Обреченные попаданцы

24.2

Москитола восхищенно присвистывает, когда видит рядом огромного ящера. На мускулистого Хлопаря она даже не взглянула. Неужели только я в свое время повелась на эти мышцы и отсутствие интеллекта?

Зверобой лениво зевает и усаживается чуть поодаль. Он достает из кармана горсть семечек и протягивает мне. Я невольно беру и кидаю одну за другой в рот. Не знаю за кого болеть — за золотого дракона, который недавно был симпатичным мужчиной, или за симпатичного мускулистого мужчину, который вскоре может стать лепешкой.

— Ну что, дракон, нападай! Даю тебе право на первый… Ннна! — Хлопарь мужественно взмахивает мечом и бьет по лапе дракона.

Драмир, или золотой дракон, всего лишь отодвигает лапу в сторону и Хлопарь летит по инерции дальше. Он спотыкается, падает как мешок с… желе на траву и останавливается возле кончика золотого хвоста. Тут же вскакивает и пытается рубануть по хвосту. Драмиру почему-то не хочется лишаться части тела, и он снова отодвигает хвост в сторону.

— Не дергайся, дракон, ты мне мешаешь! — пыхтит Хлопарь и снова нападает на Драмира.

Дракон танцевальным пируэтом ускользает в сторону и хлопает короля по жопе кончиком хвоста. Простите за такие грубые подробности, но иначе я никак не могу назвать заголенную часть тела, которую Хлопарь бесстыдно выставил, когда вновь споткнулся.

От смачного шлепка Хлопарь пролетает десяток метров, но тут же вскакивает и устремляется к дракону. В это время я делюсь семечками с подобравшимся поближе Шлепарем. Теперь мы все четверо сидим как на трибуне и, лузгая семечки, ждем окончания жаркого боя.

Бой разгорается не на шутку — Хлопарь бросается с упорством племенного быка, перед которым машут красными труселями. Драмир же грациозно уклоняется и подстегивает короля то хвостом, то краешком крыла. Физического ущерба Хлопарю не наносит, а вот морально унижает так, что мне даже становится жалко этого мускулистого недоумка.

Дракону вскоре надоедают броски короля, и он ударом лапы выбивает Всехубьюлибур из рук Хлопаря, а самому отвешивает легкий щелбан. Или война так истощила моего неудачливого любовника, или щелбан у дракона не такой легкий, каким кажется, но тем не менее звон пошел по поляне гулкий, будто ударили в Царь-колокол.

— Я те-тебя побежу… победю… потом, вот только… только посплю сперва, — заплетающимся языком произносит Хлопарь и мирно укладывается спать.

Даже ладошку под щеку подложил, чтобы трава не так сильно кололась.

И тут на арену выходит Москитола. Вот чуяла я, что в ней что-то не то, и не ошиблась. Она взмахивает рукой, и в сторону дракона стремительно летит разноцветное облако, которое тут же окутывает чудовищную, но симпатичную голову. Через две секунды Драмир падает навзничь с таким грохотом, что Хлопаря подкидывает вверх на целых полметра, а остальных на метр с лишним.

— Ты… ты-ы-ы, — рычит Драмир, силится подняться, но его глаза закрываются, и по поляне разносится могучий храп.

Следующим движением Москитола хлопает в ладоши и около меня падает Зверобой, который было потянулся за топориком. На поляне уже трое лежащих без сознания, двое офигевших (это я и Шлепарь) и одна довольно улыбающаяся Москитола.

— Наконец-то он показал свою истинную сущность, — говорит Москитола, приближаясь к Драмиру. — Теперь последний из золотых драконов мне не страшен. Ты лишилась последнего защитника, девчонка.

Она срезает с лапы Драмира кусочек когтя и поворачивается ко мне.

Плюшки-ватрушки! Да это же никакая не Москитола, а самая что ни на есть…

— Мама? — спрашивает Шлепарь. — А что ты здесь делаешь?

— Вас спасаю, — хмыкает в ответ та самая старуха, которая украла мою дочь. От такой новости глаза короля закатываются, и он мягко укладывается на траве.

Мужчины, все вы такие! Чуть что сразу спать, а разбираться приходится женщинам.

— А ну немедленно верни Матильду!!! — непроизвольно вырывается визг, но старуха только морщится, хотя бессознательного карлика относит на приличное расстояние, а ее саму закидывает вырванным дерном.

— Ты мне тоже не страшна, ведь у меня есть это, — старуха вытаскивает из кармана мою расческу.

Вот же плюшки-ватрушки, когда она успела ее слямзить из квартиры? Ведь это любимая расческа и мне ее так не хватало в лесу после умывания.

— Да-да, а тогда я только сделала вид, что меня отнесло под ель, милая пародия на Джельсомино, — хихикает старуха. — Матильда передает тебе привет и говорит, что ей у меня очень нравится.

— Врешь, тварь! Верни мне дочку, иначе я тебя и без голоса отмудохаю! — у меня просыпается учительская ярость. Я сейчас ей и не такого наговорю, прежде чем полезу патлы выдирать.

— А ну сядь! — мои ноги становятся ватными и сгибаются, хорошо еще, что в коленях, а не в других местах. Ведьма властно продолжает, посыпая вокруг себя белым песочком: — Тебе лучше убраться с моего пути и никогда не показываться в моем королевстве. Теперь тебе не поможет даже самое могущественное существо нашего мира, золотой дракон. У меня есть все ваши волоски, чешуйки и кусочки ногтей. Вы ничего не сможете мне сделать!

Я сижу как вкопанная и смотрю, как эта дрянь снова хлопает в ладоши, и белый порошок начинает ослепительно светиться. В воздух поднимаются бессознательные короли и начинают медленно двигаться к ведьме.

— Отдай мне Матильду, и я забуду про вас…

— Нет, мне нужна преемница. Мы повысим налоги, будем вместе драть три шкуры с крестьян. Мы будем посылать рыцарей на верную смерть, а соседей затерроризируем войнами, мы будем вместе отрывать мухам лапки и присутствовать на казнях. Знай же, я сделаю все, чтобы светлое сердце Матильдочки покрылось черной коростой зла. И никто мне в этом не помешает! А-ха-ха-ха-ха!

При этом демоническом смехе порошок вспыхивает так ярко, что в глазах начинают плясать пьяные зайчики, а после приходит временная слепота. У меня так было в школе, когда Гришка Орлов стукнул портфелем по голове. Я потом пришла в себя и так ему напинала…

А сейчас, когда я пришла в себя, то пинать было некого, если не считать золотого дракона и синего мужчину. Ведьма с королями пропала…