Новая жертва

Глава 34

Марселу горел нетерпением объясниться с Аной. Он дал свое имя чужому ребенку, платил за его обучение. Но не это мучило его больше всего. Марселу знал, что женщины лживы и непостоянны. Но Ана всегда была для него олицетворением бескорыстной любви и преданности. Да и мысль о том, что отцом ребенка мог быть Жука, приводила его в бешенство.

Разговор у них с Аной получился бурным. Крики были слышны даже на улице и внизу, в пиццерии. Марселу поклялся, что все дети по-прежнему будут родными для него.

— Дети не виноваты, что у них такая мать. Ты меня предала, столько лет подло обманывала! — обличал Марселу изменницу.

— И ты еще мне говоришь о предательстве! — Ана мгновенно вскипела, услышав эти лицемерные обвинения. — Ты обманывал меня всю жизнь, обещая бросить Франческу, а потом изменил мне с бесстыжей девчонкой.

Марселу сразу понял, что эту словесную баталию он не выиграет. Ана припомнила ему все — как он исчезал на несколько месяцев, забывая ее и детей ради очередного увлечения. Она не изменила, потому что в ту пору ей некому было изменять, она осталась одна. А ей так нужны были поддержка, внимание и любовь.

— Значит, это все-таки Жука. Признавайся! Ведь это он все время вертелся возле тебя. Он отец Жулиу?

Марселу требовал ответа не для того, чтобы расправиться с Жукой. Ему просто надоела ложь. Он хотел знать правду. И Ана, наконец, призналась. Но Марселу не стало легче. Наоборот. Кто угодно, только не это ничтожество. Он надеялся, что отцом Жулиу был кто-нибудь из состоятельных и видных поклонников Аны. У нее ведь и такие были. Так нет же, она предпочла Жуку.

Но Марселу быстро взял себя в руки и предложил Ане мирное соглашение. Она не должна никому говорить о том, кто отец Жулиу. Марселу не хотел позора и унижений. Он чувствовал себя почти рогоносцем, хотя не был женат на Ане. Поэтому все останется по-старому.

— Но как же так, Марселу, — заколебалась Ана, — ведь мы с Жукой скоро обвенчаемся. Через неделю, в день святого Януария. Я собиралась ему сказать...

Но Марселу запретил ей делать это и привел множество разумных доводов. Как обрадуются кумушки в квартале! Перемывать им косточки будут до конца жизни. А на бедного Жулиу показывать пальцами. Да и Жука может не простить ей обмана. И Ана испугалась.

Расстались они почти мирно. Даже пожелали друг другу счастья. Ведь Марселу тоже вступал в брак в день святого Януария. Он так и не решился спросить у Аны: любила ли она Жуку или бросилась в его объятия, чтобы отомстить ему, отцу своих детей.

Джеферсон принес домой страшную новость. Только что он был с Сандру в пиццерии, а там только и разговоров что об аварии.

— Представляете? Она свалилась в пропасть вместе с машиной. Наверное, гнала как сумасшедшая, — рассказывал Джеферсон родителям. — А может быть, ее хотели убить. Ведь она повсюду совала нос. Недаром Улисс говорил: «Эта девчонка плохо кончит».

Фатима и Клебер испуганно переглянулись. Когда Джеферсон убежал наверх поделиться новостями с Патрисией, супруги долго сидели молча, словно что-то обдумывая. Первой прервала молчание Фатима. Она была очень взволнована:

— Элиу Рибейру, Жулия Брага, Ивети Безерра. Это не просто совпадение, Клебер. А несчастье с девочкой? Это становится опасным. Надо бежать отсюда. Поедем в Рио.

Клебер покачал головой. На что они будут жить в Рио? Работу найти трудно. Да и что они скажут детям? Нет, уже поздно. Может быть, все и обойдется. А если они сейчас уедут из Сан-Паулу, это вызовет подозрения.

— Клебер, я в ужасе! Все равно когда-нибудь все станет известно, — со слезами говорила Фатима.

— Я предпочитаю умереть, чем рассказать детям, что я натворил, — тихо отвечал ей муж.

Вошел Сидней и прервал странный и таинственный разговор между родителями.

По просьбе Жозе, а Китерия никогда и ни в чем не отказывала Жозе, она согласилась сдать комнату в своей квартире Маркусу и Аре. Аре с некоторых пор помогал на рынке и служил мальчиком на побегушках в пиццерии. Жозе ему покровительствовал, даже обещал научить управлять грузовиком. Чем-то ему очень нравился мальчишка.

Вскоре и Китерия к нему привязалась. Как-то она заглянула к ним в комнату и увидела, что Аре пытается подмести пол сухим веником и поднял тучи пыли.

— Разве мать не учила тебя, как нужно убираться в доме? — мягко пожурила его Китерия.

— А у меня не было матери, — виновато признался мальчик.

Он рассказал Китерии, что рос у каких-то чужих людей, которые его били, а потом выгнали на улицу просить милостыню. Потом он попал в фавелы, где познакомился с Маркусом и тетей Жулией. Там жить стало намного легче, чем на улице, потому что его защищали и кормили. Аре даже погрустнел, вспоминая все, что ему пришлось испытать за свою короткую жизнь, и вдруг заметил, что тетя Китерия плачет.

