Очерки по истории еврейского народа

До того момента, пока храм не был сожжен, еврейские патриоты искренне верили в неминуемое вмешательство Провидения, от которого они ожидали спасения своей святыни и уничтожения вражеских сил. Вновь появились пророки и до последнего момента вселяли эту веру в борцов {175} осажденного Иерусалима, с таким рвением и с такой убедительностью, что она в некоторой мере передалась даже римским легионерам.

С самого начала непосредственного римского владычества мессианская идеология сопровождалась усиленным политическим активизмом в некоторых кругах, считавших, что не следует сидеть сложа руки и надеяться на чудесное избавление - надо восстать против Рима и свергнуть его иго. По их убеждению, наличие римской власти в стране само по себе являлось оскорблением иудейской религии, так как нет у иудеев другого повелителя, кроме Бога. Дерзкая попытка Гая Калигулы навязать иудеям культ императора наткнулась на отчаянное сопротивление, напоминавшее времена преследований Антиоха. Опасность чужеземного владычества в Иудее стала очевидной для всех: ведь попытка Калигулы могла повториться и при каком-либо другом императоре.

Помимо того, некоторые особенности администрации, введенной римлянами в своих провинциях, естественно задевали чувства иудеев. Пребывание полка вспомогательного войска в Иерусалиме, надзор над храмом и богослужением, непосильные налоги и пошлины, ложившиеся тяжелым бременем на жителей, были наглядным примером того, что представляет собой иноземная власть.

Однако больше всего возмущала палестинских евреев поддержка, которую римские власти оказывали греко-сирийскому населению, положение которого в эпоху Хасмонейского царства изменилось к худшему. В результате введенных Помпеем и его преемниками распорядков это население укрепило свои позиции в период правления Ирода и последних римских наместников, став таким образом своего рода высшим сословием палестинского общества.

Гарнизон провинции "Иудея" набирался исключительно из среды жителей языческих городов, главным образом Себасте и Цезарей. Отношения между эллинистическим населением городов и евреями были в большинстве случаев натянутыми. В особенности чреваты последствиями были распри между евреями и язычниками в столице провинции - Цезарее. Эти раздоры были {176} вызваны в значительной степени борьбой обеих сторон за право гражданства в столице. Солдаты гарнизона склонялись, разумеется, на сторону греческих жителей И представляли собой опасный для иудейского населения элемент. Столкновения в Цезарее, убийства и грабежи гарнизонных отрядов в Иерусалиме послужили непосредственными и сильнейшими толчками к первым вспышкам Великого восстания. В период правления императоров Клавдия и Нерона усилились греческая и эллинизированная прослойка в аппарате римской администрации, и даже на пост прокураторов Иудеи назначались лица восточно-эллинистического происхождения. Эти представители римской власти были склонны оказывать предпочтение эллинизированным горожанам.

Не случайно Флор, последний и самый жестокий из прокураторов, был греком из Малой Азии. В сущности, в последние годы до восстания римский режим переживал тяжелый кризис. Порядок и безопасность в стране пришли в полное расстройство. В Иерусалиме воцарилась анархия, деревни были подвержены вымогательствам насильников, нормальное движение на дорогах прекратилось в результате нападений грабительских шаек. Последние наместники, пользуясь своим положением, старались извлечь из него возможно большую личную выгоду. Особенно отличались в этом отношении наместники Альбин и Флор. По словам римского историка Тацита, поведение Флора привело к тому, что терпение евреев окончательно истощилось.

Восстание иудеев против римской власти было национально-освободительной войной. Вместе с тем оно в немалой мере носило характер социального возмущения. Главным образом в тех крайних группах, из среды которых вышли вожди, объявившие себя "царями-мессиями", как Менахем Галилеянин и Шим'он бар Гиора.

В их глазах восстание было не только войной с римлянами, но и борьбой против высших классов иудейского общества, которые в течение долгого времени были заодно с римскими властями. Уже в самом начале вооруженного восстания крайние элементы действовали в этом направлении: они подожгли иерусалимский городской архив для {177} того, чтобы уничтожить долговые обязательства, угрожали знати и нападали на видных представителей высших кругов. Шим'он бар Гиора, оперируя вне пределов Иерусалима, объявил свободу рабам и нанес тяжелый ущерб имущим классам. Менее отчетливо этот аспект борьбы за освобождение проявлялся в кругах иерусалимских ревнителей - зелотов - и их руководителей из среды священников. Однако и в их среде стала намечаться тенденция к демократизации. Впервые после многих лет был избран первосвященник, не принадлежавший к правящей олигархии.

Высшие круги иудейского общества относились к восстанию холодно и в начале даже пытались тормозить его. Интересы некоторых из представителей этих кругов были тесно связаны с режимом римских наместников. Все же многие из них были разочарованы наместничеством Флора, который, в противоположность своим предшественникам, не поддерживал хороших отношений с представителями иудейской олигархии. Блестящая победа повстанцев над наместником Сирии в самом начале восстания была встречена с энтузиазмом и в высших кругах. В сформированном в Иерусалиме после этой победы временном правительстве, на которое была возложена обязанность организовать оборону города, центральный пост занимал Ханан бен Ханан, бывший первосвященник и один из видных представителей саддукейской знати. Только после поражений, понесенных иудеями в Галилее и в районе Аскалона, власть в Иерусалиме окончательно перешла из рук высших кругов в руки иерусалимских зелотов и тех, кто опирался на революционные элементы в деревнях и провинциальных городах.

В восстании приняли участие и возглавляли его евреи из всех частей Палестины. Менахем, первый вождь крайних повстанцев, Элеазар бен Яир, герой осажденной римлянами крепости Масада, и Иоханан Гискальский (из Гуш-Халава) были уроженцами Галилеи. Шим'он бар Гиора также не был коренным иерусалимцем и происходил из прозелитов. Значительная часть руководителей иерусалимских зелотов принадлежала к священническому {178} сословию. Первый демонстративный шаг, равнозначный официальному объявлению войны - отмена жертвоприношений за здравие императора - был сделан священником Элеазаром бен Хананией.

Труднее проследить участие евреев диаспоры в восстании. Греческий историк Дион Кассий говорит о евреях из различных стран, принимавших участие в обороне Иерусалима; имеются также определенные сведения о выходцах из Адиабены в Месопотамии, находившихся среди защитников города.

У повстанцев была, вероятно, надежда на помощь от иностранных держав, врагов Рима, в особенности от Парфянского царства, но им пришлось глубоко разочароваться. Правда, продолжительная война велась между Римом и Парфией за власть в Армении, и на одном из этапов этой войны парфяне даже нанесли тяжелое поражение двум римским легионам; однако за несколько лет до начала восстания обе стороны пришли к мирному соглашению. Но в 66 г. н. э., в тот самый год, когда вспыхнуло восстание в Иерусалиме, император Нерон отправил отборные войска из Европы на Восток. Возможно, что иудейские повстанцы надеялись на то, что отношения между парфянами и римлянами вновь станут враждебными. Их надежды не оправдались. Парфянское царство продолжало поддерживать хорошие отношения с Римом в продолжение всего восстания, и парфянский царь даже поздравил римского императора по поводу его победы над иудеями. Концентрация крупных военных сил на Востоке в результате агрессивных замыслов Нерона лишь повредила иудеям, так как неподалеку от Палестины оказалось большое количество римских легионов.

События, послужившие непосредственным толчком к Великому восстанию, были связаны с постоянной напряженностью между жителями различных национальностей в столице провинции Цезарее и с систематическими репрессиями последнего наместника Флора, который, в противоположность своим предшественникам, не считался с чувствами и образом мыслей еврейского населения.

Трения между евреями и греками в Цезарее вылились {179} в вооруженные нападения, и евреи массами покидали город. Флор не принял никаких мер для водворения порядка, но приказал арестовать еврейских руководителей. Слухи о событиях в Цезарее вызвали бурю протеста в Иерусалиме и привели к столкновениям между евреями и римскими воинскими частями. Представители кругов еврейской аристократии пытались разрядить напряженную атмосферу, царившую в городе, и предотвратить открытое восстание, но большинство жителей Иерусалима твердо решило окончательно освободиться от ига Флора. Постепенно усиливалось влияние крайних элементов, стремившихся вызвать войну между иудеями и Римской империей.

Борьба между сторонниками умеренного и крайнего направлений в Иерусалиме закончилась победой последних, и весь римский гарнизон в городе был уничтожен. События в Иерусалиме вызвали живой отклик во всей Иудее и даже в соседних странах, и кровавые волнения разразились во всех больших эллинистических городах Палестины. Когда выяснилось, что вспомогательные войска, находившиеся в Палестине, никоим образом не будут в состоянии собственными силами подавить восстание, против повстанцев выступил наместник Сирии Цестий Галл.

Он собрал большую армию, в состав которой входили испытанные легионы и вспомогательные отряды, и двинулся из Акко на Иерусалим (66 г.). Римские полки подошли вплотную к городу, но, наткнувшись на ожесточенное сопротивление повстанцев, сирийский наместник пришел к заключению, что он не сумеет овладеть Иерусалимом, и дал приказ отступить. Отступление обратилось в полное поражение. Римская армия была окружена и атакована повстанцами в ущелье Бет-Хорон, к северо-западу от Иерусалима.

