О святых и тенях

Глава 29

— Нет, Роберт! — закричал Малкеррин. — Теперь, когда Исаак мертв, мы не можем отвлекаться.

— Я не просил отвлекаться вас, Лиам. Вы можете некоторое время обойтись без меня.

— Не подходи к нему! Пользуйся магией!

— Нет, — ответил Роберт, бросая на землю один и вытаскивая из ножен другой, изысканно украшенный, меч. — Этот меч должен пролить кровь порождения дьявола, убившего моего отца. Так и будет!

С этими словами он устремился к Дворцу дожей. Там сражался Лазарь, его противником был огромный демон, чудовище величиной в двадцать футов, казалось, его тело покрывали многочисленные вагины. Древний Непокорный нанес очередной удар, и меч застрял в одной из тысяч вагин. Лазарь не стал его вытаскивать, наоборот, он воткнул клинок еще дальше — туда, где должно было находиться сердце адской твари.

Роберт видел это, и в его голове прозвучал голос — его собственные мысли: «Как, во имя Господа, он узнал, куда наносить удар?»

Очевидно, в этом Непокорном было нечто, о чем не подозревал даже Малкеррин, но и это не остановило Роберта. Пусть все они погибнут, младшего Монтези интересовал только один враг — убийца его отца.

Он поплатится за свое преступление. Роберт отомстит. Монтези высоко, поднял меч. Лазарь повернулся, чтобы встретить его.

Малкеррин начал особенно беспокоиться после гибели Исаака Монтези, когда Непокорные получили подкрепление, однако поддавшись пылкому настроению Роберта, он осмотрелся вокруг и решил, что напрасно переживает. Подкрепление Непокорных оказалось еще более неуверенным: видно было, что они боятся солнца Да и суеверия делали свое дело, хотя небо закрывали тяжелые тучи, а сильный снегопад превращал день в сумерки. Впрочем, солдаты Ватикана тоже несли тяжелые потери (их осталось чуть больше пятидесяти) как от Непокорных, так и от демонов, а сам он и его ученики чувствовали усталость — трудно было вызывать демонов и манипулировать ими. Однако они все же имели преимущество, а значит, подкрепление, пришедшее к Октавиану, не могло изменить ожидаемого исхода.

На площади Святого Марка осталось лишь пятеро Непокорных: Октавиан, Ганнибал, Коди Октябрь, Чингиз и убийца Винсента Монтези, его имени Малкеррин не знал. Еще один, коренастый азиат, который однажды уже отправлялся за помощью, вновь покинул поле битвы.

«Может быть, он приведет подкрепление? — подумал Малкеррин. — А может быть, отправился на подмогу своим собратьям в театре».

Следопыты донесли, что в театре было более трехсот Непокорных. Да, еще какие-то две женщины охраняют книгу в доме Ганнибала… но даже ночью двое Непокорных ничего не смогут противопоставить магии, даже если Малкеррин заметно ослабеет, а уж если рядом с ним будут ученики!

У театра тоже было не все гладко, и Малкеррин послал послушниц сестры Марии, чтобы они вызвали демонов и уничтожили Непокорного, охранявшего вход, кажется, он там был один. Уж с одним-то они справятся. Они просто должны его прикончить. Менее чем через час спустятся сумерки, Малкеррин был уверен, что к этому моменту дело будет сделано. Они покончат скоро и с этой пятеркой на площади, затем захватят театр, а после этого останется лишь забрать книгу. Лиам Малкеррин был уверен в победе, а значит, можно было и отдохнуть немного. Он смотрел, как несколько дюжин теней окружили четверых Непокорных, а Роберт с мечом в руках атаковал убийцу Винсента Монтези. Теперь у сестры Марии Магдалины и Томаса Монтези все получится очень легко: если Непокорные расправятся с тенями, Малкеррин всегда может вызвать еще.

«Пожалуй, — подумал он, — стоит направиться в театр, чтобы одержать победу до наступления темноты. Если не уничтожить Непокорных до темноты, то победы нам не видать».

