Обольщение в красном

Глава 19

Спустя четыре дня Себастьян пришел к выводу, что даже покорная и страстная жена устает, когда муж постоянно ее использует. Ну а поскольку он был не в состоянии сдерживать себя в этой идиллической ситуации, когда ровным счетом ничего вокруг не происходило, то Себастьян сообщил слугам, что они с Одрианной возвращаются в Лондон.

После ночи, проведенной в гостинице, Одрианна наконец-то пришла в себя. И заметила, что возвращаются в Лондон они не по той же дороге, по которой приехали в провинцию.

— Мы же в Миддлсексе, — сказала она, осматривая проплывавшие мимо фермы и дома. — И мы совсем недалеко от Камберуорта.

— Ну, поскольку мы ездим туда-сюда, то я решил, что ты, должно быть, захочешь увидеть своих старых друзей.

Одрианна довольно улыбнулась. Себастьян ощутил себя великодушным монархом, который удовлетворил ее прошение.

Однако улыбка жены быстро погасла.

— Не думаю, что это будет радостная встреча, — промолвила Одрианна. — Мне ведь придется поговорить с Селией. Я не написала ей до отъезда, потому что не могла решиться на это и не находила нужных слов.

— Тебе будет проще, когда ты ее увидишь, — заметил Себастьян.

Как только экипаж остановился, навстречу им из дома вышла миссис Джойс. Обняв Одрианну, она поздоровалась и с ее супругом.

— Я пойду, — сказала Одрианна, поднимая глаза на Себастьяна. — Мне нужно поговорить с Селией наедине, Дафна.

— Тогда пока. Уверена, что Лиззи тоже не будет вам мешать.

— А я подожду тебя здесь, понаслаждаюсь чудесной погодой, — сказал Себастьян. — Когда будешь готова ехать, ищи меня в саду. А вы не присоединитесь ко мне, миссис Джойс? Кажется, где-то в саду был портик.

Миссис Джойс прошла в сад. А Одрианна направилась в оранжерею. Сквозь стекло было видно, как она здоровается со своими подругами Лиззи и Селией.

Через мгновение темная головка Лиззи исчезла, и Одрианна осталась наедине с Селией.

— Это ведь весьма неприятный разговор, я правильно поняла? — спросила миссис Джойс, отводя обеспокоенный взор от стеклянных панелей.

— Нет. Вам, кстати, известно, о чем пойдет речь и почему?

— Думаю, да. Вы узнали правду про мать Селии и запретили Одрианне дружить с ней, — ответила Дафна.

— Не сомневаюсь, что вы считаете это чрезмерной суровостью, — ответил Себастьян. — Но Одрианна все поняла правильно, даже если вы не понимаете.

— Я тоже понимаю, лорд Себастьян. Но и те люди, которые решаются вступить в битву с целым миром, имеют право выбирать эту битву. Однако у Одрианны слишком плохая экипировка для этого сражения, так что ей лучше отступить.

— Мне кажется, она хочет по-прежнему посещать вас, так что дружба полностью не прекратится.

Явно заинтригованная его словами, Дафна приподняла брови. Себастьян заставил ее поверить в то, что он не против такого положения дел, вместо того чтобы, запретить жене видеться с ними.

— Признаться, я удивлен тем, что вы догадались, о чем между ними пойдет речь, — сказал он. — По словам Одрианны, ни одна из здешних обитательниц не знает всей правды о своих соседках. И у вас есть какое-то правило, запрещающее задавать лишние вопросы.

— Мне известно больше, чем остальным, — ответила миссис Джойс. — В конце концов, это мой дом. А правило я считаю хорошим, несмотря на то что вам оно, похоже, не по нраву.

— Как показывает опыт, в этом правиле тоже есть определенный риск. Вы могли бы по крайней мере предупредить Одрианну, — промолвил Себастьян.

— Вы хотите сказать, предупредить вас, не так ли? Но ведь мы рассчитывали, что никто ничего не узнает, шансы на это были весьма велики. Я должна была предоставить Селии свободу действий — точно так же, как должна объяснять что-то вам.

Дафна остановилась, чтобы полюбоваться на розу, стебли которой переплетались по стене оранжереи. Пробормотав что-то вполголоса о необходимости подрезать растение, она продолжила свой путь.

— Ждут ли нас еще какие-то сюрпризы? — поинтересовался Себастьян. — В доме ведь есть еще две женщины, включая ту, что сейчас была рядом с Селией, у каждой из них — свое прошлое.

— Возможно, — ответила миссис Джойс. — Кто знает? Женщины часто скрывают прошлое, считая, что так лучше. Но если это прошлое находит их, несмотря на все их усилия… — Она пожала плечами.

