Нихилени

30

Этот уголок мира выглядел нетронутым катаклизмами и упадком. Зелёный спуск с нагорья к морю был усыпан, как рассыпавшимися косточками, домами для летнего отдыха. Круглые, с наклонными стенами и фигурными окнами, широкими террасами, изогнутыми и плоскими крышами, бассейнами и лестницами к морю. Они были ярко раскрашены, но при этом стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не мешать отдыхающим.

Но стоило подойти ближе, дома теряли своё очарование. Они были давно брошены, стены осыпались, бассейны и террасы заросли травой и мелкими кустами. Жилым выглядел только один дом. Около заполненного дождевой водой бассейна был разбит огород и небольшой цветник. Перед расчищенной террасой лежали аккуратно сложенные дрова из морского мусора. Кел уже добрался до огорода и лёг около ягодных кустов. Хозяин дома его не видел. Он складывал в поленницу обглоданные морем сучки. Рядом стояла самодельная тачка и колода с топором.

Ан не спешила давать о себе знать, а высокий худощавый мужчина не обращал на неё внимание. Он был одет в широкие полотняные штаны и лёгкую куртку, а волосы спрятаны под вязаной шапочкой. В городе Ан сказали, что он подрабатывает мелким ремонтом, целительством, а ещё они иногда звали его судить свои ссоры. Почему? Потому что он пришел сюда пятьдесят лет назад, а то и больше, жил тихо, мирно и помогал людям. Наверняка он святой человек.

Но грабить его Ан настоятельно не советовали. Сказали, кто пытался, ни разу ещё не вернулся назад. Да и кто проживёт пятьдесят лет и не состарится ни на день?..

Ан грабить отшельника не собиралась. Вряд ли у него есть хоть что-то ценное для неё. Зато информация — вполне, особенно если он тот, кого она в нём узнала.

Наконец-то хозяин домика разогнулся и огляделся. Сначала он посмотрел на небо, потом в сторону моря, о чём-то задумался. Потом он оглянулся на нагорье и заметил Ан. Мужчина, помедлив, приложил ладонь к бровям, чтобы защититься от летнего солнца и лучше разглядеть незнакомца. Ан так же неторопливо спускалась к нему по скользкой каменной дорожке.

Не доходя до первой грядки нескольких шагов, Ан остановилась. Хозяин сделал шаг навстречу. Ан заметила, как напряглись его мышцы, а левая рука с топором вздрогнула..

— Ты кто? Что тебе здесь надо?

Ан медленно подняла руку и сняла сначала личину, потом опустила респиратор.

— Привет.

Брат уставился на неё, как на привидение.

— Не узнал?

— Узнал, — брат уже не скрываясь, поднял топор. Он держал оружие гораздо уверенней, чем во время их последней встречи.

— Не хочешь пригласить меня в дом? — спросила Ан.

— Ты жива?

— Да.

— Я думал, ты умерла. Мне так сказали.

— Кто бы тебе это не сказал, он ошибся.

— Я просто так не сдамся.

— Я не собираюсь тебя убивать, — Ан сняла шлем. Ветер подхватил смятые волосы и тотчас же бросил их на лицо, испортив весь эффект.

— Ты хочешь мести!

— А мне есть за что тебе мстить?

Брат отступил на шаг.

— Уходи, Бесприютная. Просто уходи и забудь меня. Чтобы ты не хотела от меня, уходи!

— Меня зовут Ан, если ты забыл. И я хочу поговорить.

— А я не хочу! Уходи! Пожалуйста, куда-нибудь!

— Брат, успокойся. Я хочу поговорить. Правда. Я хочу просто поговорить.

Они молча стояли и смотрели друг на друга. Руки у брата тряслись. Ан стояла неподвижно, зная, что сейчас её кузена захлестывает страх. Он не был храбрецом, впрочем, как и она. Их создавали для другого мира и других целей, их не готовили к такой жизин. Обоих, но Ан всё равно оказалась чуть-чуть прочнее.

Ювелир вздохнул и опустил топор. Его лицо стало жалким, старым, и Ан увидела в его глазах безнадёжное смирение перед судьбой.

— Ты ведь просто так не уйдёшь, верно?

— Верно, не уйду. У меня есть вопросы, я хочу их задать и получить ответы.

