Облако

Глава третья

Вокзальную улицу удалось пересечь с большим трудом. В южном направлении проезжая часть была почти пустой, зато в противоположную сторону одна за другой летели машины. Янна-Берта жестами остановила ближайшую, чтобы Ули мог спокойно перебраться на другую сторону. Водитель негодующе засигналил. Янна-Берта узнала его — он тренировал начинающих в клубе настольного тенниса. Сейчас, проезжая мимо и набирая скорость, он глянул на них волком.

Ехать вдоль колонны машин на расстоянии меньше метра было непросто. Водители и не думали, как положено, огибать велосипедистов, потому что слева мчались, сигналя, самые нетерпеливые.

Янна-Берта велела Ули ехать впереди, чтобы он всё время был перед глазами.

В Хюцдорфе, сразу за Шлицем, из боковой улочки выехали два автомобиля. За одним из них с лаем бежала собака. Машина исчезла вдали, и животное, жалобно скуля, прекратило погоню. Ули пришлось резко затормозить, чтоб не сбить собаку.

Он хотел приласкать её, но та огрызнулась, и он снова поспешил за Янной-Бертой.

— Всё равно как мы с Коко, — пробормотал Ули, и Янна-Берта заметила в его глазах слёзы.

На дороге было много знакомых ребят. Они кричали в открытые окна: «Привет, Ули! Привет, Янна-Берта!» Мимо них в полном составе проследовали семьи Хаймбахов, Эггелингов, Шмидтов, Треттнеров.

— Янна-Берта! — окликнула её госпожа Треттнер. — Где ваши родители? Нельзя же вам одним…

Янна-Берта успела разглядеть, как та пытается в чём-то убедить своего мужа.

Мимо проехали зубной врач, приветливый служащий Сбербанка, продавщица мясной лавки, всегда угощавшая ломтиком колбаски Кая и Ули, когда мама брала их с собой за покупками. Учительница Ули помахала им. Почтальон тоже проехал мимо, но не в жёлтом почтовом фургончике, а на своей личной машине. Некоторые отворачивались, узнав их, другие виновато пожимали плечами. В машинах не было ни малейшего местечка, все были забиты по самую крышу.

Перед автозаправкой очередь машин выстроилась в два ряда. Солнце сияло в безоблачном небе. Было совсем по-летнему тепло. Ули ныл, что хочет пить. Янна-Берта разрешила ему попить из канавы между деревнями Хюцдорф и Квек. Чистая там вода или нет — теперь не имело значения. Она тоже пила её. Они черпали воду горстями и сполоснули разгорячённые лица.

— Давай скорее! — торопила Янна-Берта.

— А я ещё никакого облака не вижу, — недовольно проворчал Ули, но всё же влез на велосипед и закрутил педалями.

Машина за машиной. Знакомые номера со всех окрестностей — Фульда, Фогельсбург, Бад-Нойштадт на Заале, Бад-Киссинген и, то и дело, Швайнфурт. Легковушки, грузовики, автобусы и мотоциклы. Как-то над ними пролетел полицейский вертолёт. Через закрытые окна машин доносилось невнятное бормотание радио. На верхнем багажнике одного старенького «гольфа» Янна-Берта заметила ночное туалетное кресло. Таким пользовалась бабушка Берта, когда лежала в больнице. Янна-Берта попыталась заглянуть внутрь салона, но стёкла отсвечивали, и машина ехала слишком быстро.

Квек, Римбах, Обервегфурт — деревушки среди мирного пейзажа. Долина Фульды — плоский участок дороги, ехать — одно удовольствие. Но уже сразу за Римбахом Ули начал уставать. Янне-Берте приходилось всё время поторапливать его. Было двадцать пять минут второго.

— Мне надо передохнуть, — взмолился Ули. — Хоть пять минуточек. Колени болят. И есть очень хочется.

Но Янна-Берта гнала его дальше, пока где-то между Римбахом и Обервегфуртом он не расплакался. А они не одолели ещё и полпути до Бад-Херсфельда. Оттуда Янна-Берта рассчитывала уехать поездом. Она знала, что там останавливается проходящий поезд на Гамбург. В Гамбурге жила Хельга — папина сестра.

— Ты просто слабак! — бросила в сердцах Янна-Берта. Но всё-таки дала ему пятиминутную передышку и достала хлеб с сыром. Ули бросил велосипед на траву и сам повалился рядом. Она протянула ему бутерброд с сыром и, пока он жадно глотал, стояла над ним и нервно поглядывала.

— Давай живей! — торопила она.

Волосы Ули растрепались, лицо было грязным от пота и пыли. Казалось, он вот-вот заснёт — глаза закрывались сами собой.

