Низы не хотят

Глава 13

— У нас ничего неосторожного быть не может, — ответил Азадовский, — мы люди военные, с неосторожностями дела не имеем.

— Всё равно необходимо убедиться, — настоял на своём Носов, — мы пройдём по кораблю, чтобы поговорить с командой?

— Конечно, — легко согласился офицер, — идите, куда хотите.

Матросы встретили новую власть довольно настороженно, но в беседе никаких вольностей не позволяли — власти иногда меняются, но кушать хочется всегда. По окончании бесед Носов был представлен капитану — Сергею Александровичу Глизяну, капитану первого ранга.

— Очень приятно, — пожал ему руку Носов, — военно-революционный штаб Севастополя констатирует тот факт, что на вверенном вам корабле всё в порядке. Если не возражаете, мы оставим здесь в качестве нашего уполномоченного вот его (и Носов показал на бойкого матроса), это Парамон Бойцов, опытный и проверенный товарищ.

Глизян не возражал, даже внёс интересное предложение относительно оперативно связи со штабом.

— У нас недавно запустили в опытную эксплуатацию аппаратуру беспроводной связи, могу презентовать вашему штабу один комплект.

— Охотно приму, — обрадовался Носов, — а если мне ещё объяснят, как ей пользоваться, вообще будет прекрасно.

Носову всё объяснил специальный человек из технических спецов, после чего матрос Бойцов остался на Очакове, а все остальные отплыли обратно. А у причальной стенки шаланду поджидал Савинков, и первое же, что он сказал, когда Носов выбрался на берег, было следующее:

— Я нашёл тех, кто убил Зину…

Они отошли в сторону, там Носов начал допрос.

— Первый вопрос, кто это? А второй — как ты их нашёл?

— Отвечаю по порядку… кстати мы можем поехать на место, пока я рассказываю, вот экипаж готовый стоит.

Они забрались в пролётку, кучер хлестнул тощую гнедую кобылу, и они покатились по Инкерману.

— Ответ на вопрос «кто» простой — это твой старый знакомый Камо с подельниками. Как нашёл? Если тебе это так важно, то пожалуйста… один из подручных Камо проболтался по пьяному делу в одном местном кабаке, как они на днях дамочку попользовали, а потом придушили… а там сидел один мой знакомый по предыдущей работе товарищ, он и сложил два и два, а потом передал содержимое разговора мне.

— Где они квартируют?

— Где-то на Балаклаве, точнее пока не установил… но сегодня вечером на Главпочтамт должно прийти письмо для Камо, и он за ним точно подойдёт, потому что ждёт его очень давно. Откуда я это знаю и что в письме, не спрашивай, всё равно не скажу.

— Значит, надо посадить засаду на Главпочтамте? — логично предположил Иван.

— Значит, надо… тебя он в лицо знает, так что это отпадает… остаюсь я или студент Максим.

— Максим же ранен был?

— Он, кажется, поправился.

— Ну тогда выбираем Максима, а мы с тобой пока разработаем план операции…

— Да чего там разрабатывать — довести Камо до безлюдного места, там и шлёпнуть, — предложил Савинков.

— Сначала хотелось бы провести с ним беседу… узнать, зачем он это сделал и всё такое… и только потом прикончить.

— А что, непонятно разве, зачем он это сделал?

— В общих чертах да, но хотелось бы подробностей…

— Ладно, сейчас зарядим Максима, а потом будем шлифовать план… да, как там с Очаковым?

— С Очаковым всё окей, команда и офицеры остаются нейтральными при любом раскладе, я оставил там на хозяйстве Парамона, на всякий случай, чтобы присматривал.

31 июля 1905 года, вечер, Севастополь, Балаклава

Студент Максим оказался с неплохими задатками филёра, он быстро идентифицировал Камо (и это не было простой задачей, тот сильно изменил внешность и одежду, ничего похожего на дикого абрека), провёл его до места жительства, а потом выложил эту информацию руководству.

— Может привлечём его к операции? — спросил Савинков, задумчиво глядя на студента, — трое лучше, чем двое.

— А давай его самого спросим, — отвечал Носов, — Максим, ты хочешь поучаствовать в ликвидации?

