О святых и тенях

Глава 7

Трепеща крыльями, летучая мышь замедлила полет и повисла в пяти футах над землей. На другой стороне улицы, скорчившись у двери и дрожа от нестерпимого холода, лежал Фил. Он отключился несколько часов назад и обычно мог спать всю ночь напролет.

Но только не сегодня.

Сегодня он почувствовал, как от кончиков пальцев ног поднялся холод, пробежал по телу и коснулся глаз. Фил тут же проснулся. Он сел, дрожа всем телом, обхватил колени.

«Будто дьявол решил немного поплясать на моей могиле», — решил он.

Его вытошнило на тротуар. Фил не мог вспомнить свою фамилию с тех пор, как… — ну, с тех пор, как он мог ее вспомнить, — тряс головой, надеясь, что в мыслях немного прояснится, может быть, удастся хотя бы сфокусировать взгляд. От этих усилий его опять затошнило, и на лице появилось удивленное выражение. У него уже давно выработался иммунитет к спиртному, так; что же, черт подери, происходит?

Он лег на бок и попытался заснуть снова Вот тогда-то он и увидел птичку. Точнее, ему показалось, что это птичка.

«Нет, это летучая мышь», — сообразил он в следующее мгновение.

Чертовски большая летучая мышь.

И вдруг она стала меняться. — Тело пульсировало, она постепенно расправляла крылья, крылья растягивались…

«Она ведь и на самом деле вся растянулась, так ведь?!»

Фил в ужасе наблюдал за превращением. Глаза диковинного существа изучали окрестности, и, хотя Фил еще не решил, мерещится ему все это или нет, он твердо знал, что не хочет, чтобы чудовище его заметило.

Через мгновение летучая мышь уже обратилась в сурового на вид мужчину. Передвигался он как-то необычно: словно плыл над тротуаром, а не шел Этот странный человек смотрел прямо на Фила.

— Боже праведный, — пролепетал Фил, ведь когда-то он был религиозен. Это же… это вамп…

Старый пьяница не договорил, он не знал, что ему делать, чего ждать. Он уже почти не сомневался, что сейчас умрет, и в определенном смысле даже хотел этого, впрочем, он ни за что не признался бы в этом и самому себе.

Худое темное существо подняло правую руку — или лапу, или что там еще у него было — и приложило палец к губам.

— Ш-ш-ш-ш…

И вампир скрылся из глаз, обогнув здание, у которого лежал Фил. Несколько мгновений пьяница смотрел ему вслед, затем потянулся к бутылке и принялся бормотать что-то себе под нос, то ли проклятия, то ли молитву. Он никому ничего не скажет, ему ведь никто не поверит. К тому же Фил испытал разочарование. О таких существах рассказывают в страшных сказках, он так боялся их в детстве, w сейчас, поняв, что это не вымысел, рн в каком-то смысле почувствовал себя обманутым, ведь он остался в живых.

Впрочем, ему ни на секунду не пришло в голову последовать за странным существом.

Питер подошел к зданию государственного секретариата. Вздохнув, он подумал о том, как легкомысленно он позволил старому бродяге увидеть себя. Если это случилось однажды, значит, может и повториться.

— Наверное, я думал о Меган Галахер, — решил он.

Раньше, в далекие теперь уже времена, он бы просто убил старика. Высосал бы его кровь, а на следующий день весело потешался бы над ним. Но все изменилось, изменились люди, и Питер Октавиан тоже стал другим. Он знал, что таких ситуаций не должно возникать, что вести себя так — просто глупо, и его сильно беспокоило, что многие его собратья этого не понимают, не разделяют его доброго отношения к людям.

Непокорные.

Его народ.

Варварство и бесчеловечность, делавшие их похожими на людей, были неистребимы и так же бессмертны, как и их плоть. Они ничему не научились за долгие века своей не-жизни, словно здравый смысл умер вместе с их человечностью. Питер со стыдом вспоминал, что совсем недавно и сам был варваром.