— Ну, если только ни одна из вас не убийца или не пиратка, то, думаю, репутация моей жены не пострадает, когда правда всплывет наружу.

Дафне эта шутка не слишком понравилась.

— Расскажу-ка я вам, пожалуй, историю, которая объясняет, почему даже я порой не знаю всего, — промолвила она. — Когда я впервые приехала в этот дом, у меня была служанка. Потом я наняла другую. Эта вторая женщина была не из здешних мест, к тому же я почти ничего о ней не знала. Мне показалось, что она честна со мною, к тому же она была очень покорной, вот я ее и наняла. Она стала мне почти сестрой, можно даже сказать, что именно с нее начались, «Редчайшие цветы». Оранжерея, которую вы видите, была возведена во многом благодаря ей, ее знаниям в области агрокультуры и тому, чему она меня обучила. Также моя дружба с ней научила меня тому, что женщине без семьи вовсе не обязательно быть одинокой.

— Хорошо, что вы наняли ее, миссис Джойс, ведь вы обе от этого выиграли, — заметил Саммерхейз. — Однако один положительный пример еще не означает, что все остальные должны идти той же дорожкой.

— Вы не дослушали меня, сэр, — покачала головой миссис Джойс. — Она подружилась с другой служанкой и однажды рассказала той, что мне уже было известно. Она убежала от мужа, который ее бил. И назвала его имя. Но другая девушка не смогла молчать. Она не хотела ничего плохого, но тайна стала известна всем. Так вот: этот ее чудовищный муж приехал сюда и буквально волоком уволок ее домой, потому что закон на его стороне… Мне никогда не забыть того ужаса, которым наполнились ее глаза. Однако помочь ей я была не в силах. — Дафна глубоко вздохнула, чтобы справиться с обуревавшими ее чувствами. — Он дважды ударил ее прямо при мне, — продолжила она. — Кулаком, в лицо! Он избил ее до крови и… В общем, теперь, когда кто-то из моих сестер не желает говорить о своем прошлом, лорд Себастьян, я уважаю их желание. Думаю, такого же мнения придерживаются и остальные женщины, проживающие в этом доме.

Себастьяну нечего было сказать в ответ. Однако рассказ миссис Джойс лишь подтвердил его догадку о том, что недосказанность может быть опасна.

— Надеюсь, ваша доброта и щедрость всегда вознаграждаются по заслугам, миссис Джойс, — промолвил он.

— До сих пор меня защищало умение разбираться в людях… — Дафна задумчиво посмотрела мимо него в сторону оранжереи. — А вот и Одрианна. Похоже, она сейчас расплачется. Я должна пойти и успокоить Селию. Надеюсь, вы сумеете утешить вашу жену, лорд Себастьян?

Скоро все время Себастьяна стали занимать правительственные дела и начало парламентской сессии. А Одрианна все чаще бывала занята светскими мероприятиями, число которых в ее расписании неумолимо росло.

Она начала принимать визитеров. Для этого Одрианна выбрала дневное время по вторникам, когда леди Уиттонбери уходила из дома. К ней приходили любопытные и жестокие, доброжелательно настроенные и завистливые. Последних оказалось гораздо больше, чем она предполагала. Слишком многие считали, что жена лорда Себастьяна в состоянии оказывать на него влияние ради супружеского и семейного благополучия.

Большинство из гостей были женщины, но приходили и мужчины. Последние бывали грубоватыми и прямолинейными, однако и они надеялись, что лесть и время помогут одолеть Одрианну. Она частенько раздумывала о том, что сказал бы Себастьян, если бы узнал о поэтических признаниях, которые она получала во время их визитов.

Впрочем, не исключено, что эти признания могли и не показаться ему… странными.

Через две недели после их поездки в Эримонт Одрианна пришла в гостиную с книгой, чтобы скоротать за чтением время в ожидании гостей. За окнами был слышен шум экипажей и повозок.

Одрианна вынула из книги письмо. Это было послание от Селии. Они решили продолжать дружеские отношения, а Одрианна не собиралась отказываться от поездок в дом Дафны. Взглянув на знакомый почерк, которым был написан адрес, Одрианна подумала о той встрече, когда она спросила Селию, была ли история леди Феррис правдой.

Селия ничуть не смутилась. И не застыдилась. Хотя бы это успокаивало. И Одрианна сразу поняла, как много это значит для их дружбы. Никакой злобы. Никаких видимых обид. Это Одрианна плакала, а Селия ее успокаивала.

