Облако

Глава четвёртая

Оцепенев от ужаса, Янна-Берта стояла на железнодорожной насыпи. Пыльная завеса осела, и там внизу лежал Ули. Неподалёку валялся его плюшевый мишка, а рядом — велосипед. Только вилка была погнута. Заднее колесо ещё крутилось. Голова Ули, скрытая капюшоном, лежала как-то неестественно плоско в луже крови, расползающейся прямо на глазах. Янна-Берта швырнула свой велосипед, бросилась вниз с откоса и присела возле Ули. Она погладила его руку, ещё совсем тёплую. Она не обернулась на вереницу машин, едущих от деревни. Здесь лежал Ули. Никто не имел права здесь проехать. Она осталась сидеть на корточках посреди дороги.

Передний автомобиль остановился. Из него выскочили бородатый мужчина и женщина с рыжими волосами. Им яростно сигналили сзади. Всё громче и громче. Рыжеволосая подняла Янну-Берту с земли.

— Вы, наверное, тоже хотели попасть на бадхерсфельдский вокзал? — спросила она.

— Садись, — сказал бородатый. — Мы возьмём тебя с собой. Дети потеснятся.

— Вместе с Ули, — проговорила Янна-Берта.

— Ули? — переспросила женщина. — Ты думаешь…

Янна-Берта вскинула голову и бросила на женщину дикий взгляд.

— Он мой брат! — крикнула она.

— Ты ему уже ничем не поможешь, — сказал мужчина. Какофония автомобильных сигналов нарастала. Кто-то выкрикнул:

— Освобождай проезд, не то мы вам поможем!

— Он должен с нами, — шептала Янна-Берта. — Он должен с нами…

— У них вот-вот сдадут нервы! — крикнул бородатый. Он отбросил велосипед Ули, поднял мальчика, сделал несколько шагов по рапсовому полю и опустил на землю. Когда он вернулся, вся его рубашка была в крови.

— Нет! — закричала Янна-Берта. — Нет!

Она хотела броситься к рапсовому полю, но женщина крепко держала её. Янна-Берта вырывалась, беспорядочно колотя руками, пока бородатый не влепил ей звонкую пощёчину. Тогда она сникла и позволила отнести себя в машину.

На заднем сиденье жались друг к другу три маленькие девочки.

— Живо! — скомандовала рыжеволосая. — Они сейчас набросятся на нас!

Они с мужем вскочили в машину, хлопнули дверцами и рванули с места, следом — остальные автомобили.

Вся остановка заняла не более трёх минут. Оба молчали. Дети тоже притихли. Янна-Берта ничего не воспринимала.

Лишь когда машина остановилась на травянистом берегу Фульды и женщина высадила маленьких девочек, Янна-Берта подняла голову и огляделась. Неподалёку стояли дома. Должно быть, Бад-Херсфельд. Слышались раскаты грома.

— Давай с нами, — предложила рыжеволосая. — Одна ты здесь пропадёшь.

Она протянула руку, и Янна-Берта сделала то, что от неё хотели. Она слышала всё, что говорили, словно сквозь толстую стену. Бородатый вытащил из багажника набитый рюкзак и одним движением закинул за спину. Среднюю девочку, лет пяти, он посадил себе на плечи. Рыжеволосая подхватила самую младшую, с пустышкой во рту, и усадила в кенгурушку. Старшую, примерно того же возраста, что и Ули, она взяла за руку. Мужчина запер машину, и они быстрым шагом двинулись к центру города. Янна-Берта оглянулась — между деревьями виднелись стены замка Айхоф. Пейзаж сиял пятнами разбросанных повсюду рапсовых полей.

— Держись за Сюзанну, — бросила ей женщина, — а то потеряешься.

Янна-Берта дала руку старшей девочке. Она брела как во сне, шаг за шагом. Перед ними лежал Бад-Херсфельд.

— Теперь тебе придётся пробежаться, — сказал бородатый Сюзанне. — Если мы не поспешим на вокзал, облако догонит нас.

— Но ведь мы можем укрыться, когда пойдёт дождь, — возразила девочка, запыхавшись.

Женщина выразительно взглянула на мужа и сказала:

— Ты права, Сюзанна. Но если мы промокнем, то схватим насморк.

Мужчина покачал головой, на мгновение показалось, что он хочет возразить жене, но он лишь повторил:

— Давай, Сюзанна, пробежимся немножко!

