Ночная смена

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Харпер и Нина просят положить записку Винсента в центр кофейного столика, чтобы они могли склониться над ней, как два историка, изучающие драгоценный артефакт.

— Похоже, Найт хочет, чтобы она его обучала, — говорит Харпер.

— Но репетиторство может быть кодом для секса, — возражает Нина.

— Почему бы гребаному баскетболисту колледжа просто не сказать девушке, если она ему интересна? Гетеросексуальные мужчины, как известно, очень бестактны, когда пытаются трахнуться.

— Не похоже, что он мог просто дать библиотекарю записку, в которой говорилось: «Было весело целовать тебя у книжной полки на прошлой неделе, я бы очень хотел засунуть в тебя член». Что, если она прочитает это до того, как записка дойдет до Кендалл? Это, — она постукивает по записке, — определенно код.

Харпер не убеждена.

— Если бы он хотел четко обозначить свои желания в записке, мог бы пригласить ее на свидание или попросить прийти на вечеринку в дом баскетбольной команды. Но не сделал этого. Он определенно просто хочет, чтобы Кендалл помогла сдать экзамен. И знаешь что? Найт рассчитывает на то, что теперь она будет снисходительна и не предъявит обвинение.

— Он бы не стал… — начинает Нина, затем вздыхает. — Нет, беру слова обратно. Мужчины — мусор.

Я плюхаюсь на диван, жесткий, скрипучий и помятый, как обычно бывает с мебелью в студенческих общежитиях. Нина взывает к безнадежному романтику, но прагматизм Харпера больше соответствует моему внутреннему чутью. Винсент Найт мог написать в этой записке все что угодно. Но решил попросить помощи с поэзией.

Я не должна добавлять контекст, которого там нет. Не должна позволять себе проецировать черты всех любимых любовных увлечений из романов на мужчину из реальной жизни. Это верный путь к разочарованию.

Тем не менее не могу отделаться от мысли, что будь это любовный роман, репетиторство было бы сюжетным приемом, который возвращает нас с Винсентом на орбиту друг друга. Я — героиня, неохотно отказывающаяся от задания. Но второй акт неизбежен. Когда я думаю с такой точки зрения, это не так пугает.

И все же мне требуется несколько дней, чтобы набраться смелости и написать ему электронное письмо.

Я решаю говорить начистоту, чтобы избежать ужасного сценария, в котором, как мне кажется, Винсент делает предложение, и предполагаю, что ему действительно нужна помощь в сдаче английской литературы.

Кому: vknight@clement.edu

От: kholiday@clement.edu

Тема: Репетиторство

Привет, Винсент,

Библиотекарь передала твою записку. Я свободна по понедельникам и средам с 10:00 утра до 15:00 дня, а также по пятницам вечером перед сменой в библиотеке (10:00 вечера). Моя обычная стоимость репетиторства составляет 25 долларов в час, но могу подстроиться.

Всего наилучшего,

Кендалл.

Как только оно покидает почтовый ящик с легким свистом, я сомневаюсь в каждом слове.

Не могу сказать, слишком профессионально это или недостаточно, и, черт возьми, что, если Нина была права, и его записка была кодом и я просто каким-то образом предложила заняться проституцией?

«Я могу подстроиться» — внезапно кажется самой откровенно сексуальной фразой, которой я когда-либо заканчивала электронное письмо. Не прошло и пяти минут, как раздается предательский сигнал о поступлении нового сообщения. От маленькой красной точки рядом со значком почты подскакивает давление. Я выдыхаю через рот, напоминая себе, что это вполне может быть спам из магазина одежды или обновленное домашнее задание от профессора, и нажимаю «Открыть почтовый ящик».

Кому: kholiday@clement.edu

От: vknight@clement.edu

Тема: RE: Репетиторство

Кендалл,

понедельник подойдёт. 10 утра в главном «Старбаксе». Я принесу книгу. Картой или наличными?

У меня вспотели ладони, потому что, черт возьми, это завтра, и, черт возьми, он не дает ничего для работы. Часть меня хочет позвонить Харпер и Нине, чтобы узнать их мнение, но чем больше я перечитываю сообщение, тем больше понимаю, что хватаюсь за соломинку.

В его ответе нет ничего романтичного. Ничего даже отдаленно кокетливого. А это значит, что пора оторвать голову от облаков и твердо встать ногами на землю.

На следующее утро я просыпаюсь вся в поту. Сначала думаю, что меня снова тошнит, но потом проверяю приложение погоды на телефоне и понимаю, что сегодня будет абсурдно жарко для осени в Северной Калифорнии. Прекрасно.