— Соринка в глаз попала, — объяснила она мальчику, вытирая глаза.

Китерия вспомнила, как отдала своего новорожденного сына в чужую семью. Где он сейчас, ее мальчик? Может быть, скитается по улицам, голодает? Эти мысли причиняли ей невыносимую боль. Если он жив, то ему сейчас должно быть десять лет, подсчитала Китерия. Аре, наверное, столько же.

С этого дня она стала заботливо подкармливать мальчика, следить за его одеждой. Жозе был очень доволен, что Китерия не только приютила его приятеля, но и полюбила мальчика.

Ирена медленно поправлялась в маленькой больнице. К счастью, в машине она была пристегнута ремнем, и это спасло ей жизнь. Сотрясение мозга не вызвало особых последствий. Врачи опасались внутренних кровоизлияний, поэтому до сих пор держали больную в отделении интенсивной терапии. Но опасность миновала, все это понимали.

В палате Ирена никогда не оставалась одна, возле нее всегда кто-то дежурил — мать или брат, Жозе или Диего. Причем Диего старался не оставлять Ирену с Лукасом. Даже если у него были важные совещания или дела, он бросал все и торопился к дежурству Лукаса. Диего не доверял брату Ирены. Он был уверен, что на Ирену совершено покушение и покушавшийся обязательно сделает еще попытку убрать слишком любопытную девицу.

Лукас действительно становился все более странным, неуравновешенным и непредсказуемым.

— Мальчик очень чувствительный. Его потрясло несчастье, случившееся с сестрой, — говорила Элена. — Он так любит Ирену.

Но Диего не верил в чувствительность Лукаса, он считал его серьезно больным и опасным человеком. Почему, например, он все время твердит, что виноват в трагедии, происшедшей с Иреной?

— Потому что я должен был ехать с ней. Я должен был ее защитить, — говорил Лукас.

Истерический тип, думал Диего, наблюдая за ним. А эти постоянные провалы в памяти. Он, видите ли, не помнит, что с ним было вчера, что он делал. Натворит что-нибудь, а потом сошлется на изъяны памяти и на невменяемость.

Настораживали Диего и вспышки злобы и агрессивности у Лукаса. Как-то Жука выгнал его из дома, запретил встречаться с Ярой. Тогда Лукас, сжимая кулаки, в ярости пообещал: «Я убью его!» Об этом Диего рассказала Элена. Она, как всегда, оправдывала сыночка и осуждала Жуку. Но Диего с этим не согласился.

Вот почему он всегда был рядом с Иреной и ее братцем, даже если Лукас проявлял недовольство.

Как только Ирена немного окрепла, ее стали навещать близкие друзья. Кармела Феррету давно хотела повидаться с ней. Ирена считала ее единственным нормальным человеком из этой семейки. Не только потому, что Кармела с доверием отнеслась к ее расследованиям и даже взялась ей помогать.

Кармеле давно не терпелось поделиться с Иреной своими наблюдениями. Поведение Филомены казалось ей странным и подозрительным. Кармела точно знала, что Фило была знакома с Элиу Рибейру, а теперь она отрицает это. После смерти Франчески Филомена сделала всё, чтобы замять дело. Может быть, и заплатила за это немалые деньги. А ведь она могла бы нанять частных детективов и узнать истину – кто убил сестру, и кому это было нужно.

Всё это Кармела рассказала Ирене, когда приехала навестить её в больницу. Им обеим давно стало ясно, что семьи Феррету и Рибейру как-то связаны. В таинственный и страшный список внесены отец Ирены и Франческа, тётя Жулия и Филомена. Они ломали голову над этой загадкой, когда в дверь палаты тихо постучали – и на пороге появился Адреану.

Кармела тут же вскочила, чтобы немедленно уйти. Конечно, Адреану – приятель Ирены, но всё же ей показалось, что эта встреча не случайна. Ирена специально назначила ей в этот час, чтобы они с Адреану столкнулись.

— Прошу тебя, Кармела, выслушай его! – взмолилась Ирена. – Адреану – хороший парень, неспособный на предательство. Я уверена, всё было подстроено теми, кто хотел нас разлучить.

Всё это Кармела уже слышала от самого Адреану. Она простилась с Иреной и поспешила к машине, но Адреану шёл за ней по пятам и умолял выслушать. Кармела ничем не могла объяснить себе эту настойчивость. Он никак не хотел оставить её в покое. Уверял, что его обманули, подставили. Что он получил записку от неё, но записка не сохранилась.

— Я люблю тебя, Кармела! Ты можешь это понять? – Адреану протянул ей билет.

Билет в Женеву. Кармела даже рассмеялась. Она уже успокоилась, смирилась с тем, что больше его не увидит и жизнь её войдёт в старую, наезженную колею. А он снова разбередил рану, заговорил о любви. Он так страдал от разрыва с ней, что собирался бросить университет и улететь к дяде в Женеву залечивать душевные раны.

