Ни слова о другом мире

Глава 5

Элхор.

Вереница тусклых огней звезд мирно спала на небесных просторах, там же величественно наблюдала со своего трона королева-Луна, освещая своим бриллиантово-белым цветом свою вечную подругу-Землю. Ночь была глубокой и невероятно тихой, не пропускающей ни единого звука, казалось даже ночные хищники в этот раз решили не выходить на охоту, разве что какая-нибудь пустельга пролетит, и снова скроется в высоких зарослях травы.

Степь тянулась на многие-многие километры в разные стороны, и была отнюдь не так пуста, как многие полагали. Безусловно хозяевами данной территории были копытные животные, с чьим быстрым бегом никто не мог сравниться. Поговаривают, что где-то здесь, на необъятных просторах этой прекрасной местности обитает редчайшая раса кентавров, которых практически не осталось. И на то были весомые причины. Их истребляли, буквально уничтожали, дабы не допустить распространения черной магии, которую так боялись все люди, и делали это под знаменами Инквизиции.

Все дело в том, что кровь и органы Кентавров использовались в самой страшной, и, пожалуй, самой могущественной магии — Некромантии. И инквизиторы, будучи практически бессильными в борьбе с некромантами, решили истребить такой часто используемый «расходник». Благодаря подобным ценным ресурсам, опытный некромант не только мог увеличить свои навыки контроля нежити, но также и освоить контроль живого разума. В этом был, конечно, существенный ряд нюансов, но они были слишком незначительными, перед разумным и способным развиваться солдатом.

Где-то среди степной травы стояла небольшая импровизированная палатка, в которой мерцал тусклый свет и время от времени доносился какой-то говор. Он не был похож на общий имперский язык или же на какие-то местные наречия. Если бы представитель иного мира услышал это, он мог бы различить очень большую схожесть с латынью. Этот язык был под запретом в империи, и едва услышав его любой имел полное право убить того, кто посмел на нем изъясняться.

Мужчина лет сорока с ярко-изумрудными глазами сидел в позе лотоса посреди палатки, а перед ним стояла глубокая глиняная чаша, с утолщенными краями. На ней были уверенной рукой выскоблены различные символы, расставленные в хаотичном порядке. Внутри чаши находилась темно-красная вязкая жидкость, которая к слову отвечала словам мужчины странным побулькиванием. Слева от чаши лежала отрубленная голова, в которой глаза были выдавлены из глазниц, а волосы обрезаны до самого основания. Голова принадлежала мужчине среднего возраста, с мощной и широкой нижней челюстью, и выступающей надбровной дугой. Уши были вытянуты и имели отчетливо лошадиную форму.

Et Imbora Enenn, peto ut mihi tantam fortitudinem, excitari potest, quae ex mortuis. Incutere timorem possunt commovebitur terra et turbabitur quia vis est de animabus hominum. Octava infantem scilicet a Ehlor non fuerit de stirpe vestra ad vos de Libra. (Имбора и Ененн, прошу вас дать мне великую силу, способную пробудить мертвых. Силу, что способна содрогать землю и вселять страх в души людей. Я, Элхор, ваш потомок в восьмом поколении прошу вас о просвещении.)

Назвавшийся Элхором встал и поднял чашу над головой, после этого он закрыл глаза и медленно вылил на себя ее содержимое. Это была кровь, самая настоящая кровь, что вязкой струйкой стекала по его голове и лицу, но не достигая земли, тут же испарялась в воздухе и легкой дымкой достигала его ноздрей. Он глубоко вдохнул, втягивая всю дымку, на нем не осталось ни одного мокрого место от вылитой крови, все до капли испарилось.

Глаза Элхора закатились от эйфории, и он блаженно выдохнул. Он чувствовал, как тело наполняется маной, а в голове появляются очертания той силы, что протекала сквозь его энергетические потоки. От переполнявшей его мощи он содрогнулся и, не выдержав ее невероятного объема потерял сознание.

Лишь отрубленная голова была свидетелем тому, что тут произошло, и было ощущение будто она улыбнулась.

— Ой да ладно, я всего лишь отрезал ему ногу, и что теперь, казнить меня за это?

— Вообще-то это был Лендлорд, и я думаю, ему это очень не понравилось!

— Слушай, давай ты не будешь умничать, это было наше совместное решение, ты его одобрил, помнишь?

— Это было до того, как я узнал, что тот парень был Лендлордом.

— Если бы ты меня внимательно слушал!..

