О людях, эльфах и волшебных камнях

39

И тут, наконец, запела труба на крепости.

То есть, скорее пронзительно замычала, но Ирка легко простила ей это неблагозвучие, потому что створки ворот с натугой поползли в стороны.

— Наконец, йопт, — Айфе хлопнула себя по бедру. Турвен положила руку ей на плечо, словно пыталась от чего-то удержать.

— Айя Майтимо! — прорвалось сквозь лязг и стук с какой-то отчаянной радостью. — Смотрите! — Ирка вытянула руку.

Как-то получилось, что она первая заметила, как балрог — массивная черная фигура в развевающемся ореоле из красно-оранжевых лент — отступил к мастерам и фотографам, а от них — к дальним кустам. За ним потянулись орки. Лучники пытались отстреливаться, но без особого энтузиазма. Те, кто вышел из крепости, бросились вначале следом, но остановились у кромки леса. Труба снова взвыла. Ира скривилась.

Разом стало как-то людно и очень неупорядоченно.

К ним привели Маэдроса, тяжело опирающегося на Цемента и Куруфина. Турвен помогла ему опуститься на траву, Цемент рухнул рядом.

Прибежали какие-то девушки из крепости, кто-то принес туристический кан с чаем, где-то громко спрашивали про Маэдроса. — Да тут он! — крикнула Айфе.

К ним подошла Лея, сурово отогнала в сторону девушек из крепости, спросила у Роланда: — Что у тебя?

— У меня Майтимо с ожогом всего Майтимо, — тот устало улыбнулся ей. — Но не дождетесь.

— Попробуй мне только, — сказала ему Айфе. — Я тебе в Мандосе такое устрою, мало не покажется.

Ирка с трудом вспомнила, что Мандос — это место, куда нужно идти мертвым. — Помоги Ангдолу, — сказала Лея, выкладывая из сумки какие-то бутылочки и склянки. — Сюда бы целителя.

Ангдол — это Цемент, его имя Ирка точно запомнила. Она обернулась к нему.

— Я скоро закончу, — сказала Лее Турвен. Она все еще сидела возле Айфе.

— Я целитель — отозвался кто-то из Гаваней.

Цемент был ранен в ногу. После короткого обсуждения они вместе решили, что снимать штаны у всех на виду — это стриптиз, а стриптиз — не совсем эльфийский вид искусства. Но изображать перевязку поверх латного налядвенника тоже не спортивно. Ирка и слова такого не знала — налядвенник, но ей пришлось расстегивать ремешки и выковыривать своего пациента из части его железной упаковки.

Все же было что-то странное в том, чтобы трогать совершенного постороннего мужика за бедра, даже через штаны, даже не подразумевая ровным счетом ничего, и Ира постаралась справиться с «лечением» как можно быстрее.

— Забей, — сказал ей в какой-то момент Цемент. — Сползет, так туда и дорога.

— Бинты вернуть, — строго сказала Лея через плечо.

Он крепости к ним спустился какой-то мужчина в стеганке, перепоясанной широким поясом с накладками. Почему-то он был бородатым, хотя даже Цемент уже второе утро тщательно выскабливал подбородок перед рукомойником, сетуя на то, что не может отпустить бороду, как обычно на игре.

— Кто это? — тихо спросила Ира.

— Кирдан Корабел, — так же негромко отозвался Цемент.

— А почему бородатый?

— По канону. Я не помню, почему. Солнце мое, найди воды какой-нибудь, я подохну сейчас, пить хочу.

Уже возвращаясь с их позабытой и пустой почти наполовину баклагой, Ира увидела, что бородатый эльф стоит над Маэдросом, тот пытается сидеть, опираясь плечо Леи. Страдания тяжелораненого он отыгрывал весьма убедительно. Не знай Ирка, что происходит на самом деле, подумала бы, что не при смерти он, конечно, но точно что-то не в порядке.

— Пошли, послушаем, — сказал ей Цемент, как только оторвался от баклаги. — Только я раненый, обопрусь на тебя для вида, а то тут мастера шастают.

— Не нужно благодарностей, — говорил Маэдрос, и голос его звучал хрипло. — Я сделал то, что должен был сделать. Я достаточно крепостей отдал Врагу. Хватит.

— И я делаю то, что должен, — Кирдан Корабел склонил перед ним голову. — И это меньшее, что я могу сделать.

— Лучше бы ворота открыл раньше, — едва слышно сказал за спиной Гвирит знакомый голос. Она обернулась. Как раз вовремя, чтобы встретиться глазами с глазами Карантира, злыми, нехорошо прищуренными.

На мгновение ей даже стало страшно, что он не сдержится. Попросту не увидит в этом нужды. Но Карантир моргнул, неожиданно подмигнул Гвирит, отобрал у нее баклагу и протолкнулся через целителей к брату. Кто-то дал ему чашку, и он опустился на колени, протянул ее Маэдросу, сам придерживая рукой, чтобы не расплескать воду.

— Я думаю, в крепости вам всем будет удобнее, — добавил Кирдан. Карантир снова обжег его взглядом из-под ресниц.

— Те, кто могут, вернутся на Амон-Эреб, — голос Маэдроса стал тверже. — Я не оставил там бойцов, и сердце мое неспокойно.

Он сел ровнее, то ли опираясь теперь на руку брата, то ли заблаговременно придерживая его. Обернулся по сторонам, словно разыскивая кого-то:

— Где остальные?

— Маглора девы увели в крепость, — ответила ему Лотиэн со странной усмешкой. — Но Куруфин с ним. Близнецы где-то здесь. Амрод ранен, но не тяжело. Или Амрас? Прости меня, высокий лорд, я их путаю.

— Их все путают, — по лицу Маэдроса скользнула бледная тень улыбки.

Кирдан глянул на него сумрачно. И неожиданно тоже опустился на одно колено. Проговорил, понизив голос и безо всякой радости:

— Не так я хотел бы отблагодарить тебя, но у меня есть новости. И они плохие.

— Говори, — Маэдрос тяжело вздохнул. — Любые новости стоит знать.

— Твой родич, — Кирдан запнулся. — Твой родич, сын государя Фингона, Эрейнион, был пленен слугами Врага. Сегодня.