Беседа 36. Его же. На другие темы, <касающиеся> знания, и о причине непоследовательности в изложении темы, способствующей <лучшему> уразумению <предмета>.[1199]

1. Поскольку не всегда одной и той же темы придерживаемся мы,[1200] дабы не рассеиваться,[1201] а также по причине того, что[1202] по необходимости естество ищет разнообразия[1203] в занятиях,[1204] дабы <иногда> упражняться в чем-либо другом, не можем мы все время придерживаться одной темы,[1205] когда пишем слова свои: иногда всецело возвышаются слова наши к небесным <благам> по содержанию своему; иногда же только тему будущего века развивают; или, может быть, они полностью <остаются> на душевном <уровне>, или же полностью <состоят> из наставлений относительно тела. Но писать на различные темы заставляет нас естество, ибо иногда пребывает[1206] оно на небе, иногда же на земле, в страдании;[1207] иногда, опять же, возносится оно к Творцу, а иногда остается с тварью в изумлении; иногда также о грядущих <благах> думает оно,[1208] размышляя о сокровенных созерцаниях; иногда же <направлено оно> к тому, что относится к домостроительству времен.[1209] Поэтому пусть читатель[1210] не смущается, воображая, что эти <темы> изложены беспорядочно, но пусть он вникнет в это[1211] с пониманием[1212] и великой сознательностью,[1213] <ибо само> естество изменчивостью своей научило нас посвящать слова наши не только созерцанию, но и тем обстоятельствам, которые связаны с движениями разума.[1214] Ибо в одно мгновение промыслительным образом происходят[1215] изменения, и тогда необходимо также изменение слов с целью <лучшего> понимания их: зависит же это от состояния человека[1216] и от просветленности мыслей[1217] его, или же от грубости его, или от страстей, или от обстоятельств. Таким образом, соответственно болезни своей или здравию своему ищет ум словесного питания, которое давало бы ему материал[1218] для созерцания, подобно пчеле, которая облетает различные цветы[1219] и собирает с них материал, <из которого> изготавливает соты.

2. Когда же ум просвещен хотя бы немного, тогда он не слишком нуждается в материале чувственных слов для созерцания, ибо сами естества тварей и различные промыслительные <действия Божии>[1220] по отношению к ним могут <для ума> заменить написанные <слова>.[1221] Часто выходит он за пределы этих видимых естеств и в сокровенные сущности проникает мыслью.[1222] Бывает, что даже выше этого восходит он и приобретает силу размышлять[1223] о досточтимом Творце: благодаря милосердию, <истекающему> из Источника жизни,[1224] приближается он внезапно к движениям ума, проникает в божественное Святое Святых, насколько это позволено тварям, <и получает> некое таинственное прозрение относительно их, а также истинное знание достославного и великого естества <Божия>[1225] и истинное ощущение того, чего не дерзают касаться написанные слова.[1226] Бывает, что по причине таинственности их непозволительно дерзать на то, чтобы записывать их.[1227] И бывает, что, поскольку они даже не записаны, то и говорить о них нельзя.

Загрузка...