8

Мир перевернулся, свет пропал. Вода хлынула зашумела в фильтре шлема. Доспехи и нимфа потянули Ан на дно. Мелькнула мысль о сумках. Или они не с ней?.. А, демоны с ними. Она по своей глупости снова усложнила себе жизнь.

…подумаешь, как будто в первый раз…

Нимфа обвила её десятком хвостов и прижала к своему скользкому телу. Ан не видела тварь, но чувствовала прикосновения длинных гибких ладоней к своим доспехам. Тонкие пальцы шарили по личине брони и пытались её снять. Ан из последних сило оттолкнула тварь. Фильтр давно уже не исправен. Ей не хватит кислорода из систем для дыхания, и маска не пропустит воду. Впереди мучительная смерть от удушья. Глупый финал длинной бессмысленной жизни, равнодушно подумала Ан. Голос нимфы в её голове тихо вторил мыслям. Ан затрясла головой, но шепот не умолкал. Ан попыталась закричать, прогнать чёртов голос, но… голос, слишком знакомый голос, назвал её по имени и спросил, где она была. Ан замерла. Хвосты нимфы вились вокруг неё, мягко отвели руки в сторону. Ей стало на всё наплевать. Она слышала голос и пыталась вспомнить его. Чуть хриплый голос ворчал, рычал и злился, почему она молчит. Ан ошарашенно попыталась оправдаться, потом мигнула. наваждение на мгновение пропало, и голос раздвоился. Тихий нежный мягко попенял её: «Не сопротивляйся. Мы все пришли из воды и все уйдём в воду. Ничего не бойся».

… «Все боятся, — возразил ей хриплый голос. — Даже те, кто бояться не может… Страх — страшная сила, тыква. Он лишает воли и свободы лучше, чем любые оковы. Вот я хожу и хожу, как собачка на привязи, потому что есть страхи, которые меня держат. Да, я тоже боюсь. Ты однажды подрастёшь и всё поймёшь»…

Ан на мгновение, как будто бы не тонула в объятиях серой твари, увидела широкоплечую сгорбленную фигуру. Отец сидел и чертил концом длинной палки какие-то узоры на земле, время от времени поглядывая на неё, пока она плескалась в реке. Его слова и внезапное признание что, он, такой большой и сильный, тоже может чего-то бояться, резко контрастировали с тихим солнечным днём, от чего и врезались в память.

Это воспоминание обожгло старой, почти забытой болью, смывая наваждение и желание покоя. Мир снова обрёл чёткость. Она в чёрное воде в объятиях монстра, утянута на дно и задыхается.

А ещё она снова одна, она идёт на тот берег, и ей надо успеть до первых морозов, чтобы вернуться на море.

Ан схватила ближайший хвост нимфы и сжала пальцы. Тварь дёрнулась прочь, волоча за хвостом и жертву. Ан ударилась ногами о что-то вроде ступеньки и упёрлась в неё коленями. Нимфа вырвала из её когтей хвост и на мгновение пропала. На пальцах осталось ощущение налипшей каши.

Ан рухнула на дно, оказавшееся бетонной лестницей и едва успела перевернуться на спину и поднять руки. Хвост нимфы сжался вокруг перчаток и немедленно разжался, напоровшись на острые края наручей. Ан пригнулась, и несколько хвостов схлестнулись над её головой. Один задел её плечо и опрокинул движением воды.

Несколько секунд Ан бессмысленно барахталась в движущихся потоках. Мир сократился до темноты, нескольких ступеней под коленями и появляющимися из ниоткуда ударами хвостов нимфы. Ан снова ухватилась за один из них и попыталась притянуть нимфу к себе. Серая тварь забилась и заколотила её хвостами. Следом за вырывающейся нимфой Ан мотало из стороны в сторону. Воздух уже закончился, и Ан было нужно убить тварь немедленно. Только тогда она сможет снять шлем и заполнить лёгкие водой. Минуту она будет задыхаться, хрипеть и умирать, прежде, чем тело сумеет вспомнить, на что оно способно и сумеет начать дышать водой. Всё это время она будет совершенно беспомощна и лишена защиты. Чтобы не думал создатель её тела, вода не была стихией людей.

Ан перехватила хвост нимфы обеими руками и, упираясь в дно, потянула тварь к себе. Нимфа попыталась вырваться, не смогла и внезапно метнулась к Ан. Она успела чуть развернуться, и удар тонких рук пришел вскользь. Ан выпустила хвост, и попыталась схватить нимфу за шею. Пальцы скользнули по чему-то, и снова раздался тихий голос в голове.

“Зачем ты это делаешь?”

