Николай I Освободитель

Интерлюдия 1

- Ваше императорское величество? – В кабинет императора по знаку секретаря заглянул немолодой уже мужчина в статском. На груди его красовалась одинокая звезда ордена Андрея Первозванного.

- Семен Романович? Добрый вечер, проходите.

Александр жестом указал посетителю на стул по другую сторону стола от себя.

- Присаживайтесь, выпьете чего-нибудь?

- Чаю, если можно, - кивнул Воронцов. За годы, проведенные на Туманном Альбионе, он успел изрядно пристраститься к этому напитку, хотя большая часть российского дворянства предпочитала кофе. – Погода нынче не радует. Сыро и холодно.

- Ну вас-то, вероятно, именно сыростью удивить сложно, - усмехнулся император и сделал знак, заглянувшему следом за посетителем секретарю, тот только кивнул и испарился.

- Как Николай? Как успехи в обучении?

- Боюсь… - Осторожно начал воспитатель великого князя, - в некоторых сферах мне нечему его учить. А в некоторых Николай Павлович проявляет такую широту взглядов, которая… Пугает.

- Пугает? – Император вопросительно поднял бровь, приглашая Воронцова привести пару примеров.

- Например, он с уверенностью назвал среди континентов Земли шестой – Антарктиду.

- Гипотетический южный континент.

- Да, ваше величество, - кивнул Семен Романович. – Вот только великий князь уверен в его существовании и даже обмолвился о том, что тот почти полностью покрыт льдом и непригоден для жизни.

- Любопытно, но не пугающе, - поджал губы Александр. – Мало ли, что может фантазировать себе шестилетний ребенок.

- Вы сами в это верите? – Улыбнулся в ответ граф. – Мне кажется, Николай Павлович уже достаточно неплохо себя проявил, чтобы к его словам можно было как минимум прислушаться.

Двое мужчин некоторое время сидели молча, каждый думая о своем.

- А еще он назвал восемь планет в солнечной системе, хотя восьмая – Нептун, по его словам – пока не открыта.

- Пока?

- Что-то мне подсказывает, что эта планета вскоре будет открыта. И очень хотелось бы, чтобы это был астроном из России.

Слово было сказано. Один взрослый, умудренный жизнью человек, предложил другому, тоже взрослому, хоть и не столь опытному, произвести изыскания, опираясь на слова маленького ребенка. И ладно, если планету не найдут, черт с ним, придумал себе ребенок что-то… А если найдут, что делать тогда?

- Понятно, - Александр в задумчивости отстучал пальцами по столешнице простенький ритм. – То, что я вам сейчас скажу, раз уж вы так верите в своего подопечного, - большая тайна. Во всей империи об этом знает всего несколько человек, число которых можно сосчитать по пальцам одной руки.

- Да, ваше императорское величество?

- Николай предсказал еще полтора года назад что у меня не будет наследника, - брови Воронцова неудержимо полезли вверх. – Я разговаривал по этому поводу с Константином, он решительно настроен корону не принимать, вплоть до того, что согласен подписать отречение.

- И тогда Николай…

- Да, следующий в очереди наследования Николай, - кивнул император. – Я это се вам говорю не просто так. Как вы понимаете, подход к воспитанию просто великого князя и возможного в будущем императора должен быть разным.

- Больший упор на гражданские науки, управление, дипломатию, - согласно кивнул Семен Романович.

- Да, граф, именно так, впрочем, насколько я понял с этим у брата особых проблем нет.

- Вообще нет, - пожал плечами Воронцов. – Хотя некоторые его суждения выглядят звучат достаточно экстравагантно, этого не отнять.

- Да? Удивите меня, - Александр улыбнулся, откинувшись на спинку кресла.

- Николай Павлович, когда я недавно упрекнул его в излишне либеральных взглядах, - на этих словах Александр бросил на собеседника заинтересованный взгляд. Если уж Воронцов – англофил и заядлый либерал какие-то суждения считал излишне смелыми, это могло быть действительно любопытно, - заявил мне, что… Сейчас цитата: «тот, кто в молодости не либерал, у того нет сердца, тот кто в зрелости не консерватор, у того нет мозгов». Как вам, а? Сильно! И это при том, сто сам великий князь постоянно подчеркивает, что стоит на позициях консерватизма и далек от либерального мышления.

- Да уж, - рассмеялся император, - наверное было необычно услышать такое от шестилетнего ребенка?

- Сказать, что я удивился – не сказать ничего, - кивнул Воронцов.

- С этим понятно, а скажите мне Семен Романович вот что, - Александр неожиданно сменил тему. – Вы же понимаете, что все вот это происходящее с моим братом – это не нормально. Дети себя так не ведут. Вы привели последние полгода, даже уже почти девять месяцев рядом с ним, какие ваши впечатления?

- Сложный вопрос, ваше величество, - задумчиво нахмурил брови старый дипломат. – Его высочество для постороннего человека может показаться глубоко верующим. Он регулярно посещает церковные службы, соблюдает посты, отец Исидор его хвалит, говорит, что мальчик с необычной для его возраста серьезностью подходит к изучению Закона Божьего. В конце концов Николай Павлович несколько раз ссылался на Богородицу.

От упоминания последней император явственно вздрогнул.

- Но?

- Но мне почему-то кажется, что это… Напускное. Что в силу науки его высочество верит, извините за пошлость, гораздо больше чем в силу божественного проведения.

