Новый декан

Глава 2

На самом деле я не хотела звонить Блэр, действительно не хотела. В конце концов, Сандерс только-только начала работать в полиции, куча дел… Но, кажется, Купер решил задержаться в Свонвэлли надолго, уж не знаю, чего ради, но добра от этого типа ждать не приходится.

— Вэл, привет, — как будто даже порадовалась моему звонку сестра по Тета Пи Омега. — С чего такое внимание? Стряслось что?

Вот точно ей прямая дорога была в полицию, спинным мозгом чует. Ну, или мне надо просто почаще болтать подруге, чтобы она не удивлялась моим звонкам.

— Би, дорогая, ты не могла бы пробить одного человека? У нас тут преподаватель новый из Вессекса, и меня начали терзать сомнения на его счет, — перешла я к делу.

Ну да, некрасиво вот так вспоминать о друзьях, когда от них что-то нужно. Но ведь действительно нужно!

— В Свонвэлли снова неспокойно? — тут же насторожилась Сандерс. — Что-то случилось? Мне приехать?!

Похоже, Блэр уже начинала понемногу паниковать. Ничего удивительного на самом деле: когда последний раз в Свонвэлли действительно было «неспокойно», началось такое, что как вспомню — так вздрогну. Странно еще, как университет не закрыли к чертям, учитывая количество смертей.

— Нет-нет, Блэр, не волнуйся ты так! — поспешила я успокоить подругу.

Посчитай она, что действительно в Свонвэлли стряслась беда, непременно бы приехала. Все-таки Би была не просто бывшей студенткой нашего университета, она состояла еще и в правящей верхушке сестринства Тета Пи Омега, лучшего в кампусе, и поэтому, наверное, все еще чувствовала себя ответственной за благополучие как минимум своих сестер.

— Если будет что-то действительно серьезное, ты тут же звонишь мне! И идешь к Лиаму! — упорно продолжала нервничать Сандерс.

Почему-то Лиама, парня довольно странного, Блэр уважала, прислушивалась к его мнению и считала, что он может решить все проблемы. Я тут ее не поддерживала, потому что… Лиам Крайтон был странным парнем, не настолько странным как Уилли Ласлоу, но достаточно, чтобы даже другие студенты и выпускники факультета менталистики (по общему мнению — ребята с поехавшей крышей) считали Крайтона на редкость чокнутым типом.

— Да-да, Би, именно так я и сделаю! Честное слово! — поспешно заверила я. — Пожалуйста, проверь человека по имени Дин Лестер.

Блэр как-то резко смолкла, а после переспросила:

— Ты сказала «Лестер»?

В чем закавыка именно в фамилии, я не поняла.

— Да, Лестер. Дин Лестер. Говорят, это какая-то старая фамилия, родовитая.

Сандерс хохотнула, словно бы я ляпнула какую-то невероятную нелепицу.

— Родовитая… Да это одна из наиболее знатных фамилий Вессекса, чтоб ты знала! Ну и семья моей матери, Тауншеды, состоят с Лестерами в отдаленном родстве. О чем мама не уставала напоминать мне едва не каждый день.

Точно! Когда-то Би упоминала об этом, но не особенно развивала тему насчет своих исторических корней.

— Так ты у нас, получается, из благородных? — уточнила я.

Блэр только хохотнула.

— Скажешь тоже. Моему родству с Лестерами больше четырех веков. Это уже точно не в счет. Ладно, я посмотрю, что там не так с этим Дином Лестером и после тебе сброшу информацию на электронную почту. Девочкам привет, будет время, обязательно загляну.

Конечно, далеко не все девочки обрадуются очередному пришествию Мисс Органайзер, они за одни каникулы-то отойти от нее не успели. Характер у Сандерс был жесткий изначально, а уж семь лет обучения на факультете некромантии сделали из Блэр человека из стали, и вся эта сияющая стальная роскошь обрушивалась на головы сестер Тета Пи Омега. Впрочем, хотя бы в сестринстве при Би царили мир и порядок.

Потому что всех возмутителей спокойствия жестоко карали за их грехи!

