. Я позабочусь, чтобы ему ненароком не сломали шею. Я намерен присутствовать при казни и наслаждаться каждым мгновением, пока он будет задыхаться в петле и синеть, прежде чем его окончательно удавят… – Артур умолк, услышав невнятный возглас, вырвавшийся у Лары. Его лицо тут же приняло заботливое выражение. – Дорогая, думаю, нам следует оставить тебя, дабы ты могла поразмыслить обо всем на досуге. Знаешь, все к лучшему.

Лара не ответила, закусив губу, хотя все ее существо вопило от протеста. Она не сомневалась, что поступила правильно, как того требовали ее моральные принципы. Разве можно скрывать правду? Однако попытка разобраться во всем только увеличила сумятицу в ее голове. Она поддержала Кросслендов в их притязаниях на титул из чувства долга, но это не принесло ей утешения. Эгоистичные, склонные потворствовать своим слабостям, они скорее всего промотают состояние семьи, оставив наследников без гроша и причинив страдания всем, кто имел несчастье зависеть от Хоуксвортов. И Джонни будет лишен благополучного будущего, которое она готовила для него. Разве это справедливо?

Горячая слеза скатилась по ее щеке, и Джанет злорадно усмехнулась.

– Взбодрись, моя дорогая, – сладко пропела она. – Все же это было такое волнующее приключение, верно? Признаться, твой временный муженек весьма недурен. Не сомневаюсь, что в постели с ним было чем заняться. Тебе нужно благодарить судьбу хотя бы за это.

Артур схватил жену за тощую руку и дернул ее к себе. На сей раз Лара расслышала его приглушенные слова:

– Может, ты придержишь язык, пока не вывела ее из себя? Еще немного, и благодаря тебе мы останемся без титула. Нам необходимо ее свидетельство, это ты способна понять? – Он повернулся к Ларе с примирительной улыбкой:

– Не беспокойся ни о чем, Лара. Все скоро решится, и ты заживешь спокойно. Нужно будет выполнить кое-какие формальности, но ты можешь рассчитывать на мою помощь.

– О да, спасибо, – сказала Лара. Он уставился на нее, пытаясь понять, не послышались ли ему саркастические нотки в ее ответе.

– Я вправе ожидать от тебя обычной вежливости, Лариса. Не забывай, что мы одна семья и преследуем общую цель. Более того, я надеюсь, ты постараешься быть любезной с лордом Лонсдейлом, когда он приедет сегодня, независимо от разногласий, возникших между вами в последнее время.

– Нет! – Побелев, Лара вскочила на ноги. – Зачем, во имя Господа, вы пригласили сюда Донсдейла?

– Успокойся, – мягким тоном проговорил Артур, вперив в нее неподвижный взгляд. – Лорд Лонсдейл располагает сведениями, которые будут чрезвычайно полезны в нашем деле, и мы намерены их обсудить. Кроме того, он собирается забрать свою жену, и я не стал бы его осуждать, учитывая, что ты выкрала сестру из ее собственного дома…

– Ноги лорда Лонсдейла не будет в поместье! – заявила Лара со стальными нотками в голосе. – Я запрещаю ему являться сюда, ясно?

– Ты запрещаешь? – недоверчиво переспросил Артур, а Джанет зловеще рассмеялась. – Запомни, племянница, ты больше не хозяйка поместья. Ты не имеешь права обсуждать мои решения, а тем более запрещать что бы то ни было.

– Тем не менее я запрещаю! – сказала Лара, сузив глаза. – И если вы воспрепятствуете мне, не рассчитывайте на мое свидетельство против Хантера. Я отзову свое заявление и поклянусь небесами, что он есть и всегда был моим мужем.., если вы не пообещаете мне здесь и сейчас не допускать Лонсдейла к моей сестре.

– И надолго? – спросил Артур, уставившись на Лару с таким видом, словно она сошла с ума.

– Сколько понадобится.

Он разразился недоверчивым хохотом:

– Не допускать мужа к жене, да еще сколько понадобится… Боюсь, что ты просишь слишком многого, дорогая!

– Он несдержан и жесток. Рейчел чуть не умерла от его побоев. Можете спросить доктора Слейда.

– Уверен, ты преувеличиваешь, – возразил Артур.

– Я всегда считала Лонсдейла милым молодым человеком, – заявила Джанет. – К тому же если он ударил Рейчел, думаю, она это заслужила.

