Низы не хотят

Глава 6

Носов сначала поставил на место Зину, сказав ей прогуливаться туда-сюда в пределах 50 метров, но чтобы не создалось впечатление, что она проститутка и ловит клиента.

— Это будет сложновато, — невинно заметила Зина, — но я постараюсь.

— Вон в том дворе будет стоять нужный нам товарищ, — и Иван указал, где именно расположен этот двор, — он скорее всего папироску курить будет, но может и просто так стоять или тоже прохаживаться взад-вперёд.

— А твоя роль какая будет? — поинтресовалась Зина.

— Я сейчас нанимаю пролётку, ставлю её на соседней улице и занимаю позицию с той стороны проходного двора. Да, на площади сейчас шумно будет, бомбы наверно бросать станут, ты на это дело не реагируй… ну по возможности, нас оно не касается. Кстати, стрелять лучше всего, когда бомба взорвётся, никто выстрела не услышит. Всё понятно? Хорошо, я пошёл за пролёткой, а ты будь в полной боевой готовности.

Сначала всё было тихо-спокойно… ну как спокойно, так, как это обычно бывает на главной площади города — шум конечно был, но обычный, продавцы-разносчики свой товар расхваливали, мальчишки газеты продавали, громко оглашая главные новости дня, по мостовой не так, чтобы очень часто, но регулярно катились в обе стороны дилижансы, фаэтоны и двуколки, один раз даже черный автомобиль проехал, Даймлер, судя по всему. А ровно в 12.15 со стороны садика показалась серьезная процессия — конные казаки впереди и сзади, посередине дилижанс, за ним фаэтон, это наверняка оно, подумала Зина.

Посмотрела во двор, которые ей указал Носов, а не было там никого — план начинает давать сбой, что же теперь делать-то, Иван никаких инструкций на этот счёт не выдал? На счастье очень похожий на рисунок грузин тут же и обнаружился, он неспешно вошел с площади во двор, занял наблюдательную позицию сразу у выхода и закурил. А дорогу процессии тем временем перегородил ещё один фаэтон, где сидел кавалерийский, судя форме, капитан с большими вислыми усами, очередной грузин. Передние казаки синхронно подняли нагайки и заорали, чтоб им освободили дорогу. В этот момент всё и началось…

Первая бомба взорвалась под вторым экипажем, в ушах у Зины сразу заложило, но она не растерялась, забежала в двор, саданула грузина по затылку рукояткой нагана и выпустила в него две пули, обе в одну ногу, но тут тоже всё пошло немного криво — грузин отключаться от удара не собирался и начал громко орать, что-то типа «шайзи, бози, траки» (дерьмо, проститутка, жопа на грузинском) и отползать в сторону от площади. Ну делать нечего, Зина честно выполнила оставшуюся часть своего плана — быстро, но не торопясь, вышла со двора, на площади тем временем творился ад кромешный, валил густой белый дым и раздавались выстрелы, громко орали кажется вообще все присутствующие. Зина не обратила, ну то есть постаралась не обратить на это никакого внимания и ушла в направлении садика Пушкина.

А тем временем с другого конца двора появился Носов, он быстро подбежал к лежащему и спросил:

— Нужна помощь, биджо?

Грузин некоторое время продолжил ругаться, но быстро притормозил и ответил, что да, конечно помощь нужна, не видишь что ли, э? Носов приподнял его, закинул его руку себе на шее и тот попрыгал на одной ноге. Так они и допрыгали до соседней улицы, полиции в окрестностях не обнаружилось.

— Садись, генацвали, — сказал Носов, подсаживая грузина в пролётку, — надо отсюда ноги делать.

— Спасибо, — наконец-то поблагодарил Носова грузин, — а куда мы едем?

— У меня тут квартира недалеко, отлежишься пару дней. Меня Иваном зовут.

— А меня Иосифом. А почему ты меня спас?

— Я сочувствую революционным идеям, Иосиф, и не могу спокойно смотреть, как власти давят оппозицию.

— Ясно. Я из партии социал-демократов, — добавил он. — Знаешь такую?

— Как же, слышал… у вас кажется Ульянов за главного?

— Сейчас партия раскололась на две, в той, к которой я примыкаю, руководит Ульянов, да.

— А мы уже и приехали.