И вот теперь Селия написала ей весьма загадочное письмо. Возможно, она опасалась, что его прочтет и лорд Себастьян, поэтому и не решалась писать обо всем прямо.

«У меня есть причина думать, что вскоре ты получишь ответы на многие свои вопросы…» Селия имела в виду вопросы о Домино. В офис мистера Ловерсалла, адвоката, адрес которого она дала для переписки, не пришло еще ни одного послания. Не поступало никаких сообщений и от служащих отелей и театров, к которым Одрианна также обращалась за информацией.

Едва ли Селия сама встречалась с Домино, так что ее намек оставался слишком загадочным для Одрианны.

К тому же она сожалела о том, что Селия ничего не написала о других вещах — о здоровье Лиззи, например, о том, как просыпается после зимы сад, как начинают зеленеть растения. Сама Одрианна стала захаживать в цветочные магазины, куда поставляли свою продукцию «Редчайшие цветы», и покупала там букеты, вызывавшие у нее ностальгические воспоминания.

— Мадам! — Голос за спиной Одрианны оторвал ее от размышлений. Оглянувшись, она увидела дворецкого с подносом в руках.

Прочитав надпись на визитной карточке, она помрачнела. С визитом явился Роджер. Какое нахальство!

Одрианна согласилась принять его и приготовилась терпеть неизбежные уколы боли, которую всегда испытывала, встречаясь с прошлым. Вместо этого, когда Роджер вошел в комнату, она ощутила лишь легкую досаду из-за того, что у него не хватило здравого смысла держаться от нее подальше.

Роджер был одет в военную форму и выглядел весьма привлекательно. Оглядев гостиную, он устремил взор на одинокую фигуру Одрианны. В его глазах заблестела знакомая фамильярность, которую он не должен был бы показывать, даже оставшись с ней наедине.

— Ты снова из Брайтона? — спросила Одрианна.

— Да, приехал ненадолго. Думаю, мы все будем наслаждаться событиями сезона, — ответил Роджер. — А в Брайтоне делать практически нечего, единственное развлечение — это редкие визиты принца-регента. К тому же мне кажется, что французы вроде бы не собираются на нас нападать, как ты думаешь?

— Я уверена, что в обоих городах у тебя будет много приглашений, ведь хозяйки повсюду любят видеть в своих домах молодых людей в военной форме.

Потом разговор зашел о предстоящих балах и вечерах.

— Я надеюсь познакомиться с какими-нибудь людьми из правительства, которые могли бы помочь развитию моей карьеры, — пояснил Роджер. — В провинции требуется много незначительных офицеров, но меня положение «незначительного» не устраивает, и я не собираюсь жить на гроши.

Одрианна начала понимать, к чему он клонит. Но она предпочла притвориться, что ни о чем не догадывается.

— Может, ты замолвишь за меня словечко? — проговорил Роджер, поняв, что она сама не собирается предлагать ему протекцию.

— Роджер, лишь глупая женщина обратится к мужу с просьбой помогать мужчине, с которым она когда-то была обручена, — возмутилась Одрианна. — Ты моему супругу не соперник, но мужчина есть мужчина.

Похоже, ее ответ поразил Роджера.

— Ты думаешь, я говорю о твоем муже? О лорде Себастьяне? — воскликнул он. — Никогда бы не попросил у тебя такого! Честно говоря, я надеялся, что ты потолкуешь обо мне с маркизом.

— Маркиз Уиттонбери — инвалид, — промолвила Одрианна. — И он никогда не выходит из дома. Его влияние сейчас ничтожно.

— Но он же не отшельник! Мне говорили, что до войны маркиз был очень влиятельным человеком, а сейчас многие испытывают к нему большую симпатию. Написанное его рукой письмо, в котором он прямо указал бы на меня, наверняка было бы хорошо встречено адресатом, особенно если тот хочет сделать маркизу что-то хорошее. Уиттонбери был и остается другом армии, поэтому военное министерство едва ли отнеслось бы к его рекомендации легкомысленно.

— Да он тебя даже не знает! С какой стати он будет рекомендовать тебя кому-то?

— Меня — нет, но тебя-то маркиз знает, — возразил Роджер. — А как, по-твоему, происходят такие вещи? Кто-то знает кого-то, кто может оказать кому-то услугу. — У Роджера был недоуменный вид, однако он хитро поглядывал на Одрианну. — Говорят, он к тебе неравнодушен. А если это действительно так, то он будет только рад написать нужное письмо.

— «Говорят»? Роджер! — возмутилась Одрианна. — Кто говорит?