— Ну… Тогда заходи, что ли.

Он обречённо махнул рукой и поднялся в дом. Ан свистнула Келу, велела ему охранять дом, и прошла следом за братом.

Изнутри дом Ювелира выглядел ещё более опрятным, чем снаружи. Брат по своему обыкновению стащил сюда множество вычурной мебели, занавесок, портьер, милых безделушек, настенных пано и ковриков. Но, в отличие от обиталища тётушки, дом брата выглядел опрятно. Как будто войны и не было. Каждая безделушка была любовно протёрта, начищенна до блеска или спрятана за стеклом. Ан было даже как-то неудобно топтаться здесь грязными сабатонами. По меркам нынешнего мира жилище было более, чем роскошным.

— Проходи уже, — брат оглянулся на неё, пытающуюся стряхнуть перед порогом гряз с ног, и указал дверь на кухню. — Ты это… железо снимать же не будешь?

— Нет. Да и у тебя нет ни места, ни одежды для меня. Табуретка найдётся? Могу сесть на пол, — Ан прошла в указанном направлении. На кухне стояла старая железная плита, кем-то переделанная в дровяную. Труба уходила в окно с асбестовой вставкой, аккуратно обитой реечками. Вдоль стены, на целом кафельном фартуке, висели поварёшки, маленькие кастрюльки и другие инструменты, которые Ан не знала. Она и в лучшие времена терпеть не могла готовить сама, разве что для самых близких. Но от вида вывешенных рядком поварёшек ей стало… не по себе. Она давно не ощущала себя так. Мило. Уютно. Очень по-старому. Взгляд скользнул по стеклянному буфету, забитому чашками, блюдцами и чайниками из разных сервизов. Большинство из них были не дешевой фабричной штамповкой, а изящными, из тонкого фарфора, причудливых форм и дорогой росписью. Роскошно. Интересно, сколько он собирал этот склад?

— Часто к тебе приходят… гости? — она кивком указала на обстановку. Брат поставил на плиту чайник и полез разжигать печь.

— Гости? Да… — он задумался. — Раз в неделю — это часто? В основном пришлые. Торговцы приходят. Иногда местные за помощью, иногда просто продукты приносят, у меня с ними договор о помощи. Иногда я сам к ним хожу, когда одиночество заедает или срочно что-то нужно.

— И что ты с ними делаешь? Если задают не те вопросы.

— Тут море рядом. Море вопросов не задаёт.

— И часто приходится к нему обращаться? — Ан села на простой деревянный табурет. Он заскрипел под её весом. Кел неторопливо прошел за ними и лег, положив передние лапы на порог кухни. Ювелир, заметив его, вздрогнул.

— Он со мной, — спокойно сказала Ан.

— Откуда он у тебя?

— Прибился недалеко от Города.

— Ты врёшь. Я знаю, откуда он. Умник мне всё рассказал. Он сказал, что отдаст его тебе в обмен на помощь.

— В обмен на убийство дяди, ты хочешь сказать.

Ювелир искоса посмотрел на неё от плиты. Потом молча достал из буфета две фарфоровые чашки в мелкий цветочек, потом так же молча снял чайник и разлил по чашкам травяной настой.

— Ты знаешь, кто он? — брат поставил обе чашки на стол. Потом достал из шкафа жестяную банку с сухарями. — Извини, всё, что есть. Ужин… в общем, ужин будет позже. Я сегодня ещё не готовил.

— Мне достаточно, — Ан рсторожно взяла чашку в руки. Тонкий фарфор на фоне чёрной латной перчатки показался белоснежным и неземным. Ювелир, порывшись в буфете, поставил перед ней ещё стеклянную конфетницу с горстью засахаренных ягод.

— У тебя здесь уютно.

Брат криво улыбнулся.

— Стараюсь, как могу. Что-то принёс с собой, что-то приносят люди.

— Они говорили, ты их лечишь.

— Даа… По нынешним временам тот, кто догадается вымыть руки, прежде лезть в рану, уже отличный врач.

— Всё так плохо?