Они выгрузились из пролётки и с горем пополам загрузились в квартиру. Носов тут же положил Иосифа на кровать, снял ботинки и штаны и осмотрел рану.

— Пуля навылет прошла, сейчас я завяжу, чтобы кровь не шла, а дальше доктор должен поработать — у меня есть знакомый, вызову.

— Надёжный человек? Болтать не станет?

— Надёжнее не бывает.

А доктор через десять минут подошёл — именно ему звонил Носов с вокзала.

— Тааак, — сказал он, изучив ситуацию. — С Эриванской площади привезли?

— Какая разница, Семён Палыч (именно так его звали), вылечите товарища?

— Конечно, затем и пришёл, — рассеянно сказал доктор, раскладывая инструменты.

Через час примерно заявилась Зина, позвонила в звонок и тут же вытащила Носова на улицу.

— Он меня видел там во дворе, — сходу заявила она, — может узнать, несмотря на твой камуфляж.

— Плохо дело… — ответил Иван, — давай тогда так сделаем — идешь в гостиницу, не очень близко отсюда, например «Тифлис» возле вокзала, и снимаешь там номер, я тебя вечером найду.

Носов вернулся в квартиру — врач тем временем закончил свои дела и собрался уходить.

— Ну как он, Семён Палыч? — спросил Носов, — жить будет?

— Конечно, — рассеянно ответил доктор, — рана сквозная, надо будет перевязки раз в два дня делать и принимать вот такие порошки. Через неделю-полторы заживёт.

Носов дал доктору червонец и проводил на выход, потом вернулся и пересказал его слова Иосифу.

— Да, а кто ж в вас стрелял-то? — как бы случайно вспомнил Иван, — случайная пуля что ли какая?

— Ничего случайного, — глухо ответил грузин, — меня какая-то шмара целенаправленно подстрелила, сначала наганом по башке стукнула, потом в ногу выстрелила.

— Что за шмара, предположения есть? Может амурные какие-то дела?

Джугашвили надолго погрузился в раздумья.

— Нет, не похоже, у меня в Тифлисе амурных дел не было, да и совпало уж очень нехорошо с этим ограблением, таких случайных совпадений я в своей жизни не встречал…

— Ладно, оставим вопрос о шмаре на потом, а сейчас вам наверно надо связаться со своими соратниками — дело в том, что у меня дела в Тифлисе заканчиваются сегодня или завтра в крайнем случае, а пролежите вы неделю минимум.

— Да, — после некоторого размышления ответил он, — надо связаться. Дайте перо и бумагу, я напишу телефон.

Носов протянул всё это и получил назад короткий номер и имя Камо.

— Если его самого там не будет, передайте, что Коба ранен и лежит по этому адресу, — добавил Иосиф и отключился.

Носов пожал плечами и пошёл на улицу искать телефон. Ближайший оказался в здании почтамта, даже целых два — он позвонил по написанному номеру, ответила женщина, тогда он всё аккуратно ей передал и вернулся в квартиру.

Ждать пришлось около часа, в дверь позвонили. Носов выглянул в окно кухни, оттуда вход был виден, там стоял бородатый кавказец, но не похожий на грузина. Оружия, по крайней мере на виду, у него не было. Носов открыл дверь.

— Здравствуйте, — сказал бородатый, — мне сказали, что здесь находится Коба.

— Точно так, заходите. Меня Иваном зовут.

— Симон, — коротко отозвался тот и прошёл внутрь.

— Здравствуй, Коба, ещё раз, — сказал кавказец, садясь на стул возле дивана. — Как это тебя угораздило?

— Девка какая-то подстрелила, не знаю зачем и почему.

— А это кто? — и Симон показал на Носова.

— Мимо проходил, помог мне сюда обраться и врача вызвал.

Носов счел нужным прокомментировать эти слова:

— Носов Иван Александрович, предприниматель из Нижнего Новгорода и человек прогрессивных взглядов. Здесь по делам до завтра. Не смог пройти мимо…

— Хорошо, — ответил Симон, — сейчас подъедет фаэтон, на нём мы увезём Кобу, а вам большая благодарность от лица социал-демократов. Оставьте свои координаты, возможно мы с вами свяжемся позднее.