Сейчас в его душу воина вошел свет знания, а вслед за ним и мир, которого он так ждал. Он больше не отнимал жизнь у других людей, если он мог избежать этого и если речь шла не о мести. Желание мстить являлось единственным чувством, с которым он не мог справиться. Да и не хотел.

Нет. Старик смерти не заслуживал.

Питер тряхнул головой, прогоняя эти мысли, и решил, что пришла пора заняться делом. Он внимательно изучил стеклянную дверь и сигнализацию внутри, в главном вестибюле. Поскольку войти в здание так, чтобы не включился сигнал тревоги, он не сможет, придется пробраться под дверью.

По мысленной команде молекулы его тела распались, и под дверь просочилось облако горячего, влажного тумана. Питер часто спрашивал себя, почему при этой трансформации, в отличие от других, он не испытывает никакой боли. Впрочем, его это вполне устраивало.

Питер сердито откинулся на спинку кресла покойного Роджера Мартина и, постукивая пальцами по столу, размышлял, мог ли кто-то опередить его. Он проверил каждый дюйм на столе Мартина, изучил все папки в шкафу и ничего не нашел — даже намека на дело, над которым работала Дженет. В ежедневнике он обнаружил номера телефонов Дженет и адвоката по имени Бенедикт, но эта находка его не удивила.

Питер устал, чувствовал, что ему холодно. Он был голоден! Он едва слышно фыркнул, удивляясь собственной глупости. Он же собирался навестить Марконулоса. Его запас «продуктов» подходил к концу, и он не собирался выходить на солнце. Сейчас он должен находиться в отличной форме, а это требует гораздо больше крови, чем лежит у него в Холодильнике.

Питер взял телефонную трубку, набрал номер городской больницы. Ему сразу ответили.

— Кабинет доктора Маркопулоса, — сказал незнакомый голос.

— Доктор на месте?

— Нет. Мне очень жаль, но он ушел сегодня пораньше.

В голосе звучали сочувствие и забота.

— Я могу оставить ему сообщение?

— Наверное, — ответила девушка со вздохом.

— Пожалуйста, скажите ему, что звонил Питер. Завтра я устраиваю барбекю и прошу его принести напитки.

— Напитки.

— Да.

— Я оставлю записку у него на столе.

Девушка снова вздохнула.

И тут до него дошло.

Куда кладут документы, когда работа закончена? Разумеется, на стол босса! Тед сказал, что Мартин засиделся на службе, чтобы закончить что-то. Оставалось надеяться, что правительственные служащие не изменили своих привычек и не слишком торопятся с делами и что папка по-прежнему лежит на столе у начальника Роджера Мартина.

Питер быстро двигался по кабинету. Даже слишком быстро. Бумаги падали со столов на пол, как только он их просматривал… У противоположной стены стоял стол с серебряной табличкой, на которой было выгравировано: «Шейла Тималти, инспектор». Питер взял стопку бумаг из ящика с надписью «входящие», там-то он и нашел то, что искал.

Некоммерческая церковная организация. Кардинал Анри Жискар. Это имя он увидел в бумагах Дженет. То самое дело. Дженет пропала, возможно, она мертва. Роджер Мартин погиб. Даже учитывая все эти факты, сложить картину целиком не удается, остается самый главный вопрос: почему?

Какие тайны могут быть у некоммерческой церковной организации, ради которых стоит убивать? Конечно, Питер не считал церковь безгрешной. Ничего подобного. Его собратьям пришлось многое вынести от рук мерзавцев в сутанах. Но что могли знать эти люди? Почему их убили? Кто следующий в списке? Скорее всего, Жискар, если только он не убийца. Но найти кардинала не удастся по крайней мере до утра.

Бенедикт, юрист, о котором говорила Меган?