— Хуже некуда. Этот мир катится в бездну, и никаких шансов, что что-то изменится к лучшему, нет, — брат налил себе чаю и сел напротив. Ан посмотрела на его лицо. Ювелир изменился за эти годы. Ан помнила его мягкотелым и инфантильным, с капризным лицом мальчика, который не хочет взрослеть. Дедушка, создавая их, не придавал особого значения внешнему виду, и они все вышли на одно лицо, и мужчины, и женщины. И всё же они были разными. Тощие, румяные, светлые, тёмные, хмурые, дружелюбные. Сидящий перед ней мужчина был не похож на себя из юности. По крайней мере, на тот образ, который Ан помнила. Ювелир постарел, лицо стало серым и осунувшимся, а глаза потускнели. Около его левого уха она заметила следы ещё не заросшего до конца шрама.

Ан отпила чаю. Неплохо. Не настоящий чай, каким она его помнила, но приятно. Брат заметил, как изменилось её лицо, и ухмыльнулся.

— Сам вырастил. Нравится?

— Вкусно, — согласилась Ан. — Честно говоря, я удивлена, что ты живёшь один и сам что-то делаешь руками. Если бы меня кто спросил, я бы сказала, что ты так не сможешь и будешь сидеть на чьей-то шее. Ну, как всегда.

Брат криво улыбнулся. Левая щека нервно дёрнулась.

— Я изменился, — голос у него тоже стал странным. Низкий, дребезжащий, почти взрослый.

— Вижу.

— Ты не сказала, откуда у тебя он, — Ювелир кивнул на лежащего в дверях Кела.

— Умник отдал мне его, — не стала отпираться Ан.

— И ты его убила за это?

Ан пожала плечами.

— Я не хотела. Но так вышло, — она исподлобья посмотрела на брата. Потом вздохнула, взяла горсть засахаренных ягод и бросила их в рот. — Правда, я не хотела. Зачем мне это было делать? Но… Можно было уйти, но там так всё закрутилось. Я испугалась того, что стало с ним… с Келом. Испугалась, когда Умник начал кричать и угрожать мне, расстроилась, когда он рассказал мне про Рем и дядю. И испугалась, когда он начал угрожать.

— А голова на помойке? Тоже испугалась?

— Хотела спрятать голову, чтобы его не сразу хватились. Я думала, там её искать не будут, — Ан посмотрела прямо ему в глаза.

— Что ж, ты выбрала прекрасное место и время. Мы нашли её утром, и… Эх. Как же давно это было. Ну, рассказывай. Задавай свои вопросы!

— Что?

— Что тебе надо? Ты сказала, что хочешь поговорить. Тебе нужна информация. Какая?

— Расскажи, что случилось после того, как вы нашли голову Умника.

Ювелир молча отпил чай.

— Расскажи, как умер Совершенный.

Брат клацнул зубами о край чашки. Он быстро взял себя в руки, но Ан заметила, как у него вздрогнули руки.

— Зачем тебе?

— Интересно. Я хочу понять, что случилось и почему.

— Ты же знаешь, я старался держаться от всех этих дел подальше. Я… Слушай, я делал тогда именно то, что ты от меня ждала, сидел на дядиной шее. Я жил в своём мире и считал, что чтобы не происходило вокруг, меня не касается. Я был охренеь как рад, когда дядя нашел меня в моей норе и предложил кров и безопасность. Ну, я не очень вникал в его дела. Он что-то восстанавливал, пытался спасти остатки прошлого. Или хотя бы память о наших знаниях и образе жизни. Он так говорил, и мне казалось, что это правда. Я жил в тишине и сытости, и…

— Я знаю это. Расскажи, что у вас случилось, что Умник пошел искать убийцу для дяди.

— Он сошел с ума, — не стал вилять брат. — Дядя. Он совершенно сошел с ума. Потом я подумал, что он сошел с ума ещё когда мы были детьми, но когда старый мир закончился, некому стало его сдерживать, ну, и… Он начал убивать. Я не знаю, когда и как это началось, но то, что начиналось красиво и правильно, внезапно стало тиранией. Ещё эти фанатики благодетелей. Ты видела их? Они придумали, что дядя был их богом, придумали, что он чудотворец…

— Я их видела.

