Очень приятно, бездомный тэнгу (СИ)

Глава 8. Деревня Неспящих Сов. Часть 1

Киноварно-красные глаза осмотрели всё вокруг — перепуганние люди переминались на месте, раненый Сота с оружием в руках стоял рядом с взъерошенным и сердитым Хибики, растрёпанная и уставшая Акико улыбалась. Затем взгляд переместился на место драки, пролитую кровь, поломанные стрелы, вглубь кустов, за которыми лежали трупы. Хару с сожалением вздохнул, но попытался избавиться от плохих мыслей, выдавил из себя слабую улыбку и решительно заявил:

— Конечно же, продолжим искать Асахи.

А в душе хотелось расплакаться, укрыться за материнским крылом и забыть весь пережитый ужас. Сота протянул Хару его катану, которую тот сразу повесил на пояс, затем белый тэнгу обратился к выжившим охотникам:

— Я предлагаю разойтись с миром, люди и тэнгу не враждуют.

Те дружно закивали головами, но Хибики запротестовал, приблизился к Хару, смущённо приподнялся на носках и шепнул тому на ухо:

— Молодой господин, нам бы как-то получить у них информацию для начала.

Если на Соту он мог накричать, то на белого тэнгу не решался поднять голос.

— Они, кажется, сказали, что ничего не знают.

Хару смотрел на него искренне и непонимающе, Хибики оставалось только вздохнуть и отпустить людей — всё равно ещё молоко на губах не обсохло. Те закивали и уже собирались разбежаться в разные стороны, как вдруг молодой господин сам их окликнул:

— Подождите, а мой мешок? Никто не видел мешок с красной лентой?

Белый тэнгу растерянно оглядывался по сторонам, с мольбой смотрел как на друзей, так и на людей. Этот мешок был прощальным подарком от сестёр; пусть Хару не мог его открыть, но ни капли не сомневался, что внутри находилось нечто важное. Когда он станет достойным, то сможет снять невидимые ленты, покрывающие его тело, заканчивающиеся единственной заметной частью на лбу, а также узнать содержимое мешка.

Но люди побоялись, что злые ёкаи передумают и захотят убить их, поэтому живо разбежались в разные стороны и затерялись среди деревьев. Сота подошёл и похлопал Хару по плечу:

— Не переживай, молодой господин, поищем, вдруг упал где-то или находится у одного из убитых.

На последних словах Хару вздохнул — не горел желанием обходить трупы, но ничего не поделать, не оставлять же неприятную работу на друзей. Он двинулся в сторону, откуда их вели — мало ли там мешок обронили.

На земле валялись трупы с перекошенными от боли лицами. Их тела хотя бы не были растерзанными, как произошло со старым монахом Цуёши, этих Акико лишь пронзала стрелами и впивалась клыками, а Сота рубил катаной. Картина пусть и не из приятных, вдобавок, всё пропахло неприятным запахом крови и пота, но не настолько ужасная, как в ту ночь, что Хару пережил вчера.

Акико, Соте и Хибики не оставалось ничего, кроме как последовать за молодым господином. Они разошлись в разные стороны, чтобы не упустить важный мешок.

Хару приближался к трупам с опаской и отвращением, подходил очень медленно, сводил брови, еле сдерживался, чтобы не отбежать. Осторожно присаживался рядом и проверял, не остался ли у них при себе его ценный мешок, связанный красной лентой. Хару испытывал жалость к убитым, его терзало чувство вины — если бы ёкаи не оказались в этом лесу, то и с охотниками бы не встретились, а те бы в итоге не погибли. Хибики к трупам тоже подходил настороженно, но омерзение не демонстрировал, а сдержанно опускался и осматривал их, в то время как Сота высовывал язык и делал вид, что сейчас опустошит желудок. Спокойнее и увереннее всех держалась Акико, у которой осмотр трупов и поиск мешка не вызывал никаких проблем. После того как люди жестоко убили её семью и затем всю жизнь держали в заключении, она не испытывала к ним жалости.