Ну вот. Ан затрясла головой, прогоняя наваждение, и пропустила удар. Нимфа повалила её на спину. Пока Ан цеплялась за ступени и пыталась подняться, пришло ещё два удара. Нимфа, уже не пытаясь вторгнуться в мысли Ан, просто вцепилась в её доспехи тонкими пальцами и мотала из стороны в сторону, колотя отростками. С каждым движением удары становились сильнее. Или силы Ан уже закончились?

Какой же это будет глупый конец. Хорошо, что никто не видит.

Из последних сил Ан пнула нимфу в тощую грудь и схватила её за шею. По ощущениям она словно пыталась поймать голыми руками скользкого угря. Нимфа истерично забилась. Ан замотало и потащило по ступеням. Нимфа вырвалась и… всё остановилось.

Ан с трудом поднялась на четвереньки и попыталась выпрямиться. Сопротивление воды внезапно пропало, а в фильтре зашумел свежий воздух. Она вздохнула, и только теперь осознала, что задыхалась. Холодный воздух резанул лёгкие, как сотня бритв. Ан упала на колени, шумно вдыхая и выдыхая. Несколько очень долгих секунд понадобилось, чтобы снова взять тело под контроль и подняться на ноги.

Она стояла на узкой бетонной площадке в просторном помещении с решетками вместо потолка. Возможно, когда-то это была технологический зал с подъёмом вдоль стены или технологическая шахта. Впереди в разрыве перил под воду спускалась бетонная лестница. Свет попадал через узкие прорези решеток верхнего зала. Ан мигнула и включила ночное видение. Шлем словно неохотно прояснил картинку. Так и есть, она под полом сумрачного зала первого этажа. Она услышала цокот железных лап Кела и крики монашека. Её звали. Зачем?

Ан потрясла головой. Мысли прояснились. Чёрт с ним, мозгом, голова у неё чугунная, и не такое переживала. Но если она не сможет унести ноги от нимфы, то голова ей больше и не пригодится.

Вдоль стен вниз спускались полторы дюжины потемневших от времени труб самых разных диаметров. Почти все они выглядели целыми, пусть и потемневшими от времени. Вода под бетонным козырьком мерно двигалась. Ан попыталась включить тепловизор, но шлем не отозвался ни на движение глаз, ни даже на столько раз помогавшее постукивание щитка около темени.

Плохо.

Несколько раз вдохнув и выдохнув, Ан решила считать, что нимфа оставила её в покое, потому что ранена. Что будет делать раненая серая тварь? Либо спрячется, чтобы залечить раны, либо попытается сожрать добычу попроще. Ан прислушалась к воплям монашека. А вот и добыча попроще. Кричать перепуганному телу без мозгов, как себя вести, чтобы не стать пищей для твари, было бесполезно.

Она должна немедленно выбираться наверх, под водой делать нечего.

Ан понятия не имел, сколько под Цистерной помещений, сколько из них заняла нимфа, есть ли вообще выход наверх. Значит, ей надо его проделать.

Ан спустилась в воду на несколько ступеней и покачала трубы. Раздался металлический звон.

— Ан! Ан, это ты! — на решетке появилась тень. Монашек крутился около выхода труб.

— Не мешай! — проорала она. Рядом с чернорясым появилась вторая тень. Ан почувствовала присутствие Кела. Она услышала его убогие псевдомысли и желание кого-нибудь убить. Зверь рыл носом решетку и злился, что она не поддаётся его попыткам проделать в ней дыру. Она отдала ему команду следить за нимфой и защищать монашека. Бесконечное повторение её имени сменилось воплем ужаса, когда Кел бросил своё занятие и попытался оттолкнуть чернорясого от решеток.

Хрен с ним. Или нет. Ладно, выберется — и разберётся. Ан взялась за трубу шириной с её бедро, ещё раз немного её пошатала и поползла вверх. Старый желтоватый металл отчаянно заскрипел и заходил ходуном под её руками и коленями. Путь наверх занял меньше минуты. Ан вслушивалась в скрип и стук металла, жалея, что ей некому помолиться о удаче и прочности чёртовых труб. Ей придётся довольствовать тем, что они вообще ещё целы, после стольких лет без ухода.

Совсем рядом с потолком труба треснула. Ан несколько долгих секунд ждала, что же будет, но труба выдержала её вес и не собиралась падать. Переведя дух, Ан осторожно упёрлась рукой и плечом в решетку. Тяжелая панель поддалась и приподнялась. Ан выдохнула от облегчения. Она попыталась откинуть решетку в сторону, и труба, сжатая её ногами, вздрогнула. Ан замерла, вцепившись пальцами в решетку, готовая рухнуть обратно в воду. Сердце ёкнуло, дыхание на мгновение сбилось, но труба выдержала. Ан заставила себя сосредоточиться на цели. Вот она, решетка. Какой-то кусок железа отделяет её от свободы и жизни. Нужно просто быть аккуратней. Она ведь когда-то могла быть очень-очень аккуратной.

