Новое Человечество. Гибель Земли

Глава 3

Млечный путь, Созвездие Скорпиона, объединенный межзвездный флот, корабль «Серебриус», 19 августа, 22:00

Выйдя из лифта, я оказался в инженерном отсеке, расположенном в самой нижней части корабля. Ниже находился только грузовой трюм.

Сам по себе инженерный отсек представлял обширное пространство, заставленное станками, приборами, на которых работало множество людей. Шум здесь стоял невообразимый от рева двигателей до визга дрелей, гудения электродов и отборного мата.

Ругались двое. Землянин и эланиец. И ругались, надо признать, бурно и шумно. По-эланийски, но с таким отечественным колоритом, что я даже заслушался.

Приглядевшись, я увидел, что это были инженер Гейтс и инженер Экс – главные специалисты инженерного отсека.

– Чурбан эланийский, я же тебе говорил, что здесь нужно ограничительное реле? – кричал Гейтс, размахивая руками.

– А я тебе говорю, болван, что оно здесь ненужно. Здесь надо ставить усилитель инерции, – отвечал ему Экс.

– Да какие, к черту, усилители инерции? Я же показывал тебе расчеты, что излишки инерции приведут к коллапсу системы.

– Чушь, не могут они привести к коллапсу. Наоборот, ускорят течение реакции, и мы сможем сэкономить энергию на реверсе.

Я подошел поближе и встал между ними.

– О, командир, скажите этому эланийскому умнику, что он не прав, – увидев меня, все так же громко прокричал Гейтс.

– Нет, командир, лучше признайте, что я прав, а он нет, – вторил ему Экс.

– Гейтс. Экс. В чем дело? Что происходит? Почему от вас столько шума – решив, что нужно остановить спорщиков, спросил я.

– Мы работаем, – в один голос мне ответили инженеры.

– А для этого нужно так кричать и ругаться?

– Командир, это, так сказать, наш инженерный сленг. На самом деле, Экс – гений. Вы бы только видели его разработки!

– Поддерживаю. Но без Гейтса и половина моих идей не была бы претворена в жизнь.

– Над чем вы работаете сейчас?

– Пытаемся собрать улучшенную установку жизнеобеспечения. Это позволит преодолеть дефицит кислорода, воды.

– И как продвигается работа?

– Пытаемся собрать опытный образец. Думаю, что сегодня-завтра уже установим.

– Так держать!

– Рады стараться.

– Есть ли какие-то просьбы или пожелания?

– Да, командир. Разрешите нам провести эксперимент, отключив главную установку жизнеобеспечения.

– И подвергнуть риску весь корабль? Нет, не разрешаю. Вы можете использовать только установку, которая стоит на уровне оранжереи.

– Но, командир…

– Никаких но. Подумайте сами, если что-то пойдет не так, то риску подвергнется только один уровень, а не весь корабль с экипажем. Более того, на время эксперимента следует изолировать уровень для того, чтобы соблюсти чистоту опыта и в целях безопасности. Вы меня поняли?

– Так точно, командир, – обреченно в один голос ответили инженеры.

– Вот и хорошо. Если эксперимент удастся, разрешу вас провести проверку на главной установке. А пока только так, – я решил приободрить поникших специалистов.

– Спасибо, командир!

– Работайте, друзья мои, – сказал я и развернулся, показав, что разговор окончен.

Млечный путь, Созвездие Скорпиона, объединенный межзвездный флот, пассажирский шлюз корабля «Серебриус», 19 августа, 22:00

Серхио вышел из катера, который доставил его с «Отважного» на борт флагмана объединенного флота.

Он здесь был впервые, потому волновался, к тому же недавно приказом адмирала была введена обязательная проверка прибывающих на наличие оружия и запрещенных предметов.

– Серхио Торрес? – спросил его строгим голосом офицер охраны, когда он подошел к пропускному пункту.

– Да, офицер, – немного дрожащим голосом ответил адепт «Детей Апокалипсиса».

– Цель прибытия на «Серебриус»?

– Необходимость медицинского обследования.

– Вы больны?

– Наш корабельный врач не смог установить вид заболевания, потому направил меня сюда.

– Вы понимаете, что я обязан поместить вас на карантин?

– Да, офицер.

– Тогда проследуйте за мной.

Серхио отвели в отдельную каюту и заперли, сообщив, что еду ему принесут сюда же. Так же пообещали, что в скором времени к нему прибудет врач.

Но никто, включая самого Серхио, не знал, что он уже болен. Куэнь-луньский вирус уже начал разрушать его тело. Но этот вирус был настолько хитрым, что обнаружить его можно было только на третьи сутки, когда организм больного начинал выделять вирусы через дыхание и слюну, тем самым распространяясь.

До этого даже сам носитель вируса не ощущал каких-либо симптомов, полагая себя здоровым. Но как только начиналась стадия распространения, больной начинал кашлять, задыхаться, у него подскакивал пульс, происходила интоксикация из-за отказывающих органов.

Спасение было возможно только при условии приема вакцины в первые часы после начала стадии появления симптомов. В противном случае наступала быстрая, но мучительная смерть.

Именно сложность диагностики привела к гибели половины населения провинция Китая в середине века.