Они уходили всё дальше, трупы оставались позади, а мешок не попадался. Даже запасы с провизией удалось обнаружить — охотники заглянули в них, но обрадовались и пока опустошать не стали, а забрали с собой, вот те и лежали теперь на земле возле убитых.

— Молодой господин, я тебе новый мешок принесу, если старый не найдём, — попытался успокоить его Сота и хлопнул Хару по спине, но тот только тоскливо вздохнул. Это же от сестёр…

Вскоре они осмотрели весь лес, ни одна ямка не укрылась от их взглядов, а мешок так и не обнаружили. Хару попытался смириться, убедить себя, что всё хорошо, не так страшно, искал способы поднять себе настроение, как вдруг в его голове пронеслась одна мысль, и он перевёл взгляд на идущую рядом жрицу.

— Акико, а как ты смогла от цепей избавиться? — поинтересовался Хару, а другие двое тэнгу тоже подхватили.

— Верно, мои перья не смогли их прорубить, они не такие острые, как у молодого господина, — припомнил Сота и с подозрением взглянул на Акико.

Широкая улыбка расползлась по её лицу, девушка шагнула к Хару и заговорщически шепнула:

— Только пообещай, что не отберёшь.

— Как я могу забирать у тебя что-то твоё? — удивился он и развёл руки в стороны.

Тогда Акико поднесла пальцы к груди, сунула в один из рукавов и достала оттуда белоснежное перо — точно такое же, какими разбрасывался Хару. Длинное, острое, изящное. Тёмно-коричневые перья Соты были куда шире и пушистее, но до остроты Хару им далеко. Хибики своими не разбрасывался, но по его птичьему облику можно предположить, что те были тонкими и короткими.

— Прямо как у меня, — восхитился белый тэнгу, но в следующий момент голос повысил Сота:

— Как ты посмела украсть перо молодого господина?!

— Это не моё, я свои призывал обратно, — Хару попытался защитить Акико и даже закрыл её своим телом, пока Сота размахивал руками. Не хватало ещё, чтобы она пострадала.

— Твоё, — вдруг возразила Акико, широко улыбнулась и показала язык. — Я подобрала его ещё в храме.

— Верни перо молодому господину! — Сота схватил Хару за плечи, чтобы Акико не могла спрятаться за ним, и сам резко дёрнул голову в сторону, а та отскочила и юркнула за Хибики. Но рост они имели примерно одинаковый, поэтому за светлым тэнгу сложно было укрыться.

Не успел Сота ломануться за ней, как его поймал Хару.

— Пусть оставит себе, — улыбнулся он, держа Соту за руку. Тот свёл брови и пробурчал что-то нечленораздельное, затем с возмущением обратился к Хибики:

— А ты почему не пытаешься забрать перо?

— Раз молодой господин не требует вернуть его, то зачем мне вмешиваться?

Сота застыл на месте, пока остальные успели пройти расстояние в несколько дзё.

— Хибики, — с опаской позвал он, заставив светлого тэнгу обернуться, — она загипнотизировала тебя?

Его вопрос рассмешил сначала Акико, затем и Хару с Хибики засмеялись.

— Она вас всех походу загипнотизировала! Только я нормальный остался.

— Сота, ты…

«Ты чего?» — хотел спросить Хару, как вдруг споткнулся обо что-то и чуть носом не полетел в сухую листву, но сумел удержаться на ногах. Когти прочно вошли в землю и не дали ему упасть. Хибики отвернулся от Соты и взволнованно подбежал к молодому господину, но тот не пострадал.

Оказалось, Хару не на ровном месте споткнулся. Из земли у его ног торчала небольшая деревянная голова, к которой белый тэнгу с интересом наклонился. Если бы не его птичьи лапы, он бы поцарапался об острый клюв на морде деревянной статуи.

— Это тэнгу обряды устраивают? Жертвоприношения? — насмешливо поинтересовалась присевшая рядом Акико.