Ан выдохнула и приложилась к решетке ещё раз, прислушиваясь к своим мышцам и движениям своей шаткой опоры. Сегмент со скрипом поддался. Она приподняла его, отодвинула в сторону — и едва успела убрать пальцы. Что-то тяжелое встало на решетку и застучало металлическими когтями. Ан дёрнулась, и труба под её ногами начала оседать. Она едва успела просунуть пальцы в открывшуюся щель и сжать их. Труба рухнула в воду, а она повисла на одной руке под решёткой и Келом, который, тупое животное, тыкался мордой её в пальцы. Заскрипели доспехи. Искусственные мышцы приняли часть нагрузки, но и её собственное тело застонало.

“Уйди!” мысленно рявкнула она, и Кел шарахнулся в сторону. Ан подтянулась и ухватилась за щель второй рукой. Стало немного легче. Из разорванной трубы лилась вода, и раскачивающиеся ноги Ан попадали в поток. Кел сделал круг, вренулся к щели и снова ткнулся в её пальцы носом, не понимая, почему она злится.

С равнодушной обречённостью Ан поняла, что сейчас сорвётся в воду.

А дальше будет конец. Возможно, есть выход. Но он под водой, в затопленных и заполненных обломками стен и железа коридорах, и там обитает нимфа. Один раз она её очаровала, очарует и во второй. Без шансов.

— Ан, ты там?! — чернорясый монашек принялся оттаскивать решетку в сторону. На много сил ходячего пол-трупа не хватило, но щель стала чуть-чуть шире. Совсем немного, но достаточно, чтобы можно было перехватить соскальзывающие пальцы и успокоиться.

— Ан, она тяжелая, я не могу! — заныл монашек.

— Просто отойди!

Кел, повинуясь команде, хозяйки, отпихнул замешкавшегося монашека в сторону и упёрся мордой в край панели. Заскрипел металл, и щель начала увеличиваться. Ан ещё раз перехватила край решетки. Металлические полосы прогибались под её весом, но пока держались.

— Оно лезет! — Закричал чернорясый. Ан не обратила на него внимания. Пальцы уставали, и это было самой главной проблемой. Она подтянулась и выкинула вперёд руку. Пальцы скользнули по решетке. Следующим рывком удалось зацепиться чуть надёжнее. Она выдохнула и нащупала ногами целую трубу. Скрипнул металл о металл. Маленький успех, можно похвалить себя. И снова вперёд, останавливаться нельзя. Доспехи немилосердно тянули вниз. С оглушительным, как ей показалось, грохотом, начали рваться искусственные мышцы. Те, что ещё оставались.

Кел откинул решетку в сторону и отошел от дыры. Ан посмотрела на маленький прямоугольник света, выдохнула и подтянула себя вверх. Вылезти по грудь удалось почти сразу. Кел, тупая скотина, полез помогать и едва не спихнул Ан обратно. Она вцепилась в решетку и прорычала приказ отвалить. Зверь обиженно присел и отполз, волоча зад по полу. Ан выдохнула и позволила себе на мгновение оглянуться. Около промоины в стене бурлила вода. Мелькнула серая блестящая плоть и шевелящиеся на маленькой голове жвала.

— Оно лезет! — снова проклацал зубами монашек.

— Ляг и смотри в пол! — велела Ан, вытягивая своё тело на решетку. Нимфа потрепала её сильнее, чем показалось внизу, как будто пролезая через дыру она нажал. Колени болели, левое плечо и затылок глухо ныли.

Монашек и не подумал послушаться и продолжал в ужасе пялиться на бурлящую воду. Ан в ярости пообещала себе скормить его твари.

Нимфа словно поняла, что надо спешить, и вскинула над водой несколько тонких хвостов. Переливающиеся на концах плавники, как хвосты сказочных рыб, расправились под своим весом и заблестели. Монашек уставился на них выпученными от ужаса глазами. А потом хвосты пришли в движение. Они медленно покачивались, выписывали в воздухе восмёрки и круги. Плавники поблескивали в падающем снаружи свете. Чернорясый перестал визжать и пучить глаза. Его лицо успокоилось, а тело расслабилось. Он вытер нос, поднялся с пола и смущённо расправил подол своей рваной рясы.

— Простите, что я в таком виде, я не ожидал, я… — он словно опомнился и рухнул на колени. — Госпожа, вы… вы меня спасли! Вы пришли за мной!