Не успев до конца осознать свою мысль, Питер уже снова сидел в кабинете Мартина, открыл ежедневник и взял в руки телефонную трубку. Только рабочий номер. Ему пришлось позвонить в справочное. Питер думал, что преуспевающие юристы предпочитают жить в городе, что так полагается, и все такое, поэтому первым делом проверил свою догадку. Оператор оказался настолько любезен, что дал ему и адрес: Брайтон-стрит, 14. В трех милях отсюда и почти что пригород. Питер подошел, открыл окно. Правительство, вероятно, понимало, насколько оно плохой работодатель: окно на семнадцатом этаже открывалось лишь на дюйм. Плоть Питера превратилась в туман, просочилась наружу, в холодный ночной воздух, и там обрела совершенно новое обличье. Питер летел и раздумывал над загадкой, с которой ему пришлось столкнуться: два трупа и сплошные вопросы без ответов. Он, конечно, знал, кто стоит за убийствами, но не имел ни малейшего понятия почему.

— Дерьмо, — проворчал Тед, когда его машина без опознавательных знаков выкатила на Брайтон-стрит.

Он сегодня не работал, и его сестра устроила ему свидание со своей подругой. Подруга оказалась очень хорошенькой, только вот на втором этаже у нее было пустовато. Одним словом, ничего похожего на «Любовные связи». Тед был на той самой улице, когда услышал сигнал по радио, но прибыл на место далеко не первым.

Тед остановился перед домом номер четырнадцать по Брайтон-стрит. Желтая полицейская лента уже перекрывала входную дверь. Два офицера в форме не подпускали к месту происшествия соседей, которые вышли на улицу, увидев синие мигалки полицейских машин.

— Привет, Донни, — крикнул Тед одному из офицеров.

— Привет, Тед. — И после короткой паузы: — Как свидание?

— Как, черт… — начал Тед и-замолчал, решив, что не доставит Уоллесу такого удовольствия. — Было просто потрясающе.

— Правда, Тони Тигр? Тогда что ты здесь делаешь?

— Твоя жена послала меня спросить, что ты хочешь на завтрак, тупица.

И он прошел мимо Дона Уоллеса. Тот никак не мог придумать подходящего ответа, наверное, не сможет спать теперь до утра, придумывая что-нибудь стоящее.

У себя за спиной Тед услышал шум мотора и, обернувшись, увидел машину скорой помощи. Они не спешили. Из дверей плыли волны омерзительного запаха, и это удивило Теда. Такой запах появляется, если несчастный умер уже достаточно давно… к тому же сейчас холодно…

— Лучше не ходите туда, там какой-то кошмар, — проговорил немолодой голос, в дверях Тед увидел Джорджа Маркопулоса.

Густое облако пара окружало его лицо, а с губ Теда срывался легкий туман, украсивший его голову нимбом.

— Что? — спросил Тед.

Он не слишком хорошо знал патологоанатома.

— Я не советую вам туда входить. Если только у вас нет выбора. Там царит настоящий хаос.

Выглядел он ужасно, и Тед решил, что стоит послушать его совета.

— А что произошло?

— Ничего подобного я никогда не видел, надеюсь, никогда и не увижу больше, — прошептал Маркопулос так тихо, что Тед засомневался, что слова были обращены к нему. — А, Питер, — сказал старик.

Тед подпрыгнул на месте от неожиданности: он и не слышал, как сзади подошел Питер. Ему стало любопытно, что бы это значило.

— Питер, а ты как тут оказался?

— Приехал с Джорджем, — сказал детектив, улыбнувшись старому греку. — Пойдем внутрь?

— Нет! — почти, прокричал Джордж, к невероятному удивлению Теда. — Не думаю, что вам следует туда входить. Обоим.

— Я загляну проверить, как там наши ребятишки, постараюсь не смотреть, куда не следует. Ладно, док?

И Тед вошел в дом.

Питер уже собрался объяснить Джорджу, почему ему необходимо собственными глазами посмотреть на место преступления, как почувствовал запах крови, налетевший на него с такой силой, что он чуть не упал на колени. Вероятно, побоище, происшедшее внутри, показалось Джорджу невероятно страшным, если он настаивал на том, чтобы Питер остался на улице. Но даже здесь запах был почти невыносимым. Зайди он в дом, он мог бы не справиться с собой. Лучше не рисковать.