Поражение римлян имело огромные политические последствия. Многие иудеи, до того не решавшиеся примкнуть к повстанцам, присоединились к ним. Влиятельные священнические круги и руководители высших иудейских сословий тоже были охвачены волной национального энтузиазма. Даже официальное руководство {180} возмутившейся нации перешло на некоторое время в руки временного правительства, одним из главных членов которого был бывший первосвященник и лидер садукейской партии Ханан бен Ханан. Это временное правительство объединило всю иудейскую Палестину и подразделило ее на ряд военных округов. Командующим войсками Галилейского округа был назначен Иосэф бен Маттатия (Иосиф Флафий). Вне пределов еврейских областей страны военные действия повстанцев не увенчались особенным успехом, и их попытка овладеть Аскалоном потерпела неудачу, несмотря на огромные усилия.

Император Нерон не мог более равнодушно относиться к иудейскому восстанию. Повстанцы представляли собой угрозу римскому владычеству в Иудее, провинции, расположенной в одной из важнейших областей империи, между Сирией и Египтом. Поражение сирийского наместника повлекло за собой необходимость отправить в Иудею новые легионы; их главнокомандующим был назначен Веспасиан, один из опытнейших военачальников империи. Веспасиан вторгся в Галилею во главе шестидесятитысячной армии. С такими мощными и хорошо обученными вооруженными силами у иудеев не было никакой возможности меряться в открытом бою. Их единственной надеждой было - удержать укрепленные пункты. Крепость Иотапата (Иодфат) в Западной Галилее, находившаяся под непосредственным командованием Иосэфа бен Маттатии, оказала римлянам самое ожесточенное сопротивление (67 г.). В результате падения Иотапаты Иосэф был взят в плен, но вскоре ему удалось завоевать расположение Веспасиана и его сына Тита. Он был освобожден из плена и стал одним из приближенных Тита во время осады Иерусалима. Впоследствии им была написана история иудейской войны.

Покорение Западной Галилеи и падение Иотапаты дали римлянам возможность бросить свои войска против иудейских центров в Восточной Галилее и в других частях страны. В первую очередь они старались овладеть иудейской военно-морской базой в Яффском порту, откуда шла угроза морскому транспорту римлян вдоль {181} палестинского и финикийского побережья и наносились чувствительные удары по путям сообщения с Египтом. Яффа была завоевана римским отрядом, и иудейские корабли были уничтожены в морском бою вблизи порта. Из городов Восточной Галилеи упорнейшее сопротивление оказала Тарихея, к западу от Генисаретского озера (Киннерета), а также крепость Гамала в Голане, к востоку от него.

С подавлением сопротивления на горе Табор и в Гискале (Гуш-Халаве) в Верхней Галилее завершилось фактически завоевание всей Галилеи (конец 67 г.) и был открыт путь для продвижения всех римских вооруженных сил по направлению к Иерусалиму. Лишь те жители Галилеи, которым удалось бежать в Иерусалим, продолжали сражаться в рядах повстанцев. Самыми значительными воинскими соединениями, составленными из выходцев из Галилеи, были полки под командованием Иоханана Гискальского, одной из центральных личностей восстания. Наряду с ними в обороне столицы принимало участие и множество других беженцев из Галилеи, в том числе тысячи уроженцев Тиверии.

Веспасиан знал, что в Иерусалиме сконцентрировались массы бесстрашных бойцов, готовых отстаивать их город и храм до последнего издыхания. Принимая во внимание также сильные городские укрепления, он медлил пойти на приступ, не уничтожив заранее другие очаги еврейского сопротивления в Палестине. Вместе с тем внутреннее положение в Иерусалиме могло показаться римлянам выгодным для того, чтобы атаковать город. Тяжелое поражение в Галилее нанесло серьезный урон престижу официального руководства восстанием, и иерусалимские зелоты решили взять власть в свои руки. С помощью идумеев они захватили власть в Иерусалиме, после кровопролитной междоусобной борьбы, и Иоханан Гискальский стал их союзником. Вожди их противников, в том числе Ханан бен Ханан, были казнены.

Совершенно непредвиденные обстоятельства принесли повстанцам некоторое облегчение. События, потрясшие римскую империю после смерти Нерона (9 июня 68 г.), когда в течение одного года три императора взошли {182} один за другим на престол, затормозили военные действия Веспасиана против Иерусалима. В начале июля 69 г. Веспасиан был провозглашен восточными легионами императором, и до полной победы над своими противниками (в декабре 69 г.) он должен был беречь свои силы для борьбы за власть во всей империи. Только весной 70 г. мог он перейти в решительное наступление на еврейскую столицу. Старшему сыну императора Титу было поручено командование римскими войсками на иерусалимском фронте.

За время этой короткой передышки повстанцам не удалось организовать единое руководство и укрепить свои позиции в Иудее. Соперничество между Иохананом Гискальским и священником Элеазаром бен Шим'оном, вождем иерусалимских зелотов, вносило раздор в ряды защитников; внутреннему разладу содействовала и быстро выросшая популярность вождя низших слоев всего иудейского населения страны, Шим'она бар Гиоры, который вторгся в Иерусалим и захватил верхнюю часть города. Все три вождя не только не пришли к соглашению относительно общего плана обороны города накануне осады, но и не переставали оспаривать первенство друг у друга.

На осаду Иерусалима были двинуты - под командованием Тита - войска, во главе которых Веспасиан недавно покорил Галилею и другие части страны. В подкрепление им были посланы свежие воинские части. Римские войска расположились у Иерусалима весной 70 г., и началась осада, продолжавшаяся около пяти месяцев. Тит старался систематически использовать все имевшиеся у него преимущества, чтобы сломить дух защитников. Штурм города, как и в предыдущих осадах Иерусалима, начался на северном отрезке фронта.

Римлянам удалось прорвать внешнюю крепостную стену города ("третью стену"), а через несколько дней также и вторую стену. После этого они могли уже обложить крепость Антония, которую защищал Иоханан Гискальский, и Верхний город, командующим которого был Шим'он бар Гиора. Два римских легиона получили приказ {183} воздвигнуть насыпь против крепости, а два других против Верхнего города. Однако после окончания этих осадных работ они были полностью разрушены смелой вылазкой еврейских защитников. Тогда Тит решил окружить весь Иерусалим каменной оградой, чтобы совершенно отрезать город. Эта ограда, построенная с большой быстротой, привела к тому, что в городе стал свирепствовать голод. Тит сконцентрировал свои силы против крепости Антония, занял и разрушил ее. Так перед римскими войсками был открыт путь к завоеванию Храмовой горы. Евреи самоотверженно защищали храм, и только после невероятных усилий, опираясь на огромное численное преимущество, римлянам удалось сломить сопротивление защитников города, большинство которых, предпочло смерть плену.

Храм был сожжен по приказу римского полководца, надеявшегося таким образом уничтожить очаг мятежнического духа иудеев. После сожжения Храма защитники города потеряли последнюю надежду на победу. Остатки еврейских воинов сосредоточились в Верхнем городе и продержались еще почти целый месяц, оказывая отчаянное сопротивление римской армии. Завоевание верхней части города ознаменовало, по существу, завершение "Иудейской войны".

Только в Масаде, на юге страны, последние повстанцы во главе с Элеазаром бен Яиром продолжали до 73 года отражать атаки римлян, осаждавших крепость. Гибель геройских защитников Масады, которые предпочли покончить собой, лишь бы не попасть в плен к врагу, была трагическим эпилогом Великого восстания.

Не более двадцати трех тысяч человек защищали осажденный Титом Иерусалим. В численном отношения евреи были намного слабее римских легионов. Одним из факторов, который в значительной мере содействовал понижению боеспособности иудейских сил, было отсутствие единого военного руководства.

В отличие от восстания Хасмонеев - и восстания Бар Кохбы шестьдесят лет спустя - в роковые годы Иудейской войны не нашлось ни одной личности, которая могла бы увлечь за {184} собой всех борцов за свободу. Вражда и соперничество между военачальниками и разными партиями деморализовали повстанцев и не раз приводили к кровопролитным столкновениям между ними. Все же иудейское восстание было из ряда вон выходящим явлением в римском мире. Иудея была единственной восточной провинцией Рима, в которой в ту эпоху вспыхнуло открытое и продолжительное восстание. Более того - еврейские повстанцы одержали победу на поле брани над наместником Сирии, и для подавления восстания пришлось ввести в действие отборные римские легионы. Отчаянное сопротивление иудеев в крепостях Иотапата, Гамала, Масада и в самом Иерусалиме произвело огромное впечатление на современников. Победа над Иудеей считалась важнейшим военным достижением династии римских императоров Флавиев.

Глава седьмая

РЕЛИГИОЗНОЕ И ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО В ЭПОХУ ВТОРОГО ХРАМА

Одной из наиболее характерных черт развития еврейской религии в последние годы эпохи Второго храма является полное господство монотеизма в той форме, в которую он сложился в предшествовавшие поколения. Не было ни одной группы в народе, которая пыталась бы усомниться в абсолютности этого принципа. Расхождения во взглядах между основными течениями в еврействе касались либо понимания Торы, как, например разногласия между фарисеями и саддукеями, либо различных толкований отдельных ее положений, приводивших к различным направлениям в самом фарисействе.

Однако Тора, как таковая, была непоколебимым фундаментом еврейского общественного и юридического уклада. Заветы ее проникли во все уголки повседневной жизни каждого еврея. Тора легла, разумеется, и в основу всей {185} еврейской культуры. Вся еврейская письменность этой эпохи преисполнена восхвалением Торы. Верность Учению выражалась в безграничной преданности народных масс его законам. Люди были готовы пожертвовать жизнью, чтобы не нарушать этих законов. Эта готовность сама по себе превратилась в исторический фактор первостепенной важности. Мученический подвиг во имя веры стал, по крайней мере со времен Антиоха Эпифана, отличительным признаком иудаизма и религий, перенявших его основные концепции.