Из воды показалось тело нимфы. При должном воображении в показавшейся части можно было увидеть подобие человека: длинные руки с почти человеческими кистями и пальцами с шестью суставами. Тощие широкие плечи обтягивала серая блестящая, как у лягушки тонкая кожа. На длинной шее покачивалась небольшая голова с подобием лица. Вместо глаз были два пустых углубления на ровной коже, а то, что можно было назвать ртом, скрывалось за парой плотно сжатых жвал и беспокойно шевелящихся отростков с присосками и чувствительными кисточками.

Нимфа беспокойно вертела головой. Кисточки метались из стороны в сторону, пытаясь учуять еду.

Ан выругалась и быстро вытащила из дыры ноги. Зазвенел метал о металл. Кел молча подбежал к ней и присел, как готовящийся прыгнуть кот. Она нащупала в сумке на его боку пистолет, порадовавшись своей глупости и жадности, из-за которых она не взяла его перед входом в цистерну.

— Госпожа, умоляю, заберите меня отсюда! — надрывался чернорясый. Он рыдал и то пытался ползти к нимфе, то падал на четвереньки и заходился в истерике.

Нимфа вылезла на пол. Ниже груди сходство с человеком заканчивалось, и начиналась отвратительная на вид путаница из десятков самых разных хвостов, перепонок и плавников. На воздухе они опали, слиплись и воняли мерзкой сладостью. Присоски на морде серой твари были обращены, как десятки антен, в сторону рыдающего монашека. Нимфа поползла вперёд, подтягивая тушу руками.

— Госпожа, они все убиты, все ваши верные слуги!

— Да заткнись уже, — Ан выстрелила. Пуля попала в плечо нимфы. Тварь дёрнулась и пригнулась к полу. Хвосты вздрогнули, а присоски развернулись в сторону Ан.

“Ты уже давно не знаешь покоя”…

— Заткнись я сказала! — Ан выстрелила ещё раз. Пуля попала в жвало, и разворотила половину головы нимфы. Руки твари подломились, она рухнула на пол и забилась. Меркий, освободившийся от наваждения, с испуганным воплем плюхнулся на задницу и попытался отползти назад. Серая тварь последний раз вздрогнула, и под весом своих хвостов соскользнула обратно в дыру.

Ан опустила пистолет и выдохнула. Вот и всё.

— Свет нерушимый хранит меня, душа моя чиста и не поддастся мраку, где порождения разрушения царствуют!… — бормотал Меркий, громко клацая зубами.

— Успокойся, она сдохла, — Ан убрала пистолет и ощупала свои доспехи. Потом помахала руками. В плече порвались два пучка мышц. Очень обидно, но не смертельно. Возможно, она даже сможет их починить. Когда-нибудь. А пока придётся воспринимать это как плату за невнимательность.

— Это была тварь Разрушителей! — Меркий наконец-то совладал с голосом и начал нормально кричать. — Тварь, что уничтожила мир! Та, что убила Прородителя!

— Нет, не она, — Ан испытала острое желание снять шлем и напиться. Что ж, хорошее желание. Вряд ли тут рядом есть ещё одна серая тварь, они терпеть не могут друг друга. Ан сняла шлем вместе с личиной и полумаской и подошла к промоине. Холодная вода была чистой и прозрачной, без сладкого привкуса, и Ан от души напилась. Потом надела шлем.

— Ты идти сможешь?

— Да, смогу! — Меркий уже перестал молиться и встал на трясущиеся ноги. Ан подняла выроненный клевец и подошла к дыре, где скрылась нимфа. Чернорясый, помявшись, встал рядом и по-птичьи вытянул шею, чтобы заглянуть вниз и не оказаться к дыре ближе, чем Ан.

Внизу, под полом, плескалась вода. То ли она затопила подвалы цистерны, то ли так задумывалось строителями, Ан не имела ни малейшего понятия. На поверхности воды плавала нимфа. В прямоугольнике падающего света поблёскивала серая спина химеры. Вокруг ореолом покачивались десятки тонких хвостов. Ан присвистнула. Тварь была большой, по-настоящему большой и хорошо откормленной. Часть её хвостов наверняка проросла на глубину, и лишь из-за невозможности вытащить их, нимфа не сумела вылезти на поверхность быстро. Остатки разбитой головы нимфы плавали, связанные с шеей несколькими лоскутами плоти.

— Кто это? Это… это… это тварь… тварь Разрушителей! Что ты с ней сделала? — потрясённо спросил Меркий. Ан посмотрела на тушу. Какая она всё-таки здоровенная.

— Как видишь, убила.

— А как она?… А ты её…

Ан отмахнулась от него и присела у края люка.

— Но ведь это невозможно, — прошептал Меркий. — Её можно убить только благословенным оружием и только если оно в руках человека исключительной силы и веры!

Ан поморщилась.

— Но я её убила. Всё, пойдём отсюда. Тут больше нечего делать.