— Спасибо, что прикрыл меня, — сказал Питер Джорджу. — Я сегодня без машины. И за предупреждение тоже спасибо — судя по запаху, который оттуда доносится, я бы не хотел увидеть, что там произошло, даже если бы был самым обычным человеком.

Питер улыбнулся другу, прежде чем продолжать. Он был так рад, что есть человек, который знает его тайну и правду о нем Он помнил ночь, когда Джордж открыл его секрет и как он боялся его реакции.

— Его разорвали на части, Питер. Изнутри. Будто кто-то засунул в него бомбу и взорвал ее. И с собакой то же. Но это же невозможно!.. Понимаешь, мы не нашли никаких следов взрывчатки.

В глазах грека не было ни тени улыбки.

— Что бы здесь ни случилось, ясно, что ты разберешься с этим быстрее меня. Я был дома, когда они мне позвонили.

— Я так и понял. Я звонил тебе на работу.

— Меня вызвали, потому что они никогда не видели ничего подобного.

— А кто его нашел? — спросил Питер.

— Вот в этом-то и зацепка, — сказал Джордж и посмотрел Питеру в глаза. — Тип, который живет на противоположной стороне улицы. Зовут Уильямс Когда он сидит у себя дома на горшке, из его окна отлично просматривается дом Бенедикта. Он увидел, что в доме погас свет, и, боясь, что свет может погаснуть во всем квартале, смотрел на дом не отрываясь. Но темно было только в доме Бенедикта.

— Он кого-нибудь видел? — перебил его Питер.

— Терпение, друг мой. Да, мистер Уильямс видел, как кто-то вышел из дома через несколько минут после того, как погас свет. И тут начинается самое странное. Подозреваемый был одет как священник. Уильямс видел, как он сел в машину и уехал, номер он не мог рассмотреть отсюда, так что и спрашивать у него нечего.

— Парню стало любопытно, — продолжил за него Питер, — и скоро он пришел сюда.

— Сначала он позвонил, а когда никто не взял трубку, явился в дом, где обнаружил настоящий хаос. На снегу остались не только следы Уильямса, есть и другие, но снег их засыпал, и мы не успели ничего разглядеть.

«Что, черт возьми, происходит?! — в бешенстве подумал Питер. — В этих убийствах замешан Ватикан, какая-то его ветвь… но они почти целый век вели себя тихо. Убийство Карла фон Рейнмана, хотя и не имеющее отношения к этим трем смертям, — тоже дело рук Ватикана. Что они задумали?»

— А почему ты сказал «был одет как священник»? — спросил Питер у Маркопулоса. — Может, он и в самом деле священник?

Дженет Харрис. Роджер Мартин. Дэн Бенедикт. Знает ли убийца, что Питер интересуется этими событиями? Скорее всего. Значит, он может быть следующим в списке жертв. Питер не сомневался, что сумеет себя защитить.

Интересуется.

Меган тоже интересовалась.

За рулем сидел Тед. Снова пошел снег.

Меган не могла уснуть.

— Бессонница, черт подери, — сердито пробормотала она самой себе.

Глядя в потолок, она тщетно пыталась победить бессонницу и разогнать паутину, в которой запутался образ Питера Октавиана, однако ей никак это не удавалось, образ по-прежнему был размытым и нечетким. Чем больше среди суматохи этих двух дней Меган старалась не думать о нем, тем чаще он проникал в ее мысли.

Он вызывал у нее тревогу. Это началось с первой минуты их знакомства, а не сегодня, когда он покинул ее так неожиданно. В нем было нечто такое, от чего Меган чувствовала себя неуютно, словно была для него человеком из другого круга. Или, может быть, это он был из другого круга?

— Ну, в чем же дело? — тихонько спросила она себя по привычке, которая так не нравилась Дженет. — Ты считаешь, что он плохой человек, верно?

Вот в чем главная проблема.