Обучение Торе начиналось с самого раннего возраста. Иосиф Флафий подчеркивает, что все еврейские дети обучались чтению и изучали религиозные законы и историю. Доскональное знание Учения было, по его словам, настолько распространено, что "если кто-нибудь задаст еврею вопрос насчет предписаний Торы, то ему будет легче ответить на этот вопрос, чем назвать свое имя". Забота о воспитании возлагалась в первую очередь на родителей, но уже за несколько поколений до разрушения храма она перешла в основном в руки общества.

Помимо Торы - канонизированного "письменного учения" - развилось т. н. "устное учение", - основанное на многовековой традиции толкований и комментариев к тексту Библии. Именно "устное учение" придало Торе жизнеспособность и возможность беспрерывно приспособляться к изменениям объективных условий. С течением времени установились принципы и правила, образовавшие в своей совокупности логическую систему, по которой устное учение вырабатывалось на основе письменного. Главными приверженцами "устного учения" были фарисеи, а за ними следовало большинство народа саддукеи не признавали "устного учения", и их религиозная концепция была более строгой и консервативной.

Носителями, комментаторами и пропагандистами идей Торы были "мудрецы" (хахамим). В период, предшествовавший восстанию Хасмонеев, толкование Торы было делом священнического сословия, но уже в последующую эпоху ученые и наставники народа происходили из различных классов общества и из разных частей страны и {186} диаспоры: вce возрастающее влияние этих ученых и тот факт, что они с течением времени стали играть ведущую роль в духовной жизни народа, содействовали в некоторой мере демократизации общества в Иудее. Обычно ученые не извлекали материальной выгоды из своего занятия, а добывали средства к существованию другими путями. Многие из них занимались ремеслами. Круг деятельности "мудрецов" был весьма широк и разнообразен: они были одновременно учителями народа, законоведами и моральными наставниками. Наиболее выдающиеся из них пользовались большим авторитетом и считались как бы неофициальными вождями, которые зачастую имели большее влияние, чем правители и первосвященники. Формулированные ими постановления, принятые по их инициативе синедрионом или важнейшими духовными академиями, прочно внедрились в народное сознание и стали интегральной частью системы правосудия и жизненного уклада евреев.

Самым известным из мудрецов Хасмонейской эпохи был Шим'он бен Шетах. Он упорно боролся за внедрение устного учения и был противником саддукеев в синедрионе. В царствование Саломеи он пользовался значительным влиянием при дворе. Его мероприятия в области законодательства были направлены на улучшение положения женщины и на основание школ для обучения детей.

Духовным вождем евреев в последний период существования храма был Гиллель. Он переселился в Палестину из Вавилонии в царствование Ирода и вскоре стал одним из руководителей иерусалимского общества. Гиллель отличался своим человеколюбием, миролюбивостью и простотой в обращении с людьми. Он прилагал все усилия к тому, чтобы приобщить народ к устному учению. Его нравственный облик способствовал тому, что его деятельность среди народа была очень успешной.

Гиллель создал стройную логическую систему, легшую в основу методики устного учения. Он старался приспособить законы Торы к меняющейся экономической действительности.

{187} Гиллель имел много учеников. Его последователи именовались "Школой Гиллеля". Авторитет его был столь велик, что его потомки на протяжении нескольких поколений стояли во главе фарисейского движения. Современником Гиллеля и его полной противоположностью был Шаммай, имевший также много последователей, составлявших т. н. "Школу Шаммая". Он слыл строгим педантом, и школа его отличалась непреклонностью в толковании законов Торы. Школа Шаммая придерживалась также более крайних политических взглядов, и ее представители принадлежали к главным сторонникам радикальной антиримской идеологии.

Важнейшим и наиболее своеобразным явлением в еврейской религиозной и общественной жизни эпохи Второго храма была синагога. Ей предстояло большое будущее не только в самом еврействе, но и в христианстве и исламе, которые приняли это учреждение как основную организационную форму.

Синагога, независимо от того, возникла ли она в Палестине или в диаспоре, стала религиозным и общественным центром жизни евреев как в странах рассеяния, так и в разных частях Палестины, В конце эпохи Второго храма существовали в Палестине синагоги в городах Капернауме, Доре, Тиверии и Цезарее. Евреи из эллинистических стран имели свои особые синагоги в Иерусалиме, и они служили им также общественными центрами.

Синагога произвела огромный переворот в жизни еврейства. Она была местом богослужения, подобного которому не было нигде, т. к. богослужение происходило в ней без культовых обрядностей. Синагога могла существовать почти при всяких условиях, даже в самых маленьких кругах верующих. В ней сочетались разнообразные функции: она была молитвенным домом, центром для изучения Торы, а также очагом общественной жизни.

В эпоху Второго храма иудейское вероучение достигло необычайного распространения, равного которому не было ни раньше, ни в последующие века. Во всех областях Римской империи и даже за ее пределами многие переходили в иудейскую веру или, по крайней мере, {188} перенимали некоторые ее обычаи. В Евангелии от Матфея говорится о "книжниках и фарисеях, обходящих моря и сушу, дабы обратить хоть одного". Широкие круги нации были воодушевлены стремлением привлечь язычников к иудейскому монотеизму и гордились широким распространением еврейских обычаев. К сочувствующим иудаизму принадлежали люди разных сословий и наций, в том числе и римляне.

В особенности отличались множеством прозелитов большие города Сирии и Малой Азии. Одним из больших успехов прозелитизма в этот период был переход в иудаизм членов царской династии Адиабены в Месопотамии. Они приняли иудаизм в первой половине 1 в. н. э. Царь Адиабены Изат отправил своих пятерых сыновей в Иерусалим с тем, чтобы они изучили в совершенстве еврейский язык и иудейское вероучение. Члены этой династии играли видную роль в еврейском обществе, а некоторые из них приняли активное участие в восстании против римлян. Особенно деятельной была мать Изата, царица Елена, вращавшаяся в кругу иерусалимских ученых. Выходцы из Адиабены построили себе возле Иерусалима ряд великолепных мавзолеев, прославившихся в ту пору и известных по сей день под названием "царских гробниц".

Целый ряд причин способствовал распространению иудаизма в эллино-римском мире. Разложение древних религий Греции и Рима подготовило почву для расцвета восточных верований и культов в западных областях империи. Обширные пространства Римской империи, тесные экономические связи между разными ее областями, развитие и относительная безопасность путей сообщения - все это благоприятствовало быстрому распространению новых идей и создавало условия, при которых росло и ширилось влияние иудаизма. Он привлекал прозелитов тем, что указывал путь к индивидуальному спасению, и в то же время содержал в себе ряд общественных духовных принципов. Главнейший из них - вера в единого Бога. Помимо этого, иудаизм заключал в себе стройную и четко оформленную систему этических норм, направленную на то, чтобы повседневная, обыденная {189} жизнь каждого человека хранила в себе элементы святости, и тем самым была не только облагорожена, но и освящена. Иудаизм влиял на чувство не меньше, чем восточные мистерии, и пленял мысль не меньше, чем философские системы того времени. Эти системы предназначались в основном для немногих избранных, а иудаизм и его принципы были доступны всем, благодаря Библии - орудию пропаганды и влияния, равного которому не было ни в какой другой религии.

Нет никакой возможности понять религиозное и политическое развитие Иудеи конца эпохи Второго храма, не уяснив себе формы, в которую в то время вылилась мессианская идея и эсхатология. Эсхатологические и мессианские чаяния стали уже в библейские времена существенной частью иудаизма и продолжали вдохновлять верующих также в течение всей эпохи Второго храма. Одной из характерных особенностей еврейской эсхатологии было сочетание национальных упований с универсализмом.

Когда наступит день Страшного суда, не только Израиль очистится от грехов и враги его понесут кару, но тогда же будут решаться и судьбы всех людей и наций, а согласно некоторым воззрениям произойдет коренной переворот и в физическом мире. Вместо старого, обреченного на гибель, возникнет новый, замечательный мир. В видении грядущего мира индивидуальные чаяния сочетались с надеждой на национальное освобождение и искупление всего человечества. Вера в воскресение мертвых, которое произойдет с пришествием мессии-освободителя, ярко выражала этот комплекс еврейской эсхатологии.

Одному из мессианских брожений последних лет Второго храма предстояла сыграть огромную роль в истории человечества. Речь идет о христианстве. Христианство зародилось в эсхатологической атмосфере периода, предшествовавшего разрушению Второго храма, в ожидании приближающегося конца мира. Было много других, подобных христианству, мессианских движений, но почти все они перестали существовать после смерти их основателей или в результате преследований. Однако {190} христианство, именно после распятия Иегошуи Иисуса из Назарета - римским наместником Пилатом, начало шириться и углубляться. Смерть Иисуса, его этическое учение и память о его личности служили источником вдохновения для его учеников, к которым примкнули новые последователи, в том числе и ряд находившихся в Иерусалиме евреев из эллинистической диаспоры. Приверженцы Иисуса в Иудее остались в большинстве своем верными иудейской религии и отличались от евреев лишь верой в мессианскую миссию Иисуса.