Питер сражался в обличье человека, нанося удары мечом. Он не мог превратиться в другое существо, не желая потерять лучшее оружие — серебряный клинок. Он заметил, что Малкеррин встал, будто принял какое-то решение. Спокойствие врага вызывало у Питера ярость. Непокорным нужно было продержаться до темноты, но Питер начинал сомневаться, что у них хватит сил. Они уже не раз пытались убить и колдуна, и его учеников, но у них на пути все время вставали тени, их было слишком много. Над головами у бессмертных метались гуманные призраки, они не осмеливались приблизиться, боясь серебряного оружия, но мешали сосредоточиться на битве. Питер увидел, как Малкеррин поманил призраков к себе.

«Он уходит!»

— Чингиз! — крикнул Питер, стараясь перекрыть вой чудовищ.

«Как хорошо, что Коди прикончил баньши!»

— Чингиз! Не дай ему уйти!

Непокорные с ног до головы были покрыты запекшейся кровью демонов, и Чингиз не был исключением, но даже в пылу битвы он сразу все понял. Непонятно было, куда собирался колдун — к театру или к дому Ганнибала, но его нужно было остановить в любом случае.

Ганнибал, Коди и Питер стали сражаться с удвоенной силой, тем самым дав Чингизу возможность выйти из схватки. Они едва не поплатились за это: огромная тень сзади схватила Ганнибала за голову, но Коди успел отрубить чудовищу руку.

Сражение продолжалось.

Все они хорошо понимали, что им не продержаться бы так долго, не расскажи им Лазарь, где у демонов слабое место.

«Интересно, — подумал Питер, — откуда он об этом узнал?»

— Меня зовут Роберт Монтези, — сказал молодой ученик. — Я убью тебя, отомщу за смерть моего отца».

Лазарь застыл на месте, равнодушно глядя на противника.

— Мальчик, — сказал он. — Твой отец был фанатиком, он был полон зла, более черного, чем чудовищные порождения его безумного разума. Докажи, что ты умнее, чем он. Уйди.

Он понимал, что мог бы найти более убедительные слова, мог бы доказать юноше, что он ошибается. Мог бы. Но не стал. Лицо Роберта Монтези покраснело, глаза налились яростью. Лазарь покачал головой.

— Что ж, попробуй меня убить, — сказал он. — Я не стану останавливать тебя.

А он мог бы это сделать. Ярость Монтези сделала его неосторожным, он атаковал. Он не произнес перед этим ни одного заклинания, если не считать слабой магии ядовитого металла своего меча. Он был абсолютно открыт для контратаки. Даже если бы Лазарь был просто человеком, фехтовальщиком средних способностей, он мог бы остановить Монтези, очень опасного противника при других обстоятельствах, но не сейчас. Монтези потерял контроль над собой.

«Яблочко от яблони…» — подумал Лазарь.

Роберт пронзил Лазаря мечом, выбранным им специально для этого поединка. Лазарь вскрикнул, наклонился вперед, принимая отравленное серебро клинка, а Роберт оказался совсем рядом с ним, стараясь вонзить меч по рукоять в живот ненавистного врага. Лазарь обнял Роберта двумя руками, и они застыли, словно, любовники. Держа ладонями голову Роберта, Лазарь притянул ее к себе и прошептал:

— Ну, теперь ты счастлив, мальчик? Какой триумф для тебя.

— За моего отца, дьявол! — крикнул Роберт.

Он хотел вытащить клинок, расширить рану, и лицо его покраснело от усилий. Он попытался отодвинуться, посмотреть, что у него вышло, и отрубить врагу голову, но понял, что не в силах это сделать. Еще мгновение назад ему казалось, что враг слабеет, что в его руках нет силы. Теперь все было не так. Лазарь крепко держал голову Роберта, притягивая его к себе, все ближе и ближе. Монтези отчаянно сопротивлялся, он даже забыл о мече, начал произносить заклинание, призывающее тени на помощь. Но времени не осталось.

— Как и ты, — прошептал Лазарь, — твой отец знал меньше, чем ничего.

Роберт ощутил ледяные губы на своей шее, зубы вонзились в его плоть.

Малкеррин собирался уже покинуть площадь, призраки подняли его в воздух, чтобы отнести к театру. Это было совсем близко, всего несколько кварталов. В последний момент священник заметил бежавшего к нему Чингиза. Малкеррин не слишком встревожился. Непокорный не посмеет изменить форму, он не станет превращаться в летучую мышь, чтобы догнать его.