Хибики стоял неподалёку и настороженно поглядывал в их сторону, почему-то засосало под ложечкой, но он не понимал, из-за чего беспокоился. Соте не оставалось ничего, кроме как отложить разговор о пере молодого господина и подойти к остальным.

— Что вы нашли?

Своими мягкими нежными пальцами (которые разительно отличались от ужаса на ногах) Хару аккуратно раскопал землю, отодвинул засохшие прошлогодние листья и вскоре сумел достать деревянную статуэтку. Он протёр её своим рукавом, одновременно с этим поднялся ветер и взъерошил растрёпанные пепельные волосы. Порыв не добрался до остальных, а как будто нацелился исключительно на Хару и вскоре стих.

Статуэтка походила на вытянутый шар, по поверхности были аккуратно вырезаны перья, а с одной из сторон на Хару смотрели деревянные глаза. Ранее он заметил острый клюв, а теперь разглядел и две лапы, которые не торчали, их всего лишь вырубили на дереве, словно узор.

— Сова? — задумчиво произнёс Хибики и наклонился к статуэтке, а Хару такой птицы и не видел.

— Зачем кто-то зарыл сову в землю? — поинтересовался белый тэнгу, но его друзья не знали ответа на этот вопрос.

— Жертвоприношение? — напомнила Акико и изогнула брови.

— Мне кажется, я чувствую чары тэнгу, — ответил Хару, продолжая очищать деревянную статуэтку.

— Вряд ли жертвоприношение, — Хибики всё-таки опустился на землю, чтобы ближе рассмотреть деревянную сову, но поймал на себе вопросительные взгляды остальных. — Будь это жертвоприношение, здесь бы стоял какой-нибудь алтарь с дарами. Не похоже, чтобы тут кого-то в жертву приносили.

Хару упал на землю и ошарашенно спросил:

— А если мы принесли охотников в жертву этой сове?..

Холод сковал его, стая мурашек пробежалась по спине, в то время как остальные просто рассмеялись и не восприняли его опасения всерьёз.

— Не переживай, Хару, эти люди сами напросились, — Акико погладила его растрёпанные, но мягкие и пушистые пепельные волосы и поднялась на ноги. — Пойдём дальше искать твой мешок.

Она протянула ему руку, однако схватился за неё всё-таки сидящий рядом Хибики — встал и сам помог Хару подняться. Акико начала сверлить его сердитым взглядом, пока белый тэнгу принимал помощь от светлого. Деревянную сову он не поставил обратно на землю, а продолжил держать в руке, сам того не замечая.

Некоторое время они продолжали путь в тишине. Хару специально избегал разговоров о мешке, чтобы не грустить и не расстраивать остальных, Сота не требовал вернуть молодому господину перо, Акико наслаждалась долгожданной свободой и прогулкой по лесу, а Хибики, в обычное время не отличающийся болтливостью, просто шёл рядом. В какой-то момент Хару резко дёрнулся в сторону и грудью врезался в дерево. Произошло это столь неожиданно даже для него, что он случайно выпустил острые перья и едва не поранил друзей, но смущённо призвал их обратно.

— Кто напал?

— Что случилось?

Сота и Хибики одновременно устремились к нему, в то время как Акико и рта раскрыть не успела.

— Не знаю, — белый тэнгу и сам удивился, продолжая сжимать деревянную статуэтку в руке. — Меня как будто что-то потянуло в эту сторону…

Хару попытался отойти обратно на тропинку, но то ли дерево, то ли неведомая сила не пустила его. Он словно приклеился к стволу и не мог сделать ни шагу назад, но не стал паниковать, а решил осмотреться.

— Идём дальше? — позвала Акико, не поняв, в чём дело.

— Есть проблемка, — Хару смущённо прикрыл глаза и свободной рукой почесал затылок. — Я не могу отойти.

— Что ты имеешь в виду, молодой господин? — забеспокоился Хибики, прищурился и присмотрелся к дереву. Белый тэнгу демонстративно дёрнулся и попытался сделать шаг в сторону, но смог лишь поднять лапу, а дерево как будто тянуло его назад.