— Охотно продолжу знакомство, — сказал Носов, отдавая Симону свою визитку, — у меня есть некоторые идеи относительно развития революции в России и я охотно бы поделился ими с людьми, непосредственно делающими эту революцию.

После этого они помогли Иосифу доковылять до дилижанса, который остановился возле арки, и Иван распрощался с революционерами. А затем отправился искать Зину…

Гостиница Тифлис действительно располагалась недалеко от вокзала, на входе сидела грузинка с усиками и жевала табак.

— Здравствуйте, — сказал ей Носов, — в каком номере остановилась Зинаида Коноплянникова?

Грузинка на секунду перестала жевать свой табак, посмотрела в толстую амбарную книгу и с важным видом ответила:

— В восьмом.

— Спасибо большое, — приподнял шляпу Иван и прошёл внутрь.

Восьмой номер оказался на втором этаже, Иван постучал и вошёл, услышав слова «войдите». Зина сидела у зеркала и приводила в порядок макияж.

— Всё окей, дорогая, — с порога заявил Носов, — с ограблением и революционерами мы на сегодня закончили, пойдем выполнять культурную часть нашей программы.

— И что же в неё входит, дорогой, в эту часть? — с невинным видом спросила Зина.

— Знакомство с одним местным живописцем, зовут его Нико, фамилия Пиросманишвили.

— А что в нём такого необычного, что ты захотел вдруг с ним познакомиться?

— Уместнее было бы спросить, что в нём есть обычного, — ответил Иван, — а так-то в нём вообще всё необычно. Но лучше, как говорят, один раз увидеть, так что докрашивайся и поехали.

Взяли пролётку прямо возле гостиницы.

— Там кстати не возникло проблем с тем, что он меня узнал? Ну этот грузин?

— Пара вопросов была, но я сумел их снять, так что не волнуйся.

— А если не секрет, зачем тебе вообще сдался этот грузинский бомбист? Рассказал бы своей невесте, а?

— Ладно, слушай… в том, что в России революция победит, причём не позже конца этого года, у меня сомнений нет. А у тебя?

— Я тоже так думаю.

— Так вот, после победы революции и возникнет главный вопрос, что дальше делать, правильно?

— Наверно, тебе виднее…

— Страной надо будет как-то управлять, лучше всего для этого по моему скромному мнению будет подходить парламентская республика с двумя… максимум тремя главными партиями, которые были бы примерно равно по весу и влиянию и побеждали бы на выборах по очереди.

— А у нас и выборы будут?

— Обязательно, и тоже в этом году. Так вот на роль этих партий я примеряю нас, эсеров, в первую очередь, потом эсдеков с Ульяновым и Джугашвили во главе, ну и наверно какую-то правую партию, отражающую интересы зажиточных классов, я слышал, недавно кадеты какие-то образовались..

— Кто-кто?

— Конституционалисты-демократы, сокращенно кадеты, вот они бы третьей силой стали. Но мы уже кажется приехали — смотри, нравится тебе такая вывеска?

По центру на вывеске было прыгающими буквами написано «Молочная лавка Пиросмани», а с боков на прохожих тоскливыми глазами смотрели две породистые коровы, причём коровы были изображены в профиль, но глаза у них были, если б они глядели анфас — короче всё, как на древнеегипетских фресках.

— Оригинально, — ответила Зина, — а у коров человеческие глаза по-моему, я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, самые что ни на есть. Нарисовал всё это дело, а ещё и полсотни других вывесок в этом и других грузинских городах этот самый товарищ по фамилии Пиросмани и по имени Нико. Сейчас мы с ним познакомимся… ну конечно если он на месте, а не пьёт где-нибудь вино с друзьями.

— Лавка-то открыта, значит кто-то там должен быть, а поскольку вид у заведения явно не зажиточный, тут все функции должен один человек выполнять, хозяин, а это в свою очередь значит, что мы его найдём внутри. Логично?

— Да, ты, моя радость, всё по полочками разложила, добавить нечего.

И они вошли внутрь, колокольчик при этом жалобно звякнул.

— Добрый день, господа, — с чудовищным грузинским акцентом произнес человек в белом переднике, стоявший за прилавком.

Слева и справа от него горками был выложен сулугуни и круги творога, ещё были бутылки с чем-то явно кисломолочным, а два больших бидона, с молоком очевидно, стояли в дальнем углу.

