Николай I Освободитель

Глава 12

Естественно, меня никто не послушал. Все мои разговоры, советы, увещевания канули Лету без какого-либо следа, не оставив на историческом полотне даже мелкого мазка. Впрочем, последнее это не точно, поскольку определенных данных о потерях «тогда» и «сейчас» у меня не было. С другой стороны, на взгляд дилетанта события развивались именно так, как я их помнил с прошлой жизни.

Сначала Наполеон поймал армию Мака у Ульма. Потом были короткие танцы, соединение союзников и Аустерлиц. Была у меня у мысль попросить Александра ни в коем случае не принимать бой у селения с таким именем, но я подумал, что это будет… Слишком. Только недавно мне выдали билет на свободу, и возвращаться под домашний арест не хотелось совершенно. Так что улыбаемся, как говорится и машем, улыбаемся и машем.

Вместо большой геополитики, от которой меня достаточно грубо отставили, этой осенью я занялся делами коммерческого характера. Достав с дальней полки свой блокнот с потенциальными изобретениями, в который я записывал приходящие иногда в голову интересные идеи, я принялся перелистывать его, подбирая изобретение или открытие, которое можно совершить по-быстрому, пока брат отправился на войну, и пригляд за мной не такой строгий.

Чего в блокноте в этом – на самом деле за годы разросшемся до приличной толщины папки – только не было. Начиная от всякой мелочевки канцелярской: скрепки, там, кнопки, скоросшиватели - и прочей лабуды: мясорубок, механических стиральных и посудомоечных машин - и других бытовых приспособ; военных новинок типа той же пули Минье, с прицелом под которую я и вооружил своих егерей нарезными штуцерами, и боевых ракет, где я помнил только состав толкающей смеси: селитра и сахар в неизвестной пропорции, которую ещё предстояло подобрать; и заканчивая фундаментальными научными открытиями наподобие таблицы Менделеева.

Однако при всем богатстве выбора, на самом деле подходило мне совсем немного потенциальных изобретений. Некоторые были слишком сложны в воспроизводстве или внедрении и требовали многих лет на доработку до возможности их практического использования. Некоторым появляться на свет было еще откровенно рано, под них еще не было потребителя. А некоторые были слишком теоретические и не предполагали материальную отдачу в каком-то обозримом будущем, при этом опять же грозя вопросами о происхождении необычных знаний. Нужно было что-то простое – как технологически, так и идейно – что можно было бы воспроизвести на практически средневековой производственной базе, и при этом обещающее относительно быструю прибыль. И еще хорошо бы что бы управлять этим делом было бы не слишком сложно.

- «Нда», - зависнув над папкой с записями и набросками мысленно подвел итог я своим размышлениям. – «Маниловщина натуральная получается. Хорошо бы мост построить через реку и чтоб на том мосту бабки пирожками торговали. А на деле – ничего».

В общем, отложив это дело немного на потом, я решил пока проинспектировать уже начатые дела и восстановить, так сказать, старые контакты.

Для начала я заехал на Фонтанку в здание близ Чернышова моста, где располагалось выделенное в отдельную структуру Министерство общественного здоровья. Выделить-то его выделили, однако по давней русской традиции, отдельного помещения для него не предусмотрели, отчего «врачи» все так же продолжали сидеть под крылом «полицейских». Впрочем, в эти времена МВД было тем еще монстром, отнюдь не ограничиваясь исполнением полицейских функций. Тут была и государственная безопасность – хоть убей не понимаю, чем они в этом направлении занимались – и цензура, и почта, и пожарная служба, и общий надзор. В общем – все вместе.

Министр оказался на месте – это я догадался узнать заранее – и я ничтоже сумняшеся прошествовал в министерский кабинет сквозь приемную, полную разного рода чиновников, просителей и прочих курьеров.