— Если расскажете, кого и за что ликвидируете, то пожалуй, что да, — ответил студент.

Савинков коротко рассказал предысторию событий, Максим молча выслушал и после этого коротко согласился.

— Тогда обсудим диспозицию, — предложил Носов. — Живут они, значит, в этом вот домике.

И он показал на карте города примерную точку.

— С флангов туда никак не проникнешь, у соседей высокие каменные заборы и злые собаки, остаётся, таким образом, фронт и тыл. С улицы вход один, в калитку, потом идёт дорожка из камня длиной примерно 6–7 метров, потом чуть направо и вход во флигель, где они и сидят. Прямой штурм нежелателен, из окон всё просматривается и простреливается. Задняя сторону дома опирается на склон, оттуда в принципе можно проникнуть на чердак, а с него внутрь.

— Крыша там железная? — спросил Савинков.

— Нет, крыша плоская и покрыта чем-то вроде дёрна… железом тут очень немногие кроют, дорого.

— Значит утверждаем план проникновения через крышу.

— Я думаю, что одного из нас надо бы оставить на улице, чтобы отвлекал внимание, помогая остальным…

— Правильно, — подал голос Максим, — на улице я могу остаться, мне по крышам тяжеловато прыгать будет, всё-таки рана не до конца затянулась.

— Хорошо, Максим нас прикрывает от калитки, а мы скрытно проникаем через крышу в дом, там действуем по обстоятельствам, Камо прошу сразу не убивать, до остальных мне дела нет — как план? — спросил Носов.

— Годится, — ответил Савинков, — когда начинаем?

— Как стемнеет, я думаю, это в районе десяти вечера…

Перед началом операции все участники переоделись в неприметную местную крымско-татарскую одежду — шаровары, подпоясанные кушаком, полотняная рубаха, сверху кафтан из полосатой ткани. Ботинки оставили свои, на голову решили ничего не надевать, чтоб не слетело, пистолеты заткнули за кушаки. Носов оглядел зорким глазом внешний вид товарищей, как будто всё в порядке.

— Ничем от местного населения не отличаетесь. Выдвигаемся.

К месту операции добрались на нанятой повозке — возница попытался даже поговорить с ними на татарском, настолько они вжились в роль, но языка, увы, никто не знал. Доехали молча, вышли немного в стороне, во избежание. Справа виднелся залив с пришвартованными судами (это наверно Балаклавская бухта, подумал Носов), а прямо по ходу стояла какая-то церковь, стандартной крестово-купольной архитектуры.

— Не знаешь, что за храм? — спросил Носов у Максима, — ты же местный.

— Знаю, — просто ответил тот, — двенадцати апостолов. Я тут в детстве неподалёку жил, мы с ребятами в войну играли рядом.

— Зайти помолиться что ли? — предложил Савинков.

— Некогда, — отозвался Носов, — можешь отсюда перекреститься на него, если так припёрло. А мы идём к цели.

И они пошли к цели. Искомый дом имел номер 39а по улице Продольной, он действительно задом опирался на склон, а лицом выходил почти что к 12 апостолам. В доме было тихо и темно.

— Мы пошли на гору, — сказал Носов, — а ты пока спрячься где-нибудь в тени. Сигнал к началу операции — крик кукушки, три раза подряд, я прокукую как-нибудь.

И они дошли до конца улицы, а там свернул влево в кусты кизила и ещё чего-то очень колючего.

— Чёрт, — выругался Савинков, — всю одежду тут оставишь на этих колючках.

Носов не нашёлся, что на этот ответить… через пять минут они были у цели — прямо над домиком номер 39а. Крыша у него примыкала к склону не очень плотно, кое-где были просветы и прогалы. Носов осторожно попробовал ногой ступить на крышу, которая и точно была покрыта какой-то растительной дрянью, кажется ничего не зашумело и не зашуршало.

— Можно, — шёпотом сообщил он Борису, — вон там лестница вниз, идём к ней.

На цыпочках они оба прокрались к деревянной лестнице, которая уходила внутрь строения, и там их ждало препятствие — дверь, закрытая на замок изнутри.

— Что делать будем? — спросил Носов.