Однако апостолы христианства не довольствовались проповедью его учения среди еврейского населения Палестины и отправились в разные страны для того, чтобы проповедовать свою веру во всем районе Средиземноморья. Больше всех отличился на этом поприще Саул, он же Павел, эллинистический еврей из Малой Азии, бывший в свое время учеником Гамлиэля Старшего. Стараясь все больше приспособить свое учение к его новым приверженцам из среды язычников, Павел привел к отколу христианства от иудаизма с его религиозными предписаниями, обязующими в повседневной жизни каждого, принявшего еврейское вероисповедание, и превратил его в новую религию, которая постепенно овладела всей Римской империей.

С религиозными течениями было тесно связано и литературное творчество этого периода. После V века до нашей эпохи, с завершением пророческого периода, начинается - как уже было сказано - процесс канонизации библейского текста. В начале эллинистического периода, а может быть и раньше, в ветхозаветный канон вошли Пятикнижие и книги Пророков, которые уже считались священными, но еще не выкристаллизовалась третья часть Библии, известная под названием "Кетувим" (Писание). Этот отдел включает произведения более древнего периода, как, например. Псалтырь, Песня Песней, Книга Иова и т. д., но некоторая часть его является творчеством эпохи Второго храма. Язык и стиль книг библейского периода оказали большое влияние на всю литературу этой эпохи.

Сознание того, что завершилась эпоха пророков, {191} вещавших от имени Бога, наложила отпечаток на всю последующую еврейскую литературу. Вместо проповедей пророков появились мистические книги, предвидевшие не только всемирный политический катаклизм, но и космический переворот, который изменит строй всего мироздания.

Одной особенностью еврейского апокалипсиса является его псевдоэпиграфичность: имя автора произведения неизвестно, и оно приписывается одной из личностей, действовавших в библейском прошлом, как, напр., Енох, Эзра, Барух. Этот псевдоэпиграфический характер, вызванный желанием поднять авторитет апокалипсиса, был присущ и другим видам литературного творчества в период Второго храма.

Классическим апокалипсисом считаются последние главы книги Даниила, составленные в разгар гонений Антиоха. Главной целью их было поднять дух народа в дни религиозных преследований, когда верующие стали отчаиваться в будущем. Видения его рисовали символическую картину великих держав, сменяющих друг друга, после падения которых наступит светлое будущее - "конец дней", когда возвысится праведный народ, освященный Всевышним. Его царство будет вечным.

Книга Даниила бросает во всеуслышание вызов мировому язычеству и предвещает мощный натиск идей иудаизма, которым суждено с течением времени окончательно искоренить языческие религии.

Охватывающие широкие горизонты апокалипсические видения имеются также в т. н. книге Еноха. Аллегории и видения этой книги оказали огромное влияние на еврейскую и христианскую культуру, и многие корифеи мировой литературы прямым или косвенным образом находились под их впечатлением. В книге Еноха впервые встречается описание путешествия в рай и в ад; этот мотив был положен в основу "Божественной комедии" Данте, а бунт злых духов, описанный у Еноха, послужил хотя и не непосредственно прообразом Мильтону в его эпосе "Потерянный рай".

Другой апокалипсис, "Вознесение Моисея", был {192} составлен вскоре после смерти Ирода (4 г. до и. э.) и дошел до нас только в фрагментарном виде. Центральное место занимает в нем описание царства божьего; царство зла будет повержено и мир избавлен от скорби и печали. Наступление царства божьего сопровождается космическими катастрофами и приводит к гибели язычества и к благоденствию Израиля.

Апокалипсическое творчество не прекратилось и после разрушения храма. Напротив, бедствия усилили страстное стремление к светлому будущему, и некоторые из наиболее замечательных апокалипсисов - Четвертая книга Эзры и Видение Баруха - появились вскоре после национальной катастрофы.

Одно из замечательнейших произведений псевдоэпиграфической литературы, не имеющее апокалипсического характера, - "Завещание 12 колен" - отличается богатством возвышенных этических идей. В этой книге высказывания вкладываются в уста двенадцати сыновей Иакова, наставляющих своих потомков на истинный путь. Богобоязненность, скромность, простота жизни земледельцев, трудящихся в поте лица своего, милосердие, добросердечие, умеренность и любовь к истине таковы идеалы завещания.

В то время как апокалипсическая литература старалась продолжать традицию библейского пророчества, некоторые поэты этого периода подражали стилю псалмов.

Книга "Псалмы Соломона" содержит в своих 18 главах многие поэтические формы библейской псалтыри: гимны, душевные излияния перед Всевышним, славословие и поучительную беседу. Извечный конфликт между праведниками и грешниками проходит красной нитью и в этой книге, однако в ней нередко слышится эхо политических событий, определявших судьбу страны в период заката Хасмонейского государства. К категории псалмов относятся также хвалебные гимны в свитках, найденных у Мертвого моря.

Литература эпохи Второго храма включает в себе также произведения философско-этического характера по образцу библейских книг на эти темы. Главным представителем {193} литературы этого рода был Бен Сира, живший в Иерусалиме до восстания Маккавеев. В его творчестве отражается иерусалимский быт того времени. В противоположность анонимности авторов библейской Книги притчей, из сочинений Бен Сиры перед нами встает отчетливый образ личности автора, сознающего свое собственное достоинство и значимость своего положения. Изречения Бен Сиры переплетаются с поэтическими отрывками, гимнами и прославлением великих людей Израиля.

В глазах Бен Сиры идеальная личность, это мудрец, углубляющийся в божественное учение, размышляющий о пророчествах, владеющий в совершенстве искусством метафоры и истолковывающий тайный смысл аллегорий. Такого рода мудрецы должны, по мнению Бен Сиры, стоять во главе общества. В книге Бен Сиры нет и следа революционности, характерной для апокалипсического мировоззрения. В ней явно преобладает стремление сохранить существующий порядок.

Одним из наиболее интересных видов литературы периода Второго храма была новелла. Два важнейших образца этого литературного вида - книга Товии и книга Юдифи - написаны, по-видимому, в конце эпохи персидского владычества. По стилю и художественному характеру эти произведения глубоко коренятся в библейском творчестве и не носят следов влияния греческой литературы.

Описанные в книге Товии события происходят в странах восточной диаспоры. Ее фабула связана с проблемой человека, ставящего свой нравственный долг выше царских повелений. Рассказ изобилует фольклорными элементами, мастерски вплетенными в повествование, и с изумительной наглядностью передает атмосферу быта еврейской семьи в эпоху Второго храма.

В отличие от книги Товии, события книги Юдифи обрисованы на чисто местном фоне Иудеи тех времен. В ней запечатлена общественная обстановка еврейских провинциальных городов страны. Она носит характер исторического рассказа, и политические события занимают в ней важное место. Как в библейских книгах Руфи и Эсфири, {194} так и в центре этого повествования стоит женщина. С художественной точки зрения книга Юдифи бесспорно одна из самых совершенных повестей древней еврейской литературы. Ее действие разыгрывается в еврейском городе, борющемся за свою свободу с превосходящими его вражескими силами. Ярко обрисован в рассказе героический образ Юдифи. Рассказ проникнут поэтическим духом, но даже самые необычайные происшествия описаны с чисто эпической сдержанностью и кажутся естественными и правдоподобными.

Такие знаменательные события, как восстание Маккавеев и Великое восстание против римлян, привели к возобновлению исторической летописи. Многие из ее составителей придерживались традиции библейского летописания с соответствующими изменениями, вытекающими из перемен, происшедших в исторической обстановке. Этому методу следовал анонимный автор Первой книги Маккавеев, описавший в конце II века до н. э. историю образования Хасмонейского государства. Автор этот был уроженцем Палестины и по своим взглядам близок к Хасмонейской династии. Вся книга проникнута глубокой симпатией к дому Хасмонеев, и достижения этой династии служат центральной темой повествования. Трактовка исторической действительности, являющаяся результатом обдуманного подхода, тщательное использование документов и точность хронологических данных ставят эту книгу в первый ряд еврейской историографии.

Некоторые историки переняли метод, принятый в греческой историографии тех времен. К ним принадлежат два писателя периода разрушения Храма: Иосэф бен Мататтьягу из Иерусалима, известный под своим римским именем - Иосиф Флавий, и Юст из Тиверии. В отличие от других иудейских писателей их поколения, эти историки писали большинство своих трудов по-гречески. Флавий прославился благодаря своим двум большим трудам : "Иудейская война" и "Иудейские древности". "Иудейская война", опубликованная между 75 и 79 г. н. э. дописывает историю борьбы иудеев против римлян в 66-70 гг. н. э.

Создавшиеся обстоятельства как бы {195} благоприятствовали Флавию стать историком своего века. Он не только был очевидцем событий, но и лично принимал в них активное участие и был в одинаковой мере сведущим во всем, что происходило в обоих враждующих лагерях. Однако преимущества, которыми Флавий располагал в отношении осведомленности, превратились в серьезный дефект, когда он приступил к описанию событий. Независимость во взглядах и объективность изложения событий не могли не пострадать от того, что книга была задумана как труд, целью которого было восхваление Римской империи вообще и династии Флавиев в частности.

История Иосифа, принявшего даже фамилию Флавия, должна была служить доказательством его приверженности и верности этой замечательной, по его мнению, династии, мудро правящей великой империей. Да и прошлое самого автора, как политического деятеля и иудейского военачальника, перешедшего в лагерь врага, неизбежно повлияло на оценку описываемых им событий. Все же общая картина войны не была искажена. С литературной точки зрения книга Иосифа Флавия - замечательное произведение, отличающееся трагическим пафосом, соответствующим теме, а само изложение несравнимо по своей ясности и выразительности.