Тут нужно сделать небольшое нелирическое отступление и рассказать о внутренних взаимоотношениях российских чиновников. Высший по рангу тут никогда не зайдет к низшему, такого просто не может быть. В кабинете у министра даже не было места, где могли бы поговорить условно «равные» люди: кресло хозяина кабинета и стулья для подчиненных и просителей. Ежели двум чиновникам стоящим на одной ступеньке – не обязательно табеля о рангах, тут много факторов учитывалось – необходимо было переговорить друг с другом, то делали они это на нейтральной земле: в ресторации например или при встрече у вышестоящего начальника, для повседневной, деловой активности же хватало курьеров.

То есть своим визитом я как бы ставил себя ниже, теоретически, во всяком случае. Вот только правило это к великим князьям применимо было весьма условно. Посмотрел бы я в глаза человеку, который решил бы что я приехал к министру в качестве просителя.

- Ждите здесь, не буяньте, - бросил я своему конвою в приёмной, Воронцов естественно последовал в кабинет министра за мной. – Добрый день Нестор Максимович, приятно вас вновь увидеть. Как вы тут разобрались уже со всем административным аппаратом?

В глазах профессора в первую секунду, когда я появился у него на пороге, промелькнуло странное испуганное выражение, однако увидев, мой доброжелательный настрой Амбоидик-Максимович тоже расплылся в улыбке. Акушер выглядел неважно, как будто постарел на несколько лет: в волосах прибавилось седины, а под глазами появились темные круги.

- Ваше императорское высочество!

- Николай Павлович, я же просил.

- Да… Николай Павлович, очень рад вас видеть. Обжился уже, как видите, закопался в бумаги по самую макушку, заела меня бюрократия, - улыбка на лице министра из радушной превратилась в достаточно кислую. – Совсем научную работу забросил, да и преподавательскую тоже: все время на разборки с крапивным семенем уходит.

- Ну тут я вам не помогу, Александр смертные казни не одобряет, - немудрено пошутил я, вызвав сначала удивление, а потом – приступ смеха. Видимо совсем профессора административная работа достала. – Я чего заехал-то. Хотел насчет оспопрививания переспросить. Дело нужное, архи – не побоюсь этого слова – важное!

- Работаем, Николай Павлович. Остро не хватает врачей привыкших работать по нашей… По вашей методе, - быстро поправился министр. – Соблюдая чистоту и гигиену. Не верят, стервецы, не авторитет я им, говорят, что раз за границей такого нет, так и нам дескать не нужно ерундой маяться.

- Так вы им статистику покажите, она же лучше любых слов все скажет.

- Ой! – Нестор Максимович только рукой махнул, - что им статистика, особенно иностранцам. Не верят они в нашу способность открыть что-то новое, не верят.

- Тогда может быть нужно подвести научную базу под это дело? Написать статью, монографию. Разослать в научные и медицинские журналы? И авторитет ваш вырастет, и польза для отечества.

- Да я как бы уже… - крякнул профессор. Понятно почему он испугался, когда я вошел, видимо думал, что я его за излишнюю инициативу ругать буду. Однако увидев на моем лице лишь заинтересованность и приглашение продолжать, Амбоидик-Максимович добавил, - но вот нет времени на научные изыскания. Все на дела министерские уходит.

- Понятно, нужно будет подумать над вашей проблемой, вы тоже, кстати, подумайте, может не хватает чего-нибудь. Людей, финансирования… Может авторитетом кого придавить нужно будет, - на этих словах стоящий до того молча Воронцов предупреждающе покашлял. Ну да у меня-то авторитета пока не много, и придворного веса вообще нет, но при желании кое-какие рычаги отыскать можно все равно. – В общем, пишите не стесняйтесь, чем могу – помогу.

Раскланявшись с министром, я отправился дальше, пройдя еще раз через приемную и поймав на себе кучу совсем уж изумленных взглядов. Пока мы Амбоидиком-Максимовичем общались, тут уже все естественно узнали, что это за паренек под охраной гвардейцев ходит к министрам на пообщаться и в комнату набилось еще больше желающих поглазеть на меня людей. Остается надеяться только на то, что такое зримое проявление благоволения от «семьи», пойдет Нестору Максимовичу, министерству и глобально начатому делу на пользу. Одно только поголовное оспопрививание жителей больших городов могло бы спасти сотни, тысячи жизней, не говоря уже про другие, более сложные, комплексные меры.