Сюзанна расплакалась, и малышка на отцовских плечах разревелась за компанию.

Они припустили бегом.

— Ты в Бад-Херсфельде ориентируешься? — спросила женщина.

Янна-Берта кивнула.

— Она тут ориентируется! — крикнула рыжеволосая мужу, который отставал на несколько шагов. — Слава богу!

И, обернувшись к Янне-Берте, приказала:

— К вокзалу, слышишь? Кратчайшим путём! Они сперва эвакуируют местных жителей, но скажем просто, что мы местные. В такой суматохе проверить это невозможно, а с четырьмя детьми не может быть много вопросов. У кого сегодня вообще четверо детей?

— Четверо? — переспросил бородатый.

— Ты что, не соображаешь? — рассердилась женщина. — Она наша старшая дочь!

— Ну конечно! — ответил мужчина.

— Если тебя спросят, — обратилась женщина к Янне-Берте, — мы Краннеры из Бад-Херсфельда. Просто вспомни про «кран». И зови нас «мама» и «папа».

— Нет! — воспротивилась Янна-Берта.

— Ну это же не всерьёз, — бросила женщина, тяжело дыша, но не сбавляя ход. — Только чтобы побыстрее выехать. Это для твоей же пользы. Мы не собираемся отбирать тебя у твоих родителей.

Янна-Берта покачала головой.

— Ну ладно, — нетерпеливо сказала рыжеволосая. — Тогда называй его Берт, а меня Марианна. А это Сюзанна, Нина и Анника.

Голос доносился до Янны-Берты откуда-то издалека. Она рассеянно кивнула.

— А ты? — спросила женщина. — Как тебя зовут?

— Ули… — пробормотала Янна-Берта.

— Ули? Ульрика? Стало быть, Ульрика Краннер, по крайней мере пока мы не сядем в поезд, — постановила Марианна Краннер.

Янна-Берта обернулась. Чёрная туча угрожающе вздымалась на юге, краем подбираясь к самому солнцу. Грозовой фронт широко раскинулся над сочной зеленью майского пейзажа. Гулко перекатывался гром.

— Хватит всё время оглядываться! — прикрикнул на неё Берт Краннер. — Детей пугаешь.

Янна-Берта послушно стала смотреть вперёд. Эти окраинные районы были ей незнакомы. Но тут она увидела возвышающуюся над городом башню бывшего монастыря. Два года назад, когда Янна-Берта занималась в кружке следопытов, она всегда ориентировалась на эту башню, чтобы отыскать место сбора. Словно в трансе девочка шла к башне мимо рядов коттеджей и садов с беседками, через ухоженные кварталы, не воспринимая происходящего вокруг.

Лишь оказавшись в центре города, она ощутила царившее здесь лихорадочное напряжение. Со всех сторон слышались нетерпеливые автомобильные сигналы, вой пожарных и полицейских сирен нарастал и снова тонул в общем гаме. Из общего гула голосов вырывались отдельные окрики и вопли. По улицам грохотала военная техника.

Краннеры и Янна-Берта переходили городское кольцо. Здесь машины стояли бампер к бамперу, в том числе много автобусов, набитых детьми. Никто из водителей уже не останавливался перед пешеходными «зебрами». Людям приходилось исхитряться, чтобы проложить себе дорогу сквозь сплошной поток машин.

Неожиданно весь транспорт пришёл в движение, несмотря на красный сигнал светофора. Машины, яростно сигналя, ехали прямо на семейство Краннеров, пытавшихся пересечь дорогу. Янна-Берта при виде надвинувшегося на неё автомобиля вскрикнула и прыгнула на тротуар, дёрнув за собой Сюзанну. Та потеряла равновесие и ободрала об асфальт коленки.

— Только этого не хватало! — всплеснула руками мать. — Шагай дальше, Сюзанна, тогда будет не так больно.

Повсюду грузили, тащили, суетились. Чем ближе Краннеры подходили к вокзалу, тем больше людей спешили в туже строну. Кто-то с тяжёлой поклажей, кто-то вообще без всего, многие в нарядной одежде, иные в том, в чём выскочили из кухни или мастерской. Одна женщина в меховом манто и шляпе цокала на высоких каблуках по другой стороне улицы, волоча два огромных чемодана. Другая, пробегавшая мимо них, забыла застегнуть сзади молнию на платье. Маленькая девочка тащила куклу, которая была больше её самой. Старушка прижимала к груди корзинку с пекинесом. Турок тащил на спине швейную машинку.