Другой исторический труд Иосифа Флавия, "Иудейские древности", посвящен истории еврейского народа от начала его существования до кануна Великого восстания против римлян.

От произведений современника и соперника Флавия, Юста Тивериадского, до нас дошли лишь разрозненные отрывки. Юст был теснее связан с эллинистической культурой, чем Иосиф Флавий, и круг его интересов охватывал и неиудейскую культуру.

С еврейским национальным творчеством в Палестине было тесно связано и духовное творчество евреев диаспоры, в особенности Египта. Созданная в этот период литература оказала решающее влияние на развитие национального самосознания еврейского народа, и значительная часть ее стала вкладом в сокровищницу мировой культуры.

{196}

Глава восьмая

ЕВРЕЙСКАЯ ДИАСПОРА В ЭПОХУ ВТОРОГО ХРАМА

Диаспора была одной из характерных особенностей существования еврейского народа в эллинистическо-римскую эпоху. Рассеяние евреев в соседних странах качалось после падения Израильского царства, в конце VIII века до н. э., но существенным фактором в жизни нации оно стало лишь в эллинистическую эпоху, когда появились новые еврейские зарубежные общины. Рост еврейской диаспоры как в географическом, так и в численном отношении был следствием различных причин, как то: изгнание из Палестины; политические и религиозные притеснения на родине; перспективы, открывшиеся в странах экономического расцвета, как, например, в Египте в третьем столетии до н. э., а также прозелитическое движение, зародившееся еще в начальный период Второго храма и достигшее своего апогея в Римской империи в первом столетии н. э. Уже в первом веке до н. э. греческий географ Страбон отмечает, что трудно найти какую-либо страну в мире, где не проживали бы евреи.

Еврейская диаспора в большинстве своем находилась под влиянием эллинистическо-римской цивилизации: ее развитие зависело от тех политических, общественных и экономических процессов, которые определяли облик народов средиземноморского бассейна в эпоху "равновесия сил" между эллинистическими державами, а затем централистического режима Римской империи.

Лишь одна ветвь еврейского рассеяния - в Вавилонии и в других частях Парфянского царства - находилась в продолжение значительной части этого периода вне сферы эллинистического или римского влияния. Таким образом в вавилоно-парфянской диаспоре создался особый жизненный уклад, и еврейская культура в ней приобрела свой специфический колорит. Влияние эллинизма на культуру этой диаспоры было ничтожным. Однако впоследствии оказалось, что ее национальное творчество в рамках процесса развития общееврейской культуры сыграло {197} важную роль в духовной истории народа и наложило на нее неизгладимый отпечаток.

Особенно многочисленным было еврейское население в двух соседних странах: в Египте и Сирии, включая Финикию. Египетское еврейство играло важную роль еще в период персидского владычества, причем тот факт, что Палестина и Египет в начале эллинистической эпохи находились под одной и той же государственной властью, содействовал росту еврейской эмиграции в долину Нила. Евреи Египта проживали во всех городах и селах страны - от столицы Александрии на севере и до Сиены на юге. По словам александрийского еврейского философа Филона, число евреев Египта в период римского владычества достигало миллиона. Александрия стала одним из крупнейших еврейских центров, и уже с самого начала поселения евреи имели в ней свой особый квартал; впоследствии заметным было их преобладание в двух из пяти городских кварталов.

Еврейское население Киренаики, находившееся обычно под той же властью, что и Египет, представляло собой как бы ответвление египетского еврейства. Много евреев осело в ее главных городах, Кирене и Беренике, и немало также в сельских районах.

Сирию отмечает Флавий как страну с самым высоким процентом еврейского населения, что легко объясняется ее близостью к Палестине. Важные еврейские центры существовали в столице Сирии - Антиохии, а также в Дамаске и Апамее.

Селевкиды способствовали поселению евреев в Малой Азии. В последний период Римской республики и в первые годы принципата в большинстве крупных городов Малой Азии находилось еврейское население. Малая Азия была также этапом на пути тех евреев, которые основали общины на северном побережье Черного моря.

Многочисленные группы евреев обосновались на разных островах Восточного Средиземноморья. Самое древнее еврейское поселение в этом районе возникло, без сомнения, на Кипре, расположенном неподалеку от Палестины; но немало евреев было Также на Крите, Делосе, {198} Мелосе и на других островах Эгейского моря.

Сама Греция, страдавшая от поредения своего населения и экономического застоя в конце эллинистической эпохи и во время римского владычества, привлекала к себе меньше еврейских иммигрантов, чем Египет иди Малая Азия. Несмотря на это, евреи встречаются во всех больших городах Греции. Первым сведением о евреях в Греции служит надпись из Оропа в Беотии, датирующаяся третьим столетием до н. э. и упоминающая раба-еврея. В дни Филона (I век н.э.) евреи проживали почти во всех главных областях этой страны.

Особое место занимало еврейское население Италии, и в первую очередь самого Рима. Евреи стали прибывать в Рим уже во втором столетии до н. э. Еще до завоевания Иерусалима Помпеем (63 г.) число евреев в Риме постоянно возрастало. Помпеи и его преемники привели из Иудеи много пленников-евреев, что сразу же увеличило еврейское население Рима. Освободившись, пленные евреи становились римскими гражданами и играли немаловажную роль в жизни столицы. Юлий Цезарь во многом содействовал их обоснованию, а во время правления Августа и его преемников в Риме насчитывались десятки тысяч евреев.

Административные меры Тиверия и Клавдия не приостановили роста еврейского населения в столице, и оно продолжало играть значительную роль в жизни Рима. В некоторых городских кварталах процент еврейского населения был особенно велик. Постепенно образовались еврейские общины и в других городах Италии, в особенности в ее южных областях.

В более медленном темпе создавались еврейские общины в других провинциях латинского Запада, в Галлии и Испании. Немалое значение имели в древности еврейские поселения в Западной Африке. Как уже было отмечено, иными путями шло развитие еврейских центров в Парфянском царстве, включавшем и вавилонское еврейство, с его ответвлениями в Персии, Мидии, Эламе и других странах. В этих странах еще со времени вавилонского пленения жило много евреев, в особенности в самой Вавилонии, где в некоторых районах и городах они {199} составляли большинство населения. Крупным еврейским центром стал также большой город Селевкия, расположенный на берегу Тигра. В этом городе, населенном преимущественно восточно-сирийскими народностями, с одной стороны, и греками, с другой, евреи представляли собой элемент, от которого мог зависеть перевес одной части населения над другой. Удельный вес еврейства в районе Евфрата значительно увеличился, благодаря переходу в иудаизм правителей Адиабены в первом столетии н. э.

Экономическая деятельность евреев в странах диаспоры была весьма разнообразной. Сначала их основным занятием было, как в свое время в родной Иудее, земледелие. Однако с течением времени они приспособились к другим отраслям, служившим им источником средств существования. О роли евреев в египетском сельском хозяйстве содержится информация в некоторых папирусах.

В птолемеевском Египте евреи находились в числе "царских земледельцев", военных поселенцев, виноградарей, а также пастухов и батраков. Были там и еврейские ремесленники и государственные чиновники на видных постах - в полиции и в налоговом ведомстве. Такое разнообразие занятий характерно и для экономики евреев римского Египта. В Александрии имелись евреи капиталисты, крупные торговцы и судовладельцы, игравшие заметную роль не только в египетской, но и во всей средиземноморской экономике. Однако наряду с ними с трудом добывали себе пропитание ремесленники и беднота. Сведения из неегипетских источников также отмечают зажиточность некоторых еврейских кругов диаспоры; но характерно то, что в самом Риме, столице империи, разного рода недоброжелатели, критиковавшие евреев и выдвигавшие против них различные обвинения, обрушивались главным образом не на богачей, а на бедняков.

Положение евреев в эллинистических государствах определяли, еще до подчинения Риму, следующие принципы: религиозная терпимость, к которой склонялись и эллинистические цари; признание права организовывать общины; разрешение поддерживать связь с национально-религиозным центром в Иерусалиме, выражавшуюся, {200} между прочим, в традиционных взносах полусикля в пользу храма. В тех странах, где число евреев было значительным, они играли активную роль и в политической жизни.

Сохранились подробные сведения об отношениях между эллинистическими властями и евреями в Египте. Наиболее выдающийся из птолемеевских царей третьего века, Птолемей II Филадельф (285-246 гг. до н.э.), относился благосклонно к евреям.

Еврейские рабы, взятые в плен в Палестине в царствование его отца, были отпущены на свободу. Еврейская традиция приписывает этому царю инициативу перевода Библии на греческий язык - т. н. Септуагинты. Значительное ухудшение отношений царской власти к евреям произошло, очевидно, в правление Птолемея IV Филопатора (222-204 гг. до н. э.). Оно было связано, с одной стороны, с положением в Палестине, а с другой, с религиозной политикой этого царя в самой Александрии. Однако этот конфликт носил лишь временный характер, и политическое влияние евреев в Египте достигло во втором веке до н. э. своего кульминационного пункта.

Больше всех других царей отличался своим дружелюбным отношением к евреям Птолемей VI Филометор (180-145 гг. до н. э.), в царствование которого усилился, в результате происшествий, вызванных действиями Антиоха Эпифана, приток еврейской иммиграции из Иудеи в Египет. В свите Птолемея Филометора находился александрийский еврейский философ Аристобул, а в его армии служил ряд военачальников еврейского происхождения. Хоньо IV, сыну иерусалимского первосвященника Хоньо III, было дано разрешение создать в Египте еврейский религиозный центр, наподобие иерусалимского храма, который впоследствии назывался "Домом Хоньо", а евреи, военные поселенцы в северо-восточном Египте, представлявшие собой значительную военную силу, были подчинены ему и его наследникам.