— Ну и странный лес на этой земле, — заключил Сота и фыркнул. Он закатал рукава, размял руки и схватил Хару за плечи, пока Акико посмеивалась в стороне. — Прошу извинить меня.

Затем он потащил молодого господина к остальным. Вернее, попытался, а на деле сдвинуть не смог.

— Что такое? — возмущённо пробормотал он себе под нос и вновь дёрнул Хару, а тот айкнул от боли — слишком сильно Сота сжимал его плечи. Белый тэнгу прилип.

В руке Хару по-прежнему сжимал деревянную сову, на которую никто не обращал внимания, пока та не начала нагреваться. Он пискнул и попытался разжать пальцы, но те как будто приклеились и не поддавались. Статуэтка не пылала, даже не покраснела, но несчастный тэнгу не сомневался, что нечто жгло его.

— Хару? — обеспокоенно позвала Акико, которой уже было не до шуток. Одно дело, когда Хару просто не мог отлипнуть от дерева, и другое — когда ему причиняли боль.

Хибики внимательно огляделся по сторонам, навострил свой слух и как следует прислушался, но так ничего подозрительного и не заметил. Никто на них не нападал, никакие охотники не прятались в кустах, ёкаями тоже не пахло. Мысли о деревянной статуэтке абсолютно у всех повылетали из головы — даже Хару, державший её в руке, о ней не помнил. Корчась от боли, он нахмурился, поднял голову и случайно заметил дупло в нескольких сяку (Сяку = 30,3 см) от него, из которого на него смотрела такая же деревянная сова.

Наконец-то он почувствовал, что всё это время держал такую же в руках, и смог разжать пальцы. Сота уже собирался дерево рубить, но Хару вовремя остановил его и показал на статуэтку в его руке. Вся ладонь покраснела, как будто он, в самом деле, всё это время сжимал в ней что-то горячее, но хотя бы обошлось без ожогов.

Акико и Хибики оглядывались по сторонам, боясь, что даже если они и не ощущали присутствие врага, то кто-нибудь всё равно мог как из-под земли вылезти, так и с неба свалиться.

Теперь, когда Хару вспомнил про сову на ладони и посмотрел на неё, рука хоть и пощипывала, но не до такой степени. Он отошёл от дерева, убедившись, что ничто больше не держит его, но вернулся назад и присмотрелся к дуплу. Хотя у обеих статуэток глаза были высечены из дерева, казалось, что были они реальными. И как будто не просто смотрели, а видели каждого насквозь, из-за чего стало не по себе.

— Молодой господин? — позвал его Сота, пока Хибики и Акико продолжали осматриваться по сторонам.

— С этими совами что-то не так, — заключил Хару, продолжая глядеть наверх.

— Разве? — удивился тёмный тэнгу. — Просто деревяшки. Зачем ты вообще несёшь её собой?

— Просто… — Хару и не знал, что на это ответить. Зачем он взял сову с собой? В какой-то момент из головы вылетело, как он нашёл и подобрал её… и уж тем более не знал, зачем нёс с собой.

Акико вдруг прищурилась и подкралась к нему.

— Хару, отдай мне сову, — попросила она и протянула руку, но белый тэнгу резко отпрянул назад. Киноварно-красные глаза вспыхнули злостью, будто смотрел на неё не Хару, а дикая волчица, защищающая своих волчат.

— Молодой господин? — Хибики тоже заметил, что с Хару что-то происходило.

— Молодой господин, это просто деревяшка! — повторил Сота и попытался выхватить сову из рук белого тэнгу, как тот резко выпустил ряд ослепительно белых перьев. Одно из них задело руку Соты, другое едва не попало Акико в глаз, но девушка ловко увернулась.

Киноварно-красные глаза уже не казались яркими, а помутнели. Хару не понимал, что происходит, он как будто потерял сознание, перестал разумно мыслить, а тело продолжало двигаться.

— Не трогайте его! — воскликнула Акико и медленно отошла на несколько шагов назад.

— Ты мне не указ, — сердито рыкнул Сота, поставил мешок с провизией на землю и взял в руки катану, но из ножен пока не спешил доставать.