Но священник ошибся. Чингиз был воином. Да, он боялся дневного света, видел, как погибали его собратья, но он сумел преодолеть свой страх. Бросив меч, чтобы серебро не проникло в его новую форму, он превратился в огромного крылатого хищника, в черную смерть. Чингизу всегда особенно нравилось принимать форму летучей мыши.

Малкеррин был удивлен, но лишь на секунду. Его быстро опустили на землю, и туманные призраки атаковали Чингиза. Бессмертный еще не закончил превращение, но серебряного меча у него уже не было, так что он стал легкой добычей для теней. Через мгновение его уже разорвали на части. Малкеррин услышал крик на другой стороне площади: Октавиан и его союзники были поражены.

«Не стоит удивляться, — подумал Малкеррин. — Очень скоро очередь дойдет и до вас».

Снова собираясь взлететь, Малкеррин повернулся к своим рабам — туманным призракам. Но вспомнил о Роберте. Он оглянулся. Лазарь оторвал окровавленный рот от шеи Роберта, обезглавленный труп его лучшего ученика упал на землю. Малкеррин был ошеломлен. Роберт был его главной надеждой после смерти Винсента. Никто из других учеников не обладал энергией, мужеством и преданностью Роберта Монтези. Малкеррин отдал бы всех, чтобы вернуть Роберта.

Это невозможно! Роберт пронзил дьявольское создание серебряным мечом. На глазах у Малкеррина бессмертный вытащил клинок из живота и высоко поднял его над головой, словно бросая вызов своим врагам. Даже у тех Непокорных, что были свободны от суеверий, навязанных им церковью, не было полного иммунитета против серебра! А этот знал даже, как победить демонов.

Значит, Малкеррин не мог покинуть площадь. Это было слишком опасно. Он убьет безымянного врага, а потом отправится помогать своим солдатам, сражавшимся у театра.

Малкеррин видел, что Томас, старший брат Монтези, последний оставшийся в живых, бежит к бессмертному, убившему его брата.

«Томас, — позвал священник, — не делай этого. Я убью его сам. А ты и Магдалина продолжайте борьбу с остальными, держите их под контролем. Мы еще можем одержать победу!»

Раздался пронзительный крик сестры Марии Магдалины:

— СМОТРИТЕ!

Даже демоны обратили взгляды к небу.

Малкеррин улыбнулся. Сквозь снегопад были видны лишь две тени. Всего лишь две! Если это все, на что способны Непокорные, то они могут надеяться на победу.

Однако вскоре улыбка исчезла с его лица: Лиам понял, чего так испугалась сестра Мария. Рядом с вампирами приземлилась вовсе не летучая мышь, а огромный сокол, такого большого Малкеррин в жизни не видел.

— Боже мой! — прошептала Трейси. — Сандро, они ведь не сделают этого, как ты думаешь?

Происходило что-то невероятное. Мир мог узнать о существовании таких удивительных существ, узнать о таких ужасных событиях, но может так случиться, что они тут же будут уничтожены. Трейси хотелось помочь им, но она понимала, что ее убьют сразу же. Она могла только надеяться, что с Коди и Питером ничего не случится.

Они с Сандро устроились в тени аркады. Снегопад и потемневшее небо затрудняли съемку. Они видели, как вопреки всем законам природы чудовищные, жуткие существа, будто возникшие из ночных кошмаров, убивали воинов. Мир изменится, когда их репортаж покажет один из телеканалов Рима.

Время от времени, когда снегопад немного слабел, им удавалось увидеть превращения Непокорных, у Трейси от этого дух захватывало.

— Трейси, — быстро проговорил Сандро, — как насчет репортажа?

Она встала перед камерой, и Сандро подправил объектив, чтобы снимать не только сражение, но и Трейси.

— Сражение продолжается, — начала она. — Очень трудно понять, что руководит воюющими сторонами, невозможно решить, кто прав и кто виноват. Они обагрили руки в крови, но кажется, что правы не те, кто должен бы стоять на стороне добра. Однако, чем бы ни закончилось сражение, ясно одно: в результате этих невероятных событий мы будем намного ближе к знанию истины.