— Ну, тогда знаешь, о чём я говорю. Они придумали, что мы были богами, а дядя — лучший из нас. Ему это очень льстило, и в какой-то момент он, похоже, решил, что он и правда бог. Начал принимать это поклонение, начал изображать бога. Это всё было неправильно, но я… я же сказал, я не вмешивался в его дела. Я жил в своей раковине. А потом…

— Дядя начал убивать не только людей, но и членов семьи?

— Ну вот, ты сама всё знаешь. Да, он убил Кела и извратил его душу и сущность. Просто… просто потому что захотел и смог. Сделал вот это чудовище. Один раз чуть было не убил Счетовода, когда ему показалось, что тётя пытается украсть у него деньги. Наша красавица-сестрёнка с трудом уговорила его успокоиться и дать ей всё проверить. Потом убил Механика. Тогда мы и решили, что надо что-то делать.

— Мы — это кто?

— Я, Умник, сестрёнка, Счетовод. Маленький кабал из остатков семьи. Ещё была Жадина, но мы не рискнули посвятить её в планы. Тётя тоже сошла с ума. Она никогда не была нормальной, сама знаешь, а к тому времени она бы продала нас дяде за стекляшку или битый горшок.

— И как вы узнали обо мне?

— Мы не знали. Ну, то есть мы с Умником подозревали, что ты жива. Кел рассказал, что ты была ранена и он оставил тебя в лесу, но твоего тела никто не нашел… Вот поэтому дядя и рассердился на Кела. Он очень хотел, чтобы ты к нему присоединились. Потом Красавица сказала, что твои вещи в вашем доме не нашли. Дядя поручил ей собрать твои вещи, чертежи и все инструменты, но она сказала, что нашла не всё и что часть вещей, о которых говорил Кел, пропала. Дядя счёл, что брат соврал о тебе, и мы ещё неделю искали твоё тело. Дядя выгнал нас с Умником в лес и велел не возвращаться без тебя. Даже этих… любимцев сестрёнки привлекали. Её химер. Они искали тебя по запаху, но ничего толком не нашли. Потом через месяц дядя велел считать, что ты умерла где-то в городе, а твоё тело сожрали.

— Но вы двое подозревали, что я жива.

Ювелир выдержал её взгляд.

— Да. Мы двое. Я и Умник. А Кел сказал, что ты останешься в городе, потому что ждёшь отца.

— Хорошо. Вы двое. А теперь всё-таки расскажи, что случилось после смерти Умника, пожалуйста.

Брат кивнул.

— Утром мы нашли голову Умника в мусоре под стенами, — голос Ювелира затих до шепота. — Мы решили, что это дядя его убил. Ты не представляешь, как мы испугались. Я был готов бежать. Ну… вряд ли я куда-то бы смог убежать, на самом деле. Мои ноги тряслись так, что я не мог стоять. Я уже видел, как дядя улыбается и сносит мне голову. Тебя там не было, Ан, ты его не видела!. Ты не знаешь, во что он превратился. Я не знаю, когда это началось, возможно, ещё до… Забавно, да?

— Да уж, — Ан закинула в рот несколько ягод. Кислые, но ароматные. Отсыпать горсточку в карман?.. — Безмерно. Кел стал вот этим из-за того, что вам было тепло и сыто под властью сумасшедшего.

— Мы не знали.

— Чего сейчас оправдываться? — Ан выглянула в окно. Море было далеко, но на грани слуха Ан даже здесь, внутри дома, ощущала его шум. И правда, что оправдываться. Дядя убил Кела и ещё чёртову кучу их крови. Ан убила Умника — ни за что, просто потому что старая Ан давно умерла, а что выросло на её месте — она сама не знала.

— Верно, — брат повернулся и заглянул в чайник, потом подлил себе заварки. — Ты пришла только за тем, чтобы послушать старые истории?

— Ты остановился на том, что вы нашли голову Умника и испугались, — напомнила Ан.

— Да, нашли. Я перепугался до беспамятства. А сестрёнка… ну, Красавица. Она единственная не испугалась. Сказала, что медлить нельзя.

Ан снова кивнула.

— Так как вы его убили?

Ювелир молчал.

— Брат, как вы его убили? Что вы с ним сделали?

