Обычная жизнь обычного японца

Глава 5

ГЛАВА 5

Мои надежды на то, что я достаточно смутил Мизуки своими объяснениями и тоном не оправдались. Может, как личность, именно как Мизуки она в глубине души вся трепещет и боится ко мне приближаться. Но как Накамура-сан в лице маленького японского начальника она нашла в себе силы и желание дать отлуп наглому подчинённому.

Когда я пришёл на следующий день на работу — почти что за полчаса до начала моего рабочего дня, к слову сказать, ознакомившись с неписанными правилами, царящими в японских офисах — то вскоре рядом со мной оказалась Мизуки.

— Ознакомьтесь и распишитесь, что всё поняли из написанного, — ледяным тоном произнесла она и протянула мне стандартный лист. При этом она избегала смотреть мне не то что в глаза, а просто в лицо. И бумагу подавала с максимально дальнего расстояния.

— И что это значит? — поинтересовался я, пробежавшись взглядом по столбикам иероглифов, списку имён и количеству печатей.

Настроение у меня было чуть меньше, чем отвратительное. Найденные одноразовые станки оказались непривычными, и я несколько раз порезался. Не помогла моторика тела. С ней только, блин, поклоны бить перед начальственными шишками. Да пин-коды вспоминать с кредиток, где кроме долгов больше нет ничего. Пришлось вместо завтрака возиться с прижиганием ранок, замытием их и замазыванием. Вроде получилось спрятать все следы. Но в итоге ел на ходу. А без завтрака было не обойтись. Я просто не продержусь полдня до обеденного перерыва. И тут вдруг вот это!

— А то, что вы с сегодняшнего дня и до четверга включительно переводитесь в качестве стажёра в архив номер четыре, — быстро сказала она. — Распишитесь, Ото-сан!

— Это вообще законно? — уточнил я, не торопясь ставить автограф рядом со своей напечатанной фамилией.

— Вы разве ослепли? Не видите подписи Ямада-сана? Или моей? Или забыли, как выглядит личная печать начальника нашей офисной группы?

— Ладно-ладно, я всё понял, Мизуки, — произнёс я. Положив лист на ближайший стол, черкнул загогулину подписи и протянул бумагу девушке. — Держи.

— Немедленно прекрати относиться ко мне с неуважением, Ото-сан, — прошипела она.

— А то что?

— А то, а то… — она стиснула кулачки, подыскивая ответ. Так и не найдя подходящих слов, вырвала у меня бумагу, повернулась спиной и бросила. — Следуйте за мной.

Я и в этот раз не смог не посмотреть на её попку, как всегда обтянутую узкой юбкой. Которая заодно облегала нижнее бельё так, что можно было понять даже то, что в этот раз на японке были узкие трусики с большим количеством кружев. Наш путь неожиданно пролёг рядом со стеклянным «загоном», где сидел Мичи. Тот с полуоткрытым ртом смотрел за тем, как впереди меня важно шагает Мизуки, а в двух шагах позади чеканю шаг я, уставившись взглядом на женскую пятую точку. Когда я оказался напротив него, то подмигнул ему.

Мизуки привела меня к лифтам, где мы дождались кабинки и на ней спустились на шестой этаж. По длиннющему коридору она привела меня к двери с надписью: «Архив №4». Без стука открыв дверь, она шагнула внутрь и придержала её для меня:

— Проходи.

— Ты меня смущаешь, Мизуки. Разве не я должен открывать перед тобой дверь? — улыбнулся я и шагнул вперёд так, что в дверном проёме оказался почти вплотную с девушкой. — Наверное, за тобой никогда не ухаживал настоящий мужчина?

Та мгновенно покраснела, как мак. Чуть ли не отпрыгнула от меня и бросилась вперёд, в узкие проходы высоченных стеллажей из перфорированных алюминиевых или оцинкованных уголков и полок. При этом буркнула под нос:

— Где бы ещё такого мужчину найти.

— Так вот же он! — громко произнёс я, услышав её фразу. — Обернись и увидишь.

Но та не стала следовать моему предложению, только ускорила шаг.

Архив занимал невероятную площадь и был заставлен стеллажами так плотно и запутанно, что будь создан по его плану знаменитый лабиринт с чудовищем, то и монстр в нём заблудился бы сам, никогда не сумев отыскать пересылаемых ему жертв, а тем никакие путеводные нити не помогли бы.

Спустя пару минут блужданий мы вышли на сравнительно просторный пятачок, где стоял большой письменный стол с тремя мониторами, тремя клавиатурами и стольким же количеством «мышек». На соседнем стеллаже стояли три системных блока, два принтера, два сканера, большая настольная лампа с тремя сочленяющимися планками. рядом со столом с одного торца пристроился шредер. Ещё три настольных лампы, но совсем мелких, расположились сбоку от каждого монитора. И четыре небольших офисных кресла на колёсиках с невысокой сильно выгнутой спинкой, обтянутой сетчатым материалом. Один из них был занят полной девушкой с прыщавым лицом и огромными очками в чёрной пластмассовой оправе с внушительными диоптриями, определяемыми, наверное, любым, кто взглянет на них. Это были её самые броские приметы. На соседнем с ней стуле сидела её полная противоположность мужского пола. Только по редким усикам и невероятно куцей, микроскопической бородёнке можно было опознать в нём парня. Рост метр с кепкой в прыжке. Телосложение бесспорного чемпиона мира по анорексии. Лицо ещё более прыщавое, чем у его напарницы и дополнительно покрыто какими-то прозрачными разводами. Может, клерасилом каким-нибудь намазывается?