— На ней ошейник надет, — Меркий продолжал пялиться на тело твари. Его единственный глаз был круглым от ужаса.

— Какой ошейник? — не поняла Ан.

— На ней ошейник… ну… надет… был… Вон, блестит!

Ан достала из сумки на боку Кела фонарь и наклонилась над дырой в полу.

— Где? — луч света пробежался по телу твари.

— Там, где у неё шея… наверное, это шея, я не знаю…

— Помолчи.

Ан передала ему фонарь, легла на пол и, сунувшись в дыру, клевцом подтянула к себе тело. Нимфа заколыхалась, как студень. Ан перевернула её на спину. На остатках разорванной шеи действительно поблёскивала полоса металла. Теперь Ан ясно увидела, что то, что она сначала приняла за складку слизи, на самом деле чёрная полоска с блестящими металлическими пятнами. Ан поддела полосу клевцом и с трудом сняла её с твари. Голова отделилась от тела и повернулась остатками жвал вверх.

— Что это? — прошептал Меркий. Ан отползла от дыры, взяла ошейник в руки и подставила под свет фонаря. Полосу чёрной мокрой кожи покрывали желтоватые пластины металла с выбитыми на них знаками подчинения. Внутри — мелкие острые шипы. Ан провела по ним пальцем. Неприятно даже через латы, или у неё разыгралось воображение?

— Это… а зачем на ней ошейник?

— Не зачем, — Ан задумалась, что ей делать. Тварь не могла сама нацепить такое украшение. Кто-то надел его на неё, а на такое мало кто способен. По правде говоря, она не видела таких людей уже долгие годы, и была уверена, что секрет изготовления ошейников сгинул вместе с Детьми Благодетелей, неблагодетелями и прочей многоумной швалью. Может быть, она когда-то была хозяйской и сбежала? Да нет, она вон какая огромная. Надень кто ошейник на личинку, она бы его уже давно порвала или врастила в себя.

— Она же не сама его на себя надела, — повторил её мысли Меркий. Ан протянул руку, чтобы коснуться ошейника, но в последний момент одумался. Святоша беспокойно вытер руку о рясу, словно испачкался, и оглянулся. — У неё есть хозяин, да?

— Вроде того, — Ан выпрямилась, продолжая машинально крутить ошейник в пальцах. Знаки подчинения были выбиты на станке, а края кожаной полосы аккуратно прошиты и запаяны. Значит, ошейник не сделали на коленке, а произвели ещё тогда, до. Это обнадёживало. Возможно, какому-то дурачку просто попал в руки секрет приручения тварей — и ничего более.

— Тогда он должен быть где-то здесь, — Меркий нервно оглянулся.

— Тут никого больше нет, успокойся.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда. Идём. Нам ещё надо найти место для ночёвки.

Ан убрала ошейник под плащ и достала из сумок пустые фляги. Несколько минут ушло на их наполнение.

— Держи, — она убрала фляги, вытащила запасные штаны и перекинула их Меркию. Под доспехами они ей были не нужны, но отдавать их священнику она тоже не планировала. Всё-таки своё, чистое, и других у неё не было. Но если этот дурак будет так же плестись, пытаясь прикрыть голый зад рясой, то их найдут все серые твари города. Ан не собиралась встречаться с хозяином нимфы, если он всё ещё жив. Он не её проблема, пусть кто-нибудь другой сражается за очищение этого берега.

— А… — Меркию хватило ума промолчать и молча напялить штаны.

Напоследок Ан закрыла ворота Цистерны и маркером кое-как намалевала предупреждение о нимфе. Всё, с ней хватит благотворительности.

От Цистерны они ушли быстро и молча. Чернорясый быстро перебирал ногами и старался держаться поближе к ней, время от времени, как ребёнок, хватаясь за её плащ. Лишь когда руины цехов снова сменились домами-ульями, Меркий выдохнул и заговорил.

— … я не могу поверить, что это правда была тварь Разрушителей! Она… все великие мира, я поддался этим тёмным чарам! Я почти поверил, что эта тварь на самом деле пресветлая Госпожа!

— Что за Госпожа? — буркнула Ан. Про эту “Госпожу”, новую правительницу того берега, она слышала уже не раз, и имела свои мысли на её счёт. Дама Расколотого Сердца, как было написано в бумажках Меркия. Ан подумала, что путь в обход всё же имел смысл.

— Ты разве не знаешь, кто такая госпожа?

— Нет, — она мельком посмотрела на него и вернулась к разглядыванию улицы впереди них. В этом квартале было пустынно и никаких признаков людей. Даже стёкла в окнах местами стояли целыми. Некогда чахлые скверики, разделяющие две стороны улицы разрослись и даже без листвы закрывали своими ветвями небо. Во дворах царила та же картина, и Ан не хотела остаться в них на ночь. Она сомневалась, что там есть что-то, что может причинить ей вред, но тёмные заросли будили в ней древние страхи и брезгливость.

