Нужный (СИ)

Глава 23

В последние несколько дней княжич Сабуров пребывал в самом настоящем помрачнении. Пожалуй, никак иначе это странное состояние отчаяния и безнадеги, круто замешанного на периодически накатываемом бешенстве, было и не назвать. Имея и так не самый приятный характер, он стал совсем невыносим. По поводу и без повода срывался на своих друзей: то без причины наорет на них, то чем-то в них запустит. Нередко, вообще, молчал, насупившись и ни на что не реагируя. Собственно, примерно, как сейчас…

— Что же не кусочка не съел? Неужто я сплоховала? Приготовила плохо? Рыбка вот на пару, твоя любимая… — перед накрытым столом на кухне, где он теперь и завтракал, и ужинал вместе со слугами, стояла старая кормилица княжича, еще грудничком его нянчившая. По сморщенному лицу видно было, что переживала, жалела. Отцов гнев ведь очень больно бьют. — Плохо, чай? А ты поплачь, поплачь. Глядишь, и легче станет, — женщина ласково погладила его ладонь. Совсем как в детстве, когда хотела успокоить плачущего малыша. — Поплачь, не стыдись.

Только зря она все это затеяла. Малыш-то уже давно вырос, и вырос в приличную скотину, на которой и клейма негде было ставить. А ведь бедная женщина все еще видела в нем того хорошенького ангелочка с пухленькими щечками, носиком-пуговкой и белокурыми локонами на головке, которого было так приятно тискать в объятьях.

Сабуров вдруг резко вскинул голову и ожег кормилицу ненавидящим взглядом. И столько жути в нем было, что кормилица с испуга вскрикнула и отпрянула назад.

— Пошла на х… тварь! — рявкнул он, одним махом руки сметая все со стола. Серебряные ложки, вилки, ножи, тарелки с плошками с грохотом разлетелись по сторонам. — Ненавижу!

С налитыми кровью глазами, парень вскочил из-за стола и выбежал из кухни. Прыжками взобрался по лестнице на второй этаж и буквально влетел в свою комнату, где как раз заканчивала уборку горничная.

— Ай! — взвизгнула девушка, увидев его перекошенное лицо. Тут же выронила из ослабевших рук тряпку и по стенке прокралась к выходу из комнаты.

Княжич же, оставшись один, с силой обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону, как китайский болванчик. Но не прошло и минуты, как он свалился на стул, где и застыл с медленно шевелящими губами:

— Что же я наделал… Б…ь, что я наделал… Если все всплывет, то это все… Конец…

Сейчас, когда бушевавшие внутри него эмоции — злость на отца и мать, ненависть к своему недругу, желание показать свою смелось и независимость и многое другое — более или менее стихли, он наконец понял, что натворил. Совершенное «по пьяному делу» совсем не походило на шалость или относительно невинное развлечение аристократической молодежи из тех, что не особо осуждалось в столице. Здесь ясно прорисовывалось самое настоящее имперское преступление первой — самой тяжелой — категории, за которые светила или бессрочная каторга или смертная казнь в лучшем случае. В худшем же могли и пытки назначить, правда, именуемые в имперском кодексе об уголовных наказаниях более благообразно — «умиротворительные» процедуры.

— Вот же я недоумок… Черт, настоящий недоумок… — едва не навзрыд, костерил он себя самыми последними словами. И если раньше такое помогало взбодриться и прийти в себя, то сейчас совсем не помогало. Становилось лишь хуже, гораздо хуже. — Просто без башки…

Едва не собственными глазами Сабуров видел, как перед его ногами раздвигается бездонная пропасть. И сейчас она совсем не казалась метафоричной, а, как раз напротив, очень реальной.

— … Черт, черт… Они же найдут ее, обязательно найдут… Весь город на уши подняли, по всем подворотням и подвалам лазают… Конечно, найдут… Боже, найдут, и тогда все…

Сабуров снова обхватил голову руками, словно хотел как в детстве закрыть от всего плохо и страшного. Только сейчас это никак не работало.