— Ладно, — сказала Трейси, перестав быть репортером, — пора менять место.

— Дерьмо, — пробормотал Сандро.

Он взял камеру, и они двинулись.

Он шел вперед, прячась под стенами Музея археологии, с камерой наготове. Трейси не отставала Камера оттягивала Сандро плечо, но он не замечал этого. Они нырнули в какую-то дверь, чтобы их не заметили, Они были довольно далеко от сражения, но рано или поздно их все равно увидят, если они не будут осторожны.

— Может, не пойдем дальше? — сказала Трейси.

Сандро не остановился, и ей ничего не оставалось, как следовать за ним. Его отношение к происходившему изменилось.

Трейси говорила о репортаже, это они уже сделали. Его карьера обеспечена, но теперь, если он выживет, он будет героем.

Если свернуть направо за зданием музея, окажешься на набережной канала. Отсюда рукой подать до Дворца дожей. Только что там убили одного из учеников Малкеррина, а значит, пунь свободен. Они подойдут к базилике Святого Марка, а это — идеальная точка для съемки. Какая ирония судьбы!

Сандро хотел пройти именно туда, надеясь, что там они будут в относительной безопасности.

Они с Трейси бежали через площадь, и тут Сандро понял, что рисковал зря: один из демонов, сражавшийся с Коди, оторвался от летучий мыши. Он смотрел в их сторону.

— Трейси! — рявкнул Сандро, — убирайся отсюда и побыстрее!

Она не стала спорить. Сандро остановился и на мгновение почувствовал облегчение — существо не обратило внимания на Трейси. Потом Сандро стало страшно. Чудовище приближалось, и бежать ему было некуда. Демон уже открыл пасть, казалось, он ухмыляется: жертве не уйти.

«Мне конец, — подумал Сайдро. — Может быть, Трейси удастся спастись. Она отправит отснятые пленки в Рим, если камеру не разобьют на кусочки. Она сумеет спасти последние кадры…»

Он поднял камеру, словно оружие, снимая мчавшееся на него чудовище. Свое спасение Сандро увидел через глазок камеры. В кадре возник Коди, вскочил на спину демону и, прежде чем чудовище успело что-либо понять, мечом пронзил его череп. Демон рухнул на землю, а Коди ловко спрыгнул с него и оказался возле Сандро. Никогда в жизни Сандро не испытывал такого облегчения.

Коди небрежно стряхнул пыль и улыбнулся в камеру.

— Какой удачный кадр получился, — громко сказал он. — Знаешь, когда-то я и сам снимал фильмы.

Он вновь ослепительно улыбнулся, повернулся к камере в профиль и побежал обратно к своим собратьям, сражавшимся с нечистью.

— Благодарю, — едва слышно пробормотал Сандро.

Сказав это, он со всех ног помчался к Трейси, прятавшейся в тени фронтона Дворца дожей. Она обняла его, и оба они опустились на колени, не в силах сдвинуться с места. Впрочем, камера по-прежнему работала.

«Теперь я никуда отсюда не уйду», — решил Сандро.

Лазарь присоединился к собратьям, сражавшимся с чудовищами. Они, разинув рты от удивления, глядели на странную парочку — летучую мышь и сокола. Он лишь улыбнулся. Питер и Ганнибал время от времени в пылу сражения кидали на них непонимающие взгляды, а вновь прибывшие меж тем изменяли форму. Летучая мышь превратилась быстро, увидев черную кожу, Питер понял, что это Александра Нуэва. Сокол в человека превратился практически мгновенно, и Питер зажмурился на секунду, узнав свою подругу.

— Меган?

— Питер! — закричала девушка.

Ее ответ прозвучал скорее как предупреждение, чем как приветствие.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы успеть отбить удар маленькой, но злобной тени с ядовитыми шипами вместо рук и ног.

Через минуту тварь потеряла несколько шипов, а Меган уже сражалась рядом с Питером.

— Как ты это сделала? — спросил он.

— Что? — уточнила она, поднимая с земли меч.

— Ты была коршуном!

— Точнее, соколом.

— Но как?

— Ладно, Питер. Мужчина, которого я люблю, соображает намного быстрее! Я ведь говорила, что знаю больше, чем вы, — во всяком случае, мне так казалось. Я не ошиблась.

