Новое Человечество. Гибель Земли

Часть 4. Глава 1

Млечный путь, Созвездие Стрельца, 29 декабря, 00:15

Три месяца пролетели незаметно.

К сожалению, созвездие Скорпиона не имело подходящей нам планеты, хотя мы обследовали его на несколько раз.

Сейчас корабли Объединенного флота держали курс к созвездию Центавра, где по древним легендам могла быть планета земного типа.

Вперед флота к намеченной цели отправились десятки беспилотных дронов-разведчиков. Эти небольшие по размеру устройства могли перемещаться со скоростью в десять раз выше скорости гипера и содержали в себе сканирующее оборудование и передатчик.

Была ночь. Я сидел в рубке корабля в полном одиночестве и думал о пережитых событиях.

Несмотря на прошедшие несколько месяцев, меня до сих пор беспокоила мысль о тех невинных, что погибли во взрыве, устроенном сектантами.

«Нужно было обратить внимание на отсутствие охраны, а также пассажиров в коридорах. Тогда, связавшись с «Серебриусом», я бы отдал приказ на сканирование фрегата. И все стало бы ясно. Но нет, увлекшись охотой, я не заметил такого очевидного момента, и как итог погибли люди», – думал я, делая глоток обжигающего напитка, похожего на кофе. Настоящий давно закончился, а вырастить его в оранжереи не удавалось.

«С другой стороны, я не мог ожидать, что покойный Васкес заминирует прогулочный катер, вместо того, чтобы попытаться на нем сбежать», – приводил я себе же самому доводы об отсутствии вины.

Это был уже не первый раз, когда я спорил сам с собой на эту тему. И неизменно все заканчивалось статусом-кво. Каждая из сторон, что были во мне, оставалась при своем мнении.

При этом стоит отметить, что я – единственный, кто обвинял себя в случившемся. Но мне и этого было достаточно.

В этот момент раскрылись двери рубки, и я услышал мягкие шаги, а через секунду на мои плечи легли две прохладные, но нежные ладошки.

– Милый, с днем рождения! – Джен наклонилась и поцеловала меня в шею.

Я чертыхнулся про себя.

Действительно, вот уже пятнадцать минут, как мне исполнилось двадцать два года.

– Спасибо, родная, – развернувшись к жене лицом, – сказал я, – ты почему еще не спишь?

– Малыш, решил немного побуянить, – положив руки на живот, объяснила Джен с улыбкой на лице.

– Как ты себя чувствуешь? Может чего-нибудь хочешь? – спросил я.

– Нет-нет, все в порядке, не волнуйся, – Джен поцеловала меня в щеку, – просто соскучилась по тебе. Когда у тебя заканчивается вахта?

Я посмотрел на часы.

– Через полчаса.

– Тогда я побуду с тобой? – спросила Джен и присела в соседнее кресло.

– Конечно, – ответил я, и тут же дал команду климат-контролю увеличить температуру в рубке.

Обычно я любил прохладу и свежий воздух. Но Джен была уже на шестом месяце беременности, и время от времени ей было холодно, и дабы согреть жену, я жертвовал своими привычками в угоду её здоровью.

– Кстати, милый, ты в курсе, что тебе предстоит через два дня интервью с последующим новогодним обращением перед жителями флота?

– Эм, да? – спросил я, вскинув бровь.

– Ну, Ник! Мы же сотню раз это с тобой обсуждали! И мне казалось, что мы обо всем с тобой договорились, – в голосе Джен прорезались нотки политика, привыкшего добиваться своего, – или я не права?

– Да, права, ты права, – вздохнул я, – просто непривычна мне вся эта публичность. Мое дело – управлять кораблём, защищать тебя и остальных от всех невзгод. А красивые мотивирующие речи это по твоей части. Или Эла. Кстати, может его попросишь? Думаю, что он не откажет тебе.

– Интервью с Элом было буквально две недели назад.

Да, действительно, Джен, по-прежнему, вела свою телевизионную передачу. Только это был уже не просто «еженедельный обзор новостей», а полноценное шоу с интервью, обсуждениями и аналитикой событий Объединенного флота.

Передача была очень популярной среди жителей, а Джен, казалось, нашла свое истинное призвание и продолжала работать, несмотря на уже довольно большой живот.