Дождь снова усилился, и уже в сотне шагов впереди всё пропадало в стене воды. Отличная погода для серых тварей. В дождь их приближения ни учуять, ни увидеть.

Ан снова посмотрела на монашека. Его чёрная ряса давно промокла, а капюшон облепил голову. Как бы не заболел и не помер. Хотя, по её рассчётам, проглоченный камень должен будет греть его нутро ещё несколько часов, кто знает, на сколько его хватит на самом деле. Она поморщилась. Забота о благополучии висельника начала раздражать даже её саму. Простым желанием перейти Мост без проблем всю эту чушь было уже не объяснить. Возможно, всё от её ответственности. Ан спасла висельника, не бросила сразу, значит, взяла на себя заботу о его жизни. Одного взгляда же на него понятно, что без её помощи он сдохнет там же, где она его оставит. Возможно, стоило вправду его там оставить. Он не хороший человек. Он был труслив, самонадеян и слаб. К тому же он верил во всех этих Благордеятелей и Разрушителей, а любой, кто верит в чушь, глуп и опасен. И всё же… Ан не раз спасала случайных попутчиков, и ни разу не бросала их, пока они не добирались до безопасного места. По крайней мере, пока это не угрожало её жизни или они сами не покушались на неё.

— Я бы не стала спрашивать о том, что знаю, — Ан отогнала от себя лишние мысли и вернулась к разглядыванию хмари впереди. У них есть проблемы гораздо серьёзней. Например, серая тварь в ошейнике. Кто надел его на неё? Где этот человек теперь? Зачем он поселил химеру в Цистерне?

— Госпожа — правительница нашего берега реки и всех окрестностей около озёр, — пустился в объяснения Меркий. — Мудрая и справедливая правительница, благородная кровь! Неужели ты её не знаешь? О ней идёт молва по всем землям на земле, потому что она последняя из своей семьи!

Ан покачала головой. Благородная кровь. Возможно, простое совпадение или просто кто-то когда-то услышал, и теперь решил разыграть спектакль, чтобы сытно есть и тепло спать.

— Никогда не интересовало, кто этими местами правит.

— А зачем ты тогда идёшь на тот берег? — удивился Меркий.

— А почему нет?

Они немного помолчали.

— Ан, откуда это чудовище? Неужели… прости, просто все знают, что твари Разрушителей были созданы ими и подчиняются только Разрушителям. И… Ну… их могут убить только… великие герои.

— А я не великий герой?

Монашек замялся и уточнил:

— Великие герои с верой в душе.

— Это не так. Любой достаточно сильный человек может убить серую тварь. Но толпой будет вернее и безопасней.

— Но оно же… оно владело тёмной магией. Она одурманила мне голову, и я едва сам не пошел… бр… Моя вера… оказалась слаба. Увы мне, а ты, значит, не зря была другом мастеру Осану!

— Нет, разумеется, — Ан помолчала. — От веры ничего не зависит.

— Но в книгах записано!..

— Не хочу об этом говорить. Заткнись.

Монашеку хватило догадливости хотя бы сменить тему.

— Куда мы идём теперь?

— К мосту, я же говорила.

— Да, помню, извини. Откуда ты так хорошо знаешь город?

— Я здесь бывала.

— С твоим отцом?

— С ним тоже.

— Ммм… а кем был твой отец?

— Хорошим человеком, — от воспоминаний об отце настроение Ан упало. Навалилась какая-то странная апатия, даже не захотелось ударить придурка.

— А где он сейчас? Он жив?

— Наверное. Я думаю, да, — Ан посмотрела на небо. Когда же этот проклятый дождь остановится? И город этот чёртов! Надо же было так разрастись. А когда-то она могла его пройти за несколько часов из конца в конец. Ладно, не несколько. Но точно этот путь не занял бы дни, как теперь.

— Ты не знаешь, где он? — Меркию надоело ждать ответа, и он подёргал её за руку. Наглец.

— Ты можешь заткнуться? — прорычала она. Меркий ойкнул и умолк. Ан мысленно пожелала ему больше не поднимать эту тему.

Кел бежал впереди них, время от времени возвращаясь к Ан. Её забавляло, как Меркий дёргался каждый раз, когда из стены дождя появлялось тёмное пятно, постепенно становящееся механическим зверем.

Нашел чего бояться. Серых тварей в дождь не видно, пока они не начнут рвать тебя на части.