Она на минуту замолчала, подпрыгнула высоко в воздух, увернувшись от нападавшей тени-паука, приземлилась на спину врагу и вонзила клинок меж его многочисленных глаз. Тень растворилась в воздухе.

— Грязная работа, — бросила она.

— Значит, ты знаешь нечто большее? — уточнил Питер.

Кажется, он начинал понимать.

— Да! — радостно ответила Меган. — Ты не так глуп, как кажется.

Ганнибал слышал часть их разговора, не понимая, о чем он.

— Что это вы разговариваете, черт подери? — крикнул он. — Не отвлекайтесь, нужно прикончить этих тварей.

Алекс прикрывала Меган со спины.

— Меган говорит, — вмешалась Нуэва, — что Питер многое понял, но не сделал следующий логический шаг. Если мы настолько контролируем ситуацию, как нам доказал Питер…

— Клянусь кровью!

Ганнибал понял, что из этого следует. С этими словами он повернулся, чтобы защититься от очередного отвратительного монстра.

— Мы можем быть кем угодно, — сказал Питер.

И Меган улыбнулась ему.

Коди спас оператора и вернулся обратно. Он остановился в нескольких ярдах от сражения, не веря своим глазам. Меган еще раз изменила форму.

Она превратилась в тигра.

Малкеррин с ужасом наблюдал за ней…

Сандро торопливо поворачивал камеру, стараясь не упустить стремительно перемещавшееся черно-желтое пятно…

Сотни миллионов людей впоследствии будут отрицать реальность того, что показала камера…

Питер только предложил Меган «убить колдунов», а она уже мчалась к Томасу Монтези и сестре Марии Магдалине, с невероятной быстротой и ловкостью уворачиваясь от демонов. Питер рассмеялся: так легко она пробивалась сквозь ряд вооруженных серебряными мечами солдат. Она разделалась с Томасом Монтези прежде, чем тот успел поднять меч.

Огромные блестящие челюсти сомкнулись на черепе Томаса, с хрустом ломая кость. Наблюдавший за Меган Питер был в восторге. Лазарь толчком в бок напомнил ему об опасности. Питер с благодарностью кивнул старейшему и превратился в туман, уронив оружие, чтобы избежать атаки зловещих теней.

Лазарь даже не пошевелился. Оставаясь на прежнем месте, он принял новую форму. Теперь это был гигантский черный медведь, величиной с нескольких демонов. Огромными лапами медведь хватал демонов одного за другим, острыми когтями раздирая их на части и доставая сердца — через мгновение они превращались в куски разлагавшейся плоти.

Лазарь снова обрел человеческий облик, и Питер с сомнением посмотрел на него. Ему хотелось знать, кто же он, этот старейший.

— Ты быстро учишься, — произнес Питер.

— Думаю, да.

Лазарь наклонился к Питеру и прошептал:

— Я закончил здесь все дела, друг мой, — сказал он. — Мы еще встретимся.

— Подожди! — закричал Питер.

Снегопад все усиливался, и Питер услышал вопли баньши. Малкеррин отправил в бой последние резервы.

— Ты один из них, верно? — спросил Питер. — Один из четверых спасшихся? Церковь так и не нашла вас?

Лазарь тепло посмотрел на него.

— Ты близок к истине, Питер. Дай мне знать, когда все поймешь.

— Скажи… — начал Питер.

Лазарь превращался в летучую мышь. Теперь Питер понимал, что старейший мог выбрать любую форму.

— Что? Что я должен понять?

Но Лазаря уже не было.

Все пошло не так, события развивались слишком быстро. Малкеррину казалось, что он взорвется от растущей в нем нервной энергии, но никак не мог принять решения.

Что делать?

Братья Монтези мертвы, эта женщина превратилась в тигра… Никто из Непокорных никогда не мог сделать это. Еще несколько дней назад она была человеком! А сейчас тигр приближался к сестре Марии. Этого он допустить не мог. Октавиан, Коди, Ганнибал и черная женщина с легкостью убивали демонов, многие его чудовища покинули поле битвы. Малкеррин был близок к отчаянию.

— Un sptha pythfer, dothiende! — несколько раз выкрикнул он.