Потому что вдобавок к беспокойству о том, что снова увижу Винсента, мне действительно нужно беспокоиться о пятнах от пота и солнечных ожогах.

Обычно я обращаюсь к Харпер, чтобы отговорить меня от катастрофических действий, но она в спортзале на утреннем заплыве.

Нина — единственная, кто помогает мне подготовиться.

— Надень мое зеленое платье, — говорит она. — То, что на тонких бретельках. Ты выглядишь так сексуально в нем. Подумай. Можешь надеть поверх него один из кардиганов своей бабушки, чтобы он ничего не заподозрил. Ты заходишь внутрь, и, о, что это? Здесь так тепло. Снимаешь кардиган, и бум. Он охвачен вожделением. Вы трахаетесь на полу Старбакса.

— Нина, держу в курсе, ты уволена с должности моего тренера по жизни.

Я ценю энтузиазм Нины и ее склонность к драматизму, но это не свидание. Я надеваю простую футболку и джинсовые шорты. Нина смотрит с разочарованием и отвращением на то, как я тянусь за потрепанными белыми кроссовками и зашнуровываю их.

— Я так разочарована, — ворчит она, провожая меня до двери.

— Знаю.

— Можешь хотя бы схватить его член под столом или что-нибудь в этом роде?

Я захлопываю дверь квартиры у нее перед носом.

Выйдя на улицу, я надеваю солнцезащитные очки и стараюсь держаться в тени, как гремлин, которым и являюсь, направляясь в кампус. В кампусе Клемента или рядом с ним есть три разных Старбакса. Главный находится на углу, прямо между инженерным факультетом и факультетом журналистики. Здесь всегда многолюдно, но сегодня народу немного для понедельника. Похоже, большая часть студентов наслаждается солнечными лучами и бездельничает на зеленой траве во дворе.

Я заказываю большой стакан холодного напитка и ищу хороший столик.

В дальнем углу есть свободный. Сбросив рюкзак, плюхаюсь в кожаное кресло, откуда хорошо видна входная дверь. Когда я проверяю телефон и понимаю, что пришла на целых двенадцать минут раньше, испытываю легкое смущение. Но все в порядке. Я в порядке. Никто в этой кофейне не знает, что происходит у меня в голове. Я просто девушка, пью кофе и просматриваю социальные сети. Кроме того, Винсента пока нет. Я всегда могу сказать, что пришла сюда на две минуты раньше него.

Итак, я устраиваюсь и жду. И жду. И жду.

Он опаздывает.

Опаздывает на пять минут. Потом на десять. Затем на пятнадцать.

Я снова просматриваю электронную почту, просто, чтобы убедиться, что случайно не перепутала время, дату или место встречи.

Думаю, меня обманывают.

Хорошо, что это не свидание, потому что, если бы меня пригласили и продинамили, это, вероятно, причинило бы боль.

И все же кофеин в желудке бурлит, как аккумуляторная кислота.

Знаете что?

Нет.

Не позволю испортить себе день. Я приложила усилия, чтобы притащить себя в кампус, нахожусь в кофейне, где играет мягкая эмбиент-музыка и у меня в руке чашка вкуснейшего холодного напитка. Все готово для того, чтобы было прекрасное гребаное утро. Ни секунды больше не думая и не поколебавшись, я тянусь к рюкзаку и достаю «Дизайн герцога», любовный роман эпохи регентства об упрямой девушке и герцоге, которому в довольно запутанной цепи событий нужно, чтобы она выдала себя за его невесту, чтобы все наследство не досталось его неисправимому младшему брату.

Симпатичная обложка с иллюстрациями пастельных тонов гораздо больше подходит для публичного чтения, чем бесстыдно обнаженная грудь «Принцессы мафии». Я не прикасалась к этой книге с той ночи в библиотеке — просто оставила ее на столе у Нины. Не могла даже смотреть на нее, не вспоминая вкус Винсента.

Это абсолютно не то, о чем следовало бы думать прямо сейчас.

Я делаю большой глоток кофе, такого холодного, что болит небо и начинаю читать.

«Дизайн герцога» настолько продуман и остроумен, что хочется прочитать списки покупок автора. Главная героиня, Клара, вероятно, слишком прогрессивна, чтобы быть правдоподобной белой девушкой из высшего класса Англии начала девятнадцатого века, но я всегда предпочитала современную чувствительность историческим фактам.

Винсент Найт улыбается мне сверху вниз.

— Как тебе книга, Холидей?