После смерти Птолемея Филометора это еврейское войско оказало поддержку овдовевшей царице Клеопатре в борьбе за власть с ее соперниками. После того как господство Рима распространилось на все {201} Средиземноморье, подавляющее большинство еврейского народа оказалось в пределах этой мировой державы. Римляне терпимо относились к иудейской религии. Одним из мотивов этой политики было сознание крепкого единства, которое спаивало разные части еврейской нации : значительное ограничение религиозной свободы евреев в одном из больших центров вызывало возмущение во всех других.

Терпимость римлян выражалась в том, что евреям было дано право создавать свои собственные учреждения и пользоваться автономией в делах внутреннего самоуправления и судопроизводства, они не были обязаны принимать участие в языческом культе и освобождались от повинностей, связанных с нарушением заветов иудейской религии, как, например, от обязанности воздавать императору божеские почести, что считалось основной формой выражения верноподданнических чувств жителей империи. Уклонение от этой повинности среди других народов рассматривалось как мятеж, а для евреев культ императора был заменен особыми жертвоприношениями в иерусалимском храме и молебнами в синагогах за благополучие цезаря.

Политику Рима по отношению к евреям, установили Юлий Цезарь и Октавиан Август, они опубликовали ряд эдиктов, благоприятных для еврейских подданных.

Юлий Цезарь издал постановление, исключавшее еврейские организации из объединений, считавшихся нелегальными. Римские наместники Эгейского архипелага и Малой Азии следовали в подчиненных им областях этому примеру императора. Во времена Августа Агриппа защищал евреев от притязаний жителей греческих городов Малой Азии, а сам император гарантировал их право посылать пожертвования в Иерусалимский храм. Вплоть до разрушения храма посягательство на эти деньги считалось преступлением, равным богохульству. По стопам Августа шли императоры династии Юлиев - Клавдиев.

Лишь во время непродолжительного правления Гая Калигулы (37-41 гг. н. э.) произошли некоторые перебои в этой, казалось бы, столь налаженной системе. {202} Провозгласив себя божеством, Калигула потребовал и от своих еврейских подданных воздавать ему божеские почести. В Александрии враждебные евреям греки использовали создавшееся положение, чтобы возбудить антиеврейские волнения, и устроили первый в истории Римской империи погром. Со вступлением на престол Клавдия (41-54 гг. н. э.) вновь вспыхнули беспорядки в Александрии, и на помощь евреям этого города поспешили их собратья из Палестины. Решительное вмешательство императора водворило порядок в Александрии и восстановило прежнее положение, продолжавшееся до Великого восстания (66 г. н. э.).

Великое восстание в Иудее отразилось также на положении евреев в больших городах диаспоры. В Александрии возобновились столкновения между евреями и греками, а римская солдатня учинила резню еврейского населения. Ухудшилось положение евреев и в других городах эллинистического Востока. В Дамаске произошел еврейский погром, а эллинизированные жители Антиохии пытались после разрушения храма лишить всех прав проживавших в их среде евреев, но натолкнулись на сопротивление Тита. Признанное эллинистическими и римскими властями право евреев на внутреннюю автономию создало рамки для развития иудейской религии в диаспоре и для продолжения существования еврейской нации.

Еврейские общины в разных городах носили различные наименования. Иногда эти наименования заимствовались из эллинистической организационной терминологии (как, например, название "политевма" - politeuma-община); нередко евреи именовались просто "иудеями", но бывало также, что их общинам присваивалось название "синагога" (собрание-по-гречески). Однако не только по названию, но и по форме своих организаций евреи разных городов и стран отличались друг от друга. В Александрии, например, существовала единая организация евреев еще со времен Птолемеев. Их община была известна под названием "политевмы", ее вождями были "старейшины". В первый период римского владычества евреев Александрии возглавлял "этнарх" {203} (правитель), следивший также за судопроизводством общины. Некоторые изменения произошли, по-видимому, в середине правления Августа, когда основные полномочия перешли от этнарха к совету старейшин - герусии, насчитывавшей десятки членов. В городе Беренике (Киренаика) евреи были организованы в политевму, во главе которой стояло девять архонтов. В Риме существовал ряд еврейских синагог, объединявших выходцев из различных стран. Общины были правомочны взимать членские взносы и владеть имуществом в качестве юридических лиц. Главными текущими расходами общин были издержки, связанные с содержанием синагог и других общественных учреждений, как школы, кладбища и т. п. Одной из характерных функций еврейских общин было попечение о ее неимущих собратьях. Были и чрезвычайные расходы, как, например: постройка новых синагог, снаряжение делегаций к властям, выкуп пленных и т. д.

Центрального представительства еврейской диаспоры не было ни в эллинистическом мире, ни в Римской империи. Единое руководство всего еврейства империи воплощалось в некоторой мере в правителях и первосвященниках Иудеи, а после разрушения храма - в "несиуте" (патриархате) в Явне и Галилее.

Не в пример римскому еврейству вавилонское еврейство отличалось своей организационной сплоченностью; во главе его стояло наследственное руководство в лице экзиларха "вождя диаспоры" ("рейш-галута"), который по традиции вел свой род от царя Давида, утверждался парфянскими властями и, будучи облачен широчайшими полномочиями, правил еврейским населением Вавилонии.

Еврейство эллинистической и римской диаспоры создало разнообразную литературу, включавшую произведения поэтического, историографического и философского характера. Языком этой диаспоры - литературным и разговорным был греческий, но по своей тематике ее литература представляла собой ярко выраженную еврейскую письменность, главными предметами которой были история и актуальные проблемы еврейства, а также полемика с представителями окружающей культуры.

{204} Основным произведением еврейско-эллинистической литературы был перевод Библии на греческий язык, известный под названием "Септуагинта". Согласно преданию, он был сделан семьюдесятью, точнее, семьюдесятью двумя, учеными "толкователями", посланными иерусалимским первосвященником в Александрию. Перевод Пятикнижия был закончен еще в третьем столетии до н.э., а другие книги были переведены позднее. Септуагинта стала общепризнанной священной книгой всего эллинистического еврейства. Можно с уверенностью установить, что во всей истории мировой культуры не было другого переводного литературного произведения, которое имело бы такое огромное влияние. Септуагинта служила евреям орудием религиозной пропаганды среди народов Средиземноморья. Все христианские переводы Библии на другие языки, вплоть до эпохи реформации, основывались на Септуагинте.

Уже в третьем веке до н. э. еврейские писатели, творившие на греческом языке, усвоили общепринятые формы греческой литературы, хотя по содержанию их произведения носили ярко выраженный еврейский характер и были посвящены, главным образом, библейским темам.

Так, например, поэт Филон Старший написал эпическую поэму об основании Иерусалима. В немногочисленных дошедших до нас фрагментах описываются принесение в жертву Исаака и пребывание Иосифа в Египте. Сохранился также отрывок, в котором говорится о водных источниках Иерусалима. Другой поэт Теодот также воспевал далекое прошлое еврейской нации; сохранились. его стихи о столкновении между сыновьями Иакова и жителями Сихема. Стихи Теодота читаются легко, и, судя по плавности их стиля, автор усвоил ясность слога гомеровского эпоса. Единственным известным нам еврейским драматургом этой эпохи был Иехезкель (Иезекиил), автор "Исхода из Египта" - трагедии, основанной на библейском сюжете и, несомненно, написанной под влиянием Эврипида.

Более многочисленны известные нам представители исторической литературы. Первым из них был Деметрий, {205} который в конце третьего века до н. э. написал книгу о царях Иудеи на основе библейского повествования. Его следует считать отцом летописания, столь распространенного среди евреев и христиан в последующие века. Другой историк, Эвполем, дополнил библейский рассказ разными фантастическими деталями.

Самый выдающийся еврейский историк, родившийся в эллинистической диаспоре - Ясон из Кирены - избрал темой своей книги гонения Антиоха и восстание Хасмонеев. Ясон обладал обширным греческим образованием, хорошо разбирался во всех областях жизни эллинистического мира и впитал в себя его культуру, образ мыслей и миропонимание. Живя в Кирене, он досконально знал все, что касалось жизненного уклада и общественного строя греческого полиса. Даже описывая иерусалимский быт, он пользовался терминологией полиса. По форме и стилю его пятитомное произведение носит на себе отпечаток эллинистической историографии, но его историческая концепция проникнута духом иудаизма и глубокой преданностью его идеалам. Несмотря на свою тесную связь с греческой культурой, Ясон не проявляет ни малейшей склонности к компромиссу с эллинизмом в религиозной плоскости и видит в гонениях Антиоха единоборство двух начал эллинизма и иудаизма. Из всех Хасмонеев он превозносит лишь Иуду Маккавея. Другими героями в его произведении выступают Хоньо III, последний законный первосвященник периода, предшествовавшего гонениям Антиоха, а также мученики, павшие жертвами этих гонений. Сочинение Ясона сохранилось только в виде конспекта, составленного в Египте анонимным автором; эта обработка известна под названием "Второй книги Маккавеев".