Я переживал, как бы нагрузка не сказалась на самочувствии будущей мамы и ребенка. Думал даже попросить жену взять перерыв. Но Доктор Эйс меня убедил, что все в порядке, а такая активность даже во благо. К тому же, он обратил мое внимание на то, что моя любимая была счастлива. А её счастье для меня было самым важным, так что я смирился с тем, что она работает.

– Ну, так, что, мы договорились? – вырвал меня из воспоминаний требовательный голос Джен.

– Разве тебе откажешь, маленькое чудовище? – проворчал я, и, взяв девушку на руки, осторожно посадил к себе на колени.

– Эй, я же тяжелая!!!

– Ничуть. Ты как пушинка, – сказал я и поцеловал жену в румяную щеку.

– Как мы будем отмечать твой день рождения?

– Даже не думал об этом, если честно. В последнее время было много дел.

– Зато я подумала, – Джен хитро улыбнулась мне.

– Что ты задумала? Признавайся, – спросил я, заметив, как блеснули её глаза.

– Ничего я тебе не скажу. Узнаешь сам в свое время, – ангельским голосом произнесла моя жена и соскочила с моих колен, – ну что, идем? Твоя вахта закончилась.

Я посмотрел на часы и увидел, что, действительно, мое дежурство подошло к концу. К тому же в дверях стоял Эл, который пришел меня сменить.

– С днем рождения, Ник, – сказал он и, кивнув, прошел к своему креслу.

– Спасибо, дружище, – ответил я и, обняв Джен за талию, вышел из рубки.

Придя в нашу каюту, мы вместе приняли душ и легли спать.

Млечный путь, Созвездие Стрельца, 29 декабря, 03:00

Меня разбудил сигнал тревоги.

Быстро поднявшись с кровати, я оделся, успокоил разбуженную жену и выбежал в сторону рубки корабля.

На бегу я пытался связаться с Элом, но он не отвечал, видимо, был чем-то занят.

Дорога до рубки у меня заняла три минуты, и все это время работала сирена.

– Что случилось? – спросил я, врываясь в рубку.

В рубке был весь стандартный штат от связистов до пилотов.

– «Серебриус» внезапно вышел из гиперпространства.

– Остальные корабли?

– Пытаемся связаться, но пока не выходит.

– Командир корабля принял вахту, – сказал я и сел в свое кресло, тут же вызвав инженерный отсек.

– Инженер Гейтс на связи, – на мониторе коммуникатора появилось усталое лицо одного из двух глав всей технической службы.

– Гейтс, какого черта мы прервали скачок? – вскричал я.

– Командир, произошло внештатное отключение двигателя. Пока что выясняем причины, но потребуется время.

– У вас полчаса. Через тридцать минут ждут от вас доклад о причинах, а так же план по их устранению. Выполняйте.

– Так точно, – Гейтс по-военному козырнул и отключился.

– Навигатор, вы вычислили, где мы находимся? – спросил я эланийца, сидящего у объемной навигационной карты галактики, занимавшей пятую часть помещения рубки.

– Шаровое скопление М 22, – командир. 18

– А точнее?

– Где-то в районе звезды с номером YR-867-239-78/

– Но я не вижу ни одной звезды! – возразил я.

В этот момент поступил вызов с инженерного отсека.

– Командир!! – прежнюю усталость Гейтса как будто сняло рукой, он был необычайно взволнован, – Командир! Двигатель в полном порядке. Более того, он продолжает работать в данную секунду.

– Как это возможно? Ведь мы не двигаемся!

– Сам не понимаю, командир.

– Оставайтесь на связи, – сказал я инженеру и начал вводить в компьютер запрос.

– Командир, я, кажется, знаю, что произошло со звездой, – подал голос навигатор.

– Говорите.

– Вот посмотрите, – навигатор что-то ввел на своем пульте управления и на большом мониторе рубки появились данные сканирования в различных частотах.

– Это же не то, о чем я подумал? – спросил я, ощущая предательский холодок, пробежавший по спине.

– Если вы о черной дыре, то это именно она, командир.19

– На каком расстоянии мы находимся?

– Примерно в полумиллионе километров от горизонта событий.

– Вот почему мы не двигаемся. Область гравитационного притяжения слишком близко и нам не хватает мощности, – резюмировал я, – но в тоже время её достаточно для того, чтобы нас не затянуло в дыру. Статус-кво.

– Вероятно это так, – кивнул эланийский навигатор.

– Гейтс, слышите? Корабль натолкнулся на черную дыру, потому мы не двигаемся, – обратился я к ожидавшему инженеру.