Ан помнила карту города, а город всё ещё сохранял какие-то ориентиры из той, нормальной жизни, и она знала, куда идти. Они огибали дома-башни по узким и коротким улицам жилых кварталов, но чаще переползали через завалы и руины. До темноты они не сумеют дойти даже до набережных. Нужно будет останавливаться на ночлег. Приходить к Мосту в темноте бессмысленно: в темноте охрана сначала стреляет, а уже на рассвете смотрит, что пыталось прорваться в этот раз. На Мост нападали не раз, как серые твари, так и дикари из бетонных руин.

Для ночёвки Ан выбрала старый театр, зажатый между домами-ульями. Меркий предложил зайти в один из жилых домов, но Ан не любила брошенные квартиры. В них ей было неуютно: слишком низко, слишком не по размеру и слишком неприятно думать, что тут когда-то жили люди, потом сбегать, если целы перекрытия, трудно.

Фасад зажатого между домами-ульями и брошенным парком театра давно осыпался. Но колонны и карнизы под тяжелым фронтоном позволяли ему даже в разрушении выглядеть величественно. Впечатление не портила даже проступившая под отвалившимися штукатуркой и помпезной лепниной грубая кирпичная кладка.

— Это чей-то дворец? — Меркий запрокинул голову, пытаясь разглядеть портик театра в сгущающихся сумерках. Огонь-камень в нём наконец-то угас, и теперь парень мелко дрожал от холода. Ан отдала ему свой плащ, которым прикрывала доспехи, но рваный кусок ткани не очень помогал. Им обоим были нужны тепло, огонь и еда.

— Нет, — Ан первой зашла внутрь. Судя по запаху, тут уже давно никого не было. Кел тоже не волновался. Она сдвинула с лица респиратор и ещё раз принюхалась. Пахло старостью, пылью и сопревшими листьями.

— Идём, — Ан достала фонарь и осветила им путь через просторный вестибюль здания. Луч света выхватывал из темноты то пыльную люстру, то роспись на стене, то остатки портьер. Унылое великолепие привело святошу в восторг.

— Это что такое? — Меркий запрокинул голову, силясь разглядеть высокий потолок. — Это какое-то важное место?

Ан пожала плечами.

— Не знаю.

Когда-то вестибюль театра разделяли и украшали огромные стеклянные стены и витражи. Большая их часть осыпалась и теперь хрустела под ногами. Ан решила здесь не задерживаться и поднялась по боковой лестнице на второй этаж, где были двери в зрительный зал. Последний дневной свет падал через провалившуюся крышу в большой амфитеатр с рядами кресел. Луч фонаря пробежался по сцене с остатками декораций.

— Это же… аудитория? Тут выступали? С проповедями, наверное! Это древних храм Прародителя?

— Нет, — Ан прошла дальше. Снаружи она приметила несколько целых окон на третьем этаже. Они поднялись ещё на этаж по задней спиральной лестнице. В образованном ею колодце висела чудом сохранившаяся хрустальная люстра на латунном основании. Длинные подвески потускнели от грязи. Меркий зачем-то потянулся и коснулся их. Мягкий звон в тишине прозвучал, как сирена, и резанул Ан по ушам.

— Руку оторву, если ещё раз что-нибудь облапаешь, — она взяла его за плечо и грубо оттащила от перил. Чернорясый немедленно сник и закивал.

Последний пролёт упирался в небольшую лестничную площадку, за которой, как Ан и предполагала, начинался служебный коридор и офисы. Стены закрывали расстрескавшиеся деревянные панели, недалеко от лестницы было что-то вроде зимнего сада под стеклянным квадратом в крыше. Здесь на металлических поддонах стояли самые разные горшки с остатками растений, большой грязный стол и несколько кресел.

— Тут жили люди? — удивился Меркий. — Тут жили жрецы Прародителя? Или какой-то городской правитель? Это был дом знати?

— Нет, — Ан прошла до конца коридора, увидела за покосившимися дверями такую же винтовую лестницу, как та, по которой они поднялись, только поскромнее, и решила, что дальше искать лучшее место бесполезно. Да и некогда уже искать что-то другое. Снаружи стремительно темнело и холодало.

— Мы останемся тут?

— Да.

— А…

— Заткнись.

Ан развела огонь в одном из поддонов. На растопку пошли остатки стульев и вздыбившийся от времени паркет. Дым потянуло в разбитую раму у них над головой. Меркий стянул с себя мокрый плащ и рясу, оставшись в сырых штанах и рубашке. Ан закатила глаза.

— У тебя на теле есть что-то, чего я ещё не видела?

— Правила приличия требуют…

— Я не умею лечить пневмонию, — она равнодушно пожала плечами, сняла шлем и расправила сырые волосы. Голове немедленно стало холодно. Ничего, зато высохнут.