Нелегко провести черту между историческим произведением и эпическим повествованием, нередко претендующим на историческую достоверность. К этому литературному жанру принадлежат письмо Аристея и Третья книга Маккавеев. Письмо Аристея было составлено в конце II в. до н. э., оно содержит предание о том, как Пятикнижие было переведено на греческий язык. Наряду с {206} восхвалением Септуагинты в письме выражено восторженное, почти утопическое, отношение к Иерусалиму, к стране Израиля и к храму, а также стремление дать рационалистическое обоснование религиозным предписаниям иудаизма. Третья книга Маккавеев, в которой описаны гонения на евреев в царствование Птолемея IV Филопатора, была составлена в конце эллинистической эпохи или в начале римского владычества в Египте. Неизвестный автор-еврей, верный заветам своих отцов, с негодованием отвергает мысль о том, что евреям следует поступиться чем-либо из своего национального и религиозного наследия для того, чтобы приобрести гражданское равноправие.

В его глазах жизнь евреев в Египте это жизнь на чужбине, и он ожидает скорого избавления. Третья книга Маккавеев выражает взгляды тех кругов еврейства в египетской диаспоре, которые, несмотря на приобщение к греческой культуре, не переставали считать себя пришельцами на чужой земле.

Большое влияние на последующее развитие иудаизма, христианства и ислама оказали философские теории, сложившиеся среди евреев в результате их соприкосновения с греческим философским мышлением. Первым еврейским мыслителем, сделавшим попытку объяснить сущность иудаизма в соответствии с методами греческой философии, был Аристобул во втором веке до н. э. Он пытался примирить учение Моисея с греческой философией путей аллегорического истолкования библейского текста.

Примером произведений, форма которых коренится в библейской традиции, является книга "Премудрость Соломона" - псевдоэпиграфическое сочинение, также составленное в Египте, но приписывавшееся царю Соломону. Уверенный в конечной победе божественной справедливости, автор гневно обрушивается на язычество. Однако "Премудрость Соломона", несмотря на свою библейскую форму, свидетельствует о том, что автор ее находился под влиянием учений греческих философов - стоиков и платоников. Изречения, подчеркивающие предсуществование души и ее бессмертие, явно напоминают учение Платона.

{207} Самым выдающимся еврейским мыслителем античного мира был Филон, уроженец Александрии, живший в первом столетии н. э. Филон, потомок одного из знатных родов, получивший блестящее философское и литературное греческое образование, стремился создать синтез платонизма с иудейским религиозным учением. Его философски-литературная деятельность была очень многогранной. Среди его произведений имеются и книги общего философского характера - о вечности мироздания, о провидении, о свободе добродетельного человека и т. п., - но большинство его трудов посвящено трактовке Библии. Комментарии Филона включают аллегорические толкования книги Бытия (о херувимах, о жертвоприношениях Каина и Авеля, о "гигантах") и методическое обсуждение законов и этики Торы в порядке повествования Пятикнижия (о сотворении мира, об Аврааме, о Иосифе, об особых законах).

И здесь Филон нередко прибегал к аллегорическим объяснениям, но его основным намерением было ознакомить читателя путем своего рода исторического изложения со значением и величием Моисеева учения. Филон был также выдающимся историком и апологетом иудаизма.

По общепринятому мнению, Филон считается первым мыслителем, которому - в некоторой степени - удалось сочетать идею вечного и трансцендентного божества с живым и действенным всемогущим богом, определяющим, согласно иудейскому мировоззрению, ход еврейской истории. Христианские и неоплатоновские круги последующих поколений переняли предложенную Филоном теорию для разрешения проблемы взаимоотношения между трансцендентным божеством и материальным миром посредством понятия о "логосе", т. н. деятельном божественном разуме, являющемся связующим звеном между богом, и миром. Метафизические воззрения Филона и его этика, в центре которой находится идея освобождения от всякой чувственности, оказывали огромное влияние на развитие философии в продолжении целого ряда столетий.

Евреи диаспоры в эпоху Второго храма поддерживали тесную связь с национально-религиозным центром в {208} Палестине. Многие из них совершали традиционное паломничество в Иерусалимский храм. Некоторые оставались в Иудее для изучения Торы в ее знаменитых духовных академиях. Евреи диаспоры оказывали также материальную помощь Иерусалиму, выражавшуюся главным образом во взносах "полусикля", которые каждый еврей считал себя обязанным посылать в храм.

Пожертвования в пользу храма не исчерпывались, однако, полусиклем. Богатые александрийские евреи, усердно заботясь о внешнем великолепии храма, давали крупные добавочные дары.

Не менее важным было политическое содействие еврейства диаспоры палестинским собратьям. Еще во времена Александра Янная вмешательство еврейских командиров Птолемеевской армии в пользу Иудейского царства оказало существенное влияние на ход военных действий в Палестине. В эпоху Римской империи многочисленная и преданная народу еврейская диаспора была неиссякаемым источником моральной и материальной поддержки еврейскому населению на родине.

Ш. САФРАЙ

Часть третья

ТАЛМУДИЧЕСКИЙ ПЕРИОД

{211}

Глава первая

ОСНОВНЫЕ ПРОЦЕССЫ В ИСТОРИИ ЕВРЕЕВ В ПЕРИОД ОТ РАЗРУШЕНИЯ ВТОРОГО ХРАМА ДО ЗАВОЕВАНИЯ ПАЛЕСТИНЫ АРАБАМИ

Промежуток времени, охватывающий свыше пятисот лет, между разрушением Иерусалима и его храма и установлением арабского господства в Палестине (640), был для евреев периодом перехода к укладу жизни, который окончательно сложился лишь в средние века.

В продолжение всей этой эпохи - за исключением некоторых вспышек недолговечных восстаний - еврейский народ не имел независимого политического центра, хотя в Палестине в первую половину этого периода евреи - вместе с самаритянами - составляли большинство жителей. До начала IV в. значительная часть земель находилась в руках еврейских крестьян, владельцев мелких участков. Положение евреев в стране было довольно устойчивым и в экономическом отношении. Они занимались земледелием и ремеслами. Лишь во вторую половину этой эпохи начинается процесс обнищания земледельческих масс, и растет эмиграция, вызванная не только экономическими трудностями, но и гонениями с целью выжить евреев со своей родины.

Почти до самого конца этой эпохи существовало еврейское национальное самоуправление в лице патриархата (несиута) и синедриона, заново организовавшихся вскоре после разрушения храма. Эти учреждения совмещали в себе целый ряд функций: они были национальным руководством еврейства Палестины и диаспоры, высшей религиозной инстанцией, верховным судом и академией, подготовлявшей законоведов и назначавшей судей. Патриархат и синедрион стали также духовным центром, к которому со всех концов Палестины и из стран рассеяния стекались евреи для изучения Торы.

Патриархат вновь отправлял эмиссаров в многочисленные общины диаспоры. Они передавали послания палестинского руководства, информировали о нововведениях, принятых {212} палестинской академией, следили за распорядком жизни общин; они были также уполномочены назначать и смещать общинных руководителей. Патриархат и синедрион, заслужившие с самого начала всеобщее признание во всем, что касалось внутренних дел нации, были впоследствии признаны римскими властями, даровавшими им право взимать налоги в свою пользу в Палестине и в диаспоре.

Даже еврейство, находившееся вне пределов Римской империи - в Парфянском царстве - также вносило свою лепту в фонды, предназначенные для палестинского руководства. Эти взносы продолжали поступать и тогда, когда римские власти перестали признавать патриархат и даже стали препятствовать сбору денег. Свыше трехсот лет после разрушения храма во главе патриархата стояли потомки рода Гиллеля, которые вели свою родословную от царя Давида. И после упразднения патриархата римскими властями (429г.) синедрион продолжал существовать вплоть до арабского завоевания. Таким образом, несмотря на потерю политической независимости и разрушение храма, первенство Палестины по отношению к странам еврейского рассеяния было неоспоримым. Временами диаспора пыталась отстаивать свою независимость от центрального палестинского руководства. Такие попытки предпринимались в Вавилонии с ее многочисленным и сплоченным еврейским населением и ее традицией самоуправления.

Вавилонская диаспора гордилась своей высокой духовной культурой и иногда даже посягала на первенство палестинских мудрецов. Однако, в общем, еврейство Вавилонии, как и евреи во всех других странах рассеяния, подчинялось авторитету палестинского руководства. Послания, содержавшие предписания и устанавливавшие религиозные и правовые нормы, обязывали и самого экзиларха, главу вавилонской диаспоры. Синедрион был также верховным судом этой диаспоры.

Вплоть до окончательного установления еврейского календаря в Палестине в 358 г., в Вавилонии, как и во всех других странах еврейского рассеяния, даты еврейских праздников устанавливались в соответствии с решениями патриарха ("наси") и синедриона, и лишь несколько поколений спустя, с упадком {213} палестинского центра, его руководство постепенно теряет свой авторитет и решающее влияние на жизнь народа.

Несмотря на систематически проводившуюся римскими властями конфискацию еврейских земель, особенно после Великого восстания ("Иудейской войны" 66-70 гг.), и восстания Бар-Кохбы (132-135 гг.), евреям удавалось в течение еще долгого времени удерживать землю в руках мелких хозяев, хотя социальный процесс, проходивший во всей Римской империи и на Востоке, привел в итоге к концентрации земельной собственности в руках владельцев латифундий. Народное самоуправление защищало их интересы в стране. Наряду с эмиграцией, усиливавшейся в тяжелые дни гонений и кризисов в Палестине, шла и беспрерывная иммиграция из диаспоры, частично компенсировавшая убыль населения. В синедрионе, деятельность которого возобновилась после разрушения храма, уже не заседали потомки аристократии прежних дней; даже члены семей первосвященников были вытеснены из него. С течением времени местная знать была удалена и из городского самоуправления, т. к. руководство еврейским населением в городах всецело перешло в руки законоучителей, следивших за деятельностью общественных учреждений.