— Если бы ты был аккуратнее! Поверь, когда-нибудь тебя поймают, и ты станешь похож на меня, только будешь менее разговорчив.

Создавалось ощущение что мужчина беседовал сам с собой, вскидывая одну руку и возмущаясь невидимому собеседнику. Разговор звучал на общеимперском и был весьма занимательным для какого-нибудь представителя порядка, или скажем, инквизитора. Однако, если бы его кто-то и увидел из вышеперечисленных лиц, они бы не вслушивались в разговоры, а на месте бы его казнили, потому как мужчина с разговаривающей отрубленной головой был никем иным, как некромантом.

Голова кентавра выглядела очень потасканной, глаза были старательно зашиты на двойной шов. Тем не менее это не мешало ей чувствовать окружение и достоверно определять количество живых и неживых существ в округе. Она висела на специальной подвязке чуть выше пояса мужчины, что придерживал ее рукой.

— О, темные силы, когда-нибудь я брошу тебя в костер! — проскрипел Элхор.

— А потом будешь жалеть о потере дорогого артефакта и лучшего друга! — голова ехидно ухмыльнулась.

— Не друг ты мне, головешка немытая!

— Ну, рук, чтобы подмыться у меня нет.

Они и правда походили на двух друзей, что путешествуют уже не первый год. Степи медленно сменились на местность, наполненную высокими кустарниками, а позже они вошли в лес, где исполинские деревья нежно щекотали своими верхушками лоно небосклона.

Солнце ознаменовало приход полудня и старательно пыталось пробиться сквозь плотно сложенные листья деревьев. Несмотря на свою специальность Элхор был достаточно романтичным, и ценил прекрасное. Да, он был весьма противоречивым человеком, но как он считал, лишь овладев в полной мере искусством самой смерти, ты понимаешь всю ценность жизни. Само собой, ни один здравомыслящий житель великой империи не посмеет назвать человека, оскверняющего законы природы хорошим, но сам Элхор никогда не принимал сторону зла, ну кроме разве что необходимых вещей, которые котировались, как преступления непростительные и весьма тяжкие.

Да, порой приходилось раскапывать могилы, иногда даже лишать некоторых людей конечностей или даже жизни (стоит заметить, он делал это только с теми, кто ему явно не нравился), но это было необходимо в силу им выбранного жизненного пути.

История Элхора не отличалась какими-либо знаменательными событиями. Его родителей не убивали самым жестоким образом. На его город никогда не нападали. Да и в целом он был вполне себе мирным ребенком, которого очень любили и одаряли заботой. Было только одно «но». Его дальними предками являлись Имбора и Енен. О, эти имена до сих пор под запретом, а все документы, связанные с ними давным-давно изъяты из всех возможных библиотек и сожжены.

Имбора и Енен — два брата, чьи поступки ознаменованы на территории империи, как Кровавый век. Они были прародителями некромантии, первыми, кто использовал это поистине могущественное искусство. Около восьми столетий назад, они собрали под своим предводительством огромную армию мертвых, дабы объединить весь континент, их целью было создание идеального общества, равного по своей сути, без элиты и подчиненных. Казалось бы, благородная цель, но средства для ее достижения были сомнительны, а цена слишком велика.

Пять королевств объединили свои силы, чтобы противостоять бесчисленной армии мертвецов, сама жизнь была на их стороне. Паладины из святых орденов, чья вера давала клинками божественную силу, способную истребить мертвых, внесли неоценимый вклад в победу над двумя братьями.

В каком-то смысле Имбора и Енен достигли своей цели и объединили континент. После войны, что продолжалась без малого — семьдесят лет, королевства, что объединились в альянс, заключили соглашение, что легло в основу создания единой империи в дальнейшем. Так годы сменяли столетия, и на протяжении всего этого времени люди боролись с отголосками той войны. То родственники, то последователи двух братьев то и дело появлялись в разных районах империи. Были даже целые секты, которые пропагандировали учение смерти. Вот только…

Идеалы, которые преследовали Имбора и Енен были размыты со временем. И вскоре все последователи, за исключением родственной линии, были уверены, что сама жизнь должна быть истреблена, и именно такую цель преследовали отцы некромантии.

Прямые потомки двух братьев, из поколения в поколения передавали истинные ценности и знания своего рода. Они просто жили. Как бы странно это не звучало, но прямые наследники Имборы и Енена, не преследовали каких-то великих целей. По большей части они скрывали свое происхождение и вели обычную, хоть и признаться богатую жизнь. Их вполне устраивала обстановка в империи, и они не видели смысла в каких-либо революционных настроениях. Более того, основная их часть попросту не использовала некромантию.