– Это плохо, командир. Но при такой нагрузке двигатель долго не выдержит.

– Сколько у нас времени для решения проблемы?

– Не более суток, командир. Потом двигатель перегреется и отключится.

– Есть ли возможность увеличить этот промежуток?

– Постараемся выиграть для вас еще пару-тройку часов, но не обещаю.

– Верю в вас и ваших людей, Гейтс. Тоже самое касается Экса.

– Я ему передам. Конец связи.

Гейтс отключился, а я задумался над решением проблемы. По всему выходило, что «Серебриус» со всеми пассажирами находился на краю гибели, а этого я допустить никак не мог.

Млечный путь, Рукав Ориона, Созвездие Стрельца, шаровое скопление М 22, 29 декабря, 07:00

Профессор Абрамс проснулся неожиданно бодрым, несмотря на выпитую накануне бутылку самогона.

Самогонный аппарат он построил у себя в каюте через месяц после гибели Земли. И с тез пор алкоголь стал единственным смыслом его существования.

Этот некогда известный ученый сейчас представлял из себя жалкую тень самого себя.

Он похудел, был небрит, мог не мыться и не менять одежду целыми неделями и, вообще, выходил из своей каюты только в поисках пропитания.

При этом половину своего пайка он использовал в качестве сырья для самогона.

Обычно его утро начиналось лишь к полудню и с тяжёлым похмельем. Но сегодня он проснулся в семь утра и чувствовал себя просто великолепно. Он даже ощутил желание сесть и разобрать свои записи.

Абрамс принял душ, критически изучил свое лицо и побрился, а после сел за стол и начал писать.

Он писал дневник, который вел еще со времен студенчества. Это был труд всей его жизни, где он описывал все свои открытия, различные жизненные истории. Было там место и событиям, связанным с гибелью Земли.

Вот как профессор написал о том дне:

«Честно сказать, я уже было готовился погибнуть в огне разваливающейся на части планеты, как услышал молодой голос, прорвавшийся сквозь помехи.

Именно он и внушил мне желание жить. Не помню, как собирал вещи, но уже через несколько минут я увидел того, с кем разговаривал по рации.

Это был совсем еще молодой парень в форме офицера космофлота. Но его голос, его взгляд разрушали все сомнения. Ему хотелось верить и подчиняться.

И я подчинился, прыгнув через образовавшуюся трещину в земле. Но мои немолодые ноги не справились, и я уже должен был погибнуть, как меня подхватила молодая и крепкая рука. Эта рука вытянула меня на поверхность, и вскоре я оказался на корабле, унесшим меня прочь с гибнущей планеты…».

Профессор так увлекся своими записями, что совсем забыл про завтрак.

И лишь дописав очередную мысль, пришедшую в голову, он отложил перо и взглянул на часы.

«Эге, надо бы пообедать», – подумал Абрамс, и, встав из-за стола, вышел из своей каюты.

Он зашел в столовую и только тут обнаружил, что люди вокруг необычайно возбуждены и встревожены, так как со всех сторон слышался шепот.

«Видимо, что-то случилось», – подумал профессор и решил впервые за долгое время включить информационный коммуникатор.

Он углубился в чтение новостей и совсем забыл про обед.

Млечный путь, Созвездие Стрельца, шаровое скопление М 22, 29 декабря, 12:00

Я сидел в глубокой задумчивости в своем кресле в рубке и думал о сложившейся ситуации.

Весь научный и инженерный потенциал «Серебриуса» сейчас был занят решением одной единственной проблемы, а именно поиском способа выбраться из зоны притяжения черной дыры, но решение так и не приходило.

Сложность еще состояла в том, что прошло уже девять из двадцати четырех часов, что давали инженеры, говоря о работе гипердвигателя.

По истечению этого времени корабль начнет медленно затягивать в черную дыру. И спастись будет уже невозможно.

В этот момент прозвучал сигнал вызова. Его звук был похож на звон колокола в безлунную тихую ночь. Настолько громко и неожиданно это было.

– Рубка слушает, – сказал я, открыв канал внутренней связи.

– Командир, это Гейтс, – инженер по голосу был весел.

– Слушаю вас, Гейтс. Говорите.

– Кажется, мы придумали способ. Но сразу говорю, вам он может не понравиться. А еще он очень рискованный.

– Говорите уже.

– Мы с Эксом можем ввести двигатель в форсаж. Это прибавит примерно двадцать процентов мощности. Но в таком режиме двигатель проработает от силы пять – семь минут, а после отключится. И не факт, что удастся его потом запустить без основательного ремонта.