— Она права, Сота, — не желая признавать этого, влез Хибики и свой мешок опустил рядом — на случай, если придётся останавливать друга. — И что ты собрался делать? Зарубить молодого господина?

Сота тяжело дышал, но не придумал, как оправдаться. Собственные тёмно-коричневые перья он не спешил вызывать, боясь навредить Хару, хотя и управлял ими в разы лучше, чем молодой господин своими. Он опустил катану и скрестил руки на груди.

— И что вы предлагаете делать?

Хару нападать не спешил — стоял в стороне и как будто защищал деревянную сову. Если никто не подходил и не угрожал, то и он не становился враждебным.

Девушка с золотистыми глазами цвета ямабуки перевела взгляд на дупло со второй статуэткой и с подозрением прищурилась. Что-то с этими совами было не так. Акико сделала шаг — Хару напрягся и встал в боевую позу, но на него по-прежнему не нападали, как и не угрожали отобрать сову, поэтому он расслабился. Тогда Акико сделала ещё шаг, но к дереву. Дождавшись, когда Хару вновь успокоится, она подпрыгнула и схватила вторую деревянную сову.

Её руку вдруг сковал холод. Как она ни пыталась пошевелить пальцами, те онемели и не поддавались, однако оставалась Акико в сознании.

— Хару? — попробовала позвать она и поймала вопросительный взгляд белого тэнгу, который постепенно начал проясняться.

— Молодой господин, отдай сову! — воскликнул Сота и попытался выхватить статуэтку, как киноварно-красные глаза ещё сильнее помутнели, а вокруг разлетелись острые белые перья. Хибики подскочил и дал Соте подзатыльник:

— Не лезь, а то ещё молодому господину навредишь.

— Ты предлагаешь просто стоять в стороне и наблюдать?! — возмутился Сота, сердито сверля светлого тэнгу взглядом.

— Да, — на полном серьёзе ответил Хибики. Он сам был напряжён и сжимал пальцы в кулаки — так сильно, что те больно впивались в кожу. Но причинять молодому господину боль не желал.

Пока двое тэнгу петушились в стороне, Акико сумела приблизиться к Хару. Хотя держать деревянную сову было неприятно и даже больно, зато теперь тот принимал её за свою и не пытался защищаться. Немного слипшиеся и растрёпанные после недавних сражений волосы падали ей на лицо, Акико попыталась сдуть их, но те всё равно лезли в глаза.

Она вздохнула и вытянула обе руки вперёд. В одной держала статуэтку совы так, чтобы Хару не занервничал, а тот не отводил от неё взгляда, а второй аккуратно взяла его за запястье. Белый тэнгу невозмутимо смотрел перед собой, ничего не подозревая, Сота и Хибики отвлеклись от перебранки и замерли в напряжении, а Акико резко схватила сову и спрятала её за своей спиной.

Хару шелохнулся и резко заморгал, взгляд постепенно начал проясняться. Юноша непонимающе встряхнул головой и зацепился за золотистые глаза цвета ямабуки.

— Что случилось? — поинтересовался он и нахмурился, смутно припоминая, как пытался отлипнуть от дерева, а дальше всё как в тумане. — Сота, у тебя кровь…

Внимательный белый тэнгу заметил, как по руке друга текла красная свежая струйка, однако напряжённого настроения не чувствовал. Наоборот, все как будто испытывали облегчение.

— Пустяки, молодой господин, — улыбнулся Сота и с недоверием глянул на Акико, обошёл её, едва не толкнув, и встал возле Хару. Хибики же, убедившись, что с молодым господином всё в порядке, приблизился к девушке, но прикасаться к совам и уж тем более отбирать их не спешил, вслух он сказал:

— Молодой господин, эти совы как-то повлияли на тебя, хм, ты не подпускал нас к той, что держал в руках.