Сюзанна споткнулась о перевязанный верёвкой свёрток, лежащий посреди тротуара, судя по всему ничейный. Она упала на кровоточащую коленку, жалобно расплакалась, и больше не хотела, чтобы её тянули за руку. Тогда Янна-Берта взяла её на спину.

Трещали свертывающиеся жалюзи. Большинство магазинов уже закрылось. Наряд федеральной пограничной охраны патрулировал пешеходную зону, его осаждали люди, которые нуждались в совете или информации. Но мужчины в форме только пожимали плечами.

— Автобусного сообщения нет, — сказал один. — Все дороги забиты. Идите на вокзал. Там хоть какой-то шанс остался.

Перед вокзалом было столпотворение. У главного входа крики, ругань, давка. Сотрудники Красного Креста о трудом пробирались сквозь толпу. Дети орали. Несколько полицейских и железнодорожников пытались навести порядок. Но никто не выполнял их указаний, на них попросту не обращали внимания.

— Сейчас польёт! — донеслось до Янны-Берты. — Всё прямо на нас и выльется!

— Дети! — причитала одна женщина. — Хоть о них подумайте! Хотя бы детей пропустите!

— Здесь нам не пробиться, — разочарованно протянул Берт.

Со всех сторон валом валили люди, теснились у главного входа и снова расходились направо и налево, ища возможности пробраться на вокзал. Краннеры тоже подались вдоль здания вокзала в северную сторону. Перед решётчатыми железными воротами и ажурной кирпичной стеной, отделявшей перрон от привокзальной площади, начались волнения. Стена была невысокой, и отверстия между кирпичами давали опору для ног. Поэтому несколько мужчин разоружили двух полицейских, пытавшихся с помощью дубинок помешать толпе перелезть через стену или выдавить ворота. Теперь путь к стене был свободен. С ликующими криками толпа бросилась на штурм.

Этим вихрем подхватило и семейство Краннеров вместе с Янной-Бертой. Они пробились к самой стене. Через отверстия в кладке Янне-Берте удалось разглядеть над головами ожидающих на перроне верхнюю часть пассажирского поезда. На крышах вагонов, тесно прижавшись друг к другу, сидели люди. Янне-Берте бросились в глаза двое мужчин в белых рубашках при галстуках. Рубашки были изорваны и грязны. Рядом пристроилась женщина в одной туфле.

Тут поезд медленно тронулся в северном направлении. Люди на перроне кричали ему вслед, грозили кулаками, бежали за ним. Несколько молодых людей повисли на открытых окнах и тамбурных поручнях.

Берт снял Нину с плеч, передал её жене и сбросил с себя рюкзак. Он взобрался на стену и велел, чтоб ему подавали наверх всех детей по очереди. С той стороны их принимал какой-то доброжелательный мужчина. Янна-Берта была неплохой спортсменкой и перелезла через стену сама. Пыталась перебраться через стену и Марианна, но она была полненькой и боязливой. Она напрасно промучилась всё время, пока муж занимался детьми, которые теперь стояли по ту сторону стены, вцепившись друг в дружку и громко крича.

— Пригляди за детьми, — сказал бородатый Янне-Берте и передал ей на руки младшую. Он втиснул их всех под козырёк вокзального здания, приказал Янне-Берте не сходить с места и перелез обратно через стену.

В это время сквозь массу ожидающих на перроне пробились служащие пограничной охраны и заблокировали её, не позволяя никому больше перелезать со стороны площади.

До Янны-Берты донеслись страшные крики протеста людей, лишившихся надежды спастись. Ей даже показалось, что она расслышала голос Берта. Маленькая Анника у неё на руках орала как резаная, — видимо, лицо Янны-Берты казалось ей чужим и угрожающим. Нина вцепилась в Сюзанну, Сюзанна — в Янну-Берту. Толпа на перроне прибывала. Наверное, тут имелись какие-то другие лазейки. То и дело голову Анники задевали выпирающие рюкзаки и чьи-нибудь спины. Янна-Берта опустилась на корточки, чтобы уберечь малышку. Нина с Сюзанной тоже присели рядом, спиной к вокзальной стене, упёршись подбородками в колени. Одна женщина споткнулась о них и упала на Янну-Берту. Испугавшись, Нина вскрикнула и стала громко звать родителей. Янна-Берта снова поднялась. Она в отчаянии всматривалась в сторону кирпичной стены. Когда же явятся эти Краннеры? Или военные не пропустили их?