– Делайте. Другого выхода все равно нет.

– Но сложность в другом, командир, – Гейтс замялся.

– И в чем сложность? – уточнил я.

– Согласно нашим расчетам даже с двадцатипроцентной прибавкой мы не успеем выбраться из зоны притяжения. Скорее всего, даже не сможем сдвинуться с места, если только…, – инженер снова взял паузу.

– Если только что? – спросил я, теряя терпение. Меня уже начала раздражать неуверенность инженера. А может это было следствие усталости и нервного напряжения.

– Если только не взять малый челнок и не взорвать его возле корабля. Тогда «Серебриус» получит необходимый импульс и с увеличенной мощностью сможет выйти из зоны притяжения, – наконец выдохнул Гейтс.

– Не вижу проблемы. Челнок по сравнению со всем кораблем с пассажирами это мелочь. Можно запустить его в автоматическом режиме, отогнать на необходимое расстояние и дистанционно подорвать.

– Есть проблема, командир. Именно о ней я и пытался вам сказать. Мы не можем дистанционно взорвать челнок, так как из-за воздействия гравитации системы дистанционного управления не сработают, а если и сработает, то будет очень поздно. 20

– Вас понял, Гейтс, ожидайте, – сказал я, постаравшись сдержать эмоции в голосе, хотя по спине пробежали мурашки.

Теперь я осознал, почему Гейтс так боялся сказать мне то, что хотел. И мысленно перед ним извинился за резкость. Ведь я и сам бы побоялся сказать, что для спасения корабля понадобится принести кого-то в жертву. Иначе было никак нельзя.

Но кого выбрать этой самой жертвой? И имею ли я, командир корабля, право требовать от кого-либо совершить такое? Я не знал. А потому еще долгих два часа, показавшихся мне двумя годами, сидел и перебирал в уме список всех пассажиров, но никак не мог выбрать того единственного. И так и не решившись, я выложил в общую информационную сеть новость, где рассказал обо всем случившемся, а главное объявил о поиске добровольца, согласного на выполнение смертельного задания.

«Если через три часа доброволец не будет найден, то я пойду сам. И пускай простят меня мои родные и близкие, но моя жизнь – это недорогая цена за их спасение. Надеюсь, они это поймут», – подумал я и, поднявшись из кресла, вышел из рубки, намереваясь, остаток времени провести с Джен.

Млечный путь, Созвездие Стрельца, шаровое скопление М 22, 29 декабря, 14:00

Профессор Абрамс дочитал новость, после перечитал еще снова. И снова, и снова, и снова.

Наконец он встал из-за обеденного стола и отправился в свою каюту, где снова сел за рабочий стол и быстро написал в дневник несколько предложений.

Закончив писать, он аккуратно собрал все свои вещи, лихорадочно раскиданные по каюте в один большой саквояж.

Собрав вещи, Абрамс взял саквояж в одну руку, а дневник в другую и покинул каюту, чтобы уже никогда в нее не вернуться.

Профессор принял решение вызваться добровольцем еще после первого прочтения новости о поиске.

«В конце концов, я пожил не так уж мало лет. Только чего я добился? Общественного признания? Научную степень? Кому это сейчас нужно? Особенно, когда объект моих исследований развалился на части. Жаль только, что семьи я так и не нажил. Ни жены, ни детей, никого. Так странно, что я подумал об этом только сейчас. Раньше ведь и в голову не приходило, а тут нате и пришло. Старею, наверное. Ну и хорошо, смерть старика никого не огорчит, зато люди буду жить», – думал Абрамс, собирая вещи.

Он шел быстрыми шагами, боясь опоздать. Навстречу ему шли люди, некоторые с ним здоровались, пытались начать разговор, но профессор улыбался и проходил мимо.

Наконец-то он подошел к дверям, ведущим в рубку, и дождавшись их открытия, вошел во внутрь.

Млечный путь, Созвездие Стрельца, шаровое скопление М 22, 29 декабря, 15:00

Я в напряжении смотрел на часы, ожидая дедлайн, который сам же и определил.

И вот подошел тот час, который был установлен как окончательный срок для поиска добровольца.

Я уже собирался дать команду начать подготовку челнока к моему вылету, как внезапно раскрылись двери в рубку, и через них вошел пожилой человек, сжимавший в руках какую-то книжку и старинный саквояж.