— Нужно что-то сделать… Нужно что-то сейчас же сделать, — словно мантру повторял он снова и снова, раскачиваясь на стуле. — Нужно, нужно… чтобы ее не нашли…

И вдруг парень в напряжении застыл, встав на самые цыпочки и едва не падая со стула. Кажется, был выход!

— Я все приберу… Ничего не останется, ни следов, ни концов…

Его губы раздвинулись в улыбке.

— Как говориться, концы в воду… Все просто, очень просто…

Сабуров выпрямился, удовлетворенно хмыкая от найденного выхода. В длинном зеркале, висевшем на стене напротив, отразилась странная, произошедшая с ним, метаморфоза. Вместо жестокого, своенравного молодого оболтуса, привыкшего, что ему все сходит с рук, оттуда смотрел жесткий беспринципный мужчина, готовый ради себя идти по головам всех без исключения. С таким взглядом уже не строили детские козни с краской и грязью в гимназической сумке, а просто убивали…

— Главное, спрятать концы в воду… Сначала Сенька… Он хоть и дурак, но дурак болтливый. Сболтнет что-нибудь лишнее про ту девку и конный двор, след сразу ко мне потянется. А не станет дурака, не станет и следа…

Словно гончая он развернулся в сторону двери. Их садовник сейчас скорее всего в саду с розами возится. Княжна Сабурова как раз по их поводу сегодня возмущалась. Мол, неухоженными, брошенными выглядят, словно у каких-то бродяг.

— В саду и самое место подходящее. В какой-нибудь закуток завести и…

Накинув на себя ветровку, парень вышел из комнаты и снова направился на кухню. Насколько он помнил, где-то там еще оставалось кусок медового пирога. Как раз именно то, что и нужно. Осталось лишь щепотку крысиного яда сверху посыпать.

— Сенька настоящая орясина, шкаф, два на два. Такого ни ножом, ни молотком не возьмешь, а ядом легко, — шептал Сабуров, доставая из кладовой небольшой бумажный пакет с черной крысиной мордочкой, которая злобно скалила огромные клыки. Самый обыкновенный стрихнин за тридцать копеек для травли грызунов в подполе и чердаке. — Вот только потом, что с телом делать…

Ответ и здесь пришел сам собой, и вдобавок, довольно быстро.

— Он же садовник! Вот пусть и копает яму для… себя. А потом пирогом угостится.

Стараясь не касаться крупного ломтя медовика, посыпанного ядом, княжич осторожно завернул его в пергаментную бумагу. Вот и решение первой проблему.

— А потом и в каретный двор наведаемся…

Счастливый смех раздавался в укромном уголке городского парка. За огромными елями, прятавшими этот закуток от нескромных глаз, укрылись трое. Высокий мужчина с уханьем подбрасывал над собой розовощекого малыша в забавной матроске. Кроха ничуть не боялся. Напротив, взлетая к небу, тут же заливался смехом и замолкал лишь тогда, когда снова падал в руки отца. Чуть в стороне, на пестром покрывале, расстеленном прямо на траве, сидела черноволосая женщина, то и дело вскрикивавшая в притворном испуге.

— Миша, Миша, Мишенька, куда так высокого⁈ Сашенька же испугается!

Но малыш снова взлетал вверх, оглашая полянку радостным смехом. Размахивал ручками и ножками, показывая, что ему ничуть не страшно, а даже наоборот, весело.

— Миша⁈ Я прошу тебя. Ой! Ты чего?

Михаил, бывший мастер боя из имперской гвардии, а теперь «боец» у сквада трёх, вмиг потемнел лицом. От улыбки не осталось и следа. Поймав сына, он быстро опустил его на земли и легким толчком отправил в сторону матери. Сам же, выпрямившись, развернулся в сторону.

— Ты? Пришло время отдать долг?

Он знал, что когда-то этот день наступит. Ведь, за все нужно платить. И он готов был заплатить за то, что его и семью поддержали в тяжелое время. Если бы не вовремя предложенная работа в скваде, его семью бы вышвырнули из квартиры, супруга бы стала шлюхой из дешевого борделя, а кроха-сын сгинул от лихорадки.