— Желаете приобрести чего-нибудь? У нас самый большой выбор местных сыров в городе. Вот, исключительно рекомендую имеретинский сыр, из него получится великолепный ташмиджаби. А это овечий сыр тенили, только что доставлено прямиком из Месхетии. Или дамбалхачо, с плесенью, нисколько не хуже французского дор-блю. Есть ещё коби, надуги и чечиле, прекрасный выбор в это время года.

— А что такое ташмиджиби? — решила почему-то уточнить Зиночка.

— Вах, если вы не знаете ташмиджиби, вы не знаете Грузии! — с пафосом произнес хозяин и приготовился к долгой и содержательной лекции, но тут его перебил Иван.

— Извини, кацо, мы не покупатели, мы конкретно к тебе прибыли, как к самобытному грузинскому живописцу.

Из Нико как будто воздух выпустили, так резко он сдулся.

— Ты не шутишь, генацвали? — всё-таки решил уточнить он.

— Какие шутки, друг, услышал краем уха в Москве, что есть в Тифлисе такой Пиросмани, делающий весьма оригинальные вещи, а теперь, когда деловая поездка сюда подвернулась, решил совместить, так сказать, полезное с приятным. Иван Носов, предприниматель и меценат, — Иван приподнял шляпу и поклонился, — а это моя невеста Зина. Ваше имя мы знаем.

— Твоё имя! — с восторгом отвечал Нико, — твоё, давай на ты!

— Легко, — согласился Носов. — Может ты тут всё закроешь, всё равно покупателей не видно, и пойдём посмотрим на твоё творчество, а потом посидим в каком-нибудь местном заведении, заодно и об искусстве поговорим.

Нико быстро сорвал с себя фартук, бросил его в угол и быстрым шагом проследовал к выходу.

— Вино пить будем, сациви кушать будем, об искусстве говорить будем! — сказал он восторженным голосом, — вперёд, мои неожиданные гости!

— А почему у твоих коров человеческие глаза? — спросила вдруг Зина.

— Э, как ты не понимаешь, — быстро ответил тот, — это не коровы, это символы грузинской души, а какие глаза могут быть у грузинских душ, коровьи?

— Глубоко, — серьёзно отвечал Иван, — а куда мы идём.

— Тут недалеко, у нас тут всё недалеко.

И они свернули раза четыре, путаясь в маленьких узеньких улочках, потом пересекли по мостику какую-то речушку, явно не Куру, судя по ширине, и упёрлись в натуральную развалину, Носов вытащил из глубин мозга слово «сакля»…

— Ты тут живёшь, дружище? — ошеломлённо спросил он, — однако…

— Э, дорогой, надо смотреть на вещи шире — художник должен быть голодным и неприкаянным, тогда он творит лучше, верно?

— Ну в определённых пределах да… но не до такой же степени.

Они вошли внутрь, электричества там конечно никакого не было, Нико отдернул занавески, и вниманию вошедших представилось порядка полсотни картин, картиночек и рисуночков, в основном на жестяных листах.

— Шикарно, — вырвалось у Зины, — а почему всё на жести сделано?

— На холсты у меня денег нет, да и какая разница… ну как — нравится?

— У меня нет слов, — ответил Носов, разглядывая сцену грузинского застолья, — продавать не пробовал?

— Как не пробовать, продавал даже, только давали копейки, потом бросил, работаю для души, так сказать.

— Короче так, генацвали, — наконец сформулировал резюме Иван, — я беру вот это (застолье), это (певица) и то (олень), по сто рублей за каждую. Идёт?

— За сколько? — переспросил, не веря своим ушам, Пиросмани.

— За сколько слышал, за триста, — повторил Иван.

— За эти деньги всё забирай.

— Низко ты себя ценишь, всё это вместе взятое даст тебе особняк в Москве и ещё останется. Продавай свою лавку, если сможешь, и на следующей неделе приезжай к нам, вот тебе адрес, вот телефон на всякий случай. Я тебя познакомлю с несколькими столичными художниками и меценатами, а дальше всё от тебя будет зависеть. Устраивает такая дорожная карта?

— К-какая к-карта? — спросил, запинаясь, художник.