Пока я с огромным удовольствием предавалась своим переживаниям, жизнь в Тета Пи Омега текла своим чередом, как и много лет до моего появления в кампусе Свонвэлли. Наше сестринство считалось одним из наиболее престижным не только из-за отличной репутации, которую тщательно поддерживали всеми возможными — и подчас не самыми честными! — способами, но и потому, что именно в Тета Пи Омега лучшие девушки, лучшие вечеринки, лучшая общественная работа… Мы, черт подери, находились на вершине пирамиды Свонвэлли, и это обязывало ко многому, в том числе в плане подбора новых членов.

Начало учебного года было, пожалуй, самым хлопотным периодом именно из-за принятия новичков, которое регламентировалось не меньше, чем парламентская сессия. Сестринство готовилось к вечеринке претенденток, когда девушки, желающие претендовать на места в Тета Пи Омега, имели шанс продемонстрировать себя. Иногда даже с лучшей стороны. Наверное, вечеринку претенденток можно сравнить с балами дебютанток, которые до сих пор проводились кое-где в Старом свете. Первый официальный выход в свет — или блеснешь, или до конца жизни не отмоешься.

— Вэл! — вломилась ко мне в комнату как всегда без стука наша госпожа президент.

Шерил Ламберт, по мнению сестер, могла дверь и лбом прошибить, если совсем уж спешила. Вообще, ей было сложно на этой должности, все-таки предшественница, Мэделин, в течение нескольких лет правила Тета Пи Омега блестяще, сочетая мягкость и железную волю в точно выверенных пропорциях. Так что в нашем доме прежде царил порядок, сестры были счастливы и спокойны, но притом и трепетали перед вышестоящими в достаточной мере, чтобы не чудить. Ну, не особенно чудить, если быть до конца точной.

— Что-то случилось, Шерил? — осведомилась я, и так уже понимая, что еще как случилось. Иначе бы Ламберт не вломилась в мою комнату настолько заполошенной.

— Случилось! Хизер не приготовила список претенденток, которых мы хотели бы заполучить! У нас пропало меню! И повара не успели нанять, а уже вечеринка послезавтра!

Мне оставалось только закатить глаза. Ну, в самом деле, кто бы сомневался, что Хизер Милтон все завалит с первой попытки? Она ведь не способна организовать даже детский утренник, что отлично демонстрировала с первого дня в сестринстве!

Талант организатора у нее был не нулевой… Его следовало измерять исключительно отрицательными числами. Да и чувства ответственности Милтон не имела с пеленок, чуть что — ревела и перекидывала ответственность за провал на других.

— Хизер не на своем месте, — снова повторила я то, что озвучивала уже не первый раз. Когда Шерил сказала, кто займет третье место в правящей триаде, стало ясно, что добра ждать не следует. И это я не преминула озвучить, наплевав на недовольство Ламберт. — Найди на ее место кого-то другого уже, не мучай ни Милтон, ни сестринство.

Шерил только губы упрямо поджала, без всяких слов давая понять, что за подругу станет держаться до последнего. Видимо, пока с подачи Хизер не обвалится крыша дома Тета Пи Омега, Ламберт не сместит ее с должности. Да и после этого не факт.

Но все же мероприятие следовало спасать: как бы ни хотелось избавиться от балласта в виде никчемной Хизер Милтон, делать это ценой уважения к сестринству — явный перебор. Вечеринка претендентов слишком важна для всех сестер, чтобы позволить ей демонстративно и с помпой провалиться.

Я поднялась и включила ноутбук, после чего распечатала и заранее приготовленный список подходящих девушек, и несколько вариантов меню, а после прямо при президенте позвонила повару и договорилась о работе. На самом деле, ничего сложного здесь не было, особенно, если несколько лет наблюдать за тем, как работают мастера. Но даже если ты вообще никогда раньше не организовывала вечеринки любого формата, как можно завалить выполнение по сути элементарных задач?!

— Ты просто добрая фея, Мама Вэл! — просияла Шерил и уже собиралась покинуть мою комнату… но это не входило в мои планы.

Я сцапала президента за плечо.