Невысокий черноволосый парень, вышедший из-за ели, молча кивнул.

— Я готов. Только жену успокою, а то вон вся не своя прям.

Быстро переговорив с женой и успокоив ее, как получилось, мужчина вернулся.

— Что нужно делать, Рафа? С кем-то разобраться по жесткому?

Парень ухмыльнулся и развел руками.

— Ни с кем не нужно разбираться. Поучаствуешь в небольшом спектакле с переодеванием и все… — и вдруг задал странный вопрос. — Когда-нибудь пожарным хотел быть? Короче, хотел — не хотел, а побывать придется. Примеришь блестящий шлем с здоровенной латунной бляхой, робы и огроменный топор…

Точно такие же странные с виду беседы прошли и еще с пятью мужчинами в самом бедном районе города. Всех их когда-то выручил один и тот же неприметный парнишка. Одному дал денег на самого дорого доктора в городе для сильно захворавшей дочки, другому помог отстроиться после пожара, третьего «вытащил» из полицейского околотка, и т. д.

И в каждом случае разговор заканчивался одинаково. Рафи спрашивал, а не хотел ли его очередной помощник стать пожарным? Все, как один, отмалчивались, неопределенно качая головами. Но итог все равно был один и тот же…

Все это затеял Рафи, чтобы освободить Елизавету, единственную дочь главы Отдельного жандармского корпуса столицы Михаила Мирского. Ведь, парень был уверен, что ее похитил его заклятый враг, чтобы ему отомстить.

— Что, пень трухлявый, ждешь поди меня? Охраны нагнал полный дом, новых магов нанял? Думаешь, попробую влезть в дом по старинке — по крыше или через окно? Хрена! Все будет торжественно — с оркестром и фейерверком и зрителями! А тебя, старого хрыча, с аплодисментами…

По прошлому посещению, когда они «краями разошлись» со старым князем, дом Голицыных скорее походил на маленькую крепость, чем на обычный городской особняк аристократа. Толстые каменные стены, массивная кирпичная изгородь с железными штырями на верхушке, узкие окна, больше напоминающие бойницы — все это делало княжескую резиденцию весьма крепким орешком, которую даже небольшим войском взять было бы непросто. А что тут говорить про одиночку, который к тому же вынужден соизмерять силу ради похищенной подруги⁈ Словом, предстояло решить непростую задачу.

— Не-ет, напролом мы не полезем. Бесполезно, — рассуждал Рафи, накануне того самого дня, когда все должно было решиться. — На этот раз в дом на арапа не войдешь. Буду точно ждать, и так по зубам дадут, что кровью запросто умоешься. Тут даже «братки» Витяна не помогут… Поэтому снова придется устроить шоу… б…ь, «Маска».

Задумка была довольно проста и особо не блистала заумными ходами. Глубокой ночью, когда все в доме благополучно уснут, нужно было закинуть на крышу пару тройку бутылок с зажигательной смесью, чтобы начался пожар. Крыша была черепичная, высокая, поэтому у обитателей дома должно было быть более чем достаточно времени, чтобы выбраться наружу. А там всех их — и охрану, и семейство Голицыных во главе со старым князем, и главное, похищенную Лизу — ждали был ряженые пожарные, которые «под шумок» все бы устроили так, как нужно.

Собственно, все уже было более или менее готово. Настоящим пожарным, а таких частей с пятью десятками дюжих мужиков на весь город и тремя подводами с водой и насосами было три штуки, загодя было послано по шесть ведер водки в подарок. Без выдумки и в лоб, но зато эффективно. Известно же, что они и так там пили не просыхая, а тут будут это делать с пользой для дела.

«Ряженые» тоже были на изготовке и ждали лишь сигнала, чтобы «с помпой» прибыть на место пожара и начать шоу. Все они, числом пять человек, были самыми разными людьми, которым Рафи в свое время помог. Кому-то отбил от бандитов, кому-то дал денег на лечение родных или на строительство дома. Не специально так получалось, но примерно за несколько месяцев таких людей надралось почти три десятка — мужчины и женщины, взрослые и дети, которых он выручил в трудную минуту. А теперь уже сам обратился к ним за помощью.