Следующим местом куда я поехал было Министерство финансов куда после расформирования Берг-коллегии передали все дела соответствующего направления. Сложно объяснить такой выверт чиновничьей мысли – казалось бы каким боком разведка и добыча полезных ископаемых к министерству финансов – однако отдельного министерства ведающего промышленностью империи у нас не было поэтому… Ладно, я старался в это не лезть, чтобы не расстраиваться и не ломать себе мозг лишний раз. Потом все равно придется это дело полностью перестраивать, а пока работает как-то ну и черт с ним.

Севергин, проходящий по горному ведомству как раз недавно вернулся из очередной геологической экспедиции – удивительной энергии человек, нужно признать – и теперь маялся без дела, потихоньку читая лекции по химии и по открытому им йоду в Медико-хирургической академии.

В министерстве финансов Севергина отыскать не удалось – Воронцов только глаза закатывал от такого попрания сословной табели о рангах, по его мнению я просто должен был вызвать всех интересующих меня особ а не летать по городу в поисках вчерашнего дня, однако я, засидевшийся в четырех стенах, уже саму возможность проветриться воспринимал как благо – поэтому дальше мы направились в академию.

Медико-хирургическая академия располагалась на правом берегу Невы у места истечения из нее Большой Невки. Внутри как обычно это бывает носились толпы очень важных с виду студентов, которые и подсказали нам – делая большие и круглые глаза и косясь на гвардейцев – что как раз в этот момент химик читал лекцию в одной из «больших» аудиторий.

Не став мешать – появление великого князя во всей свитой точно бы сорвало занятие – я скромно подождал химика, который после окончания лекции отвел нас в выделенный ему местным руководством кабинет. Ну как кабинет, это была маленькая коморка метров пять площадью от силы, большую часть которой занимал стол и шкафы с какими-то бумагами. Выглядело это, как для светила отечественной химии – откровенно скромно.

Вообще, если сделать небольшое отступление и дать короткую справку по российскому образованию и науке на стыке веков, то, вероятно, зачитывать ее в приличном обществе будет нельзя. Слишком уж часто там будут попадаться нецензурные слова.

Про начальное образование и говорить не буду, в этом деле был вообще мрак и ужас, однако и в плане высшего образования творился в сейчас полнейший кавардак. России откровенно не хватало образованных специалистов, причем во всех сферах, при этом вузы почему-то закрывались как тот же Академический университет тихо мирно загибавшийся последние тридцать лет и в этом 1805 году окончательно закрывшийся. Я, когда узнал об этом, тут же принялся строчить доклад Александру, но тот уже усвистал в войска. Проблемы высшего образования империи его в ближайшие месяцы будут интересовать явно не в первую очередь.

Взять хотя бы медицинское образование. При наличии медико-хирургической академии, готовившей военных врачей, подобного же заведения только гражданской направленности в городе не было. «Как такое может быть», - спросит посторонний, не разбирающийся в проблеме наблюдатель. «А бог его знает», - отвечу я несмотря на то, что искренне пытался во все это дело вникнуть.

В столице была чертова куча всяких мелких курсов, институтов, обучающих три с половиной землекопа и прочих училищ подобно тому, что возникло при нашем родильном госпитале. Там сейчас училось три десятка будущих акушеров, что по местным меркам считалось более чем солидно. И это при теоретической необходимости в тысячах таких специалистов, на секундочку. А вот единого учреждения, под крышей которого можно было бы выстроить какую-то систему, не было.

Очень хотелось снести все это нагромождение, разрушить к чертям до основания и сделать заново по нормальному, по-человечески. Останавливали два аргумента: первый – как справляться без хоть каких-то выпускников на переходном периоде, второй – хрен не кто позволит это сделать.

- Рассказывайте, Василий Михайлович, чем занимаетесь? Как вам преподавательская стезя? Еще не весь мозг студенты выели?