— Шерил, — мрачно отчеканила я, заставляя Ламберт выслушать меня очень, очень внимательно. — Это первый и последний раз, когда я подчищаю за твоей подружкой хвосты. И то исключительно ради Мэдс и Блэр, которые несколько лет добивались, чтобы Тета Пи Омега стало лучшим сестринством. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно?

Госпожу президент перекосило.

— Достаточно ясно.

Едва за Ламберт закрылась дверь, как в комнату просочилась явно нервничающая Кирстен. Казалось, даже рыжие волосы, торчащие в разные стороны, у соседки выражали сильное беспокойство.

— С Шерил поцапалась? — уточнила Кирстен.

Я пожала плечами, не зная, поцапалась я с госпожой президент или пока еще не успела. Ну, конечно, она убралась восвояси откровенно недовольной… Но это же не значит, что я с кем-то ссорилась.

— Черт ее знает. Я просто предупредила, что не буду разгребать за ее драгоценной Хизер, — сообщила я, тяжело вздохнув. Стоило махнуть рукой на дела сестринства и заняться своей дипломной работой. Так уж точно будет больше пользы.

Кирстен закатила глаза и, чтобы уж точно выразить свою позицию, сказала пару непечатных слов в адрес Ламберт. Шерил моя соседка не то чтобы не любила… Просто не считала, что из нее выйдет действительно хороший президент Тета Пи Омега.

— О, да ты буквально совершила переворот в нашем доме, — по итогу подобрала приличные слова подруга. — Все же думали, ты до выпуска станешь подтирать Шерил и Хизер зад.

Если бы второе имя нам подбирали согласно свойствам характера, Кирстен звалась бы Кирстен Сарказм Уорвик.

На самом деле, кто-то действительно мог посчитать, будто я возьмусь делать за госпожу президент и ее дорогую подруженьку вообще все. Иногда так и тянуло прикрыть кого-то даже в ущерб себе, именно поэтому меня приблизила к себе Блэр Сандерс в свое время… Но, черт подери, прошлые президент и вице-президент Тета Пи омега не пытались меня эксплуатировать, чтобы самим потом только присваивать плоды моих трудов. Девушки и сами работали на благо сестринства как проклятые.

Похоже, Шерил решила вести себя иначе.

— Ну, значит, многих ждет огромное разочарование, — отозвалась я равнодушно. — У меня и своих дел хватает. С дипломом столько работы, что глаза на лоб лезут.

Дин Купер, конечно, был преступником… Вот только советы относительно диплома дал дельные и отмахнуться от них могла только откровенная идиотка. Я считала, что все-таки откровенной идиоткой не являюсь, так почему бы не воспользоваться помощью Купера?

И все-таки нужно вывести его на чистую воду…

— О, у твоих «дел» потрясающая улыбка и большое состояние, — принялась поддакивать Кирстен. — Им точно нужно уделить как можно больше времени. Тем более, недотрога Лестер тебя гонять не станет, раз ты его дипломница. Куй железо, пока горячо. Должен же вессекский красавчик отдать должное твоему уму, отличной фигуре и хорошенькой мордашке.

На следующее утро из зеркала на меня смотрела бледная встрепанная девица с всклокоченными волосами и темными кругами под глазами. Сперва долго не могла заснуть, после мучили кошмары, и вот он результат. Подозреваю, такую жуткую морду лже-Лестер не оценит… И слава богу! Но ее вообще никто не оценит, а вот это уже плохо. Личной жизни срочно требовалась реанимация.

С прошлым парнем я рассталась еще в том учебном году, причем все прошло не очень цивилизованно и гладко. Меня бросили, причем с размахом и пафосом, который стоил мне части авторитета в сестринстве и стал одной из причин, по которой удалось стать только вице-президентом Тета Пи Омега, а не президентом.

Что поделать, замкнутый мир студенческих обществ навязывал свои жесткие стандарты, причем и в плане выбора пары.

Как бы то ни было, я успела отплакать по своему разбитому сердцу положенный срок, и теперь следовало найти подходящего парня хотя бы для приличия. Не то чтобы слишком сильно хотелось… Но, в конце концов, как может вице-президент Тета Пи Омега — и существовать без молодого человека?

