Новая жертва

Глава 3

После работы Марселу отправился не домой. Да, собственно, дома он сейчас и не жил. В ожидании, пока уляжется скандал и успокоится Франческа, он снял себе номер в гостинице. Но отправился он не в гостиницу. И не к Ане. Ану он отправил в Сорренто, куда завтра должен был лететь сам. На путешествии в Италию настояла Филомена и даже заплатила за билеты для них обоих – ей не хотелось терять ни того, ни другого, оба они хорошо служили фирме и приносили немало дохода. К тому же ей хотелось, чтобы Марселу заехал во Флоренцию и разведал, как идут дела у Романы. За это время она обещала успокоить Франческу.

А пока Марселу шел в дом, где он вырос, — в дом, где не был давным-давно. Прошлое не занимало Марселу, его занимало настоящее, поэтому он так редко и навещал тетушку Нину, которая его вырастила. Из своего раннего детства он мало что помнил. Помнил качающуюся зыбь моря, когда они плыли в Сантус, помнил свой страх и отчаяние, когда в одночасье остался сиротой. На корабле началась эпидемия какой-то страшной болезни, и отец с матерью скончались один за другим.

В Сантусе его встретила рыдающая тетка и забрала к себе в Сан-Паулу. И вот он поселился в чужом, непривычном ему доме с незнакомой женщиной, которая доводилась родной сестрой его отцу. Тетка была с ним ласкова, но уходила почти что на целый день на работу, и он играл во дворе с мальчишками и больше всех подружился с Жукой. Вскоре семейство Жуки и забрало его к себе, после того как внезапно умерла его тетка. Он не успел еще даже к ней как следует привязаться и поэтому не слишком-то горевал.

Если говорить честно, то маленький Марселу жил в непрестанном, глухом, потаенном горе – он звал мать, звал отца, чувствовал, как он одинок и беззащитен среди чужих людей. Был он тощий, глазастый, голодный и очень часто болел. Растила его мать Жуки Леонтина и ее сестра Нина, вечно ворчащая хлопотунья Нина. Она осталась такой и до сих пор, ей ничего не стоило рассердиться, накричать, но сердце у нее было золотое, и всю жизнь она, не жалея себя, стояла у плиты, перестирывала горы грязного белья, утирала сопливые носы, сидела ночами у постели горящих в жару малышей.

Отец Жуки Жозе, которого еще назвали Зе Балашу, что означало «медовый пряник» (это прозвище он получил от матери, и оно прочно закрепилось за ним), не так уж часто появлялся дома, занятый добыванием денег, чтобы обеспечить семью. Между мальчиками не делали различия, покупали им одинаковые майки, сандалеты и шорты и одни и те же подарки на Рождество и на день рождения.

Когда Жука подрос, он стал помогать отцу в его фруктовом магазинчике на центральном рынке. Потом отец окончательно передал магазин сыну, а сам стал водить грузовик с товарами. Дома он бывал только наездами, что как нельзя лучше соответствовало его характеру.

Вот уже много лет Жука был влюблен в Ану, но она предпочла ему Марселу. Почему? Кто знает! Жука был недурен собой – коренастый, с густыми черными волосами, живыми глазами и носом с горбинкой, он располагал к себе своей открытой улыбкой и простодушной доброжелательностью. Он остался другом Аны, не предал ее ни разу в жизни, и с годами она привыкла приходить к нему делиться и радостями своими, и горестями. К Ане Жука привязался уже будучи вдовцом, жена его очень рано умерла, оставив ему двоих детей – мальчика Тонику и девочку Яру, воспитать которых помогла ему неизменно преданная дому тетушка Нина. Жену Жука любил страстно и даже хотел покончить с собой после ее смерти. Удержал его разумный Марселу.

Теперь его дети были совсем взрослые. Жука попросил Марселу пристроить своего старшего поработать на мясокомбинате, и тот взял Тонику на неполный рабочий день, чтобы мальчик мог учиться. Мальчик же оказался толковым и нравился Марселу, так что он не жалел, что взял его. Правда, с дисциплиной у него было слабовато, но повзрослеет – подтянется.

Глядя на Тонику, Марселу невольно вспоминал себя. Он тоже предпочел учиться, сидел днями и ночами над книгами, мечтал о стипендии и добился ее. Он тоже где только не подрабатывал, лишь бы не бросать учебу.