Длинный монолог химика я опущу, ничего хорошего он не сказал. Как это у нас часто бывает, особых дивидендов лично ему открытие йода не принесло, геологические экспедиции приносили неплохой доход, однако сорокалетний возраст намекал о необходимости остепениться и осесть, при том, что средств на научаю и исследовательскую работу выделять никто не хотел и приходилось читать лекции студентам, хоть дело это было во все времена неблагодарное и не слишком денежное.

- А хотите перейти ко мне? – Предложил я неожиданно даже для самого себя. С другой стороны, идея выглядела вполне недурной. Что исследовать в плане химии у меня было на примете, а почему бы и нет?

- В каком смысле, Николай Павлович?

- Частная, оборудованная всем необходимым лаборатория, хороший оклад, столько помощников и подручных, сколько нужно. Ну и исследования по тем направлениям, которые я вам укажу. Как вы понимаете, будет интересно.

Сзади предупреждающе покашлял Воронцов, на что я только дернул плечом. Пока Александра не было в столице, я мог дышать чуть более свободно и не собирался упускать этот шанс.

- Мне было бы… Это интересно… - Очень аккуратно подбирая слова, ответил Севергин. – Не буду скрывать… Такие предложения делают не часто…

- Отлично, в таком случае, жду в ближайшие дни от вас смету всего необходимого, а также предложения по подходящему для лаборатории зданию, желательно вдалеке от жилой застройки. – На поднятую удивленно бровь, я загадочно улыбнулся и ответил, - там могут быть опасные эксперименты, не стоит подвергать окружающих опасности.

Судя по сползшей с лица химика мечтательной улыбке, последнее ему не сильно понравилось, пришлось сразу же добавлять.

- Не бойтесь, Василий Михайлович, не Боги горшки обжигают, все будет хорошо, особенно если к работе с умом подходить. Мы же будем подходить с умом?

- Ну… Да… Ваше императорской высочество… - Севергин казался окончательно сбитым с толку.

- И да, - собравшись уже уходить, добавил я, - предусмотрите в смете траты на закупку или производство большого количества азотной кислоты. Наша лаборатория будет заниматься нитрированием разного… Целлюлозы там, хлопка… Глицерина опять же.

- И как вы себе это представляете? – Спросил молчавший всю дорогу Воронцов, когда мы сели в карету.

- Подключу административный ресурс Семен Романович, - усмехнулся я. – Хорошие отношения с императрицей, они иногда могут помочь не только кондитерскую открыть, но и кое-что посерьезнее. Хотя тут десятью тысячами, наверное, не отмахаешься, впрочем, и прибыль обещает быть несравнимой.

Воронцов подумал несколько минут то глядя в окно – там за стеклом во всем своем неприглядном виде проплывал осенний «черный пес Петербург» - то переводя взгляд обратно на меня, после чего аккуратно спросил.

- Не будете ли вы против, если я предложу себя в качестве дольщика сего предприятия?

Я смог только кивнуть, после чего во весь голос рассмеялся. Чтобы сдвинуть что-то в голове местного высокородного дворянина понадобилось всего лишь четыре года постоянного общения с попаданцем из будущего. Какая малость! Где бы только на каждого графа или князя в Империи зять по попаданцу?

Еще одним местом, которое я посетил в эти дни, была упомянутая уже кондитерская лавка моих швейцарских компаньонов. Господина Беранже на месте не было, он где-то мотался по городу, однако мне хватило и второго хозяина – господина Вольфа. Заехал я не просто так – хоть мне и было интересно посмотреть на то, как и где продаются «изобретенные» мной сладости – а для того, чтобы передать кондитерам еще один интересный рецепт, непосредственно связанный с шоколадом, а именно - печенье с шоколадной крошкой. Казалось бы – мелочь, глупость и вообще даже не полноценное изобретение, однако где-то в будущем я встречал, что человек придумавший этот рецепт впоследствии стал миллионером. В общем – почему бы и нет?