Словом, казалось, Рафи предусмотрел все, что было возможно. Предстоящее дело должно было пройти без сучка и задоринки: громко с ущербом, но без жертв. Хотя этого старого урода, князя Голицына он бы с удовольствием поджарил. Слишком уж злопамятным был этот человек, способный годами вынашивать злобу и в какой-нибудь самый неподходящий момент ударить.

К сожалению, весь его тщательно разработанный план пошел не совсем так, как задумывалось…

Услышав далекий звон курантов с Сухаревской башни, Рафи удовлетворенно хмыкнул. Время подошло. Как раз к этому сроку они и уговорились действовать.

— Ну, с Богом… Как говориться, на хорошее дело идем, товарища выручать. Тьфу, подругу выручать.

С этими словами он чиркнул спичкой и поднес крошечный огонек к масляной тряпке, торчавшей из пузатой бутылки. Пламя тут же вспыхнуло, быстро подбираясь к самой бутылке. Медлить было нельзя.

— Лови, сук…

Первый огненный коктейль, кувыркаясь, взлетел в воздух и с грохотом ударился в крышу, прямо над чердачным окном. Содержимое с брызгами разлетелось вокруг, тут же занимаясь ярким пламенем.

— А это в другую сторону, чтобы пошевеливались.

Другая бутылка полетела на правую часть крыши — туда, где возвышалась аккуратная башенка с средневековом стиле. И там все сразу же занялось, освещая небо красочными сполохами огня.

— А теперь дадим им немного времени. Через минуток пять можно начинать и орать. Аксиома в таком деле проста: чем больше шума, тем лучше… Неразбериха, испуг, крики… Короче, делай, что хочешь.

Выждав еще немного, Рафи понял пора. Огонь довольно быстро «бежал» по крыше, начинай уже лизать высокие каменные трубы. Набрал побольше воздуха в груди и что было сил заорал:

— Пожар! Караул! Пожар! Спасайтесь!

После крошечной паузы, чтобы перевести дух, снова принялся орать, как оглашенный:

— Спасайтесь, люди! Горим! Пожар!

Через несколько минут все вокруг начало «просыпаться». То в одном месте, то в другом открывались двери, распахивались окна, из которых высовывались встревоженные жители. Стали раздаваться первые крики, еще пока ничего не понимающие, но уже хорошо нагоняющие панику.

— Кажется, дело пошло. Зашевелились.

И тут словно плотину прорвало. Вдруг какая-то женщина дурниной завизжала, оглашая окрестности района диким пронзительным визгом.

— Сирена, б…ь, воздушной тревоги, — пришла в голову мысль. Правда, он не понял, при чем тут воздушная? Разве может быть тревога воздушной? От птиц что ли защищаться? Но додумать эту мысль было не время и не место. — Все, началось.

С того места, где он хоронился [место рядом с высоким крыльцом какого-то помпезного особняка], было видно, как с хрустом слетели с петель двери дома. Похоже, кто-то из магов, спеша выбраться наружу, даже возиться с замком двери не стал. Просто вынес ее ударом воздушного кулака.

— А вот и старый хрыч… Его внучку тоже вытащили…

Затаив дыхание, Рафи следил взглядом за стариком в большом кресле. Его только что вынесли из дома двое крупных мужчин и поставили в укрытии за каменной стеной. Сами же снова нырнули в темное зево дома, откуда вырывались клубы удушливого дыма. Рядом со спасенным тут же появилась то ли кухарка, то ли сиделка с толстым пледом, которым едва не с головой укрыла старого князя.

— Только бы Лизу ничем не задело, — вдруг кольнуло у него в сердце. Ведь, сейчас не в игрушки играл, и с ней могло случиться самое страшное. — Не дай Бог…

Он осторожно выбрался из своего укрытия и начал подбираться с дому Голицыных, рядом с которым уже собиралась толпа зевак. Ему нельзя было пропустить нужный момент, когда из дома вынесут Мирскую.

