Ни любви, ни жалости

Глава 22

Вероника

Не знаю, каким чудом верит Красуцкая, но мне всё же разрешают переписать завтра контрольную работу. Индивидуально. После уроков.

С души падает хоть один камень. Дышать становится чуть легче. Хотя при взгляде на змеюк-одноклассниц всё равно дыхание спирает. Я, конечно, была готова ко всякому, даже к физической расправе. Но никак не к тому, что они начнут красть мои контрольные работы. Главное, не могу понять, как у них это получилось. Ведьмы! Проклинаю их!

День из-за всевозможных треволнений пролетает в мгновение ока. После гимназии, как и планировала, звоню, записываю сестру к офтальмологу, затем иду в крупный торговый центр, чтобы закупить продукты на неделю. С двумя тяжелыми пакетами - руки едва не отрываются - медленно тащусь домой. Сейчас разберу провизию, чуть передохну и пойду за Верочкой. Я помню о том, что должна поговорить с её воспитательницей.

Когда до дома остается всего-ничего, поднимаю от земли глаза и едва не выпускаю пакеты из рук. Возле подъезда стоит Демид. Вместе со своим дружком. Заметив меня, они тут же прекращают разговор. А затем… Валя срывается с места и почти бежит в мою сторону.

— Давай помогу, - вырывает тяжести из моих рук.

Не сопротивляюсь. Когда руки наконец-то свободны, кажется, что они растянулись до земли.

— Спасибо, - говорю. Но на парня не смотрю. После того, что я узнала об отце, моё отношение изменилось ко всем представителям мужского пола. И, сомневаюсь, что когда-нибудь сместится в лучшую сторону. Да пошли они все…

Когда оказываемся перед подъездом, забираю у соседа пакеты обратно.

— Я подниму наверх, - сопротивляется.

— Не надо дальше. Я сама. Еще раз спасибо! – не удержавшись, зыркаю на смотрящего волком Демида и захожу в подъезд.

Хоть тащить пакеты по лестнице еще тяжелее, чем просто идти с ними по дороге, не жалею, что отказалась от помощи. Уже не верю в обычную симпатию. Ищу во всём подвох. Наверное, этому Вале от меня что-то нужно. И что именно это «что» догадаться несложно.

Передохнув и предупредив бабушку с мамой, что иду за сестрой, снова выхожу на улицу. Быстро шагаю к садику. Мне везет. Когда мы разговариваем с воспитательницей по поводу Захара, приходит его мама. Женщина мне не особо нравится. Ей, кажется, безразлично, что её сын обижает мою сестру.

— Ну, что я могу сделать… - пытается снять с себя ответственность. – Я рощу двоих сыновей одна, без мужа. Поговорю со старшим сыном. Пусть объяснит Захару, как нужно вести себя с девочками.

На этой ноте и расстаемся. Пока мы с Верочкой переодеваемся, Захар с мамой уже уходят.

— Прогуляемся немножко? - спрашивает Вера, когда выходим за калитку детсада.

— Конечно. Куда ты хочешь? На качели?

— Да, - сестра бодро скачет рядом, пока я без особого настроения еле передвигаю ноги.

Почти добираемся до своего двора, как неожиданно слышу оклик. Причем зовут не меня, а Веру. Оборачиваюсь. Первым замечаю Захара, и уже потом перевожу взгляд на высокого плотного парня, идущего чуть позади него. Брат! Понимаю это за долю секунды. По спине почему-то начинает тянуть холодом. Неприятное предчувствие рождается в области груди.

Вера прячется за меня, пока стоим, ждем мальчишек.

— Что нужно? – смотрю на брата Захара.

— Так это ты нажаловалась матери на мелкого?

— Ну, допустим! – стараюсь не обращать внимания на подспудный страх. Во мне уже поднимается волна гнева. Похоже, старшему брату не по душе то, что мелкому влетело из-за нас с Верой. Такой же хулиганистый болван, наверное.

— И что Захар твоей очкастой сделал?

Этого одного вопроса хватает для того, чтобы я озверела окончательно.

— Слушай… Ты… - несмотря на разницу в росте, начинаю наступать на бугая. – Если ты сейчас же не извинишься за очкастую…

— Чего??? – ржет на весь двор. – Извиниться? Да ты, видно, вообще звезданутая на всю голову.

Стоп-кран срывает. Делаю недостающие шаги и толкаю здоровяка в грудь. Но тому хоть бы хны. Еще больше заходится хохотом. На пару секунд. А потом, перестав смеяться, уже сам толкает меня. Причем с такой силой, что, не удержавшись, отлетаю на пару метров назад и больно шлепаюсь на пятую точку.

Вера начинает истошно вопить. Её пугает не только то, что я упала, но и то, что брат Захара снова направляется ко мне. И выражение его лица в этом миг совсем не дружелюбное.