Лишь после усовершенствования системы диагностики, позволяющей выявлять вирус на ранних этапах, его удалось взять под контроль, и в настоящее время он считался побежденным заболеванием.

Но медицинская база «Серебриуса» не содержала в себе сведений о Куэнь-луньском вирусе, поскольку давно не было зарегистрировано случаев заболевания.

И именно на это рассчитывал Васкес, отправляя Серхио на «Серебриус».

Млечный путь, Созвездие Скорпиона, объединенный межзвездный флот, корабль «Серебриус», 20 августа, 00:30

Встретиться с Джен мне удалось только спустя пару часов в нашей каюте.

Вид у девушки был счастливый, но немного усталый. Сказывалась подготовка к свадьбе.

– Как ты, родная? Выглядишь бледно.

– Все хорошо, милый, – улыбнулась Джен, устроившись с книжкой на кровати.

– Значит, мне показалось, – сказал я и лег к ней на колени.

Девушка запустила свободную руку в мои волосы.

– А ты как? Что нового?

– Увидел, как общаются наши инженеры. Честно скажу, до сих пор пребываю в некотором шоке.

– Что? Настолько все страшно? – усмехнулась Джен и, на секунду убрав руку от моей головы, перелистнула страницу книги.

– Скорее забавно. Ты когда-нибудь слышала, как можно нецензурно выражаться на эланийском, используя русские слова как основу?

– Нет, не слышала. Но соглашусь, думаю, и правда забавно звучит. Что еще нового? У тебя обеспокоенный вид.

– Да брось, ничего такого.

– И все же? – в голосе девушки прорезались нотки настойчивости.

Я вздохнул и, поднявшись с ее коленей, сел к ней лицом.

– От тебя ничего нельзя скрыть, – проворчал я, – ладно слушай.

И я рассказал Джен о сложившейся ситуации с сектой и о своих мыслях по этому поводу. Девушка слушала очень внимательно, не перебивая меня и не задавая вопросы.

–…И есть опасения, что в ближайшее время Васкес выступит с речью по межкорабельной связи, что с большой вероятностью приведет к резкому скачку роста численности секты», – закончил я рассказ и замолчал.

Наступила минутная пауза.

– Милый, а почему ты мне сразу об этом не рассказал? – нарушила тишину Джен.

– Не хотел тебя напрягать. К тому же мне казалось, что тебе это будет неинтересно.

– Родной, а вот сейчас немного обидно. Ты, видимо, забыл тему моей научной работы? Она ведь касается именно таких вот религиозных фанатиков.

– Я знаю. Мне просто казалось, что ты потеряла интерес к политике. К тому же, мне казалось, что сейчас тебе лучше отдыхать и набираться сил.

– Милый, я просто взяла паузу. А то, что я беременна, не означает, что я не могу работать, – строго сказала Джен, сверкнув глазами.

– Признаю свою неправоту, – я поднял руки вверх и смешно помотал головой, – ты меня простишь?

– Если не прекратишь меня смешить, не прощу, – усмехнулась Джен.

– Звучит, как вызов, – я снова начал кривляться.

– Гад, – засмеялась Джен, а через секунду начал смеяться и я.

Джен схватила подушку и швырнула в меня, а я ловко увернувшись, повалил девушку на спину и начал покрывать её лицо поцелуями.

Спустя несколько мгновений поцелуи стали взаимными и долгими, а смех сменился стонами.

Наши руки переплелись, а тела соединились. И в этот момент ушли все сомнения и тревоги. Здесь и сейчас были только мы одни. И эта ночь была создана для нас.

И наконец, финальный взрыв и приятная нега разлились по нашим телам.

Джен задремала у меня на груди слева, прижавшись всем телом и обняв правой рукой и ногой, а я, боясь разбудить, лежал и любовался её красотой.

А потом я уснул, и мне приснился сон.

Во сне я увидел нашу свадьбу. Мы с Джен в окружении родных и близких стоим перед вице-адмиралом Соловьевым, который, как второй человек после меня, был призван зарегистрировать наш брак. Соловьёв говорил какую-то речь. И в этот момент сон сменился.

На сцене действия появились новые персонажи в белых балахонах.

Сначала никто не предал этому значения, все продолжали радоваться свадьбе. Но вдруг незнакомцы в балахонах достали оружие и открыли огонь по гостям.

Началась паника, люди, кто уцелел, прятались и разбегались. Лишь мы с Джен стояли посреди действия и смотрели на происходящее в немом ужасе. А потом кто-то начал стрелять в нашу сторону, и я, прикрывая собой, повалил девушку на пол. Пули прошили мое тело. И уже умирая, я увидел, как один из сектантов-террористов подошел и разрядил в живот моей девушки полный заряд дробовика. И все закончилось.

Я проснулся в холодном поту в нашей с Джен постели. Сердце бешено стучало, хотелось куда-то бежать и что-то делать.

Сев в кровати и оглядевшись, я увидел, что моя любимая безмятежно спит рядом, улыбаясь во сне.

«Жива», – подумал я, успокаиваясь.

Я снова лег в кровать, но не смог уснуть, а потому остаток ночи посвятил размышлению о том, что делать с «Детьми Апокалипсиса». Слишком реальным был сон, чтобы, не предпринимая никаких действий, наблюдать.