— Тебя что, ночью убили, а потом ребята с некромантии по дружбе воскресили? — спросила собирающаяся на занятия Кирстен, разглядев мою физиономию во всех возможных подробностях.

Да, так мне личную жизнь точно не наладить.

— Скорее всего, — проворчала я и принялась замазывать утреннее «великолепие».

По закону подлости первая пара у нашего курса была именно у нового преподавателя. Ничего хорошего я от грядущего занятия не ожидала, и даже не потому, что Купер не мог блеснуть на поприще магического образования. После консультации я практически не сомневалась, профессора Дина Лестера вряд ли кто раскусит, знаний у мерзавца хватало. Просто этот тип мог учудить что-то опасное или просто незаконное на занятиях, да и наши девушки… Сомневаюсь, что они уже осознали свои ошибки и угомонились. Значит, аудитория будет больше похожа на пляж.

Насчет пляжа я, по крайней мере, не слишком ошиблась. Хотя на пляж мало кто является с настолько ярким макияжем. Духи девочки выбрали, что называет «убойные», это были бы волнующие ароматы, если бы не концентрация запахов, да и парфюм поярче, кажется, выбрала абсолютно каждая студентка. В итоге аудитория… воняла.

Я огляделась, оценила ситуацию и решила сесть на галерке рядом с Джеем Прескоттом. Ну и рядом с открытым окном. Конечно, не самая лучшая компания для лекции, Джей был тусовщиком и к учебе относился легкомысленно настолько, что я вообще плохо понимала, какой черт его занес на лекцию.

— Дом Зета Каппа Пси снесли? — уточнила я с ехидством, бросая сумку на стул рядом с Прескоттом. — Или новый президент выгнал тебя из братства? Хотя… Наверное, в Свонвэлли и близлежащих городках закончилось пиво!

Джей слушал мои потуги на остроумие с усталой снисходительностью человека, который ночью пил настолько много, что на день от сил остался лишь необходимый минимум.

Учитывая, в каком именно братстве состоял однокурсник, мое предположение, вероятнее всего, было недалеко от истины. Обычно братства и сестринства — в первую очередь престиж, способ завести нужные знакомства еще до выпуска из университета, показать свои таланты и лидерские качества. Все знают, что после того, как покинешь альма матер, всегда можешь обратиться за протекцией к старшим братьям и сестрам по обществу… Но в этой стройной системе иногда появлялась черная овца, которая нарушала разом все установления. В Свонвэлли такой черной овцой стало братство Зета Каппа Пси. Его участники преследовали только одну цель — хорошо потусоваться. Самая низкая успеваемость, самая плохая дисциплина, самые дикие выходки — все это к Зета Каппа Пси. Ну и за самые веселые и сумасшедшие вечеринки — туда же.

Для приличной девушки начать встречаться с кем-то из Зета Каппа — смерть репутации. Ну, за редким исключением, конечно… Я с Джеем только дружила, и то в сестринстве поглядывали косо.

— Если что, новый президент Зета Каппа Пси — это я! — гордо возвестил Прескотт, выпятив вперед грудь. — Избрали!

Пост президента в этом вертепе не нес какого-то особого престижа, не давал перспектив, но говорил о многом. К примеру, о том, что в университете ты точно самый отбитый. После того, как выпустился Хартвик, предыдущий президент (подозреваю, ректор прослезился от счастья, когда Ленни Хартвик, наконец, покинул Свонвэлли), именно Джей Прескотт мог носить звание «самый отбитый».

— Поздравляю, — улыбнулась я, усаживаясь. — Не удивлена.

Однокурсник расплылся в широченной довольной ухмылке.

— Спаси-и-и-ибо. А явился я посмотреть на того, кто произвел такой фурор в нашем курятнике. Ну и немного легкой эротики никогда не помешает здоровому мужскому организму.

Это была очень сексисткая шутка. О чем я Прескотту сказала, но все равно от смеха не смогла удержаться.