Питер Октавиан не казался ей плохим человеком. Да, она нервничала в его присутствии. Она стремилась к нему, но это желание не имело отношения к тому, что возникает между ног. Это вовсе не означает — Меган фыркнула, — что он не был, по ее мнению, чертовски сексуален (если нравится такой тип), но причиной ее стремления к нему было вовсе не это. Если Меган думала о нем, в животе у нее появлялось непривычное чувство пустоты.

— Боже праведный! — громко сказала она и, тяжело вздохнув, повернулась лицом к стене. — Он всего лишь мужчина. Пусть очень необычный, но просто мужчина!

Решив, что порассуждала достаточно для одной ночи, Меган закрыла глаза и попыталась уснуть. Однако через пару минут снова почувствовала, что в желудке возникает то самое диковинное ощущение, а в уголках глаз собираются слезы. С тех пор, как он ушел, это повторяюсь уже несколько раз.

Меган знала, что хочет его, но эти чувства были для нее необычными. Как правило, ей требовалось много времени, особенно теперь, когда завести любовника или любовницу означало рисковать жизнью.

Да и Питер никак не показал ей заинтересованности, если не считать безобидного заигрывания. Это желание пугало ее, было неразрешимой загадкой.

Видимо, он обладает какими-то особенными качествами, которые тронули ее душу. Только вот какими? Его окружала аура, точно таинственный аромат, привлекавшая Меган, однако название этой ауре она не могла найти.

И вдруг она все поняла.

Наконец-то. Как это здорово!

Теперь она сможет уснуть.

Опасность. Кроме загадочности и животной привлекательности от Питера исходило ощущение приключения, почти осязаемое чувство опасности. Да, осязаемое, и Меган поняла, что именно оно ее возбуждает. Примерно то же самое она испытала, когда однажды заснула за рулем, а открыв глаза, обнаружила, что практически выехала на встречную полосу и навстречу ей мчится поток машин. Тогда она мгновенно проснулась, внутри все сжималось от ужаса… казалось, она может потрогать его руками.

Рядом с Питером Октавианом она чувствовала себя точно так же. Нет, она его не боялась, хотя, конечно, страх присутствовал. Но атмосфера вокруг него, сама комната, когда он по ней ходил, наполнялась, нет, ощетинивалась опасностью.

Теперь Меган чувствовала себя гораздо лучше и даже успокоилась, радуясь, что ей удалось дать имя тому, что она испытывала рядом с Питером Теперь можно подумать, каково это — быть с ним. Наконец она смогла расслабиться и уснуть и, точно капризный ребенок, заказала себе… сон про Питера.

Только когда настойчиво зазвонил звонок, Меган поняла, что действительно уснула. Она посмотрела на будильник, стоявший на тумбочке у кровати, цифры светились в темноте: два тридцать пять. Она проспала всего пятнадцать минут, но в голове у нее царила полная неразбериха. В дверь опять позвонили, кто-то хотел вытащить ее из постели в половине третьего ночи. Даже в обычных обстоятельствах Меган стало бы не по себе, сейчас же, когда пропала Дженет, она перепугалась по-настоящему.

Она встала и набросила халат. Она спала в старой мужской рубашке и носках, но, даже надев халат, мгновенно замерзла. Не успела она дойти до прихожей, в дверь опять позвонили, более настойчиво.

— Привет, — прохрипела Меган, еще не окончательно проснувшись и пытаясь найти кнопки на интеркоме.

Ничего.

— Эй? — повторила она.

Вот теперь она проснулась окончательно. Что происходит? И раньше бывало, что звонили по ошибке или желая пошутить, но сейчас была ночь, ее подруга пропала, и все, у кого есть хоть капля разума, уверены, что она погибла.

— Дерьмо!

Меган бросилась к телефону, решив, что рисковать она не собирается.

Девять-один-один.

И тут в дверь постучали.

— Господи, — прошептала Меган.

Ей уже казалось глупым, как: романтично она только что рассуждала про опасность. Телефон службы спасения — второй гудок.