Со временем его усердие принесло свои плоды. Благодаря диплому его взяли на хорошее место, а потом они с Франческой полюбили друг друга. Вернее, он ей приглянулся. Ему бы и в голову не пришло поднять глаза на такую светскую красавицу, жену своего хозяина. Но когда она обратила на него внимание, он был ей благодарен, он поверил в свои силы, в свою исключительность и ответил на ее чувство.

Когда она стала его женой, ему продолжало льстить, что рядом с ним такая женщина – элегантная, изысканная, воспитанная, одним словом, настоящая дама. Он и сам постарался приобрести вместе с безупречным гардеробом столь же безупречные манеры – вел себя всегда сдержанно, осмотрительно, никогда не повышал голоса, ни в чем не давал себе воли, как огня боясь упрека в вульгарности. Он был человеком амбициозным и, просыпаясь каждый день в богатом доме, окруженный комфортом и роскошью, видя рядом с собой ухоженную балованную женщину, чувствовал удовлетворение и считал свой брак очень счастливым. Огорчало его одно – у них не было детей. А Марселу очень хотел ребенка. Ана была случайностью в его жизни. На какую-то секунду он потерял контроль над собой, приоткрылся, расслабился, поддался обаянию ее щедрой, открытой души. Буквально после первой их встречи она забеременела, и он не смог отказаться от ребенка. И потянулись долгие годы непростой двойной жизни… Он уходил, возвращался, изворачивался, лгал. Но угрызениями совести не мучился. А теперь его принуждали принять однозначное решение. Оно молодило его, придавало бодрости и сил, убеждало в собственной исключительности.

Марселу прибавил шагу, торопясь увидеться с Жукой. Он позвонил ему еще днем и договорился о встрече, пригласив поужинать в небольшом уютном ресторанчике.

Хорошо посидеть при свечах, вспоминая детство. Каким бы трудным оно ни было, с высоты достигнутых успехов и после второй бутылки вина все в нем кажется милым и трогательным. Мужчины расчувствовались. Жука всегда был чувствителен, а Марселу припоминал то одну подробность, то другую, все больше и больше размягчая доброе сердце Жуки. Вспоминали они и Ану, она была тогда совсем молоденькой…

Свечи потихонечку догорали, тарелки пустели, пора было расставаться.

— Еще бутылочку вина, — попросил Марселу у официанта.

— Хватит, не надо, — воспротивился Жука.

— Надо! – твердо ответил Марселу. – Мы должны хорошенько отпраздновать этот день

— А чем он так замечателен? – поинтересовался Жука.

— Тем, что я приготовил тебе подарок. – Марселу протянул Жуке конверт. – Открой его, в нем то, о чем ты мечтал всю жизнь.

Брови Жуки изумленно поползли вверх. Пожав плечами, он взял конверт и открыл его. С неменьшим любопытством наблюдал за ним Марселу.

— Что это? Какой-то билет, — недоуменно спросил Жука.

— Билет в Рим. Первый класс. В аэропорту тебя будет ждать машина и отвезет в Сорренто, а там в гостинице тебя ждет Ана. Я дарю ее тебе. Думаю, ты сумеешь убедить ее в том, что ты куда лучше ей подходишь, чем я.

Конверт полетел в лицо Марселу. По тому же адресу полетели бы и все тарелки, ложки, вилки и даже стол, если бы Жука не умел так крепко держать себя в руках.

— Какой же ты, оказывается, мерзавец! – дрожащим голосом сказал он. – И это после двадцати лет любви, после того, как она родила тебе троих детей!

Жука встал, повернулся и пошел. Ему не о чем было больше говорить с этим человеком. Он не мог оставаться с ним рядом!

По дороге Жука расплатился с официантом. Он не хотел ничего от этого человека – даже ужина!

Держа билет в руках, Марселу сидел и смотрел вслед Жуке. Все, что так идеально, благородно и приятно выглядело в его воображении, на деле оказалось как будто бы неприличным и даже постыдным. Марселу посетовал про себя: как он мог позабыть, что Жука всегда был страшным идеалистом!

Когда Марселу наконец появился в гостинице в Сорренто, Ана была на грани безумия. Еще бы! Что она должна была думать, оказавшись одна на другом конце света, среди чужих людей, говорящих на неведомом языке?! Чего она только не передумала за эти двое суток! Каких только страшных картин не представила себе! Но святой Януарий помог ей, он внял ее молитвам! Вот он, Марселу! Ее Марселу!

Поглаживая судорожно прижавшуюся к нему Ану, Марселу без труда представил себе, что она пережила в этих четырех стенах.