— Калька с английского выражения «road map», то есть план мероприятий на ближайшее время с целью достигнуть поставленных целей, понятно?

Нико всё было понятно, он быстро сложил стопочкой выбранные Носовым картины, и они зашли в ближайшую кафешку…

Когда Носов с Зиной распрощались с Пиросмани и ехали в гостиницу, она сказала:

— Спасибо, милый, за доставленное удовольствие. А можно узнать, какая тебе выгода будет от этого переезда?

— Можно, сейчас всё объясню, — ответил Иван, но так ничего и не успел, потому что пролётку окружили вооружённые люди, один из них взял лошадь под уздцы, а второй удивительно знакомым голосом скомандовал:

— Приехали, вылезай!

— Довольно странное у вас гостеприимство, сакартвело, — сказал в пространство Носов.

— Закрой рот, — посоветовал ему всё тот же знакомый голос, — я не сакартвело, я айер.

Его с Зиной вытащили из пролётки, проверили на предмет оружия, причём обшарили, нимало не стесняясь, и Зину с головы до ног, потом завели в длинное одноэтажное строение, судя по запаху, это была конюшня. Сейчас впрочем там никаких лошадей не осталось, были только стойла по левому краю, а в дальнем конце большое свободное пространство со столом и лавками по бокам.

Носов наконец разглядел своих похитителей — он не ошибся, главным у них был тот самый Камо, которого он вызвонил по листочку Джугашвили. Кроме него имели место ещё трое молодых кавказских мужчин самого разбойничьего вида.

— Садись, — приказал Камо, кивнув на лавку.

Носов с Зиной сели, ожидая дальнейшего развития событий. И это развитие не заставило себя очень долго ждать.

— Мы провели маленькое расследование, — сказал Камо, усевшись напротив них, — и по всему выходит, что ты, дорогой, подсадная утка охранного отделения, такие дела…

— С чего такие выводы? — Носов попытался сохранить покер-фейс и ему это кажется удалось.

— Сам посуди, дружище, — неспешно начал Камо, — Иосифа подстрелила какая-то девка, зачем, почему, совершенно непонятно. И тут же откуда ни возьмись вдруг возникает человек, горячо желающий придти ему на помощь. А дальше горячая благодарность спасённого, теплые дружеские отношения, слив всех сведений о нашей организации, ну ты сам можешь продолжить. И самое интересное, что человек этот приехал в Тифлис только сегодня утром, цели приезда непонятны, а рядом с человеком женщина, очень сильно смахивающая на ту, что подстрелила Иосифа. Я логично рассуждаю, кацо?

Носов подумал, что сейчас ему понадобятся все резервы мозга плюс очень много удачи, чтобы уйти из этой конюшни на своих ногах.

— Не очень-то и логично, айер, — наконец собрался с мыслями он. — Давай по пунктам пройдёмся.

— Давай, — охотно согласился Камо, — ты вроде симпатичный товарищ, убивать тебя мне лично будет жалко.

— Итак, приехал я в Тифлис действительно только сегодня утром, но цель приезда очень даже понятна — встреча с местным живописцем Пиросманишвили. Я услышал о его таланте от одного знакомого в Москве и решил немного заработать на этом, картины Нико будут стоить очень немало в самое ближайшее время.

— Доказательства? — агрессивно потребовал Камо.

— Вон в нашем багаже лежат три его картины… дада, в тряпочку завёрнутые — разворачивайте и убеждайтесь сами.

Один из присутствующих бандитов встал, положил на стол свёрток, медленно развернул его и вниманию всех предстали три картины Пиросмани.

— И что, вот эта мазня будет стоить каких-то денег? — это спросил второй бандит. — Никогда не поверю.

— Вах, дорогой, — спокойно ответил Носов, — приезжай в Москву или сразу в Париж через пару лет и сам во всём убедишься… можете кстати спросить самого художника, если мне не верите, он живёт на Бараташвили где-то в конце.

— Хорошо, допустим тут я тебе поверил, — сказал наконец Камо, — давай дальше по пунктам.