Посреди площади снова открылось зеркало, оттуда вылетали новые демоны. Как только он покинет площадь, портал исчезнет, и он не сможет контролировать демонов, им же и вызванных. Но выбора у него не осталось.

Малкеррин повернулся к полю боя: тигр уже терзал сестру Марию. Одно его слово, и ее жизнь была спасена. Повинуясь Малкеррину, могучие существа мрака поднялись из-под земли, подхватили тигра и унесли его вверх, на высоту в сто футов. Там они его отпустили.

Меган успела вновь поменять форму, но туманные призраки уже подняли Малкеррина и сестру Марию и понесли их на запад, к дому Ганнибала, к «Евангелию теней». Малкеррин не сумел уничтожить Непокорных, но если он овладеет книгой, то выиграет время. Тогда он вернется, чтобы завершить свою миссию.

Только оказавшись в воздухе, Малкеррин понял, что уже сгущались сумерки. Бессмертные, спавшие сейчас в театре, быстро расправятся с его демонами, когда наступит ночь. С высоты он видел, как горят пожары по всему городу, как демоны рыщут по улицам, убивая людей без всякой пощады. Он беззвучно вознес молитву о душах невинных, которым сегодня встретятся тени. Он позаботится, чтобы эта жертва была не напрасной. И да поможет ему Бог.

— Проклятье, что происходит? — спросил Сандро у Трейси.

— Откуда мне знать? — ответила она.

— Нам нужно следовать за ними?

— Нет. У нас достаточно материала. Бее практически кончено, мы знаем, кто победил… на улицах сейчас будет еще опаснее.

— Темнеет!

Это был уже третий демон, нападавший на Рольфа. Он был самым крупным, но Рольф все равно надеялся справиться с ним. До захода солнца оставалось совсем немного, тогда его семья присоединится к сражению.

И тут он потерял равновесие и упал.

Демон оторвал Рольфу руку и уже наклонился над ним, чтобы закончить дело. Вот только Рольф не сдался. В сгущавшихся сумерках он ударил демона здоровой рукой и превратился в волка. Он потерял руку, но когда его безмолвная пасть рванулась к горлу демона, он краем глаза увидел, что произошло чудо.

Его рука также изменила форму.

Его народ лишь начал осознавать себя. И он решил воспользоваться представившимся ему шансом.

Рольф разорвал горло демона, кипящая мерзость — кровь чудовища — обожгла ему горло. Язык Рольфа растворился, и, хотя толку от него все равно не было, боль была чудовищной. Солдаты Ватикана уже двигались вперед, и обжигающее пламя огнеметов поглотило и Рольфа, и демона.

— Победа! — закричал ученик;, создавший демонов.

Он так был горд собой.

— Быстрее. Внутрь, пока они еще не проснулись.

— Нет! — закричал другой. — Уже слишком поздно, мы должны бежать.

— Трус! — воскликнул третий, обнажая меч.

Никто из них не заметил, как изменилось пламя.

Казалось, его подхватил невидимый ветер, и странный огонь коснулся оторванной мохнатой лапы, лежавшей перед входом в театр. Она вспыхнула, превращаясь в пепел, а потом исчезла.

Солдаты двинулись к дверям театра, но им пришлось отскочить назад. Перед ними вспыхнул огонь, поднявшийся в воздух на несколько футов.

В рост человека.

И они увидели, как пламя постепенно твердеет.

Немой Рольф полностью доверился словам Октавиана. День еще не закончился, но ведь он выжил, остался целым и невредимым.

Он погрозил солдатам, подняв указательный палец, запрещая входить в театр.

Солдаты в ужасе бросились бежать, и тут двери распахнулись, и его братья и сестры выскакивали наружу, разгневанные и голодные, ищущие мести за гибель своих друзей. Когда-то на родине пришел конец Рейху, но Рольф опоздал, не смог спасти своих правнуков и немногих друзей среди обычных людей. Тогда он был бессилен.

Больше это никогда не повторится.

И, когда тьма легла на город, точно безмолвный снег, Рольф повел свою семью в ночь.

А в нескольких милях от Венеции Трейси Сакко и Сандро Риччи мчались по шоссе к Риму.