— Отвечайте, ублюдки, — выругалась Меган.

Она задыхалась от ужаса.

— Вам же за это платят деньги.

Третий гудок телефона и второй стук в дверь раздались одновременно. Теперь стучали дольше, настойчивее, и ей показалось, что гудок в телефоне тоже был длиннее. В дверь уже колотили изо всех сил.

— Полицейский участок, вас записывают, — наконец ответил оператор службы спасения.

— Меган! — послышался крик.

За дверью был Питер.

— Извините, — сказала она полицейскому, не слишком спешившему ответить на ее звонок. — Я ошиблась номером.

Сообразив, что он либо разбудит весь дом (если еще не разбудил), либо выломает дверь, Меган бросилась в прихожую.

Вместе с Питером пришел чернокожий человек, в глазах их обоих она увидела удивление, а у детектива был такой вид, будто он собирался кричать опять.

— А потише нельзя? — возмутилась Меган, по-прежнему дрожа от страха. — У меня ведь есть соседи.

Они вошли.

— Почему ты не отвечала? — с невинным видом спросил Питер.

— Ногти красила, — ядовито ответила она, но тут же пошла на попятную. — Я спала, когда вы позвонили. А почему вы мне не ответили, когда я спрашивала?

— Какой-то тип собрался прогулять собаку, и мы вошли. Глупо, правда?

Невинное выражение на лице, чуть приподнятые брови успокоили ее, и она наконец расслабилась. Меган была только напугана, но не рассержена, а теперь, когда страх отступил, ее развеселило, что Питер явился к ней посреди ночи в сопровождении высокого темнокожего незнакомца Может быть, он хотел оградить себя от ее заигрываний?

«Это я так шучу», — сказала себе Меган.

— Пойду, поставлю чай, — проговорила она вслух и умчалась на кухню.

«Он не любит кофе».

Она тихонько фыркнула.

«Я меняю привычки ради мужчины, которого знаю всего два дня. Хм-м».

Пока вода нагревалась, Меган вернулась в гостиную.

— Я рад, что с тобой все в порядке, — с самым серьезным видом заявил Питер.

— Ты напугал меня до полусмерти.

Меган рассмеялась, тем самым желая показать, что не ждет от него ответа. Рядом с Питером на диване уже устроился высокий темнокожий парень, они все еще не были знакомы. Он улыбался, будто стараясь успокоить ее, и видно было, что необычная ситуация позабавила его.

— Извини, я не хотел, — немного смущенно проговорил Питер. — Меган, разреши представить тебе Теда Гардинера, одного из лучших парней в Бостоне.

— Питер, это замечательно, но я надеюсь, ты разбудил меня не затем, чтобы представить своему другу.

Она улыбнулась Теду.

— Кстати, приятно познакомиться.

Тед только кивнул, глядя, как Питер подскочил и принялся расхаживать по комнате. Казалось, Теда все это немного забавляло, и сама ситуация, и то, как нервничал Питер. Тед догадывался, что Питер беспокоится больше о Меган Галахер, нежели о прочих жителях города, по которому разгуливают обезумевшие священники.

Удивленно глядя на Питера, Меган выслушала его короткий рассказ про Роджера Мартина и Дэна Бенедикта. Питер сказал, что теперь он почти уверен, что Дженет мертва, и от всего этого Меган даже забыла, что Питер нравится ей. Ей хотелось задать только один вопрос: что, черт подери, происходит?

— Я попросил Теда меня подвезти, когда узнал про Бенедикта. Меган, возможно, нам обоим угрожает опасность. Мне очень жаль, что я впутал тебя в это дело.

Ну вот, это и произошло. Опасность, которую она чувствовала, превратилась в реальность, но ей каким-то непостижимым образом стало хорошо.

— Не говори глупостей. В эту историю втянул меня сам факт исчезновения Джен и убийца, уж не знаю, кто он на самом деле. Ты только пытался помочь.

— Да, но помог ли я тебе? Тоже мне помощь…

— Поживем — увидим, так ведь?