Янна-Берта вгляделась в небо на юге. Потом обратила внимание, что машины за её спиной едут гораздо медленнее. Ули тоже поднял голову.

— Пробка, — сказал он.

— Поехали, — скомандовала Янна-Берта. — Теперь мы быстрее. Пусть посмотрят, как мы будем обгонять их на двух колёсах.

Ули пришёл в восторг от этой мысли, вскочил в седло и с новыми силами нажал на педали. Янна-Берта с трудом поспевала за ним. Он гордо поглядывал на лица за стёклами автомобилей. Колонна всё замедляла ход, пока наконец не поползла с пешеходной скоростью. Какая-то мамаша переругивалась с мальчиком, ровесником Ули: он приоткрыл дверцу и писал прямо на ходу. Один водитель грозил другому, обогнавшему его и пытавшемуся тут же втиснуться прямо перед его машиной. Какая-то женщина опустила боковое стекло и, тыча пальцем в южную сторону, кричала:

— Вон оно! Оно идёт!

Она уверяла, что чувствует какой-то странный запах. Груднички орали во весь голос, матери прижимали к себе детей. В одной из машин молились.

Когда Янна-Берта и Ули добрались до въезда в деревню Обервегфурт, колонна пришла в движение — машины сворачивали направо и устремлялись по мосту через Фульду на другую сторону долины, чтобы там снова повернуть на север. Янна-Берта отлично знала все уголки долины. Она занималась в кружке следопытов в Бад-Херсфельде. Вот уже два года по пятницам во второй половине дня она путешествовала по этим дорогам на автобусе, а если было не слишком жарко — на велосипеде.

— Мы тоже через мост поедем? — крикнул Ули.

Янна-Берта ответила отрицательно. Дорога по противоположному склону, шедшая на север, была слишком узкой. Там машины оттеснят их в кювет.

На шоссе уже обе полосы были забиты еле ползущим транспортом. Встречных машин не наблюдалось. Да и кому нужно на юг, прямо под облако?

Они нагнали туалетное кресло. Теперь оно стояло на обочине. Старая женщина в цветастом халате сидела на нём, другая, помоложе, склонилась над ней, прикрывая от посторонних взглядов. Ведра под креслом не было. Старушка стонала.

Между Обервегфуртом и Унтервегфуртом с багажника Ули свалился мишка. Янна-Берта с трудом приладила его снова, проклиная про себя эту ухмыляющуюся плюшевую животину.

Вскоре на горизонте показался мост, по которому автобан пересекал долину Фульды. Но Янна-Берта и Ули не смотрели вдаль, они рассматривали машины, не так давно проносившиеся мимо них, а теперь застрявшие в пробке. За Унтервегфуртом они сами обогнали владельца супермаркета, почтальона, учительницу Ули, продавщицу из мясной лавки…

— Вы что, одни тут? — спросила учительница в щёлку приспущенного стекла.

Когда Ули кивнул, она воскликнула:

— Давайте сюда! Если сесть на чемоданы и пригнуть голову, места хватит!

— Нет, — крикнул в ответ Ули, — мы теперь быстрее вас!

Там, где дорога упиралась в федеральную трассу № 62, Янна-Берта увидела, почему транспорт еле движется. Сдвоенная колонна доползала до автобана и застывала там. На мосту образовалось одностороннее движение. По той полосе, что шла через Фульду и Швайнфурт на Вюрцбург, транспорт полз в противоположном направлении.

— Посмотри на мост! — крикнула она Ули. — Совсем с ума посходили!

На соединении федеральной трассы с автобаном несколько полицейских пытались навести хоть какой-то порядок. Но их указаниям следовали лишь немногие водители. Полицейские суетились между машинами, ругаясь и размахивая руками. Выглядели они жалко. Янна-Берта была удивлена — она всегда уважала полицию и не привыкла видеть её беспомощной. На развязке, выводящей шоссе на автобан, движение замерло. По автобану катился сплошной поток, и почти никто не пропускал машины, пытающиеся встроиться в него. Внизу нарастал хаос.

Громко кричала женщина за рулём маленького «фиата», оттёртого на обочину, с заднего сиденья ей вторили трое детишек. Другие две машины стояли, намертво заклинив друг друга. Но никому не было до этого дела. Очевидно, водители их бросили. И теперь они мешали въезду на автобан. Ули притормозил, разглядывая их. Когда Янна-Берта поторопила его, он огрызнулся:

— Может, и ты облако видишь? Отвяжись!

— Отрава невидимая, — сказала Янна-Берта. — Её разглядеть невозможно.