— Попробуем открыть, — предложил Савинков, доставая из кармана связку ключей, — где-то тут у меня была любимая универсальная отмычечка…

— Не знал, что ты занимаешься домушничеством, — заметил Иван.

— А я и не занимаюсь, — тихо отвечал Борис, — это так, небольшое хобби, иногда выручает… тише, — вдруг прошептал он.

Они замолкли, из-за двери послышался скрип чего-то деревянного, потом хлопнула другая дверь и всё смолкло.

— Значит есть кто-то дома, просто прячутся они, — логично предположил Носов, а Борис тем временем продолжил свои действия по отмыканию двери.

Через пару минут замок скрипнул, и дверь распахнулась.

— Идём… нет, сначала сигнал надо подать — кукуй, раз вызвался, — предложил Ивану Борис.

Тот старательно изобразил, как кукушка в лесу сообщает, сколько тебе лет осталось жить.

— Здоров, я бы так не смог, — восхитился Савинков, — ну погнали…

С лестницы был вход на второй этаж, коридор налево и направо, налево две двери в разные стороны, направо ещё одна лестница вниз. Носов глазами показал налево, мол, сначала надо этот этаж проверить, чтобы не оставлять непоняток за спиной, Борис согласился.

Они осторожно приблизились к первой двери, держа наганы перед собой, Носов приложил ухо к этой двери, ничего не услышал и легонько толкнул её носком ноги… та распахнулась с лёгким скрипом… никого там не было. Они повернулись напротив и проделали то же самое со второй дверью… здесь был один человек, по виду джигит, только что спустившийся с гор, он спал мертвецким сном на кровати возле окна.

— Надо его связать, — шёпотом предложил Савинков.

— Правильно, но сначала оглушить, — дополнил Носов.

И он вдарил джигита по макушке рукояткой нагана, тот обмяк и перестал, кажется, даже дышать. Носов быстро закрутил ему руки за спиной ремнём, который он вытащил из штанов этого товарища.

— Надо ещё к кровати привязать, — внёс предложение Савинков, — чтоб не убежал.

Привязали ещё и к кровати, верёвка нашлась, а заодно Носов всунул ему в рот половину рубашки в виде кляпа.

— А теперь вниз, — сказал Носов, и они серыми тенями метнулись к лестнице в другом конце коридора.

Но в это момент от другой лестницы, коя вела на крышу, отделилась ещё одна тень, которая с характерным кавказским акцентом сказала:

— А я вас давно жду, господа!

Там стоял, ухмыляясь во все свои 32 зуба Симон Аршакович Тер-Петросян, более известный под псевдонимом Камо. И в каждой руке у него было по взведённому нагану.

— Оружие медленно кладём на пол, руки поднимаем и спускаемся вниз по лестнице, — скомандовал Камо.

Иван с Борисом подчинились, потому что стволы его револьверов глядели им прямо в глаза, а им на уровень глаз ещё надо было поднимать своё оружие. Далее они сначала спиной, а потом развернувшись с поднятыми руками спустились в нижнюю часть дома. Там в большой просторной горнице сидели ещё двое бандитов, которых Носов смутно вспомнил по Тифлису, у каждого в руках было оружие.

— О, старый знакомый, — обрадовался один из бандитов, — сейчас мы тебя ещё разок попрыгать заставим.

— Садитесь вон на ту скамейку, — пресёк размышления весёлого бандита Камо, — и рассказывайте, с чем пожаловали.

Носов боком двинулся к указанной скамейке, но тут вступил в действие отвлекающий фактор — студент Максим с улицы (или даже из садика, отсюда не видно было) открыл огонь по окнам дома, одно стекло разлетелось на мелкие осколки, второе пошло длинными неровными трещинами. Иван сориентировался в ситуации самым первым — он схватил со стола кувшин, наверно с вином, и запустил его в рожу Камо, как самому опасному в этой кампании. Одновременно он двинул ногой весёлого бандита, отчего тот свалился с табуретки, а Савинков кинулся на второго сидящего за столом и выключил его из борьбы.