Тем не менее, не смотря на, в каком-то смысле, праздную жизнь, были и такие, как Элхор. Жадные до знаний и не в меру любопытные.

Он начал изучать некромантию в двенадцать, его обучала мать, и сколько бы противозаконным и аморальным это не было, маленький Элхор уже тогда был в восторге и видел большие перспективы в данном искусстве. Пока его сверстники, у которых имелись способности к преобразованию природной энергии в ману, готовились к поступлению в академию элементарной магии (коих было великое множество), он уже имел определенный набор способностей. Стоит ли говорить, что юный Элхор был настоящим гением, и уже в возрасте восемнадцати лет он достиг уровня своей матери.

После этого он отправился путешествовать, дабы познать мир и изучить свое искусство в полной мере.

А сейчас, он сидел под деревом, пожевывая соломинку и глядя куда-то в пустоту. Некромант, собравший огромное количество знаний и жизненного опыта, изучающий самую темную суть этого мира.

— Эй, эй-эй, я тут кой-чего чувствую своей пятой точкой! — голова дернулась, пытаясь принюхаться.

— У тебя ее нет, болван, что там? — хмыкнул мужчина, выплюнув соломинку.

— Еще теплое, но уже мертвое, что-то, что может нам пригодиться.

— Интересненько, интересненько. Я как раз хотел опробовать свои силы, что ж, пойдем взглянем. Куда идти?

— Судя по запахам и звукам, нам на север, там, как выйдешь на реку, вверх по течению.

Элхор поднялся, поправив свою походную сумку и накинув капюшон на свои покрытые сединой темные волосы. Подвязав голову на прежнее место, он направился по указанному пути.

Спустя некоторое время сквозь деревья показалась река. Ее мирное журчание уносилось куда-то вдаль, вниз по склону. Легкий ветерок приносил запах тлеющих углей, а чуть выше виднелись обгорелые деревья. Одним ловким прыжком Элхор перемахнул через реку, говорящая голова при этом выдала что-то похожее на «Юхуууууу!». И вот, миновав один крутой подъем перед ними предстала такая картина. У поваленного дерева, запрокинувший голову сидел молодой парень. Повсюду виднелись следы крови, которую едва-едва впитала земля. Его правая рука окостенелыми пальцами крепко сжимала небольшой клинок, в левая и вовсе отсутствовала. Лежала она совсем рядом, хотя то, что осталось было сложно назвать рукой. Это был черный разлагающийся обрубок, который уже принялись поедать черви. Мужчина подошел сначала к руке.

— Хм, как занятно. — протянул он.

— Что там, что там? — голова нетерпеливо зашаталась.

— Проклятие седьмого ранга. «Червь разложения» — неприятное дерьмо. Такое даже опытный маг не сразу выведет. А тут… Обычный человек. Во всяком случае возмущений жизненных энергий около него нет, а они после смерти витают в воздухе без малого пару дней. Парень видимо понял, что к чему и просто оттяпал себе руку. Правда сделал это наспех и очень небрежно. Потому и умер от потери крови.

— Это же кому надо было так насолить, чтобы получить «Червя»?

— Уж не знаю, но этот «кто-то» явно не из простого десятка. Этот «Червь» был не обычным, а ускоренным. Сутки, я так полагаю, в то время как обычный развивается около недели.

Элхор подошел к парню и пристально осмотрел его. Провел рукой перед лицом, открыл рот и залез туда пальцем, оглядел язык, после ощупал наспех перевязанную культю. Постучал по грудной клетке, потом по животу, и, наконец выпрямился, почесывая подбородок.

— Тело хорошее. Чистое, без проблем и болячек. Слабоватое правда, но очень неплохой материал. Я бы даже сказал лучший, из того, с чем я работал в последнее время.

— Эй! Я не понял, это сейчас ты меня так оскорбил?

— Твое тело не в счет, его я пустил на расходный материал.

— Я думал мы друзья! Ну и ладно! А что будешь делать с парнем?

— Думаю пришло время использовать «Это».

— Анафему?

— Глупое название!

— Но это ты его придумал!

— Я передумал, позже дам иное.

Элхор водрузил тело себе на плечи и двинулся в обратном направлении, посвистывая какую-то мелодию. Голова тихонько ему подпевала. И только лес был свидетелем этому странному действу.