Не хотелось напрямую говорить, что Хару выпустил перья и поранил Соту, незачем лишний раз пугать и расстраивать его, бедняга и так ценный мешок потерял. Хибики собирался узнать, как себя чувствует Акико, как вдруг его опередил белый тэнгу:

— Мико, а ты в порядке? — в его голосе слышалось беспокойство. — Тебя совы не обижают?

На слове «мико» Сота и Хибики переглянулись, но только покачали головами, первому ещё и смешок пришлось подавить. От глаз цвета ямабуки веяло теплом, поэтому на душе Хару сразу стало спокойнее, Акико посмотрела на сов в своих руках и ответила:

— Поначалу одна из них была ледяной, — она погладила обеих пальцами, — а твоя на миг показалась горячей, но вместе они, кажется, пришли к гармонии.

— Это просто деревяшки, — заспорил Сота, как вдруг державшая его волосы лента развязалась и полетела на землю. Длинные тёмно-коричневые волосы распустились по спине и достали до колен, сердитый тэнгу полез за катаной и уже собрался отрубить мешающие копну, но к нему подскочил Хибики и дал подзатыльник.

— Ленту подними и завяжи хвост, — фыркнул он и скрестил руки на груди. — Проблему решать надо, а не прятаться от неё.

— Я избавляюсь, а не прячусь.

— А потом короткие тебе будут ещё сильнее мешать, Сота.

Хибики дунул на свою чёлку.

Сота насупился, но за лентой опустился, а Хару с Акико рассмеялись. С длинными волосами тоже не так легко управиться, они выбиваются, сопротивляются и не хотят завязываться.

— Что будем с совами делать? — поинтересовался самый ответственный из них Хибики, затем всё-таки забрал у Соты ленту и сам завязал её.

— Ай.

Сделал он это слишком туго, поэтому тёмный тэнгу погрозил ему кулаком.

— Если честно, я опасаюсь ставить их на землю, — задумчиво произнесла Акико. — Если они так на Хару повлияли, неизвестно, что будет со мной, когда я попытаюсь избавиться от них…

Она поигралась с ними в руках и из интереса попробовала одну сунуть в карман, но вдруг зашипела.

— Если убираю одну, то другая либо мёрзнет, либо горячеет.

— Давай лучше я понесу, — забеспокоился Хару и протянул руки к совам, как Акико отскочила назад. Сота и Хибики вмиг насторожились, но она поспешила успокоить их:

— Я в сознании, всё понимаю и не защищаю сов, но не хочу, чтобы ваш молодой господин пострадал. Лучше я сама понесу.

Хару слишком волновался за неё, а двое других тэнгу спорить не стали — отвернулись в разные стороны, Сота ещё и посвистел, как будто не при делах. Пришлось смириться.

— Акико, если тебе станет тяжело, дай мне знать, — обеспокоенно настаивал Хару, киноварно-красные глаза блестели от волнения.

— Договорились.

И они двинулись дальше на юг. Трупы остались позади, белый тэнгу ещё поглядывал по сторонам, но уже перестал тщательно высматривать мешок. Его обеспокоенный взгляд всё чаще возвращался к Акико, но та не менялась, а оставалась собой, никаких признаков для беспокойства.

Не так много времени прошло, как все постепенно успокоились, недавнее сражение осталось в прошлом, а в животе Хару вдруг заурчало.

— Может, передохнём и поедим? — предложил белый тэнгу, чувствуя себя неловко. Остальные спокойно шли и не жаловались, но, к счастью, Сота подхватил его:

— Умираю от голода!

И радостно плюхнулся на землю.

— Нет, — решительно отрезал Хибики. — Будем двигаться, пока светло, потом поедим и поспим.

Но Сота уже полез в свой мешок с провизией и даже нащупал остывшую и слегка подсохшую, но всё ещё съедобную паровую булку, которую тут же куснул.

— Можем поспать днём, а ночью продолжить путь, — проговорил он с набитым ртом, но вдруг вспомнил про Хару и протянул тому булку. У белого тэнгу чуть слюнки изо рта не потекли, он радостно вцепился пальцами и тоже откусил большой кусок, набив им рот.