Лара медленно покачала головой и осуждающе посмотрела на Джанет.

– Чтобы подобное замечание было сказано одной женщиной в адрес другой… – начала Лара, но ее голос замер, когда она поняла, что едва ли Джанет с ее черствостью способна внять ее доводам. Она снова повернулась к лорду Артуру:

– Ваше обещание, сэр, в обмен на мое свидетельство, – То, чего ты требуешь от меня, не только аморально, но и незаконно! – сопротивлялся Артур.

– Уверена, вы это переживете, – холодно сказала Лара. – В противном случае не ждите от меня поддержки. Ваше слово должно оставаться в силе даже после суда. Я могу только надеяться, что вы в достаточной степени джентльмен, чтобы сдержать его.

– Ты упрямая, безрассудная, непочтительная… – набросился на нее Артур, побагровев от гнева, но Джанет остановила его, чуть ли не мурлыча от удовольствия:

– Не забывай, дорогой, нам нужно се свидетельство. Артур закрыл рот, лицо его судорожно дергалось.

– Ладно, – злобно процедил он, бросив на Лару свирепый взгляд. – Наслаждайся своей маленькой победой. Клянусь, она будет последней! – И он удалился вместе с Джанет, не отстававшей от него ни на шаг.

Прошло немало времени, прежде чем тревога и негодование Лары улеглись. Колени ее дрожали, и она снова опустилась на скамью, уронив голову на руки. Слезы струились из ее глаз, проникая сквозь пальцы, глубокий прерывистый вздох вырвался из груди.

– Хантер, – прошептала она несчастным голосом, – почему ты не был настоящим?

Дальнейшие события развивались с ошеломляющей быстротой. Хотя Хантер отказался от юридической помощи, мистер Янг пренебрег его указаниями. Он обратился к семейному поверенному мистеру Элиоту, члену Судейской палаты его величества по уголовным делам, который, в свою очередь, нанял сержанта Уилкокса в качестве защитника на процессе.

Соответственно лорд и леди Артур наняли адвоката со стороны обвинения, хотя ни он, ни сержант Уилкокс не могли существенно повлиять на исход дела. Лорд-канцлер направил в Маркет-Хилл двух судейских для сбора свидетельств у всех, кто пожелает представить таковые. В течение двух дней чиновники самоотверженно трудились, записывая показания и мнения по интересующему их вопросу почти каждого жителя графства. Лара была благодарна Артуру, который избавил ее от непрерывного потока посетителей. Ему удалось сдержать их натиск под тем предлогом, что Лара слишком расстроена и не может принимать. Это не помешало ей встретиться с мистером Янгом, когда тот вернулся из Лондона. Зная, что управляющий встречался с Хантером, она надеялась получить о нем какие-либо известия.

Вид у Янга был осунувшийся, словно он не спал несколько ночей, в покрасневших карих глазах светилась тревога. Лара пригласила его в гостиную и закрыла дверь, опасаясь привычки Джанет подслушивать. Здесь они по крайней мере могли разговаривать открыто.

– Как он? – спросила Лара без предисловий, садясь и жестом предлагая ему последовать ее примеру.

Янг примостился на краешке дивана рядом; измятая одежда натянулась на острых локтях и коленях.

– Со здоровьем все в порядке, – серьезно ответил управляющий, – чего не скажешь о его настроении. Он говорит очень мало, не проявляет ни гнева, ни страха. Складывается впечатление, что он абсолютно равнодушен к самому процессу.

– Он в чем-нибудь нуждается? – спросила Лара, чувствуя ком в горле. Она всей душой рвалась к Хантеру, чтобы поддержать его и утешить.

– Если вы не возражаете, леди Хоуксворт, я хотел бы от” везти ему чистую одежду и кое-какие личные вещи. Лара кивнула:

– Пожалуйста, проследите, чтобы у него было все необходимое.

– Леди Хоуксворт, – осторожно начал мистер Янг. – Поверьте, мы с доктором Слейдом никогда бы не привезли лорда Хоуксворта сюда, не убедившись с абсолютной точностью в его честности.

– Мы все хотели поверить ему. – пролепетала Лара. – Он это знал и использовал нас.

– Миледи, вам известно мое глубочайшее уважение к вашим суждениям.., но я не могу не думать, что вы действуете под влиянием вашего дяди. Еще не поздно изменить ваше мнение. – С возрастающей настойчивостью в голосе он продолжал; – Понимаете ли вы, что случится с вашим мужем, если вы не отзовете свое обвинение?