Впервые за этот вечер их взгляды встретились, и в его глазах Меган увидела такую глубину, какой не встречала до сих пор. Она почувствовала, что на душе у него лежит какое-то бремя, что он постоянно борется с чем-то, и это никак не связано с той опасностью, что им угрожает. Значит, и у него есть тайны, какие-то демоны живут в его душе.

«Какая дурацкая мысль», — упрекнула она себя.

Чайник засвистел на кухне. Только сейчас Меган заметила, что Тед смущен и обеспокоен.

«Бедняга», — подумала она.

Когда Меган вернулась с подносом, Тед поблагодарил ее с торжественным видом. Она почувствовала, что он, полицейский, так же, как и она, испытывает неловкость в присутствии Октавиана, хотя оба этого не осознают. Тед смотрел на Питера с огромным уважением на грани благоговения, и Меган видела это.

Питер каким-то образом объединял их с Тедом Гардинером Они как будто были. — слово, пришедшее ей на ум, звучало довольно странно — последователи. Меган не понравился ни образ Питера, возникавший при этом, ни сознание, что эта формулировка давала Питеру некую власть над ними. Она в сотый раз напомнила себе, что он всего лишь мужчина — и все тут.

Тут Меган сообразила, что, затаив дыхание, смотрит на Питера, тряхнула головой и, чтобы нарушить молчание, воцарившееся в комнате, произнесла;

— Итак. Кто-то хочет нас убить. И что же, черт подери, мы будем делать?

Питер взглянул на нее, и в его лице Меган не увидела и тени тревоги.

— Сегодня — ничего, — ответил он. — Завтра найдем человека, который всю эту кашу заварил, и зададим ему пару вопросов. А сегодня, если ты не возражаешь, я посплю у тебя на диване, на всякий случай.

Меган хотела было испугаться. Если все настолько серьезно, что Питер решил остаться, чтобы защитить ее, значит, ей действительно угрожает опасность. Но он был спокоен и уверен в себе, и она просто кивнула в ответ.

— Питер… — проговорил Тед.

Только сейчас Меган сообразила, что он почти все это время молчал.

— Ты уверен, что сможешь завтра выйти на улицу? Если хочешь, я сам попытаюсь найти этого типа, — продолжил полицейский, и в его голосе было слышно беспокойство.

— Спасибо, Тед. Я справлюсь. К тому же, если ты займешься этим делом, нам не избежать вмешательства управления, а их участие нам сейчас ни к чему.

— Ладно, если ты так уверен. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

Меган ничего не могла понять, это было написано у нее на лице. Питер ответил на ее вопрос прежде, чем она успела спросить.

— Это из-за солнца, — с мрачным видом сказал он. — Я не могу долго находиться под прямыми солнечными лучами. Поэтому, как правило, я и работаю по ночам. Понимаю, это звучит как дурацкая шутка, но я страдаю редкой болезнью кожи, это похоже на альбинизм. Солнечные лучи не причиняют мне вреда, но вызывают сильную боль. Я бы с радостью объяснил тебе, в чем причина моей болезни, но я и сам толком не понимаю. К счастью, врачи в этом разбираются, так что у меня есть средство, уменьшающее боль. Поэтому завтра мы первым делом отправимся в Бостонскую городскую больницу.

— Господи, — проговорила Меган. — Наверное, это ужасно.

— Ну, я живу с этим, сколько я себя помню, так что все не так плохо, как может показаться. О моей болезни знают всего несколько человёк, потому что, честно говоря, я не люблю привлекать к себе внимание и не переношу жалости. И тебе рассказал только потому, что утром ты все равно узнала бы об этом.

Меган хотела знать больше, но Питер заговорил с Тедом. Очевидно, он предпочитал больше это не обсуждать.

— Я сразу позвоню тебе, — сказал он Теду, и они направились в прихожую.

— И еще, Тед, — проговорил Питер, закрывая дверь, — знаешь, не стоит привлекать к этому делу управление, во всяком случае пока. Это только повлечет за собой еще большие жертвы.