— Пункт второй, — ответил ему Носов, — почему я оказался на той площади и при чём здесь Зина…С утра мы заселились в гостиницу Тифлис, это рядом с железнодорожным вокзалом, можете уточнить у хозяйки, во сколько. Зина не выходила из номера до трёх часов дня, так что она никак не могла оказаться на Эриванской площади в полдень, это два. Я же ездил к старому знакомому Николо Жвания, у нас одно дело было по моему бизнесу, на его же квартиру кстати я и отвез Иосифа. Возвращался к гостинице за Зиной, а тут слышу взрывы и выстрелы, остановил пролётку и сразу наткнулся на Иосифа.

— У хозяйки гостиницы мы обязательно справимся, — отвечал Камо.

— И ещё один, наверно самый главный вопрос остался — если чисто гипотететически предположить, что я из охранки, то не кажется ли вам, друзья, странным объект вербовки? Ну Иосиф этот ваш Джугашвили. Кто он такой — лидер какой-нибудь фракции? Нет. Руководитель подпольной организации? Тоже нет. Мелкая сошка, называя вещи своими именами…

Камо дернулся было за кинжалом, но передумал и дал возможность Носову закончить.

— Получается, что вся эта операция, гипотетически организованная департаментом полиции, придумана для человека по имени «Никто». Не слишком ли жирно?

— Врёт он всё, Камо, — угрюмо сказал третий бандит, молчавший до этого времени. — У него на роже написано, что он из охранки, давай поскорей прирежем их обоих и пойдем вино пить.

— Помолчи, — прикрикнул на него Камо. — Отвечал ты довольно убедительно, но я тоже тебе не поверил, вот такая штука… а если есть хоть один процент сомнения, то лучше перестраховаться. Так что, извини, но мы вас сейчас ликвидируем.

— Стоп-стоп, — быстро ответил Носов, прокручивая в уме всё, что он знал о Камо из предыдущей своей жизни. — Дай напоследок в игру сыграть, должно же у нас быть последнее желание, верно?

— В какую игру? — заинтересовался Камо.

— В очень простую — я встаю вон к той стене, ты в меня стреляешь с расстояния… ну метров 5–6, я уворачиваюсь. Если убьёшь, значит такая у меня судьба. А если нет, отпустишь — божье провидение значит обо мне таким образом позаботится.

— Ранение как будем расценивать? — продолжил допытываться Камо.

Эге, да ты азартен, Парамоша, отметил Носов.

— Если я на ногах останусь, в мою пользу, если упаду, в твою, — ответил он.

— А мне эти условия нравятся, — неожиданно сказал первый бандит, — давай дадим парню шанс.

Камо некоторое время покрутил в руках наган, потом коротко бросил Носову «Договорились».

— Deal, как говорят наши американские друзья, — ответил Иван, — что в переводе означает «сделка состоялась».

— Откуда ты это знаешь? — спросил Камо, — что там американцы говорят.

— Жил в Америке несколько лет, — ответил Носов, — однако давайте приступать, не до ночи же мы здесь сидеть будем.

Камо показал Носову свой наган, зарядил его полностью шестью пулями и произнес:

— Если не попаду ни одной из шести, значит счастлив твой бог. В Америке каким богам молятся?

— Разным, кацо, разным, там народ со всего света собрался. Лично я одной с тобой веры, православный.

— Ну становись тогда к стенке, православный, — и Камо жестом показал, куда ему надо встать.

Но тут пришёл черёд выступить Зине, до этого она сидела, не открывая рта, а тут вскочила и повисла на шее у Носова, заливая его лицо горькими слезами.

— Не волнуйся, Зиночка, всё будет хорошо… и у нас с тобой скоро свадьба, не забыла?

Через минуту примерно он смог оторвать её от себя, посадил на скамейку, а сам снял шляпу, пальто и ботинки, оставшись в одних носках. Потом подумал и снял ещё и пиджак с галстуком.

— Мешать будет, — объяснил он бандитам. — И мне надо три минуты, чтобы размяться, дадите?

— Конечно, разминайся, — сказал Камо и тут же добавил, — на том свете особо не поразминаешься.

И зашёлся неприятным скрипучим смехом. А Носов тем временем сделал несколько приседаний и прыжков, размял руки и шею, отжался с десяток раз от стоявшего рядом пенька и начал ритмично двигаться, пританцовывая, влево-вправо со рваным ритмом.

— Я готов, кацо, начинаем.

Камо встал на линию огня, как и договорились, ровно в шести метрах от стены и поднял руку на уровень глаз.