Далее Носов метнулся к Камо — тот получил полный заряд крымского вина в лоб и сейчас мало что соображал, глаза залило. Иван выдал ему прямой удар в нос, Камо повалился на пол, выронив револьвер. Иван схватил его и навёл на весёлого, вылезающего из-под стола, тот дураком не был и дёргаться не стал, а просто поднял руки вверх. И тут же во входную дверь вошёл Максим, сжимающий наган в левой здоровой руке.

— Держи этого, — крикнул ему Носов, указывая на весёлого, — а я займусь главарём.

Через пару минут все бандиты были крепко связаны и посажены рядком за стол.

— Ну а теперь и поговорим, — начал разговор Носов, обращаясь к Камо, — ты зачем мою жену убил, сука?

— Потому что и она, и ты провокаторы охранки, — ответил тот, зло ощерившись, — что, скажешь, это не так?

— Да, скажу, что не так, — отвечал Носов, — и у тебя ни одного доказательства нет, кроме тупого убеждения в этом. Рассказывай, кого ты ещё пристрелил за последнее время.

— А тебе зачем? — спросил Камо.

— Информация лишней не бывает…

— Ничего я тебе не скажу, всё равно же ты меня сейчас убьёшь…

— Правильно понимаешь… ну тогда хотя бы расскажи, как ты меня с Зиной выследил и кто тебе такое задание дал?

— Задания я сам себе даю, понял? Нет надо мной никакого руководства. А выследил очень просто, вы же наследили сначала в Лондоне, потом в Берлине. Потом я навёл справки в вашей эсеровской штаб-квартире и приехал сюда.

— Ладно, толку с тебя, как с козла молока, — решил Иван, — Борис, пристрели этих двоих, а я Камо займусь.

Раздались два выстрела, потом еще два контрольных — бандиты распростёрлись на немытом полу горницы. Носов поднял и свой наган, но тут Камо подал голос:

— Я тебе тогда в Тифлисе дал шанс, если помнишь. Так что ты у меня в долгу… а долги надо возвращать…

— Хорошо, — быстро сориентировался Иван, — я не люблю быть должником, говори, что хочешь.

— Давай с тобой в русскую рулетку сыграем, — предложил Камо. — Если я проиграю, значит так судьбе угодно. А если выиграю, твои друзья отпускают меня целым и невредимым.

Носов пожевал губами, посмотрел зачем-то на Савинкова, тот пожал плечами, мол сам решай.

— Договорились, — наконец озвучил своё решение Иван, — каждому по три попытки, если оба остаёмся живыми после этого, можешь идти на все четыре стороны. Максим, развяжи ему руки, Борис, держи его на мушке, мало ли что.

— Кто первый? — деловито спросил Камо, растирая затёкшие руки.

— Крутанём наган, на кого укажет, тот и первый — Максим, давай крути, ты тут самое незаинтересованное лицо.

Носов с Камо сели за стол напротив друг друга, Камо был возбуждён и поминутно скалился непонятно по каким поводам.

— Я две такие дуэли уже выиграл, — радостно сообщил Камо, — а бог, как говорят, троицу любит.

— А я только один раз в эту штуку играл, с господином Ульяновым, — сообщил Иван.

— И чем закончилось?

— Ничьей.

А наган тем временем покрутился и остановил своё вращение в положении дулом к Носову.

— Мне везёт, — сказал Камо, — ну давай, начинай.

— Сейчас мы посмотрим, кому из нас двоих повезёт, — ответил Носов, вытаскивая из барабана лишние патроны.

— Показываю, — сказал, справившись с зарядкой, Иван, — в барабане один патрон, вот он. Кручу барабан.

И он крутанул его о рукав.

— Стреляю.

Иван упёр ствол в правый висок, зажмурился и нажал спуск… тот глухо щёлкнул.

— Везучий, — с завистью сказал Камо, — теперь моя очередь жмуриться.

Он проделал всё то же самое, что и Иван, но перед тем, как спустить курок, размашисто перекрестился. Всё это время его держали на мушке сразу и Максим, и Борис, мало ли что тому в голову могло стукнуть.

— Стреляю, — наконец сказал Камо… выстрела опять не последовало.

— Второй круг пошёл, — буднично отвечал Носов, — а с кем ты предыдущие дуэли-то вёл, если не секрет.