— Кажется, и «ряженые» едут, — краем уха он уловил нарастающий колокольный звон. — Вовремя-то вовремя, только Лизы пока не видно.

Переполненный нехорошими предчувствиями, Рафи «нырнул» в толпу людей. Там сейчас много о чем болтали. Вдруг удастся узнать что-то важное.

— …Хорошо горит… Аж черепица трещит…

— … Дурень, рот свой закрой… А коли куды перекинется? Вдарить бы тебе…

— … Коль, гляди, гляди, какие сундуке тащат! Аж ноги подгибаются… Чаво, чаво? Золото, да каменья…

— … А старый-то як камень. Сидит и молчит. Хоть слово бы сказал…

— … Эх, дура-баба, чего говорить-то? Все горит синим пламенем! У тебя бы так, тоже бы валялась…

— … Что⁈ Ах, ты, сукин сын! Это я-то дура⁈

Выбравшись у самого каменного забора, за которым уже во всю бушевал пожар, парень недовольно покачал головой. К сожалению, ничего полезного так и не удалось узнать. Кругом звучали одни слухи и сплетни, словом, ничего толкового. А это, значит, ему нужно было подобраться ближе к тем, кто в курсе.

Взяв из-за пазухи заранее припасенный платочек с самой обычной саже, Рафи измазал лицо и руки. Не дай Бог кто-то его узнает, проблем станет еще больше. А так он выглядел самым обычным погорельцем, что при пожаре пострадал. То, что надо.

— … Господин, господин, вы слышите меня? — Рафи наконец оказался рядом с большими кованными воротами, откуда мог слышать кое-какие разговоры со двора. Ему бы еще немного приблизиться, но было опасно. До самого Голицына было буквально рукой подать. — Мы все проверили… Больше никого не осталось… Всех посчитали… Горничные, ваша сиделка…

— Хр… — в свете огненных сполохов было видно, как слепой князь вертел головой по сторонам. — Сундук с бумагами из моего кабинета вынесли? Где он? Дайте я его ощупаю… К черту слуг! Где бумаги⁈ Живо за ними! В мой кабинет! За деревянными панелями прямо возле камина!

Рафи в этот момент едва не в камень превратился, став очень напоминать столб у ворот. Ведь, получалось что-то непонятное! Если все из дома вышли, то где тогда Лиза⁈ Ее-то, как заложника, по любому должны были вывести! Вывод был один — ее прятали где-то в другом месте.

— Ах ты, старый козел… Перестраховался, — прошипел Рафи, зло буравя глазами князя Голицына. — Сука… Ну тогда держись… Самого спросим…

Парень быстро нашел глазами одного из своих людей, что в одежде пожарного суетился у повозки со здоровенной бочкой. Свистнул в его сторону, привлекая внимание. Сейчас им срочно нужен был отвлекающий момент. Ведь, все пошло совсем не по плану.

— Миша, у нас проблема. Девчонки здесь нет, скорее всего ее спрятали в другом месте. Значит языка придется брать, — быстро заговорил Рафи, показывая на князя в кресле. — Этого с собой заберем. Экипаж готов? Хорошо! Тогда готовь фейерверк, чтобы всех тут занять немного! Давай, давай!

Коренастый мужчина в бронзовой каске, низко надвинутой на глаза, понимающе кивнул. Это они уже обговаривали. Правда, фейерверк должен был начаться ровно в тот момент, когда на горизонте появится девушка.

Пожарный схватив с повозки мешок и длинный брезентовый шланг тут ринулся вдоль дома. Со стороны казалось, что он решил тушить пожар с бока. Но все было совсем не так.

— Давай, Мишаня, давай, родненький! Охрана как раз его сундук тащит…

И тут где-то внутри особняка что-то грохнуло, разметав угли и куски черепицы над улицей. с круги скатились какие-то свертки, которые начали немилосердно чадить густым серым дымом. Прямо на глазах фасад дома начал погружаться в удушливый туман. Нормальные дымовухи оказались.

Задержав дыхание, Рафи «нырнул» в дымовую завесу. Следом там же исчез и еще его человек, который должен был тащить добычу.