Тед кивнул и собрался уже уходить, но остановился, будто вспомнил что-то.

— Я болван.

Питер устало улыбнулся.

— Не стану спорить.

— Я забыл сказать тебе, что уборщик, тот, что видел убийцу Мартина, пришел в себя. Думаю, ты захочешь с ним поговорить. Я все устрою.

Меган лежала в кровати, слушая, как Питер устраивается в соседней комнате. Она и раньше была озадачена, а сейчас и вовсе не понимала, что происходит. Питер производил на нее необычное впечатление. Ей казалось, что опасность, которая сейчас его… нет, их обоих окружает, можно потрогать руками, что она осязаема. Она осознавала, что боится. И не только того, кто хотел причинить ей вред, убить ее, но и Питера, пусть немного, Она не смогла бы объяснить почему. Он ей очень нравился и одновременно пугал, но, несмотря на это, она чувствовала себя спокойнее рядом с ним. Меган замерзла. Она включила, отопление посильнее. Казалось, с тех пор, как Питер перешагнул порог ее квартиры, в комнате стало холоднее.

Меган замерзла, ей было страшно, мысли путались, и ей никак не удавалось заснуть. И, прежде чем сообразила, что делает, она встала с кровати, открыла дверь спальни и остановилась на пороге в ночной сорочке и в носках. Питер смотрел на нее. Меган отчаянно захотелось убежать, спрятаться под одеялом, но тут Питер заговорил, и она замерла на месте.

Он лежал на диване, положив голову на руку.

— Что случилось?

Его тихий голос, прозвучавший совершенно спокойно, заворожил Меган. Она подошла и опустилась на колени.

— Наверное, я немного напугана, — услышала она собственный голос, а ведь ей хотелось сказать, что с ней все в порядке.

Впрочем, она знала, что он поймет, а быть может, уже понял, что с ней происходит.

Питер улыбнулся ей, словно маленькой девочке, которая хочет укрыться в постели родителей от страшной грозы.

Он все понял.

— Бояться нечего.

Меган была уверена: он догадался о том, что ее пугают не только убийцы, понял, что она чувствует и как сильно страшится именно этого чувства. Это было невероятно, но она не могла, справиться с собой: ее нестерпимо влекло к человеку, которого она шала не больше тридцати часов.

— Верь мне, — сказал Питер. — Здесь, даже в темноте, тебе нечего бояться. Не стоит пугаться теней. Ужас живет при дневном свете.

Питер погладил ее по волосам, и она уже не вслушивалась в то, что он говорит: тихий, ласковый голос успокаивал, приносил в душу умиротворение. Он поцеловал Меган в лоб, и ей стало невыносимо хорошо, когда она ощутила его губы на своей щеке. Потом, когда его губы коснулись ее щеки, ее губ, ее охватило желание. Меган чувствовала вкус его губ, удивительно холодных, прикосновение его языка… Никогда раньше, после той первой ночи с Дженет, она не хотела никого так сильно и так быстро. Питер целовал ее, его губы ласкали ее шею.

И вдруг все кончилось. Питер остановился.

Сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Не открывая глаз, он поднял голову, а Меган отчаянно хотелось, чтобы он продолжал.

— Думаю, — сказал он и открыл глаза, — тебе нужно отдохнуть. Уже почти утро, впереди нас ждет трудный день.

Меган улыбнулась, чтобы скрыть разочарование, как будто это было возможно. Он одумался. Он был с ней добр и пытался успокоить, ведь, в конце концов, он пришел, чтобы защитить ее от опасности. Но он от нее отказался, по крайней мере сегодня, и ей стало обидно. Меган чувствовала себя глупо, но все еще хотела его. И она дала себе слово, что следующий раз обязательно будет.

Когда Меган ушла в спальню, Питер глубоко вздохнул.

— Если бы еще немного… — прошептал он еле слышно.

Питер пообещал себе первым делом утром встретиться с Джорджем Маркопулосом. Он больше не может откладывать прием своего «лекарства».