- Интересно, - согласился Александр, - что-то еще?

- У меня, при общении с воспитанником постоянно складывается впечатление, что я разговариваю со взрослым человеком. Взрослым, но как бы это сказать… - Семен Романович сделал неопределенное движение рукой, - не местным, приезжим. Он очень хорошо знает отдельные области знаний, ориентируется в географии, в истории, имеет свой, пусть не бесспорный, взгляд на мировую политику и при этом порой откровенно «плавает» в бытовых мелочах, которые очевидны для любого прожившего на свете десяток лет.

- Книжные знания? – Переспросил Александр.

- Что-то похожее, да, - пожал плечами Воронцов. – Однако же широта его взглядов и твердая уверенность в своей правоте, причем уверенность, подкрепленная пусть и не бесспорными, но весьма стройными теоретическим выкладками наталкивают на несколько другие предположения…

В кабинете вновь не некоторое время повисла пауза. Александр размышлял над сказанным и сравнивал свои впечатления от общения с братом и то, к чему после почти годичного общения с воспитанником пришел Воронцов.

- Прошлый раз… - Видимо решившись сказать «б» после того, как сказал «а», начал император, - Николай сказал мне, что знания, которых у него никак не могло быть пришли к нему свыше в качестве видений. Он вам ничего подобного не говорил?

- Нет, ваше величество, - Семен Романович отрицательно покачал головой. – На все мои попытки выведать, откуда у него такие знания, он только с загадочным видом отмалчивается. Ну или говорит, что, дескать, читал где-то.

- Понятно, - все так же задумчиво протянул Александр. После чего, видимо, решив что-то мысленно, вновь сменил тему. – А как продвигается организация родильного дома.

- Более чем активно, - усмехнулся Воронцов. Видимо эта, более простая приземленная тема, никак не связанная с возможными проявлениями действий высших сил тема, ему была гораздо ближе. - Первое, что сделал Николай Павлович – это ознакомился с деятельностью уже работающих в столице родильных домов, потом узнав о деятельности широко известного в узких, так сказать, кругах господина Максимовича-Амбоидика и тут же возжелал пообщаться с этим незаурядным человеком.

- Да, - кивнул Александр, - интересная личность, много сделавшая для бабичего дела в Санкт-Петербурге. Как и вы, граф, он тоже весьма незаслуженно был обижен отцом.

В конце правления Павла, поместья находящегося в Лондоне Воронцова были без суда конфискованы в казну, а сам он отставлен с должности посла. Александр, заняв трон тут же вернул Семену Романовичу незаконно отобранное, а вместо должности в столице Великобритании предложил стать воспитателем Николая. Один из признанных в России и в Европпе авторитетов акушерского дела Нестор Максимович Амбоидик-Максимович тоже пострадал от неуёмной и кипучей, но зачастую бессмысленной и даже вредной деятельности императора. Акушер был лишен должности и отправлен в отставку без особых видимых не то причин.

- Кхм… - неожиданное упоминание короткого периода бессмысленных репрессий, которое закончилось апоплексическим ударом и восшествием на престол нового императора неожиданно сбило Воронцова с мысли. – Да… Так вот, именно Нестора Максимовича великий князь желает видеть в качестве непосредственного руководителя будущего заведения и, насколько я понял, тот не против вернуться к любимой деятельности. Сейчас же мы находимся на стадии поиска подходящего помещения и «подготовки учредительной и нормативной документации».

Последнее явно было цитатой.

- А как Николай отнесся к такому… Странному, с какой стороны ни посмотри, назначению? - Задал еще один вопрос Александр. – Все-таки бабичье дело – сфера совершенно не мужская, до недавнего времени, если я правильно помню мужчинам вообще было запрещено прикасаться к беременным. Вот если бы я ему полк вручил, тот же измайловский, шефом которого он является, это было бы, вероятно, интереснее с точки зрения мальчика. Мне было интересно, смутит его это назначение или нет.

- Вы знаете, ваше величество, - усмехнулся Воронцов. – Николай Павлович на это только сказал, что «доктор – существо бесполое». И что он будет работать на том направлении, куда «империя и император его поставят».

- Достойный ответ, - кивнул Александр.

- А насчет полка и военного дела в целом, - продолжил мысль наставник великого князя, - то у Николая Павловича тут тоже есть кое какие мысли. Я, по правде говоря, к военным делам уже много лет касательства не имею, однако же видятся мне кое-какие его мысли весьма дельными.

- Даже так, - удивленно приподнял брови император, - в таком случае, пускай оформит их в виде доклада и передаст на мое имя. Как показывает практика у брата есть определенный талант в составлении документов, вот пусть и занимается. А я почитаю, авось что действительно полезно для себя найду. Но, конечно, не в ущерб основному делу.

Двое мужчин, еще некоторое время обсуждали одного крайне шустрого ребенка, в итоге, оставшись друг другом и обсуждаемым подопечным в целом довольными.

- Семен Романович, - окликнул Александр графа, когда тот уже было поднялся чтобы уходить.

- Да, ваше величество?

- Мне нужно понимать, можно ли его объявлять наследником. Вы понимаете, если окажется что у Николая… Проблемы психического свойства, хорошо бы чтобы в этот момент он не числился наследником короны Российской империи. Вы меня понимаете?

- Да, ваше величество, приложу все силы, - кивнул Воронцов и, попрощавшись, покинул кабинет, оставив императора размышлять о великом в одиночестве.