— Сейчас мы посмотрим, кто из нас был прав, — сказал он, ведя ствол вслед за движениями Носова. — А ты не можешь двигаться помедленнее?

— К сожалению не могу, биджо, — ответил тот, — жить очень хочется.

Тут же прогремел выстрел, мимо, только посыпалась щепка от досчатой стены. Еще выстрел, Носов сложился почти вдвое, пропустив пулю в сантиметре от правого плеча.

— А хорошо держишься, я не ожидал, — сказал Камо, — четыре выстрела осталось.

Он поменял тактику и выдал быструю очередь из трёх выстрелов, перезаряжая курок левой рукой. Последним он едва не завалил Носова, пуля чуть задела левую ногу, вырвав клок из штанов.

— Последний остался, — сообщил он, взяв револьвер двумя руками, — ну держись, американец.

Камо водил стволом, прицеливаясь, целую минуту, Носов при этом неутомимо танцевал свою пляску смерти, не забывая улыбаться. Наконец раздался этот последний выстрел и опять мимо.

— Ты выиграл, — в сердцах сказал Камо, швыряя наган на стол. — Свободен. И девку свою забирай, но только учти — больше мне на глаза не попадайся, второй раз будет для тебя последним.

— Да не вопрос, сегодня все поезда из Тифлиса уже ушли, а завтра рано утром мы уезжаем на курьерском в Москву и больше здесь никогда не появимся. Ну а если уж в Москве или Питере случайно встретимся, тогда извини, это не по моей вине будет.

— Ты где так уворачиваться-то научился, — спросил Камо, когда они были уже в дверях.

— А в Америке и научился, от одного старого китайца, это искусство называется у-шу, в переводе просто «боевое искусство», тот китаец мог поймать на лету выпущенную в него стрелу.

— Ладно, прощай.

А в Москве на квартире, которую Носов снял еще зимой, его ждала почта в виде толстого конверта. Отправителем значился «Краснопольский Арнольд Станиславович», а обратным адресом «Пречистенка, 15».

— Это из ЦК, — сказал Иван, разглядывая письмо на свет.

— Что ты там ищешь? Деньги думаешь вложены?

— Нет, деньги вряд ли, а вот маленькая бомбочка вполне может быть, так что лучше перестраховаться.

Бомбочки, судя по всему, он там не обнаружил, поэтому открыл конверт, внутри была записка из двух предложений «Ваш план утверждён с некоторыми поправками. Ждём вас 30 мая в 18.00 на Кронверкской, 18», ещё же там лежала брошюрка с названием «Город Лондон и его достопримечательности».

— Если я ничего не путаю, то скоро нас ждёт поездка в Великобританию, дорогая. Ты когда-нибудь была в Лондоне?

— Нет, не доводилось. А что насчёт свадьбы, дорогой? Как раз за свадебное путешествие и сойдёт твоя поездка в Лондон.

— Уже бегу устраивать, — ответил Носов, снимая шляпу и пиджак, — вот только чайку попьём…

Хлопот с обустройством свадьбы на пятерых бы хватило, поэтому после нескольких часов беготни по инстанциям Носов вытер пот со лба, хряпнул стопочку очищенной в ближайшем трактире и пошёл с повинной к Зине.

— Быстро не получится, моя радость, — сказал он, виновато глядя ей в глаза, — предлагаю свадебное путешествие авансом, так сказать, совершить…. А что, прокатимся в город Лондон, погуляем по Трафальгар-скверу, выпьем эля в пабе на Пикадилли, заглянем на огонёк к писателю Конан-Дойлю… знаешь наверно такого?

— Как не знать, — спокойно отвечала Зина, — все его книжки про Шерлока Холмса прочитала. В принципе я согласна, но ведь тебе, насколько я понимаю, сначала подготовиться надо к лондонскому вояжу? Железки какие-то там сделать, верно?

— Ути моя умница, — отвечал Носов, — всё ты правильно понимаешь, но с железками я за неделю наверно управлюсь. Если ты конечно поможешь.

— Помогу конечно, всё равно ж мне пока делать нечего. Ты газеты читал? — неожиданно сменила она тему.

— Нет, не успел ещё. Опять какие-нибудь гадости пишут?