Камо подумал и выложил карты веером — первый раз у себя в Армении с одним чрезмерно борзым князем, второй в Тифлисе с одним художником.

— Что за художник? — сразу уцепился Иван, — может я его знаю?

— Знаешь, — сказал Камо, — Пиросмани его зовут, ты мне его картины показывал, когда мы первый раз встретились.

— Стой, так он же живой, я с ним недавно в Москве встречался.

— Уже неживой, — глухо ответил Камо.

— Ну ты гад конечно, — в сердцах сказал Носов, — такого артиста завалил.

Второй цикл также прошёл без выстрелов и у Носова, и у Камо.

— Однако теория вероятности начинает подвирать, — сказал Носов, очередной раз прокручивая барабан по рукаву, — четыре седьмых это больше половины, сейчас кому-то из нас точно не повезёт.

Он поднёс дуло к виску, зажмурился, но вдруг почувствовал, что в руке у него больше ничего нет.

16 июля 2098 года, Санкт-Петербург, ИЭИ

Носов сидел в кресле переноса, подняв правую руку на уровень виска, перед ним стояли двое аспирантов ИЭИ и внимательно разглядывали его лицо.

— В чём дело, любезные? — не сразу переключился Носов на другой век.

— Наш компьютер выдал результат вероятностного анализа событий, так вот — с вероятностью 99,5 % следующий выстрел был для вас смертельным, Иван Александрович. Поэтому сработала программа аварийной эвакуации, больше ничего.

— Жалко, — в сердцах произнёс Носов, — на самом интересном месте прервали. И что теперь будет?

— Эксперимент закончен, через час состоится разбор полётов в Большой физической аудитории, — сказал второй аспирант. — А пока может принять душ, переодеться и поесть, если хотите.

Через час в Большой физической аудитории. Присутствует семнадцать сотрудников ИЭИ, е считая Носова.

— Итак, товарищи, — сказал, постучав молоточком по гонгу, старший из присутствующих, заместитель директора по истории России, — сегодня мы разбираем вояж нашего коллеги Ивана Александровича в начало двадцатого века. Старт у него случился 12 декабря 1904 года, а финиш 31 июля следующего года. За это время Иван Александрович… (замдиректора полистал страницы электронной книжки, а потом продолжил) вошёл в состав ЦК партии социалистов-революционеров, ликвидировал порядка двадцати человек из разных слоёв общества, устроил революцию в Крыму, женился, а следом потерял свою жену, поучаствовал в трёх ограблениях, устроил судьбу одного художника и пережил ещё целый ряд увлекательных приключений.

Далее выступающий помедлил немного и выдал варианты дальнейшего хода собрания:

— Мы можем сразу же посмотреть ход событий истории России после изменений, внесённых туда неутомимым товарищем Носовым, эта реконструкция выполнена нашим вычислительным центром, либо сначала заслушаем нашего путешественника, а затем уже увидим результаты его работы.

Собравшиеся посовещались и большинство высказалось, чтобы сначала посмотреть, а потом слушать.

— Прекрасно, — сказал замдиректора, — приступаем к просмотру.

И он щёлкнул пальцами правой руки после чего на большой экран сзади президиума вывелась картинка. Хорошо поставленный голос начал так:

— Ветвь истории России номер 1395-бис слэш 3, вмешательство ИЭИ в декабре 1904 — июле 1905 года, переносимся на сто лет, в 2005 год.

По экрану пополз белый дым, изредка прерываемый чёрными вставками.

— Это что, Россия в 2005 году такая получилась? — негромко спросил один из присутствующих, благообразный старичок в академической шапочке с кисточкой.

— Получается, что да, — ответил ему замдиректора, — сейчас попросим компьютер дать пояснения.

Компьютер пошуршал чем-то внутренним, а потом начал рассказывать хорошо поставленным низким голосом:

— В результате действий сотрудника нашего института Носова Ивана Александровича в начале двадцатого века в России несколько поменялась структура оппозиционных правящему режиму партий, а именно — социал-демократы вообще и большевики в частности (да, раскол всё-таки в этой партии случился, невзирая на усилия Носова) ушли в тень, а на передний план вышли социалисты-революционеры, именуемые в просторечии эсерами. Можно сказать, что они заняли практически весь левый оппозиционный фланг, тогда как на правом фланге аналогичная позиция осталась за кадетами.