Хибики слегка прищурился и пробормотал себе под нос:

— Ага, а молодой господин вырубится в темноте, кхе-кхе.

Говорить он старался очень тихо, а под конец закашлялся, будто и до этого не сказал ни слова. Хару не расслышал его слов — оголодавший тэнгу настолько увлёкся едой, что не замечал ничего вокруг, зато услышали Сота и Акико. Девушка прикрыла рот рукой и тихо посмеялась.

— А мне перекусить разрешите? — невинно поинтересовалась она, на лице нарисовалась широкая улыбка.

— Нет, — не думая, ответил Сота и вновь вцепился в булку.

— Да, — заспорил с ним Хибики и, когда поймал взгляд друга на себе, носом несколько раз указал в сторону Акико. Он еле сдержался, чтобы не сказать: «А если она тебя съест?»

Светлому тэнгу пришлось опустить на землю свой мешок и порыться в нём — к счастью, пара булок оказалась и там, поэтому и Акико, и он сам тоже смогли перекусить. Только девушке пришлось опуститься на землю и зажать еду между колен, так как руки занимали совами. Хару не стал сидеть в стороне, а приблизился к ней, смущённо забрал булку и аккуратно подержал её, а Акико с улыбкой уже откусывала из его рук.

Нормально они, конечно, не наелись, но вскоре могли продолжать путь. Тёмный и светлый тэнгу вновь завязали мешки с провизией и закинули их себе на плечи, вместе они двинулись дальше.

И Хибики оказался прав. Как только солнце опустилось за горизонт и в лесу резко стемнело, глаза Хару постепенно начали слипаться. Он уже не беседовал с остальными, а клевал носом, едва не проваливаясь в сон на ходу.

— Что, передохнём? — хихикнула Акико и пошевелила руками. — А тэнгу вьют гнёзда, как птицы?

Из-за сов у неё уже устали пальцы, но избавиться от статуэток она не могла.

— Мы живём во дворце, безмозглая… мико, — Сота не придумал, как ещё назвать её, поэтому обратился как к жрице, всё равно Хару считал её таковой. Тот, проваливаясь в сон, спорить с ними не стал.

— Предлагаю просто на ветках расположиться, — влез Хибики и оглядел деревья вокруг, высматривая подходящее. — Один дежурит, остальные спят, потом меняемся.

— Кто первый? — Сота поставил мешок на землю, Хибики тоже опустил свой рядом.

— Я? — светлый тэнгу решил вызваться. — А вы поднимите молодого господина на дерево и следите, чтобы он не грохнулся во сне.

— Я не сплю! — заспорил Хару и зачавкал губами, глаза его уже не открывались, а он мирно сопел стоя.

— Да-да, — вздохнул Хибики и сорвал несколько веток, которыми прикрыл мешки с провизией. Он также слегка присыпал их снизу засохшими листьями с земли, а сам запрыгнул на самую нижнюю ветвь дерева, чтобы следить за вещами.

Руки Акико были заняты совами, поэтому Сота поднял Хару на руки и по толстым ветвям запрыгнул повыше, где спрятался за листвой и уложил молодого господина. На всякий случай он расположился прямо под ним, мало ли, привыкший к мягкой просторной кровати во дворце Кинъу, тот будет ворочаться и случайно свалится. Девушка ловко юркнула за ними следом и расположилась на соседней ветке, совершенно не помогая себе руками. Она покрепче сжала сов и вскоре задремала, Хару уже давно мирно посапывал, вскоре и Сота заснул.

Уставший Хибики изо всех сил боролся с сонливостью, тёр глаза и старался продержаться хотя бы пару часов, чтобы Сота отдохнул и смог сменить его. Однако он клевал носом и проваливался в сон, из-за чего пришлось спрыгнуть на землю и пройтись — в отличие от молодого господина на ходу он спать не умел. Понадеялся немного размяться и получить хоть капельку бодрости.

— Хибики? — вдруг шёпотом позвала Акико. — Что это?

Среди деревьев летали небольшие светящиеся фиолетовые облака.