— Там всем гадостям гадость — наши с треском проиграли морское сражение с японцами, полюбуйся вот, — и она бросила на стол «Московские ведомости».

Носов взял газету в руки, на первой же странице было огромным шрифтом напечатано «Цусима — гибель русского флота». Дочитав до конца, он забросил газету на шкаф и сказал:

— Этого собственно следовало ожидать… сейчас и начнётся основной этап первой русской революции…

— А почему революция у тебя первая? — быстро отреагировала Зина, — ещё и другие подразумеваются?

— Ну что, так далеко я не заглядываю, а первая, просто потому что до неё у нас революций не было. То ли дело Франция, там их уже с десяток произошло. Мне нужно съездить в Нижний за инструментами и приборами, это пара дней, поедешь со мной?

— Да нет, — рассеянно ответила Зина, — здесь останусь, по магазинам пройдусь, надо же модной одежды прикупить для Лондона.

— Окей, а когда вернусь, сразу в Питер на заседание ЦК поедем…

30 мая 1905 года, Петербург, Кронверкская набережная

На конспиративной квартире собрались почти все действующие члены ЦК партии эсеров. Основной вопрос был о плане Носова конечно, но тот сразу предпочёл ограничить круг посвящённых.

— Господа, — сказал он собравшимся, — товарищи то есть теперь надо говорить. Я безусловно доверяю всем вам, однако в силу элементарной безопасности детали выполнения утверждённого ЦК плана раскрывать всем подряд не стоит. В помощники себе я попрошу товарища Савинкова… и мне для выполнения задания немного не хватает оборотных средств, порядка двух тысяч рублей, надеюсь партия их предоставит. На этом наше короткое заседание я бы посчитал закрытым.

Эсеры удивлённо переглянулись, но спорить ни у кого охоты не возникло, требуемую сумму прямо здесь же отсчитал Чернов. И на этом Носов с Савинковым покинули заседание.

— Я снял помещение для мастерской на Васильевском, может туда проедем и я всё на месте покажу и расскажу, — сказал Носов.

Через полчаса покачивания на ямах и ухабах пролётка въехала в арку доходного дома на Среднем проспекте, позади дома имел место сарай из криво сколоченных досок весьма немаленьких размеров.

— Это она и есть, моя мастерская, — с гордостью сказал Носов, распахивая дверь, — не смотрите, что неказистая, всё, что нужно для работы, тут есть.

И он включил электрическое освещение, четыре ярких лампочки осветили всё помещение.

— Это вот то самое и есть? — спросил Савинков, подходя к деревянной модели самолёта с размахом крыльев примерно в метр. — И оно летать будет? С бомбой.

— Не сомневайтесь, Борис Викторович, — успокоил его Носов, — летать будет, никуда не денется, а вот относительно бомбы хотелось бы консультаций у специалистов, всё-таки по таким специфическим вещам я раньше не работал ни разу.

— Проконсультирую, не волнуйтесь, Иван Александрович, — ответил Савинков, — у ж о чём — о чём, а о бомбах я всё знаю. Покажите лучше свою работу поподробнее.

И Носов в деталях показал и рассказал, что он уже сделал и что ему ещё предстоит.

— За базу я взял один из удачных образцов американцев братьев Райт…

— А где вы его видели, этот образец?

— Странный вопрос, они сами мне его и показали, и рассказали обо всех деталях, в Кити-Хоке, я же из Америки сюда приехал, — пояснил Носов и продолжил, — биплан, горизонтальное оперение типа «утка», хвостовой руль стандартный. Мотор моей системы, из Нижнего привёз, не бог весть что, но и поднимать ему придётся не человека, а всего лишь планер из дерева плюс бомба… сколько она у вас там в среднем весит-то?

— Два-три килограмма, если помощнее надо, — быстро ответил Савинков.

— Ерунда короче говоря. Теперь про управление — рядом с мотором укреплен приёмник радиоволн, вот он… мотором он не управляет, он работает на постоянных оборотах, управляет направлением движения планера в трёх осях, крен, тангаж и рысканье… вот видите маленькие ременные передачи на каждый элемент управления. Это пульт управления…

— И какая же будет дальность действия вашего пульта?

— Около километра… не верите? Завтра будет генеральное испытание, вон там, ближе к берегу Финского залива есть отличная ровная площадка, приходите.