— Если можно, то покороче пожалуйста, — попросил замдиректора, — и поближе к нашему времени.

— Поправку принял, — отозвался компьютерный голос, — постараюсь максимально сократить пояснения. Итак, революция 1905 года не в последнюю очередь из-за действий Носова началась и закончилась в городе Севастополе. Из Новороссийска на верных царю кораблях подошёл большой десант, в результате которого город умылся кровью. Заодно были ликвидированы последние лидеры эсдеков Ленин и Сталин. Далее, как и в реальной истории, Николай II пообещал стране парламент, свободу слова, собраний и всего остального, так что протесты в других городах тихо сошли на нет. В парламент прошло очень много эсеров, почти треть состава.

— Переходите наконец к сути дела, — устало повторил председатель.

— Первая Мировая война началась и протекала почти без единого отклонения от реальной ветви истории, события же 1917 года пошли немного по другому сценарию. А именно — февральской революции не было… точнее её попытались сделать, но власти задавили её на корню. Царь усидел на троне, война продолжалась вплоть до октября, а вот в октябре случился дворцовый переворот, организатором и главным действующим лицом которого был Борис Савинков.

— Так-так, — уже благодушнее отозвался председатель, — и каков же был результат этого переворота?

— Николай II был убит, монархия провозглашена свергнутой, вся власть перешла в руки Временного революционного комитета. Который немедленно провозгласил известную программу «Земля крестьянам, фабрики рабочим, мир народам». Германский фронт начал понемногу разваливаться, инфляция зашкаливать, контроль за ситуацией в стране терялся. Но всё это продолжалось недолго, через два месяца произошёл контр-переворот, у власти оказался небезызвестный генерал Корнилов и Комитет спасения, тех революционеров, которых успели поймать, судили по ускоренной процедуре и большинство повесили, царя вернули на своё место, но с одним существенным ограничением, он теперь ничего не решал без визы комитета. Война продолжилась с переменными успехами.

— Это всё замечательно, — выдал очередную ремарку председатель, — но когда же мы поймём, что означает этот серо-чёрный дым вместо России?

— Перехожу к главному, — откашлялся компьютер, — по итогам Первой мировой больше всех в итоге проиграла Россия, потому что Германия сумела договориться с Францией по всем основным вопросам, Англия же присоединилась к их союзу. И они пошли в наступление с трёх направлений — Англия с севера, Германия с запада, Франция со стороны Черного моря. В конце 1918 года Россия капитулировала, от неё были отрезаны огромные территории, к тому же её обязали выплачивать в течение 20 лет непомерные суммы контрибуций. То есть Россия оказалась на месте Германии в реальной истории. Следующие тридцать лет Россия и россияне жили мечтой о реванше, в результате чего первую атомную бомбу собрали и испытали на Урале.

— Теперь становится немного понятнее, — протянул председатель, — а затем, очевидно, Россия применила эту атомную бомбу.

— Точно так, товарищ замдиректора, — немедленно отозвался голос, — в 1945 году были сброшены первые три изделия мощностью по 25 килотонн на Берлин, Париж и Лондон. Ответ последовал через год, когда западные союзники справились со своей атомной программой, при этом на Россию было сброшено не три, а пятьдесят зарядов мощностью по сто килотонн каждая. На этом собственно и всё…

— А вот тут хотелось бы подробностей, — сказал председатель, — почему и как России позволили произвести атомное оружие, кто сбрасывал бомбы, самолётами или ракетами доставлялось, на какие города, что Россия предприняла в ответ?

— Никто же не знал, что это такое, до первого применения, поэтому контроля за разработками в ядерной физике в те годы не существовало. Бомбы сбрасывала коалиция противников России, Германия, Англия, Франция, США и примкнувшая к ним Турция…

— Что, и Турция атомную бомбу сделала?