Джей закатил глаз и отозвался:

— Не хочешь, чтобы на тебя смотрели только как на се-е-е-ксуа-а-альный объе-е-ект… не одевайся так, словно решила выйти на панель.

Не знаю, до чего бы мы договорились на эту тему, но тут сперва прозвучал звонок, а уже через секунду в аудиторию влетел слегка запыхавшийся преподаватель. Что ж, профессор «Лестер» будто в пику любвеобильным студенткам решил надеть на себя как можно больше: костюм тройка, галстук, словом, настолько строго и формально, насколько вообще возможно.

Оказавшись в перекрестье голодных женских взглядов, мужчина как будто поежился, но, возможно, мне и померещилось. Потому что представлялся Купер спокойно и уверенно. А после, оглядев присутствующих студентов, он нахмурился и ткнул в первую попавшуюся девушку.

— Встать.

Команда прозвучала жестко и безапелляционно.

Энн Хармвуд подчинилась, не понимая, что вообще происходит. Таким же образом «Лестер» поднял всех до единой неуместно одетых студенток, а после с невозмутимым видом сообщил:

— Сейчас вы все берете свои вещи и покидаете аудиторию. И так будет каждый раз, когда кто-то посчитает возможным явиться на мое занятие в подобном вызывающем виде. А теперь вон.

Джей смотрел вслед уходящим девушкам и на его глазах наворачивались слезы отчаяния и скорби. Его счастье уходило, цокая высокими каблуками. В полном составе.

— Ну вот что за человек?! Ни себе, ни людям! — простонал Прескот, который явно настроился на приятное времяпровождение.

Не знаю, как удалось в голос не рассмеяться, видя уморительно несчастную физиономию однокурсника.

— Теперь начнем нашу лекцию, джентльмены. И леди. Одна. Мисс Сеймур, рад, что вы остались с нами.

Оглядевшись, я с растерянностью поняла, что действительно теперь единственная девушка в аудитории. Выходит, вообще все… Настоящее форменное помешательство! Ну, ладно, Дин Купер все еще дивно хорош, может, даже лучше, чем я его запомнила, но это ведь не повод вести себя настолько по-идиотски.

А ведь десять лет назад мне показалось, что передо мной настоящий сказочный принц. Сколько тогда было самому Куперу? Двадцать три? Двадцать четыре? Я в детстве не могла навскидку определить толком возраст взрослых, а в свои четырнадцать я все-таки была ребенком, хотя и отрицала это.

Разумеется, потрясающе красивый взрослый парень с ослепительной улыбкой и хитроватым прищуром произвел на меня сногсшибательное впечатление даже в драных джинсах и клетчатой рубашке, видавшей лучшие времена.

Мама развелась с отцом крайне неудачно, причем по своей же вине. Пусть к отцу я и не испытывала хоть сколько-то теплых чувств, однако признавала, что нет смысла пенять на жестокость супруга, раз уж поймана на измене. Да, любовника, как выяснилось, нанял сам отец, чтобы поймать жену в нужное время в нужном месте и в подходящей ситуации, однако силой маму в постель никто не укладывал, сама польстилась на подсадного красавчика.

Брачный договор был составлен достаточно жестко, так что мама осталась после развода ни с чем. Ну, и со мной, конечно. Мое содержание отец регулярно выплачивал вплоть до того момента, как мне исполнился двадцать один год, но использование этих денег жестко контролировалась, на себя мама не могла потратить ни единого цента, иначе теряла права опеки. Несмотря на свое вопиющее легкомыслие, меня родительница любила сильно и рисковать не собиралась ни под каким видом.

Дед и бабка, ее родители, от дома блудной во всех смыслах дочери отказали, велев выбираться самостоятельно. И мама выбиралась. Будучи не слишком сильным магом-менталистом, она не могла рассчитывать на приличное место, работая по профессии, однако Фелиция Сеймур, в девичестве Хеллбрук, все еще оставалась выпускницей лучшей женской школы-пансиона в стране, сестрой Тета Пи Омега, играла на фортепиано, пела и рисовала, словом, воплощала собой идеал леди. На этом она и сыграла, устроившись в дом нуворишей гувернанткой. У этой семьи имелись большие деньги, но напрочь отсутствовал светский лоск, так что мистер и миссис Льюис решили прикупить его хотя бы для своих детей, наняв маму гувернанткой. Все было прекрасно, пока я не начала засматриваться на молодого садовника, что увлеченно возился с деревьями и кустарниками Льюисов.

