О божественных тайнах и о духовной жизни. Новооткрытые тексты

Беседа 38. Того же блаженного мар Исаака. О таинственных предметах созерцания, которые однажды пришли ему[1238] о величии нового века и о <свойствах> божественного Естества, и о грядущем порядке; и, в сокращении, мысль, которая пришла ему относительно образа существования в новой жизни.

1. О, какая глубина богатства, <какой великий> замысел и <какая> высокая премудрость у Бога! О, какое сострадательное милосердие и богатая благость у Создателя! С какой мыслью и с какой любовью сотворил Он этот мир и привел его в бытие! На какую тайну взирает приход в бытие этого творения и к чему призвано наше общее естество! Какая любовь была источником сотворения мира! Ибо та же самая любовь, которая начала сотворение, заранее уготовала также и установление всех последующих <благ>, соответствующих Его величию,[1239] которые проистекли благодаря мощи любви Его.[1240]

2. Любовью привел Он мир в бытие; любовью ведет Он его в этом его временном образе существования; любовью Он приведет его к тому чудному изменению, и любовью мир будет поглощен в этой великой тайне Того, Кто совершил все это; в любви заключается исход всей истории существования твари. И поскольку в новом веке любовь Создателя царствует над всем разумным естеством, изумление тайнами Его, которые <тогда> откроются, пленит для Него ум разумных <существ>, которых Он сотворил для того, чтобы они наслаждались в Нём – будь то злые, или добрые. С этим намерением[1241] привел Он их в бытие, хотя они сами сделали различие между злыми и добрыми – после своего прихода в бытие.[1242] Тем не менее в сознании Создателя нет первого и нет последнего в любви,[1243] – из всех тех, кто был сотворен и приведен в бытие и из всего разумного естества. Но у Него единая равная любовь, простирающаяся на всю полноту разумного творения, – будь то видимого или невидимого, – на всех вообще: нет у Него первого или последнего места[1244] в этой любви к каждому из них, как я сказал.

3. И как нет в знании Создателя ни единого тварного естества, которое было бы раньше или позже, но в сознании Его извечно находится то, что Он привел в бытие, – и не так, чтобы Он знал одного раньше или позже другого, но всех их одинаково без того, чтобы кто-либо был раньше или позже, даже на одну секунду, – так нет никого впереди или позади[1245] в Его любви к ним: нет у Него вообще «больше» или «меньше».[1246] Напротив, как есть равенство и постоянство в знании Его, так есть равенство и постоянство в любви Его, ибо еще прежде, чем они стали праведниками или грешниками, Он знал их. И Создатель в любви Своей не изменился из-за того, что они подверглись изменению после того, как Он привел их в бытие; не изменилось и намерение[1247] Его, которое Он имел извечно. Ибо если бы это было наоборот, Он тоже был бы подвержен изменениям, подобно тварям – но это безумная <мысль>!

4. Если есть кто-либо, братья мои, кому трудно поверить в эти вещи, да будет он осторожен, дабы, избегнув одного, не впал он в богохульство в другом: тогда как ему представляется, что он отвергает слова человека, может оказаться, что он вооружается против <свойств> божественного Естества, так что он вынужден свести к немощи и изменению славное Естество Создателя своего.

5. Но мы знаем, и всякий человек убежден, что нет изменчивости у Создателя, нет у Него каких-либо более ранних и более поздних намерений,[1248] нет ненависти или негодования в естестве Его, нет «больше» или «меньше» в любви Его, нет «прежде» или «после» в знании Его. Ибо если всякий человек верит, что по благости и любви Создателя творение пришло в бытие, <тогда> мы знаем, что эти <благость и любовь> никогда не уменьшились и не изменились в естестве Создателя в результате беспорядочного течения творения.