Роджер пожал плечами:

— Это всем известно, и все об этом судачат. Насколько я слышал, маркиз допустил распространение слухов о его привязанности к тебе, чтобы к тебе лучше относились в свете после той истории, когда тебя застали с его братом в Брайтоне.

Одрианна недооценила маркиза. Да, возможно, в своих покоях он узник, однако он, как заметил Роджер, далеко не отшельник. Маркиз по-прежнему принимает друзей и может писать письма. Одрианну тронуло, что брат Себастьяна решил помочь ей.

— Что ж, если Уиттонбери испытывает ко мне привязанность, мне это льстит, — проговорила она. — Однако мне не кажется, что я должна переоценивать собственную удачу. Так что не думаю, что я могу слишком часто черпать воду из этого колодца.

Роджер счел, что Одрианна таким затейливым образом отказывает ему. Скрыв свое разочарование за положенными в таких случаях вежливыми, но пустыми фразами, он вскоре откланялся и ушел.

Решив, что достаточно долго прождала визитеров, Одрианна поднялась наверх, к покоям маркиза. Она не была у него с прошлой недели. Отчасти это произошло из-за того, что у нее увеличилось количество светских обязанностей, а отчасти — потому, что и у Моргана изменилось расписание дня.

Один из приглашенных к нему докторов заметил, что ноги Моргана действительно немного шевелятся.

Себастьян настоял на том, чтобы брат снова начал выполнять упражнения. Так что теперь каждый, кто проходил утром мимо покоев маркиза, слышал его проклятия и ругань, когда доктор Фенвуд массировал ему ноги, пытаясь оживить непослушные мышцы.

Войдя в библиотеку маркиза, Одрианна поняла, что утренние занятия закончились. Морган сидел у окна и дышал свежим воздухом.

— Дорогая сестрица! — воскликнул он. — Как я рад тебя видеть! Фенвуд не осмелится войти сюда сейчас.

Одрианна невольно взглянула на его ноги. Морган стал прикрывать их одеялом лишь в тех случаях, когда к нему приходили гости.

— Даже не спрашивай об этом, — сказал Морган. — Все занятия бесполезны, и я устал об этом говорить.

— Что ж, тогда не будем этого делать, — отозвалась Одрианна. — Может, вы предпочтете сыграть партию в шахматы?

— «Петтигру и Эвершем», «Р&Е»… — Мистер Уильям Холмс, казначей Совета по боеприпасам и вещевому снабжению, снова и снова повторял эти имена, проглядывая бухгалтерские книги в своем кабинете в Тауэре.

Понадобились две недели и существенное политическое влияние Себастьяна, чтобы устроить эту встречу. Мистер Холмс, как и все остальные представители Совета, выступал от имени Короны, а потому не считал себя обязанным отчитываться перед простым членом палаты общин. И лишь когда сам премьер-министр намекнул, что Корону можно убедить в том, чтобы она пересмотрела свое отношение к недавно высказанной позиции мистера Холмса и его неплохому жалованью, он наконец соизволил выделить время на эту беседу.

— Ага, вот и они… — пробормотал он. — Небольшая фабрика, судя по всему. Довольно поздно вступила в игру — судя по записям, порох у них начали покупать с начала года. Возможно, им было заплачено около семидесяти тысяч. Конечно, это может показаться существенной суммой, но для промышленного предприятия она совсем невелика. Даже странно, что мы имели с ними дело. Впрочем, нам был необходим дополнительный порох.

— А когда была последняя оплата? — поинтересовался Себастьян.

Мистер Холмс провел толстым пальцем вниз по странице.

— В мае 1814-го, — ответил он. — Вероятно, они думали, что война будет длиться вечно. Интересно, осознали ли они, что их капиталовложения вернулись через три года?

Возможно, не осознали. Это соображение натолкнуло Себастьяна на новую идею.

— А вам известно, кто владел «Р&Е»? — спросил он.

— В записях об этом нет ни слова. Пожалуй, я бы мог узнать имя человека, которому мы отправляли деньги, но это может быть вовсе не владелец фабрики. Само ее название говорит о том, что владельцев скорее всего двое, но я не знаю людей с фамилиями Петтигру или Эвершем, — сказал мистер Холмс. — Мой предшественник, мистер Элкок, мог знать их, но, разумеется, с ним связаться невозможно.

— Если бы вы смогли выяснить, кому отправлялись деньги, я был бы очень вам признателен, — промолвил Саммерхейз. — Буду ждать вашего письма.

Себастьян вернулся в Сити и навестил одного из своих адвокатов. Он попросил этого человека выяснить все возможное о «Р&Е», так что теперь ему была известна возможная дата создания компании. Одно это поможет вести расследование более продуктивно.