Рядом с Янной-Бертой протискивался сквозь толпу железнодорожный служащий. Его осаждали вопросами.

— Мюнхенский экспресс? — переспросил он какую-то женщину. — Размечтались! В Хюнфельде дорога перекрыта — состав врезался в дрезину. К тому же окрестности Швайнфурта блокируются. Туда ни один поезд не пустят. Вся местность сильно заражена.

— А как же мы?! — выкрикнуло одновременно несколько голосов.

— Сюда подгонят составы из Бебры, — ответил он и попытался пройти дальше. — Первый уже на подходе.

— У меня муж инвалид, неходячий! — причитала женщина, удерживая железнодорожника за рукав. — До вокзала я еле довезла его на коляске. Как мне с ним через эту толпищу пробраться?

Служащий пожал плечами, высвободил руку и раздражённо крикнул:

— Вы должны соблюдать спокойствие — иначе вообще никакого выхода!

Новая информация молниеносно распространилась по перрону.

Янна-Берта подумала о маме. И о Кае, который был немногим старше Анники у неё на руках. Успели ли они вырваться или все ещё сидели в западне? А Йо?

Вдруг все лица дружно обернулись на север — к вокзалу задним ходом подавали грузовой состав. Частично открытые платформы, частично вагоны для перевозки скота. Люди на перроне с криками стали пробираться вперёд. Янну-Берту с детьми оттеснили от вокзальной стены, людской водоворот увлек её в сторону поезда, и она, оглядываясь, кричала:

— Ну давайте же! Пожалуйста, за мной! — судорожно пытаясь вспомнить фамилию маленьких девочек. — Ну же!

Краем глаза она заметила, как бессчётное количество рук ухватилось за решётку ворот в стене и принялось её трясти. С внутренней стороны её пытались удержать служащие пограничной охраны. Раздался скрежет, железом били по железу Больше она ворот не видела. Дети визжали от страха. Их толкали и пихали со всех сторон.

— Держитесь крепче за меня, — крикнула Янна-Берта. — Не отпускайте! Мама с папой сейчас придут!

Первой она потеряла Нину. Её жалобный крик потонул в общем гвалте. Слышен был только пронзительный вопль: «Сюзанна!»

Потом не удержалась Сюзанна и вмиг затерялась среди чемоданов, юбок и ног.

Янна-Берта прижала Аннику к себе, выкрикивая имена девочек и пытаясь устоять против напирающей людской лавины. Она получала тычки, её ругали на чём свет стоит. Ей стоило большого труда удержаться на ногах. У ворот слышались ритмичные команды: «Раз, два — взяли! Раз, два!..»

В отчаянных попытках обнаружить где-нибудь светлые головки Янна-Берта обернулась. И увидела, как ворота внезапно распахнулись — их выдавила толпа, хлынувшая на перрон и сметавшая всех на своем пути. В том месте, откуда только что были слышны крики Нины, образовался водоворот. Люди беспорядочно размахивали кулаками, падали, вставали, наступали на других, ещё лежавших. Янне-Берте удалось протиснуться обратно к стене вокзального здания. И в этот же момент к ней прибило Краннеров. Она ещё не успела перевести дух, как Берт выхватил у неё Аннику.

— А где остальные? — крикнула Марианна. — Остальные!

Янна-Берта молча указала на хаос, творящийся между воротами и поездом. Мать маленьких девочек разрыдалась. С искажённым от гнева лицом она схватила Янну-Берту за плечо и затрясла:

— Ты!.. Ты!.. — выкрикивала она.

Янна-Берта засмеялась. Она сама будто со стороны слышала, как смеётся, — это был пронзительный, судорожный, безумный хохот. И никак не могла остановиться. Всё хохотала помимо своей воли. От смущения она спрятала лицо в ладонях и сорвалась с места. Она спотыкалась о чемоданы, баулы, детей, пробиваясь наперекор засасывающему потоку, через дыру в стене, сквозь плотную толпу, всё ещё валящую на перрон, — на привокзальную площадь.

Туда как раз въезжали танки. Подлетел вертолёт и принялся, громко стрекоча, кружить над вокзалом. Где-то в городе слышались выстрелы.

Янна-Берта помчалась вперёд, не думая о направлении. Её полный отчаяния смех растворился в грохоте вертолёта и грома. Она бежала прямо во мрак, заволокший всё небо, прямо навстречу первым каплям грозы.