— Накамура-сан! — первым нас заметил паренёк. Он вскочил со стула и поклонился моей провожатой. — Рад вас видеть, — и опять поклонился.

Вслед за ним поднялась со стула его напарница, хоть и сделала это с ленцой. Но поприветствовать начальницу не забыла.

— Здравствуйте, Накамура-сан, — и поклонилась как того требовал протокол.

— Ёкото-сан, — сказала Мизуки парню, затем толстушке. — Кагава-сан.

— Привет, молодёжь, — просто и незатейливо кивнул я этой парочке.

— Ото-сан, — резко повернулась ко мне Мизуки. — Прекратить кривляться, или вы об этом пожалеете!

— Я не кривляюсь. Наша корпорация позиционирует себя в качестве новой, старающейся идти в ногу с самыми известными европейскими фирмами. А там принято равноправие при общении сотрудников всех возрастов и должностей, — ответил я ей. — Вот я и стараюсь идти в ногу со временем и тенденциями. Что не так-то?

— Да всё…

— В конце концов, — перебил я её, сделав вид, не заметил её попытки высказаться, отвернувшись в сторону, — мы все носим европейские костюмы, пиджаки с брюками и юбками, а не закутываемся в кимоно и не гремим по полу сабо или шлёпаем босиком.

Неожиданно Мизуки прикрыла глаза и принялась делать ровные и протяжные вдохи и выдохи.

Мы втроём внимательно и с интересом за этим следили.

Наконец, сделав десять глубоких вдохов, Мизуки открыла глаза.

— Кагава-сан, Ото-сан отправлен вам в помощь, чтобы навести порядок в бумажных бланках за осенний период трёхлетней давности, — сказала она толстушке. — Вы подавали в конце зимы запрос по данной теме.

— Да-да, — быстро ответила та, — так и было. Мы просили направить в архив какого-нибудь стажёра в помощь, так как сами не успеваем.

— Вот вам стажёр. Он в полном вашем распоряжении, не давайте ему спуску. Ото-сан весьма непростой человек, не терпит снисхождения и непорядка. Ему будет приятно. если кто-то вроде вас, Кагава-сан, будет с ним строг.

— Ну-ну, уже бегу и падаю выполнять команды госпожи. Осталось только их услышать, — хмыкнул я и медленно провёл взглядом по шарообразной фигуре моей временной начальницы.

— Вот приказ о переводе под вашу руку Ото-сана, — Мизуки положила бумажный лист на стол. И немедленно ретировалась.

После её ухода мы втроём не меньше минуты смотрели друг на друга в полном молчании. Первым нарушил молчание парень.

— Кха, кха, — кашлянул он. — Очень приятно познакомиться с вами, Ото-сан.

— Зови меня Кудо, парень. Самого как?

— Кичиро, — отчего-то стушевался он.

— А тебя? — я посмотрел на девушку.

— Я ваша начальница, Ото-сан. И не потерплю панибратства, — попыталась она показать свой начальственный тон, но настолько не преуспела, что даже напарник вздохнул.

— Ну, Рин, ты чего? — произнёс он с чуть заметными виноватыми и жалобными нотками.

— Рин я для тебя. А для стажёра я Кагава-сан, — вздёрнула она нос, который едва виднелся среди толстых щёк. Взглянула на меня и опять попыталась превратиться в стерву-начальницу. — Вам всё понятно, Ото-сан?

— Конечно, Рин, Всё чётко и подробно разъяснила.

— Кагава-сан!

— Кагава-сан, так Кагава-сан, — кивнул я в ответ и следом, увидев торжественный огонёк, проскочивший в её взгляде, добавил. — Чего кричать-то так, Рин?

Ребятки ещё не поняли, что это не меня наказали под их началом, а они со мной попали. Однажды прекраснейший советский режиссёр показал подобную ситуацию, когда беспринципный хамистый амбал попал под начальство к мягкотелому интеллигентному студенту. Окончание истории, конечно, расставило все точки так, как полагается для хеппи энда. Вот только здесь у нас совсем не кино, эти двое не находчивый и упрямый Шурик, а я не туповатенький прямолинейный хулиган Федя.

— Я… — открыла рот слегка растерянная и чуть обозлённая толстушка. Но ей не дал договорить её приятель.

— Ото-сан, Кудо, а давайте я вам покажу, что нужно делать, — торопливо произнёс Кичиро. — Нам туда.

— Да, покажи ему его работу, пусть поскорее займётся делом! — громко сказала Рин.

А я в ответ ей просто подмигнул, как совсем недавно сделал это Мичи. Порой вот такой жест способен заставить оппонента растеряться и совершить глупость или не совершить вообще ничего, отдав инициативу в чужие руки. Рин так и не поняла, как ей реагировать на мой поступок. И пока подбирала ответ мы с её напарником скрылись среди лабиринта стеллажей.

— Рин хорошая, Кудо, — негромко сказал мой проводник в этом царстве бумаги и алюминия. — Просто боится не оправдать доверия Накамура-сан. Если госпожа сказала, что Рин твой начальник, то она так и будет себя вести. Ведь как по-другому? Не покажешь себя, тебя уважать никто не будет. А без уважения не будет повышения по службе.

— Кто? — спросил я, прерывая его философские размышления о течении жизни в японском офисе.

— Кто? Что? — непонимающе посмотрел он на меня.

— Госпожа.

— Накамура-сан.

— Мизуки… понятно. А вести себя кто должен?

— Э-э? — растерялся сбитый с толку паренек.

— Не парься. Я шучу, — улыбнулся я ему и похлопал по плечу, при этом делая это аккуратно, чтобы не сломать ему что-нибудь или не отбить. А то уж очень мелким и болезненным он выглядел.