Через неполный час к окраине столицы катился экипаж, внешне ничем не отличавшийся от многих других, точно таких же. Единственное, что немного бросалось в глаза — тщательно зашторенные окна, отчего двери казались совершенно цельными. Но, кому какое дело, кто и зачем зашторил окна? Может там почтенная матрона уединилась с молодым юношей, чтобы насладиться его молодостью и неопытностью? Или, напротив, пожилой господин решил позабавиться с простушкой с окраины? Однако внутри экипажа разворачивалось совсем иное действо.

— … Хватит Ваньку валять! — Рафи схватил Голицына и энергично тряхнул его. Кажется, даже клацанье зубов раздалось. — Я же вижу, что очнулся. Слышишь меня, старый черт?

Еще раз тряхнул сухопарое тело старика, с трудом подавив в себе желание приложить князя головой о подлокотник.

— Где ты ее держишь? Отвечай!

Тот наконец дернулся, развернув лицо со уродливыми ожогами на лице в сторону парня.

— Лизу за город вывезли? Так? Куда точно? Говори, скотина, иначе тебя на ремни порежу!

Рафи уже дернулся, что снова тряхнуть старика, как замер. Голицын, откинувшись на спинку кресла в экипаже, вдруг засмеялся. Правда, смех больше напоминал хрип.

— Хр… Хр… Ха-ха… Хр… — старик задыхался, выдавливая из себя то смех, то сипение. — Ха-ха… Какая глубокая ирония… Хр… Хр… Просто невероятно глубокая ирония… Ха-ха-ха…

Парень, «превратившись в одно большое ухо», внимательно слушал. Пытался понять, что за белиберду нес князь Голицын. Получалось, правда, не очень хорошо, точнее откровенно плохо.

— Хр… Хр… Дай-ка угадаю… Хр… Хр… Это ведь твоя подружка… И ее похитили…

Старик явно пытался что-то донести до него, но смысл снова и снова ускользал от Рафи.

— … Да, да, подружка… И, правда, глубокая ирония… Тебя лишили очень важного и дорого, как это сделал со мной ты… Хр… Хр… Кто же это интересно сделал… Я бы точно заплатил ему… Ха-ха-ха… Хр… А ты подумал на меня… Хр… Хр… Так ведь?

На его обезображенном ожогами лице появилась широкая улыбка. Голицын явно радовался.

— … Как же хорошо-то… Еще бы посмотреть на твою рожу сейчас…

А Рафи его уже не слушал. Весь бледный, с искривлённым лицом, он выглядел совершенно растерянным, ничего не понимающим.

— Хр… Хр… Глубокая ирония… Возмездие само настигло тебя…

Замерший парень не замечал, как его вцепившиеся в подлокотники кресла ладони вдруг подернулись красным. Сразу же дохнуло паленым. Свиная кожа, которой были оббиты кресла экипажа, трескалась и сворачивалась, ужа издавая настоящее зловоние.

— … Ты никогда не найдешь ее… Хр… Хр… Только полный сумасшедший решиться похитить дочь самого главы столичных жандармов… А сумасшедшие никого не оставляют в живы…

Кстати, если накопилась легкая усталость от боярок могу порекомендовать пару своих книги по попаданцам в ВОВ. Ничего оригинального и особенного, так легкое чтиво на вечер.

1) https://author.today/reader/262130/2357408«Друид. 1941. Второй шанс» (свежее, книга завершена, продолжение готовится). Попаданец из другого мира в ВОВ, развивается и строит свой мир

2) https://author.today/reader/123543/984595«Зеленый фронт» (две большие книги, бесплатно). Красноармеец попадает в самый натуральный дуб. Довольно свежо, ИМХО.

3) https://author.today/reader/125185/999523«Непосланный посланник» (правда, лишь ознакомительный момент, на бумаге вышла). Вроде, ничего, тираж более или менее разошелся.

4) https://author.today/reader/117132/929681«Некромант. Чужая война» (две книги, бесплатно). Некромант попадает в ВОВ. Живо, динамично с неожиданными выкрутасами

И спасибо, за интерес к моим историям