— Прошу тебя, поедем вместе, Кармела! – уговаривал её Адреану. – Там мы будем совсем одни. Далеко от твоей семьи – мужа, сестры.

И вдруг Кармеле страстно захотелось бросить всё и улететь с ним в Женеву. Изабелле она уже не нужна. Даже в детстве ей ближе была тётка, а не мать, потом появился Марселу. Кармела всегда была одинока в этом доме, как в пустыне. У неё никого не осталось в жизни, кроме Адреану…

Адалберту с нетерпением ждал жену. Её не было дома целый день, а у него такие важные новости.

— Кармела, теперь я знаю, как мы вернём твою долю наследства, — он, как заговорщик, оглядывался по сторонам. – Только не вздумай ничего говорить Изабелле, она всё докладывает тётке.

Кармела, погружённая в свои заботы, устало отмахнулась от него. Её уже мало интересовало наследство. И почему она должна опасаться собственной дочери? Но Адалберту давно подозревал, что дочурка – лжива и неискренна. И Элизеу как-то говорил ему, что Изабелла любит подслушивать и доносить Филомене. Кармеле больно было признаться даже себе самой, что это правда.

— Так вот, Фило решила превратить комбинат в открытое товарищество и продать часть акций. Через подставных лиц мы эти акции купим. – У Адалберту горели глаза, когда он излагал в подробностях свой план.

А Кармела смотрела на него и думала, что это, конечно, они с Фило придумали историю с девицей в мотеле. А теперь Адалберту охотно сделает подкоп и под Филомену. Если, конечно, та не окажется хитрее. В этом доме всегда говорили о деньгах и акциях, обманывали и ненавидели друг друга.

И вдруг Кармела приняла решение, словно прыгнула вниз с большой высоты:

— Я завтра улетаю в Европу с Адреану. Можешь сообщить об этом Филомене.

Адалберту опешил, а Кармеле сразу же стало легко и свободно, как будто она сбросила с плеч тяжкий груз. Через несколько минут о её сумасбродстве узнает весь дом. Фило с Изабеллой придут объясняться. Ей напомнят еще раз, что она принадлежит к честному и благородному семейству и обязана вести себя соответственно. Всю жизнь Фило ее поучает. Эта черствая женщина, которая давно высохла и душой и телом. Которая никогда не знала, что такое страсть.

А Изабелла ей напомнит о долге матери. Если бы она выходила замуж за другого человека, за Диего, и была бы той чистой и нежной девочкой, которую она так любила в детстве, Кармела посвятила бы себя ей и будущему внуку. Но она чувствовала, что больше не нужна дочери. А жить под одной крышей с Марселу, которого она ненавидела, Кармела не хотела. Это он совратил Изабеллу, он виноват в том, что произошло в день ее свадьбы.

Нет, что бы они ни говорили, она не изменит решения. Перед Кармелой открывалась новая жизнь.

Фатима заглянула в пиццерию не просто навестить Ану. Она с несколько смущенным и таинственным видом сообщила, что им нужно поговорить о весьма важном деле. Ана была ей рада. Она давно хотела посоветоваться с Фатимой, стоит ли разрешать Карине сниматься для рекламы. Фатима заверила, что девочке ничто не угрожает. Она сама ходила с Пати в студию и убедилась, что там работают серьезные профессионалы, которые относятся к фотомоделям с большим уважением. Но сейчас мысли Фатимы были заняты другим.

— Мы должны поговорить с тобой начистоту, Ана, как мать с матерью. Меня очень тревожат наши мальчики. Тебе не кажется странным, что Сандринью и Джеферсон проводят вместе слишком много времени? Их просто водой не разольешь.

Ана недоуменно пожала плечами: нет, ее это ничуть не беспокоило. Правда, у Сандру нет девушки, он слишком скромный и застенчивый, не то что Жулиу.

— Неужели ты думаешь, Фатима, что Сандру и Джеферсон?.. Нет, не может быть!

Но Фатима ни в чем не была уверена. Просто хотела поделиться подозрениями. Клебер даже рассердился, когда она заикнулась об этом. Он не захотел обижать сына подобными разговорами. К тому же ему всегда казалось, что Джеферсону нравится Розанжела, но она невеста брата. Поэтому другие девушки его не интересуют.

Фатима пробовала поговорить с сыном, мягко намекнув, не следует ли ему обратиться к психологу. Джеферсон вспылил и пригрозил, что уйдет из дома, если мать будет так бесцеремонно вмешиваться в его жизнь. Это было сказано сгоряча, но Фатима все-таки испугалась.

Ана с Фатимой так ни о чем и не договорились. Тем более что их прервали. Неожиданно пришли Сандру с Джеферсоном, и Джеферсон с подозрением посмотрел на свою мать. Ана быстро перевела разговор на другую тему. Она уже описывала Фатиме приготовления к своей свадьбе и настоятельно приглашала ее прийти завтра на праздник. Их беседа теперь напоминала обычный разговор двух приятельниц за чашкой кофе.

— Вот видишь, никакого заговора. Наши мамочки просто решили поболтать, — сказал Сандру приятелю. но Джеферсон был иного мнения об этом странном визите.