– Профессор Абрамс? Чем обязан? – спросил я, узнав вошедшего.

– Очень хорошо, что вы здесь, Ник, – улыбнулся мне слегка запыхавшийся ученый.

– Что вас привело в рубку, профессор?

– Все просто, мой юный друг. Вы искали добровольца, и вот он перед вами, – с этими словами профессор поставил саквояж на пол и развел руки.

– Не понимаю вас, профессор.

– Я – доброволец. Так понимаете? Я полечу на челноке и, взорвав его, спасу корабль со всеми его обитателями.

– Это исключено. Вы слишком важны, Абрамс.

– Зачем обманывать себя? – грустно улыбнулся ученый, – никому я уже давно не нужен. Вот и вы, когда в последний раз интересовались моими делами? Нет-нет, я не в обиде. Я понимаю, у вас много дел. У вас семья. А вот у меня никого нет. И никогда не было. Единственной моей любовью была Земля. И её теперь тоже нет. Я остался совершенно один и никому не нужен. Потому я – идеальный вариант добровольца.

Я стоял и слушал этого пожилого и, в общем-то, неплохого человека. И жалел, что так и не нашел времени, чтобы с ним как следует познакомиться. Череда событий, что последовала после гибели Земли, практически лишила меня этой возможности. И все-таки я должен был найти время навестить ученого. Но я этого, увы, не сделал, и сейчас мне было стыдно и горько одновременно.

– Хорошо, профессор, пускай будет по-вашему. Но надеюсь, вы понимаете, что это билет в один конец? – предпринял я последнюю попытку отговорить ученого.

– Конечно, мой друг. Не беспокойтесь, я уже обо всем распорядился, – профессор протянул мне книжку, что держал в руках, – вот здесь все мои мысли и выводы, которые я сделал до и после Катастрофы. Прочтите на досуге, возможно в будущем вам это поможет.

– Спасибо, профессор, – я взял протянутую книгу и положил в карман кителя.

– И так, когда мне приступать? – решив, что пора заканчивать спросил Абрамс.

– Не так быстро, профессор. Инженеры и техники сейчас готовят ваш челнок, а так же гипердвигатель «Серебриуса».

– Тогда, если вы не против, я бы чем-нибудь перекусил. Признаться честно, с утра маковой росинки во рту не было.

– Это мы мигом исправим, профессор, – сказал я и приказал подать ученому его последний ужин прямо в рубку.

Ужинали мы в полной тишине, понимая, что любые сказанные слова будут излишними.

У меня кусок в горло не лез, а вот профессор, к удивлению, ел со зверским аппетитом и громко нахваливал кухню.

И вот наступил час прощания.

В транспортном отсеке у шлюза, где стоял челнок, перед профессором Абрамсом, одетым в скафандр, выстроился весь экипаж корабля.

Церемония прощания транслировалась по внутренней связи по всему кораблю, и тысячи пассажиров сейчас смотрели, как собирался уходить на свое последнее задание человек, который уже однажды их спас. И теперь готовился спасти вновь.

– Внимание, экипаж! Равнение на средину! Честь отдать, – громко приказал я и, подавая пример подчиненным, вскинул руку к голове.

Строй, состоящий из земных офицеров и эланийцев, повинуясь приказу, отдал честь единственному человеку, стоявшему перед строем. Профессору Абрамсу.

А тот, в свою очередь, преисполнившись моментом, так же отдал честь, вскинув руку к шлему скафандра.

И вот челнок с одиноким пассажиром отделился от борта корабля и начал удаляться.

Инженеры, ученые, техники, все пассажиры «Серебриуса» прильнули к экранам коммуникаторов, обзорным иллюминаторам и наблюдали за этим.

– Дистанция подрыва достигнута. Начинаю обратный отсчет, – послышался голос профессора Абрамса, – десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…..прощайте, ребята. И найдите уже новый дом…..

Вспышка взрыва озарила экраны, и через несколько мгновений произошел толчок, давший импульс кораблю, начавшему разгон.

– Командир, корабль вышел из зоны гравитационного притяжения, доложил навигатор спустя некоторое время, – выходим на курс к точке сбора.

И сразу после этих слов корабль ушел в гиперпространство по направлению к месту, где нас ждали остальные корабли Объединенного флота, с которыми незадолго до этого удалось установить связь.

А останки челнока начали постепенное движение к горизонту событий черной дыры, называемой с тех пор именем профессора Стивена Абрамса.