Ули бросил недоверчивый взгляд на небо, но поехал дальше.

Несколько автомобилей, уже въехавших на развязку, развернулись прямо на склоне и взяли курс на Бад-Херсфельд. Дорога на Нидераулу была широкой и ровной, прямо как гоночная трасса, но и тут машины не могли развить более пятидесяти километров в час. Колонна ползла на север в два ряда, потом образовался и третий. Одинокому джипу, пробивающемуся навстречу, пришлось выехать на обочину.

Янна-Берта не сводила глаз с Ули. Он двигался всё медленнее, опасно виляя. Ей стало жалко брата. Он так вспотел! Ветер давно стих, навалилась давящая духота. Рубашка Ули под мышками и на спине промокла насквозь. Куртку он давно прицепил к багажнику.

На подъезде к Нидерауле Янна-Берта увидела, что люди оглядываются, высунув головы из машин. Они перекрикивались, делясь ещё одной тревожной новостью: на юге собиралась гроза, двигавшаяся следом. Только что сообщили, что вся предполагаемая зона радиоактивных осадков, шириной около пятидесяти километров, подлежит эвакуации. Из чистой предосторожности, чтобы избежать возможного риска.

— Вот тебе на! — вскрикнул Ули, показывая на юг. — Её, наоборот, очень даже видно!

Из отдельных выкриков и обрывков радиосводок, которые ей удавалось уловить на ходу, Янна-Берта пыталась составить картину истинного положения вещей.

— Чистая предосторожность? — услышала она голос молодого человека. — Не смешно! Небось, нас давно уж всех накрыло.

— Я больше вообще ничему не верю! — воскликнула женщина, ехавшая на прицепе за трактором. Рядом с ней на груде пожитков сидело несколько ребятишек. Когда Янна-Берта и Ули поравнялись с прицепом, женщина окликнула их:

— Вы одни? Залезайте к нам. Места хватит!

Янна-Берта поблагодарила и покачала головой. На двух колёсах у них сейчас было преимущество. Да она и не знала, куда направляются люди на тракторе. У них с Ули цель была определённой — вокзал в Бад-Херсфельде.

В Нидерауле всё кипело, как в растревоженном муравейнике. На всех боковых улицах люди тащили вещи в машины, мужчины устанавливали на крышах багажники, вокруг мельтешила детвора. Перед одним домом Янна-Берта увидела микроавтобус, на крыше которого была навалена гора чемоданов и перин. Двое мужчин с детьми стягивали багаж ремнями, женщина упихивала в автобус половину свиной туши. Янна-Берта невольно подумала, что это гастарбайтеры, но все, кто возился возле автобуса, говорили по-немецки. Они то и дело поглядывали на небо.

Вдруг Ули громко вскрикнул — в одном из палисадников какой-то мужчина застрелил своего колли.

Перед автозаправкой на выезде очередь из машин заняла весь тротуар. Янне-Берте и Ули пришлось слезть с велосипедов, чтобы протиснуться вперёд. У заправочной колонки подрались двое. Ули не решался пройти мимо. Тогда Янна-Берта ухватила свободной рукой руль его велосипеда и потащила за собой.

Четырнадцать часов восемь минут. Ещё две деревушки и одна усадьба лежали между Нидераулой и Бад-Херсфельдом. Янна-Берта всё время подгоняла Ули. Но она начала сомневаться, осилит ли он весь путь. Возможно, ей не останется ничего другого, как бросить второй велосипед и посадить брата на свой багажник. Потом, в поезде, он сможет спать сколько угодно.

— Ты едешь намного лучше, чем я ожидала! — крикнула она ему. — Мне казалось, такая дистанция тебе не по силам.

Она не врала. Ули был маленьким для своего возраста, к тому же часто болел. Хоть какой-то цвет лица у него появился, только когда он пошёл в школу. Но зато у него была сильная воля.

— Подумаешь! — фыркнул он и сильнее приналёг на педали.

Надежда Янны-Берты росла. Остались всего две деревни да пригород Бад-Херсфельда Айхоф. Вдали уже виднелись первые городские дома. Она обернулась. Горизонт на юге потемнел.

— Если мы ещё не словили эту гадость, — крикнул через плечо своему пассажиру проезжающий мотоциклист, — то уж с грозой точно огребём по полной!

Когда ребята добрались до Байерсхаузена, поток автомобилей двигался со скоростью пешеходов. Мотоциклисты съезжали на просёлочные дороги и мчались между пашнями и выгонами для скота. Несколько мужчин сталкивали в кювет машину, её владелец пытался помешать им.

— Всего один литр! — кричал он в отчаянье. — Одного литра хватит до ближайшей заправки!