К сожалению, тогда у меня не хватило ума сообразить, что садовник Дин появляется точно в то время, когда дома нет мистера и миссис Льюис, что он слишком уж мил со мной… И, что самое главное, у нанимателей матери имелся еще один садовник, старый Том, что приходил раз в неделю.

Однажды я имела неосторожность пригласить уставшего после долгой работы на солнцепеке молодого человека на кухню выпить чаю. Стоит сказать, до этого Дин ни разу не заходил в дом, который круглые сутки был защищен магически от чужаков. Но маму и меня научили, как впускать в дом посторонних людей из расчета, что придется в отсутствие хозяев пропускать целителей, к примеру.

Чаепитие с Дином показалось мне самым счастливым в жизни моментом. Правда, на следующий день выяснилось, что дом Льюисов обнесли, обойдя магическую сигнализацию, да и обычную тоже. Подозрения пали сперва на маму, гостей Льюисы приглашали редко, да и вся прислуга работала в доме больше десяти лет. Рассказать про Дина я сперва не посчитала нужным, ведь он свой, садовник. Никаких доказательств вины мамы, конечно, не нашли, но от места все равно отказали. На всякий случай.

А через пару недель физиономия Дина Купера появилась в новостях, и я поняла, что новый виток безденежья в нашей семье сугубо моя вина. Правда, маме я так и не созналась, слишком стыдно было.

И вот теперь эта же физиономия, пусть и со следами прошедших лет, мелькает по закону подлости в моем же университете, значится деканом моего же факультета… И этот мерзавец меня попросту забыл!

Ходит по аудитории, сыплет датами и фактами, то и дело пишет на доске, постукивая мелом в каком-то замысловатом ритме и ведет себя как респектабельный член общества! А все вокруг верят, что вот этот обаятельный эрудированный молодой преподаватель действительно вессекский аристократ с прекрасной репутацией.

— Итак, молодые люди, если исходить из всего вышеизложенного… — явно подводил лекцию к завершению Купер, а я с растерянностью осознавала, что занятие, во-первых, уже закончилось, а во-вторых, я все писала исключительно на автомате, даже особо не вникая в смысл.

Нет, я умела и так, за семь лет уже привыкаешь не вникать в информацию, если не считаешь ее полезной, однако история артефакторики всегда была одним из моих любимых предметов. Да я попросту не заметила того момента, когда начала больше внимания уделять собственным воспоминаниям.

Даже Джей, и тот не преминул посмеяться.

— Кажется, первый раз видел, как ты спишь на занятиях с открытыми глазами, — фыркнул однокурсник, когда мы сгребали свой нехитрый скарб после окончания лекции. — Дела сестринства укатали?

В ответ я только пожала плечами. Особенного желания обсуждать дела Тета Пи Омега с Прескоттом не было хотя бы потому, что Джей уже через несколько дней возглавит набег на наш дом с весьма недостойной целью хищения личного имущества девушек.

В конце концов, традиция хищения нижнего белья в начале года в нашем университете в каком-то смысле свята и неукоснительно соблюдается год за годом.

— Выспалась плохо, — отозвалась я. — И даже не вздумай двусмысленно шутить! Прибью!

Разумеется, мою угрозу никто и не подумал принимать всерьез, но Джей решил в кои-то веки меня облагодетельствовать и покладисто заткнулся. Возможно, просто что-то задумал…

Следующей по расписанию стояла пара у профессора Ласлоу, и сразу вспомнился Уилли, ее сын. Стало интересно, как он устроился и как приняли парня на факультете. Вряд ли у бедняги все складывалось удачно. Даже если человек просто уродился таким странным, ему доставалось, а у Уилли ведь еще имелась и матушка, которая тоже наверняка станет веской причиной, чтобы насолить парню.