— Не думала же ты, что я оставлю тебя здесь одну? – медленно и успокаивающе спросил Марселу. – Прости, Франческа устроила бешеный скандал. Грозила покончить с собой. Вмешались сестры. Я хотел сказать, что еду к тебе… Но внутри у меня все сжалось, и знаешь, что я сказал?

Ана вопросительно посмотрела на Марселу.

— Я сказал: еще одно слово, Франческа, и я убью тебя!

— Господи! Какой ужас!

— Она тут же ухватилась за мои слова, заявила, что сама себя убьет, и схватила нож, чтобы перерезать себе горло.

— Извини, Марселу, но лучше бы мне не знать всех этих ужасов, – и Ана крепко прижалась к нему. – Как же я боялась, что ты вообще не приедешь! Целых два дня одна-одинешенька.

— А я-то как беспокоился! – совершенно искренне сказал Марселу.

— Но теперь, слава богу, все позади! – и счастливая Ана опять прильнула к груди своего ненаглядного Марселу.

Что ей за дело, что волосы его поредели, что глаза спрятались за очками, а на лице появились морщины? Это был ее возлюбленный, которого она выбрала, которого любила и который любил ее!

И потянулись счастливые, безоблачные дни. Может, их было немного, но они были такими праздничными! Ласковым морем, пением, нарядными кафе и веселой толпой на улицах их было не удивить. Удивительным было то, что днем и ночью они были вместе, что принадлежали только друг другу, а время и днем и ночью принадлежало только им.

Они сидели на террасах кафе, совершали далекие прогулки. На одной из прогулок они познакомились со своей соотечественницей. Звали ее Жулия. Разговорились они нечаянно, рассказали о себе, потом о детях. Жулия сказала, что не так давно потеряла мужа, он был послом, жизнь проходила в разъездах между Европой и Африкой. После его смерти она начала подумывать о том, чтобы вернуться на родину, но пока еще ничего окончательно не решила. Работала Жулия в ЮНИСЕФ, старалась облегчить жизнь голодающим детям.

— Вы не представляете себе, что делается в Африке! – горячо говорила она. – Нищета такая, что пропадает желание жить. Вонь, грязь, истощенные дети с хриплым, прерывистым дыханием. И мне невыносимо думать, что и в Бразилии есть страшные трущобы и люди в них живут в ужасной бедности.

— Так, значит, вы работаете с детьми? – переспросила Ана и тут же возблагодарила Бога, что ее дети благодаря их с Марселу трудам никогда не будут жить в нищете.

— Да, пытаюсь им хоть чем-то помочь. А когда нервы начинают сдавать, беру отпуск и уезжаю посмотреть красивые места. Вроде тех, где мы сейчас с вами.

— Италия – просто чудо, — согласилась Ана.

Ей сейчас не хотелось думать о печальном, в ее жизни все было сказочно и лучезарно. Она охотно распрощалась с новой знакомой, которая хоть и была их соотечественницей, но явно принадлежала к совершенно другому кругу – более богатому и более культурному.

У Аны был медовый месяц в Италии, Франческа же пила горечь одиночества. Она не могла найти себе места и сердилась на сестру за то, что та уговорила ее отпустить Марселу.

— Он там не один, — твердила она. – Я чувствую, что с ним эта змея.

Филомене стоило немалых трудов, чтобы успокаивать Франческу. Но вот в один прекрасный день Франческа все-таки отправилась в пиццерию «Ла Мамма». Она должна была выяснить всю правду о своем муже. Она прекрасно помнила свой недавний визит, но на этот раз была бы рада увидеть Ану на привычном месте.

Пиццерия встретила ее уже знакомым оживлением, и Франческа со злорадной улыбкой приготовилась поприветствовать Ану. Однако сердце не обмануло ее: Аны не было. Она была в отъезде. Но вот куда она уехала, никто не знал.

«Я знаю, в Италию!» — кипела про себя Франческа, возвращаясь домой.

— Я знаю правду – они там вдвоем, предательница! – простонала она, увидев сестру.

— Как он мог нас так обмануть? – простонала в ответ Филомена. – Клянусь, родная, я ничего не знала. Не делай мне еще больнее, не называй предательницей.

Франческа упала сестре на грудь и разрыдалась.

— Я немедленно, немедленно лечу в Италию! – проговорила она. – И я ему отомщу!

— Мы отомстим ему вместе, — пообещала Филомена, обнимая сестру.

Решимости Франческе прибавил телефонный звонок. Женский голос сообщил, что сеньор Марселу в Сорренто со своей любовницей Аной Карвалью.