Устранив препятствие, мужчины вернулись в свои машины и поехали дальше. В машине, наполовину сдвинутой в кювет, виднелись две старые женщины. Янна-Берта несколько раз оглянулась и увидела, как водитель помог им выбраться и повёл их дальше пешком.

На другой стороне дороги она заметила ещё две брошенные на обочине машины. В них никого не было. А вскоре за Байерхаузеном одна семья бросила свою машину прямо посреди проезжей части и пересела в другую, видимо, к своим друзьям или знакомым. Ехавшие за ними водители ругались им вслед.

Янна-Берта думала о маме с Каем. В поезде они уже или нет? Сидеть в вагоне, иметь возможность передохнуть, зная — ты спасён! И что с Йо? Она ведь уже столько часов на ногах в своей белой униформе. А может, у неё даже не было времени переодеться в одежду медсестры? Наверное, она просто нацепила на рукав повязку Красного Креста. И уж точно не думает о собственной безопасности.

Янна-Берта невольно вспомнила одну демонстрацию. Местная жительница разлеглась на подоконнике открытого окна, подсмеиваясь над демонстрантами. Тогда мама крикнула ей:

— А если однажды над вами разразится Великий Мор, вы и тогда останетесь возлежать на окне?

Великий Мор… Янна-Берта попыталась представить себе это. Она видела фотографии Хиросимы, слышала о выпадении волос, кровотечениях и опухолях, лейкемии и неодолимой рвоте. Из всех этих ужасов её больше всего пугало выпадение волос. Замечать любопытные или жалостливые взгляды, устремлённые на твою лысую голову!

Как там Йо сейчас посреди этого «великого мора»? Умирают ли на её руках люди? Или она сама умирает? Янна-Берта попробовала представить себе надгробие с надписью «Йоганна Гельберт». Или Йо Гельберт? Или Янна Гельберт?

Когда Йо была ещё совсем молодой, у неё был друг, который называл её Янной. Он был её первым парнем. Они собирались пожениться после войны, но он погиб в последний месяц войны, в мае сорок пятого.

Нет, воображение отказывало Янне-Берте. Она постаралась отогнать от себя мысли о Йо.

На юге громоздились грозовые тучи. Они угрожающе нависли над крышами Нидераулы.

— Смотри, там горит! — Ули махнул рукой в сторону Асбаха, где поднимались, быстро разрастаясь, серо-коричневые клубы дыма, и поехал быстрее.

В Асбахе люди, свернувшие перед Оберфуртом на другую сторону долины, пытались снова выехать на федеральную трассу.

Двойная автоколонна, тянувшаяся через всю деревню до другой стороны долины, упиралась в перекрёсток, на котором столкнулись друг с другом пять машин. В том числе автобус с прицепом, полыхавший ярким пламенем. На тротуарах по обеим сторонам дороги стояли пассажиры легковушек. Они яростно жестикулировали и кричали кто во что горазд. Янна-Берта поняла, что водитель автобуса попытался пробиться через перекрёсток нахрапом. Теперь горящий автобус развернуло, и он перегородил почти всю федеральную трассу. Лица ребятишек пылали от близкого жара. Воняло горящей краской и резиной, а пассажиры автобуса — пожилые участники послеобеденной экскурсии с непременной чашечкой кофе в программе — испуганно жались на обочине.

Пробка на основной трассе, пробка на второстепенной. Ули заткнул уши, чтобы не слышать какофонию сигналов. Он стоял не слезая с велосипеда, расставив ноги, и не сводил глаз с пламени.

— Надо двигаться дальше! — бросила Янна-Берта через плечо.

Чей-то мерседес прокладывал себе дорогу через тщательно прополотый цветущий палисадник. Он переехал клумбу анютиных глазок и вдавил в газон садовых гномиков. Потом увяз в рыхлой земле, и его колеса закрутились вхолостую на одном месте. За перекрёстком, за покорёженными машинами и клубами дыма, на дороге к Бад-Херсфельду, Янна-Берта заметила промежуток в автомобильной лавине, метров сто, не более. Должно быть, мерседес стремился туда. Вслед за ним уже выстроились машины. Несколько человек пытались вытолкнуть его из палисадника и расчистить путь для себя.

Со стороны Бад-Херсфельда показался бело-зелёный полицейский автомобиль. Никто не уступал ему дорогу. Он пробирался вперёд по обочине. Перед забитым машинами перекрёстком он затормозил и развернулся поперёк дороги. Из него выпрыгнули трое полицейских. Один поднёс ко рту мегафон и прокричал:

— Движение всех видов транспорта по шестьдесят второй федеральной трассе от этого места и до Бад-Херсфельда с этой минуты запрещено! Город эвакуируется!