Печально улыбнувшись, Лара посмотрела на него:

– Он послал вас сюда, чтобы сказать мне это? Янг сокрушенно покачал головой:

– Хоуксворт не позволяет произнести ни слова в свою защиту. Он не намерен ни доказывать, кто он такой, ни признавать что-либо. Он заявил, что предоставляет вам решать этот вопрос.

– Каждый из нас должен придерживаться правды. Я могу говорить лишь то, во что верю, независимо от моего отношения к возможным последствиям.

Управляющий был явно разочарован.

– Понимаю, леди Хоуксворт. Надеюсь, вы поймете нас с доктором Слейдом, если мы выступим в поддержку лорда Хоуксворта, и не будете слишком расстроены.

– Совсем напротив, – сказала Лара прерывающимся голосом. – Я буду счастлива, если вы хоть как-то поможете ему, чего я сделать не в силах.

– Да, миледи. – Он горестно улыбнулся. – Прошу прощения, мне пора. Я должен многое успеть ради блага лорда Хоуксворта.

Лара встала и протянула ему руку.

– Сделайте для него все возможное, – тихо проговорила она.

– Разумеется. – Лицо Янга выразило сожаление. – Похоже, вы оба родились под несчастливой звездой. Мне казалось, что у вас есть все основания для счастья, но судьба распорядилась иначе. Я и помыслить не мог, что все так кончится!

– Я тоже, – прошептала Лара.

– Никогда не считал себя романтиком, – неловко заметил он, – но, миледи, я надеюсь, что вы и он…

– Нет, – мягко перебила его Лара, провожая до двери. – Не надейтесь.

Вдоль стен детской тянулись полки с куклами и игрушками, висели картинки, изображавшие играющих детей. Лара приложила немало усилий, стараясь создать для Джонни весь мыслимый уют, но этого оказалось до обидного мало, чтобы защитить его. Она поставила книгу на выкрашенную в голубой цвет полку и снова присела на краешек его постели. Лежа на высоких подушках, с влажными после купания черными кудрями, Джонни казался на удивление маленьким.

Реакция мальчика на события последних дней была даже хуже, чем предполагала Лара. Он не плакал, но воспринял отсутствие Хантера с трагической серьезностью, которую ничто не могло поколебать. От его мальчишеской энергии, шалостей и улыбок не осталось и следа. Лара не могла объяснить ребенку суть происходящего, понимая, что такая ноша непосильна для его хрупкой души. Она ограничилась тем, что сказала Джонни, будто Хоуксворт плохо себя вел и его арестовали. Теперь судья будет решать, как с ним поступить.

– Мама, – спросил Джонни, уставившись на нее громадными голубыми глазами, – лорд Хоуксворт – плохой человек? Лара пригладила его волосы.

– Нет, дорогой, – нежно вымолвила она. – Не думаю, что он действительно плохой. Но возможно, ему придется понести наказание за то, что он совершил в прошлом.

– Лорд Артур говорит, что его повесят, как моего папу.

– Он так сказал? – мягко спросила Лара, подавив вспышку гнева. – Ну, никто не может знать наверняка, пока мы не встретимся с лордом-канцлером.

Джонни перевернулся на бок, подпирая голову ручонкой.

– Мамочка, а меня тоже когда-нибудь заберут в тюрьму?

– Никогда! – твердо пообещала Лара и, наклонившись, прижалась губами к его темноволосой головке. – Я никогда этого не допущу.

– Но если я стану плохим человеком, когда вырасту…

– Ты вырастешь хорошим, прекрасным человеком! – пылко сказала Лара, глядя на малыша с любовью и нежностью. – Тебе не нужно беспокоиться о таких вещах. Мы всегда будем вместе, Джонни, и все будет хорошо.

Малыш удобнее устроился на подушке, но выражение его лица оставалось серьезным.

– Я хочу, чтобы лорд Хоуксворт вернулся, – произнес он.

Лара закрыла глаза, сдерживая внезапно подступившие слезы.

– Я знаю. – Прерывисто вздохнув, она натянула одеяло на худенькие плечи ребенка.