— Сестра. Это сделала наша красавица. Ты ведь знаешь, он её… ну, не то, чтобы сильно любил. Но её он подпускал к себе. Когда мы нашли голову Умника, мы словно обезумели. Не растерялась только она. Сестрёнка забрала голову Умника, бронзовые ножи и ушла к отцу. Через полчаса она позвала нас, и мы увидели, что она выпустила из него кровь и прибила ножами к полу.

— Она его не убила?

— Нет. Мы… не решились. Она не стала, сказала, что он её отец, и она не оборвёт его нить. А мы не решились. Среди нас не было убийц. Или мы были просто слабаками, не знаю.

— Что тогда вы с ним сделали?

— Старый мраморный карьер на северо-запад от города. Помнишь его? — тихо спросил Ювелир. — Мы увезли его туда и заперли в камне. Дядюшка устроил там тюрьму для нам подобных. Собрание членов семьи. Коллекция трофеев или склад на будущее, уж не знаю. До того, как он решился начать нас убивать, он прятал тех, кто не хотел ему помогать, в камне. Красавица заперла его там, а потом мы разошлись в разные стороны. Мы вообще хотели остаться и как-то завершить его дело по-другому, более правильно, но пока мы возились, всё пошло… прахом, короче, пошло. Наш дом, где мы жили с дядей, рухнул, власть захватили какие-то его лейтенанты, повылезали разные бандиты. Мы не были вождями и какими-либо лидерами, так что мы просто разошлись в разные стороны. Я вот здесь осел. Тут тихо и мало людей, меня уважают и не трогают. Можно вообразить, что тут всё по-старому. Что ж, я удовлетворил твоё любопытство, сестра?

— Почти. У меня ещё один вопрос.

Ювелир пожал плечами.

— Задавай.

— Что стало с моим отцом? Что дядя с ним сделала?

Брат удивлённо посмотрел на неё.

— Ты разве не знаешь? Он искал тебя, и дядя…

— Тссс. Вот это мне не интересно. Где папа сейчас? Что дядя с ним сделал?

— Если я отвечу, ты меня не убьёшь?

— Зачем мне твоя жизнь? Живи тут дальше, как хочешь. У меня нет к тебе претензий или обид. Просто ответь. Пожалуйста.

Ювелир несколько секунд смотрел на неё, и Ан поняла, что он ей не верит. Наверное, это было правильно. Кто в здравом уме будет верить такой, ка кона?

— Он тоже там. В камне, где все. Дядя пытался заставить его подчиниться, угрожая причинить тебе вред, но твой отец быстро понял, что дядя лжет, что ты ему не попалась, и вышел из-под контроля. Дядя тогда ещё не убивал… своих. Мы думали, когда если найдём тебя, то сможем его использовать для разной грязной работы. Для дяди. Когда мы его самого туда засунули, то подумали, что их всех можно выпустить. Но мы не знали толком, как это сделать. Может быть, сестра знала. Но я точно нет. Мы посмотрели на них, и они все были злы и искалечены, и мы не решились. Наверное, потому что струсили и не захотели ещё проблем. И ушли. Ты довольна моим ответом?

— Вполне. Кто ещё об этом знает?

Брат развёл руками.

— Мы все, кто был с дядей в те годы. Думаю, мало кто выжил или остался около дома. Я за сорок лет ни о ком не слышал, если не считать тётушки, Жадины. Но она давно ушла на запад, на ту сторону залива. Ты первая, кого я вижу за очень долгое время.

— Хорошо, — Ан допила чай и поднялась на ноги. Брат не проводил её даже взглядом. Он остался сидеть так, как сидел и тупо смотреть на свои руки. Ан подошла ему. Ювелир крепко зажмурился.

— Я не останусь на ужин, мне надо ещё успеть в порт, кое-что выкупить, — Ан ссыпала остатки засахаренных ягод к себе в карман плаща. — Надеюсь, тебя это не сильно расстроит. Но если ты не против, загляну перед холодами. Может быть, где-нибудь рядом перезимую. Тут красивые места.

Ювелир открыл глаза и уставился на неё.

— Ты уходишь?

— Угу, — Ан пнула лапы Кела, чтобы убрал свою тушу с прохода.

— Но… — Ювелир растерялся. — Почему?

— Я же сказала, я хотела кое-что узнать. Ты ответил на мои вопросы.

— И… и куда ты теперь?

— На север. Схожу к карьеру.