— Нам нужно на вокзал! — выкрикнул кто-то.

— Это бессмысленно! — прогрохотал в мегафон полицейский. — В городе паника. Движение общественного транспорта парализовано.

— Сплошной блеф! — крикнул кто-то из мужчин. — Сказки!

— И куда же прикажете нам деваться? — визгливо вступил женский голос.

Люди, возившиеся с мерседесом, продолжали своё дело и вскоре вытолкали его из палисадника через тротуар на проезжую часть. За ним последовали другие машины.

— Стоять! — рявкнул полицейский в мегафон. — Здесь никто не проедет!

— Это мы ещё посмотрим! — крикнул в ответ мужчина, владелец мерседеса, и направил машину прямо на полицейского.

Янна-Берта увидела, как полицейский вытащил из кобуры пистолет.

— Уходим отсюда, — сказала она Ули. — Попробуем по просёлку.

Когда они уже ехали по тропинке на окраине, до них донеслись выстрелы и громкие крики.

— Они что, кого-то застрелили? — крикнул, обернувшись, Ули.

— Наверняка стреляли в воздух, — ответила Янна-Берта.

Она бросила взгляд на грозовой фронт, велела Ули остановиться и снова надеть куртку. Накинула капюшон ему на голову и оделась в куртку сама.

— Зачем это? — возмутился Ули. — Я и так мокрый как мышь!

Но Янна-Берта настояла, чтобы он остался в капюшоне. Тут Ули заныл, что с места не сдвинется, если сейчас же чего-нибудь не попьёт.

— Там впереди Фульда, — сказала Янна-Берта, не будучи уверена, так ли это на самом деле. — Там и попьёшь.

Ули промолчал. Может, не поверил? Или совсем выдохся, так что и отвечать сил нет?

— Давай-ка садись ко мне на багажник, — сказала она.

— А как же мой велик?

— Оставим здесь.

— Мой велик? Ни за что!

Он снова приналёг на педали.

За последними домами они наткнулись на железнодорожную насыпь, тянувшуюся параллельно федеральной трассе в сторону Бад-Херсфельда. Между насыпью и полем шла неширокая дорожка. Янна-Берта решила двигаться по ней. Вряд ли кто-нибудь, кроме них, здесь поедет, для машин она слишком узка.

Теперь она ехала рядом с Ули. Из-за разросшейся травы им приходилось двигаться медленно и осторожно. Ули пыхтел и постоянно вытирал рукавом глаза и нос.

Вдалеке Янна-Берта услышала шум мотора. Обернувшись, она увидела вереницу машин, свернувшую с трассы в их сторону. Они громко сигналили, проезжая деревню. Две машины попытались проехать напрямик через пашню, но увязли в сырой весенней земле. Какой-то грузовик свернул было на просёлок, но развернулся и исчез за деревенскими домами.

Дорожка постепенно сужалась, по обе её стороны стеной стояла крапива, хлеставшая Ули по лицу. Наконец тропинка совсем заглохла, и они упёрлись в забор какого-то выгона.

Ули заплакал, и Янна-Берта сама готова была расплакаться. Они слезли с велосипедов и бросили их. Янна-Берта уже раскаивалась, что не поехала с Йорданами. Ули обхватил её руками, и она обняла его. Что дальше? Возвращаться в деревню и искать другой путь на север?

Было уже почти три часа дня.

Вдруг они услышали шум моторов за железнодорожной насыпью. Подняв велосипеды, они потащили их вверх по откосу. Янна-Берта оступилась и съехала немного вниз. Ули первым оказался наверху.

— Янна-Берта! — воскликнул он возбуждённо. — Там внизу отличная дорога — прямо шоссе!

Перетаскивая велосипед через край насыпи, она успела заметить, как Ули по ту сторону железнодорожного полотна вскочил в седло, услышала, как внизу проехала машина. Когда она переносила велосипед через рельсы, её взгляду открылось огромное цветущее поле рапса, до этого скрытое насыпью. Оно всё светилось!

Потом она увидела, как Ули торжествующе поднял руки и пустил свой велосипед с противоположного откоса.

— Осторожно! — вскрикнула она. — По щебёнке так нельзя…

А он уже летел вниз головой прямо на широкую дорогу, по которой с бешеной скоростью мчалась машина. Велосипед тоже перевернулся. Мишка вылетел из багажника и остался лежать у подножия насыпи.

— Ули! — закричала Янна-Берта.

Водитель автомобиля не притормозил. Раздался глухой удар, и машина скрылась вдали, оставив за собой длинный шлейф пыли.