Меркий помялся и неловко стянул с себя рубашку. Потом, жмурясь и отворачивая лицо, штаны. Одежду он развесил на оставшихся стульях, сдвинув их к огню. Ан порылась в сумке, достала своё старое одеяло и перекинула его святоше. Ишь какой скромный. Чернорясый немедленно закутался в одеяло и подсел почти вплотную к огню.

— А ты… — он спохватился и посмотрел на Ан. — Ты в доспехах… ну… не замёрзнешь?

— Нет, — она повесила над огнём котелок с водой. Потом протянула висельнику фляжку с самогонкой. — Сделай один глоток.

Меркий послушно отхлебнул и едва не выплюнул питьё.

— А почему ты не снимешь маску? — монашек несколько раз вздохнул и вылохнул через рот, потом кое-как закрыл крышку и положил фляжку рядом с собой.

— Не хочу.

— М… я…

— Чего тебе?

— Я не видел твоего лица.

— Нахрена оно тебе?

— Ну… — святоша замялся и отвёл взгляд. — Мне… немного страшно… Нет, я не хочу тебя оскорбить, но просто… Это невежливо. Ты-то меня видела. Даже… — он окончательно смутился, явно подразумевая свою наготу.

Ан потрогала респиратор. Она сняла личину. Глаза видны. Что этому идиоту ещё надо от неё?

— Но если ты не хочешь, я ни в коей мере не настаиваю!

— Не хочу, — Ан убрала руку и перекинула ему несколько полосок мяса.

— Ты ждёшь нападения, да? — Меркий собрал ужин на коленях, погрыз полоску и принялся её, неуклюже повторяя за Ан, мять. Ан лениво вертела в руках свою долю. Есть ей не хотелось.

— Размочи в воде, — вместо ответа посоветовала она и кивнула на котелок. Меркий недовольно уставился прямо ей в глаза. Кел тихо лежал у неё за спиной и не двигался. Хорошо это или плохо? Вроде он недавно поел, теперь должно надолго хватить… Чернорясый вздрогнул и отвёл взгляд.

— Ан, можно задать тебе вопрос?

— Ну, валяй.

— Днём, в Цистерне…. Я уже задавал, извини, если ещё раз. Ошейник, помнишь?

— Ну, да.

— Разве возможно подчинить себе тварь Разрушителей, не будучи Разрушителем? Я никак не могу… в общем, ты ведь знаешь ответ, да? Тут в городе… живёт Разрушитель?

Ан ответила не сразу.

— Может быть и да. А может и нет. Тварями может управлять любой, кому хватит знаний и наглости.

— Ты ведь уже сталкивалась с таким, верно?

Она медленно кивнула.

— Ты сможешь его убить?

— Кого?

— Хозяина тварей? А вдруг… вдруг это всё-таки Разрушитель? — священник немедленно смутился своих же слов. — Я имел ввиду, кто-то из их прислужников! Ведь все Разрушители мертвы, но если кто-то из их детей жив? Ты справишься с ним?

— Возможно, — Ан задумчиво перевела взгляд на потолок. Вряд ли в город пришел кто-то, кто помнил ещё тот мир. Скорее какой-нибудь охотник за редкостями сумел завладеть ошейниками… Нет, не складывается. Как же он сумел надеть ошейники на тварей? Это даже не бешенную собаку ловить голыми руками. Хотя, если ему достались личинки… опять же нет. Тогда бы ошейник врос в плоть, либо тварь как-то нашла способ от него избавиться. Нет, ошейник кто-то надел на взрослую нимфу.

— Если это кто-то из проклятых отступников… Если он…

— Сперва ты встретишься с его тварями.

— А если та была одна?

— Тогда он к нам не сунется.

— Почему?

— А ты попрёшь на тех, кто может убить серую тварь?

Меркий замотал головой.

— Вот и заткнись, — Ан вывернула ногу, разглядывая пластину доспехов под коленом. Вроде бы проклятая нимфа ничего не сломала. — И ложись спать. Утром нам надо дойти до моста.

Меркий кивнул и принялся грызть мясо.

Спать он улёгся на старый стол, напялив подсохшие штаны и сапоги и завернувшись в одеяло. Ан осталась сидеть и смотреть в огонь. Ошейник на серой твари. Давно она такого не видела. Придёт ли к ним тот, кто ошейник надел? Ан на его месте точно бы пришла посмотреть…. А что, если это Благородная кровь?

Ей невольно стало не по себе. Она не сталкивалась с настоящей Благородной кровью ещё дольше, чем с укрощёнными серыми тварями. Шансы есть, но днём нимфа поймала её врасплох, и лишь чудо и доспехи спасли Ан от неминуемой гибели. Каковы же её шансы в схватке с человеком, а не с его безмозглой игрушкой?

Ан откинулась спиной на железный бок Кела и положила на колени клевец.

Загрузка...