Лара прибыла в Лондон вечером накануне назначенной встречи с лордом-канцлером. Она решила остановиться в городской резиденции Хоуксвортов – доме, где Хантера держали под арестом. Сверкающее белизной здание с высокими полукруглыми окнами и классическим портиком с четырьмя колоннами отличалось элегантностью и простым изяществом. Внутри стены были отделаны деревянными панелями из темного полированного дуба и выкрашены в мягкие, бежево-серые тона с оливковым оттенком, подобранные специально для Хоуксвортов около пятидесяти лет назад.

По мере приближения к особняку Лару охватывало все большее волнение. Мысль о том, что придется провести ночь под одной крышей с Хантером, пусть даже в разных комнатах, вызвала у нее непроизвольную дрожь. Ей хотелось задать ему вопросы, терзавшие ее денно и нощно, но она боялась встречаться с ним лицом к лицу. Лара чувствовала, что сломается при виде его, а этого унижения ей не пережить.

К ее облегчению, лорд и леди Артур остановились в своем собственном лондонском доме, предпочитая знакомое пышное окружение элегантному особняку Хоуксвортов. Стараясь не привлекать внимания, Лара распорядилась, чтобы слуги распаковали вещи в ее спальне, но услышала от дворецкого, что комната уже занята.

– Кем? – насторожилась Лара.

– Вдовствующей графиней, миледи. Мать Хантера здесь? Рот Лары приоткрылся от изумления, и она беспомощно посмотрела на дворецкого:

– Когда? Как?..

– Я приехала сегодня н полдень, – раздался с верхней ступеньки лестницы голос графини. – Получив наконец одно из писем, которые ты разослала по всей Европе, я тотчас направилась в Англию, Я планировала завтра же утром выехать в имение и самой разобраться во всей этой путанице. Вместо этого я обнаруживаю, что мой предполагаемый сын находится здесь под арестом. Судя по всему, я прибыла вовремя.

Лара начала подниматься по лестнице, не дожидаясь, когда свекровь закончит свой монолог. Софи, вдовствующая графиня Хоуксворт, совсем не изменилась, оставаясь по-прежнему стройной и привлекательной дамой, с короной серебряных волос и фамильными жемчугами, в несколько рядов обвивавшими ее шею. Умная и практичная, она не теряла самообладания даже в самых сложных обстоятельствах. Ее трудно было любить, но она не могла не нравиться.

– Матушка! – воскликнула Лара, обнимая ее. Софи стоически вытерпела ее нежные объятия и улыбнулась невестке с искренней симпатией:

– Лучше бы ты, Лариса, приняла мое приглашение отправиться в путешествие. Как я понимаю, здесь тебе пришлось несладко, верно?

– Да, – ответила Лара с трепетной улыбкой, чувствуя, как защипало глаза.

– Ну, ну, – успокоила Софи, выражение ее лица смягчилось. – Мы с тобой разберемся во всем, выясним, что к чему. Бутылка вина и славная, неторопливая беседа – вот что нужно делать в подобных случаях.

Отдав слугам ряд строгих указаний, Софи взяла Лару под руку, и они направились в лавандовую гостиную, предмет особой гордости Софи. Комната была исключением в чисто мужской атмосфере дома и выглядела необыкновенно женственной. Выдержанная во всевозможных оттенках розовато-лилового и лавандового цветов с вкраплениями сливового, с расставленными тут и там инкрустированными золотом столиками, она была украшена цветными витражами на окнах, изображавшими фиалки, любимые цветы Софи. Она вся благоухала их ароматом.

Лара подумала вдруг, в какую комнату заточен Хантер, чем он занят и известно ли ему о ее приезде.

– Вы его видели? – взволнованно спросила она у свекрови. Графиня помедлила с ответом, осторожно опустившись в бархатное кресло с подголовником.

– Да, я его видела. Мы немного поговорили.

– Он очень похож на Хантера, не правда ли?

– Естественно. Я бы очень удивилась, если бы было иначе. Пораженная Лара выпрямилась в своем кресле и с недоумением посмотрела на свекровь:

– Боюсь, я не совсем вас поняла. Их взгляды на мгновение скрестились. Лара впервые видела Софи в таком замешательстве.

– Ясно, – вымолвила после паузы вдовствующая графиня. – Значит, ты ничего не знаешь?

– Не знаю – чего? – Отчаяние и растерянность бушевали в душе Лары. – Господи милосердный, как я устала от загадок! – воскликнула она. – Вы скажете мне наконец, что известно вам о человеке, взятом под стражу в этом доме?

– Начнем с того, – с некоторой язвительностью проговорила графиня, – что они с моим сыном Хантером единокровные братья.