— Османская империя, если точно, она устояла после Первой мировой, хотя и существенно сократилась в размерах. Бомбу они, конечно, не сделали, не тот уровень науки, им Германия выделила несколько экземпляров под новую войну. Доставка осуществлялась бомбардировщиками, ракетная техника находилась в те годы в зачаточной стадии. Бомбардировке подверглись все крупные города России и военные базы. Ответного удара Россия нанести не смогла, потому что практически все носители были выведены из строя.

— И что же было дальше?

— Дальше началась так называемая «ядерная зима» — в результате выброса в стратосферу огромного количества дыма и сажи от пожаров и огненных смерчей средняя температура на всей Земле снизилась примерно на десять градусов. На срок около года. Результатом всего было гигантское количество погибших, наиболее всего пострадала, как легко догадаться, Россия.

— И всё равно это не объясняет, почему мы не видели на экране ничего, кроме серой черноты.

— Ядерная зима это было только начало — бомбы каким-то образом сумели воздействовать на тектонические силы в ключевых точках земной поверхности, таким образом, что пробудились древние давно потухшие вулканы, особенно сильные извержения случились на Камчатке, в Йеллоустоуне и на Суматре. Земля в итоге погрузилась в вулканический пепел, дым и гарь на десять лет. Вымерло 98 % населения, в том числе Россия полностью обезлюдела.

— Мда, — вымолвил председатель, — и всё это произошло из-за действий нашего сотрудника? Причинно-следственную связь можно услышать?

— Пожалуйста, — легко согласился компьютер, — нет ключевых людей российской оппозиции, значит не будет и революции, а убийство английского премьера, распутанное до конца Скотланд-Ярдом, сильно задело правящие круги Англии, отсюда перебрасываем мостик к сепаратным переговорам с Германией и поражению России в Первой мировой войне. Далее, надеюсь, всё понятно — реваншизм, чудо-оружие, отсутствие сдерживающих сигналов в центрах принятия решений в России, начало полномасштабной ядерной войны.

— И ещё раз мда… — задумался председатель, — теперь давайте дадим слово самому виновнику, так сказать, этого торжества Ивану Александровичу, а уж потом будем принимать решения.

Носов встал, одёрнул пиджак и начал:

— Признаю свои ошибки, товарищи, наверно у меня с самого начала не то и не так пошло. Тройное убийство Распутина, Гапона и Азефа было моей главной оплошностью…

— Поясните, Иван Александрович.

— Распутин, несмотря на целый букет своих отрицательных качеств, являлся тем не менее сдерживающим центром для царской семьи, и далеко не все из его действий и советов были неправильными. Гапон, хотя и был провокатором, тоже был важным звеном в цепочке событий 1905 года, а когда мы его вынули из этой цепочки, что-то необратимо нарушилось. Ну и наконец Азеф… насчет него у меня нет определенного мнения, возможно устранение его было правильным действием.

— Что вы предлагаете? — перебил его председатель, — заново провести эксперимент?

— Нет-нет, что вы, — Носов поднял обе руки, как бы не соглашаясь с этим, — я предлагаю вернуть меня в ту точку, откуда меня выдернули…

— На дуэль с Камо? — уточнил председатель, — а ничего, что это будет ваша последняя дуэль в жизни?

— Я бы всё же попросил дать мне возможность закончить дело, как-никак больше полугода этим занимался… дайте мне ещё три дня, и я постараюсь исправить всё, что можно исправить…

— Ставим вопрос на голосование, — скомандовал председатель.

После подсчёта голосов выяснилось, что большинство высказалось за возвращение Носова.

— Ну смотрите, — добродушно сказал председатель, — сами напросились, никто вас за язык не тянул. Ресурсов на повторное ваше вытаскивание у нас в ближайшее время не ожидается.

— Я готов, поехали обратно, — скромно ответил Носов.

Его отвели в лабораторию, усадили в кресло переноса, сказали зажмуриться… и вот он опять сидит за столом в Севастополе, сжимая в руке наган, а напротив скалит зубы Камо.

— Ну что, очко заиграло, сучёныш? — весело сказал Камо, — жми давай, твоя очередь жмуриться.

— Ага, заиграло, — так же весело ответил Носов, — я передумал — получай свою пуля, гнида.

И он развернул револьвер дулом на Камо…