В конце концов, характер у Эльзы Ласлоу тяжелый, студентов она откровенно донимает. Да что там, эта грымза подчас и преподавателям жить спокойно не дает своими постоянными претензиями и кляузами. Не удивлюсь, что в качестве мести за выходки матери станут портить жизнь сыну, махнув рукой на то, что это совершенно беспомощное и беззащитное существо.

Что характерно, на занятие к профессору Ласлоу явились все с позором изгнанные с прошлой лекции студентки, уже отмытые и переодетые. Одним из самых ярких недостатков миз Ласлоу была злопамятность, так что ни пропускать ее занятия, ни являться на них чересчур смело одетыми просто не рисковали. Дурной характер преподавателя магоконструкции считался тем самым лихом, которое лучше не будить ни под каким видом.

Пока ждали профессора, я решила поинтересоваться у однокурсницы Лиззи Смитсон, которую до недавнего времени считала человеком адекватным, что за поветрие накрыло девушек. Ну ладно, новый преподаватель красив, харизматичен, да еще и считается, будто он богат и знатен. Но разве это повод сходить с ума? Нужно же иметь хоть какое-то самоуважение.

— Ну, а чего он? — фыркнула самую малость смущенно Смитсон, зардевшись. — Ходит тут, такой весь из себя непорочный. Это теперь дело принципа! Сдастся рано или поздно! Он молодой здоровый мужчина, в конце концов.

Когда речь заходит о принципах, говорить о здравом смысле уже не приходится.

— А ты не думаешь, что у профессора Лестера тоже могут быть свои принципы? — осведомилась я со вздохом. — Может, он со студентками принципиально романы не крутит. И что тогда? Так и будете полуголыми по кампусу разгуливать?

Кажется, на этот счет Лиз не задумывалась.

— Ну… Постоянно-то не выйдет, зимой холодно будет… — пробормотала однокурсница немного растеряно. И, вполне возможно, начала размышлять над долгосрочной стратегией завоевания строптивого нового декана, что так упорно, аж третий день, держался за правила приличия.

Беседу о таком действительно важном и злободневном вопросе, как соблазнение нового преподавателя, пришлось прервать с приходом профессора Ласлоу. Вообще, при ее появлении смолкали все, причем речь не только о занятиях и не только о студентах.

Вокруг этой вечно хмурой сухощавой женщины всегда возникала зона отчуждения, Эльзы Ласлоу откровенно чурались. Когда я только поступила в университет и заметила эту странную особенность, мне показалось странным и даже несправедливым такое отношение. Впрочем, уже через пару месяцев я перестала думать, будто с профессором Ласлоу поступают дурно. О нет, с ней поступали точно так, как она того хотела.

Первым делом преподавательница привычно рявкнула «Тихо!», и ее совершенно не смущало, что аудитории и без того царило абсолютное безмолвие.

— Я даже не сомневаюсь, что за прошедшее лето в ваших головах не осталось ничего, — начала преподавательница традиционную уничижительную речь, которую она произносила согласно университетской легенде из года в год с самого начала работы, даже не привнося в нее изменений.

Насчет того, что именно эти слова профессор говорила всегда, я не могла поручиться, однако лично я слышала это «выступление» уже третий раз, на пятом, шестом и вот теперь и на седьмом году обучения. Читать магоконструкцию артефакторам начинали как раз с пятого курса.

— …и я уже давно не надеюсь, что в ваших головах в принципе останется хоть что-нибудь…

Так, еще примерно три минуты, и профессор начнет лекцию.

Интересно, Ласлоу также постоянно выговаривает своего сыну? Или все-таки к Уилли она добрее?

— Сеймур! Опять витаете в облаках?! — почему-то обратилась ко мне преподавательница.

Я чуть с сидения не упала. Во-первых, почему вдруг «опять»? Я всегда показывала себя как исключительно старательная и добросовестная студентка. Во-вторых, толком не вслушивались в слова Ласлоу вообще все в аудитории.

С чего столько внимания к моей скромной персоне?!

— Извините, профессор, — решила не нагнетать я.

Может, у Ласлоу радикулит разыгрался, вот и срывается почем зря.