Народное руководство упорно отказывалось признать чужеземную власть и несколько раз пыталось организовать массовые сопротивления римлянам. Некоторые из этих попыток приобрели значительные размеры, и в них участвовали также евреи диаспоры, как, например, в восстаниях 115-117 гг. и 132-135 гг. Только в конце III в. еврейское руководство примиряется с римскими властями и подчиняется общественно-экономическому распорядку империи. Все же до самого конца этой эпохи не прекращалось в народе брожение, охватывавшее иногда широкие круги населения.

После разрушения храма начался процесс кристаллизации "устного учения", оказавшего громадное влияние на жизнь народа в эпоху Второго храма.

Уже в первом поколении после разрушения храма учеными было принято постановление, что обязательной {214} правовой нормой являются решения законоучителей школы Гиллеля, а не последователей Шаммая. Продолжались попытки выяснить и установить точные принципы, которые должны были лечь в основу еврейского законодательства и судопроизводства. Этот процесс завершился в конце II и начале 111 в. созданием классической книги "устного учения" Мишны.

Мишна стала отправной точкой изучения Торы и установления правовых норм, а также основой мышления и жизненного уклада еврейского народа в Палестине и в диаспоре. На протяжении последующих столетий на ее фундаменте были воздвигнуты грандиозные творения еврейского законоучения - Иерусалимский Талмуд, составленный в Палестине, и Вавилонский Талмуд, созданный в диаспоре.

Глава вторая

ЕВРЕИ В ПАЛЕСТИНЕ

от разрушения Второго храма до восстания Бар-Кохбы (70-132 гг.)

Падение Иерусалима и разрушение храма были тяжелым ударом для всего еврейского народа и пагубно отразились на жизни Палестины. В некоторых местах римляне поголовно истребили все население. Много евреев погибло при осаде Иерусалима, в продолжительных боях в Галилее, в Заиорданье и в Иудее.

Тысячи были взяты в плен, проданы в рабство, посланы на каторжные работы в рудниках и на галерах или были отданы жителям языческих городов и брошены на растерзание диким зверям на цирковых аренах. Большая часть городов и селений была разрушена и сожжена - в отместку и из желания навести страх. Тяжелый ущерб был нанесен народному хозяйству, особенно - земледелию. Леса систематически вырубались. По словам Иосифа Флавия, во время осады Иерусалима все деревья в окрестностях столицы {215} были уничтожены и "земля обнажилась, как целина".

Плодоносные деревья вырубались зачастую самими еврейскими воинами для того, чтобы враги не могли ими пользоваться. Сильное впечатление произвели на римского натуралиста Плиния единственные в мире бальзамовые деревья, вырванные с корнями ожесточенными евреями, не желавшими, чтобы они попали в руки неприятеля.

И все же еврейский народ не был окончательно сломлен. Свидетельством тому служит быстрое преодоление экономической разрухи уже в конце I века. Многие пленные были выкуплены палестинскими жителями или еврейскими общинами тех городов, куда они были проданы в рабство. Другие освободились собственными усилиями или были отпущены на волю хозяевами. Часть изгнанников осела на чужбине, но многим из них удалось вернуться на родину. Лишь некоторые из разрушенных городов, как, например, Иерусалим и Иотапата (Иодфат), не были вновь заселены. Все другие были восстановлены вскоре после окончания войны.

Из эллинистических приморских городов и их окрестностей евреи были совершенно вытеснены; часть их была перебита язычниками, часть бежала. Все же в конце I в. многие евреи вновь начинают селиться в греческих городах.

Вскоре оправилось и сельское хозяйство. В литературе И в исторических памятниках начала II века уже отражаются нормальные экономические условия; описывается тщательный уход за полями и упоминается искусственное орошение.

Однако все это не умаляет страданий, на которые римский завоеватель обрек народные массы. Флавий рассказывает, что в 71 г. император приказал легату Бассу и прокуратору Лаберию Максиму сдать в аренду все еврейские земли, так как он не хотел отстраивать города и считал, что вся палестинская земля является его личной собственностью.

Только восьмистам ветеранам он предоставил земельные участки в Моце. Но, судя по разным другим свидетельствам, много земледельцев-евреев все же осталось на своей земле и обрабатывало ее иногда {216} даже в качестве полноправных хозяев.

В еврейской письменности той поры запечатлены горькие сетования современников на притеснения языческих арендаторов, в чьих руках находились обширные угодья во всех частях страны. Часто конфискация земель была окончательной: они отдавались чужеземцам, как, например, упомянутым восьмистам ветеранам в Моце, а ее бывшие владельцы безжалостно изгонялись.

Нередко римляне продавали земли как евреям, так и неевреям, из среды близких к властям "верноподданных" и привилегированных, т. е. тех, кто перешел на сторону римлян еще во время войны. Но в большинстве случаев владельцы конфискованных земель не изгонялись, а были вынуждены работать в качестве издольщиков на своих же полях. Как правило, власти передавали земли крупным арендаторам (conductores), а те, в свою очередь, пересдавали ее небольшими наделами издольщикам.

Таким образом крестьянам приходилось брать в аренду свои же наделы за высокую плату, выражавшуюся главным образом в непомерно большой доле урожая; к тому же они жили в вечном страхе изгнания под предлогом неуплаты долга или по любому иному поводу. Лишь по истечении многих лет, в результате упорной борьбы за удержание земли в еврейских руках и выкупа отцовских наследий у чужеземцев, крестьянам удалось улучшить свое положение.

Оставшиеся на своих землях также платили тяжелый поземельный налог, еще увеличенный после падения Иудеи. Римский писатель II в. свидетельствует, что палестинских евреев обременяли большими налогами, чем жителей соседних стран, в наказание за мятежи. После разрушения храма был повышен и натуральный налог (аннона), взимавшийся на содержание римских солдат и чиновников. А так как из-за восстания число римских военных и чиновников в стране значительно увеличилось, бремя налогов, тяготевшее над народными массами, стало непосильным.

В источниках упоминаются также всевозможные "ангарни", т.е.: государственные повинности, заключавшиеся в участии, личным трудом и вьючным скотом в работах {217} на строительстве дорог и крепостей и при перевозке государственных и военных грузов - при этом скот иногда безвозвратно реквизировался.

Особенное негодование вызывал подушный налог в две драхмы, взимавшийся со всех евреев Палестины и диаспоры в пользу Юпитера Капитолийского, на подобие взноса в полсикля, который каждый еврей давал на нужды Иерусалимского храма.

Этот налог базировался на юридическо-политической концепции римлян, согласно которой боги завоеванной нации переселяются в Рим. В Иудейской войне "римский бог победил израильского", и само собой разумеется, что денежные дары и подати, поступавшие в храм, принадлежат отныне победоносному Риму и величайшему из его богов - Юпитеру. Таким подходом объясняется и то, что подушный налог взимался как с палестинских жителей, так и с евреев диаспоры. Из найденных в Египте папирусов явствует, что его обязаны были платить даже женщины и дети. Тягость этого налога еще усугублялась его унизительным характером, - его не платил никто кроме евреев. В начале эпохи римского владычества принадлежность к еврейской нации давала некоторые привилегии, как, например, освобождение от гражданских повинностей, связанных с идолопоклонством или с нарушением религиозных заповедей теперь же она влекла за собой своего рода порабощение. Подушный налог, по-видимому, оставался в силе вплоть до правления Юлиана Отступника в середине IV века.

Несмотря на бедствия, экономическую разруху и политические репрессии, которые явились следствием подавления восстания, духовная жизнь народа начала восстанавливаться, когда еще догорали последние остатки разрушенного храма.

Первый этап этого процесса связан с именем раббан Иоханана бен Заккая. Иоханан был идеологом и лидером фарисеев и одним из самых выдающихся законоучителей Иерусалима. Во время осады он покинул Иерусалим, так как, по его мнению, продолжение войны не имело больше ни смысла, ни оправдания. Задержав его на некоторое время, римляне разрешили ему затем поселиться в городе {218} Явне (Ямния), расположенном в приморской полосе. Там Иоханан бен Заккай учредил новый синедрион, который после разгрома стал, как прежде, культурным и религиозным авторитетным органом для евреев Палестины и диаспоры. Вновь синедрион устанавливал наступление праздников и определял новые формы богослужения вместо жертвоприношений в Иерусалимском храме.

Своих учеников, потрясенных разрушением храма, "где искупляются грехи Израиля", Иоханан бен Заккай утешал: "Сын мой, не убивайся! Есть и иной путь искупления. А в чем он заключается? - В благодеянии. Ведь сказано: "Ибо Я милости хочу, а не жертвы". (Осия VI, 6).

С первых же шагов своей деятельности Иоханан бен Заккай наткнулся на внешние препятствия. В годы, последовавшие непосредственно за поражением, римские власти относились к синедриону с недоверием. Были и трудности внутреннего характера. Значительная часть ученых не могла примириться с руководством законоучителя, оставившего осажденный Иерусалим и сдавшегося на милость римлян. Даже некоторые из самых верных его учеников не последовали за Иохананом в Явне.

Все же несомненно, что именно он заложил основы для возрождения духовной жизни и оформления национально-общественного бытия народа, утратившего свою политическую независимость и свой религиозный центр. После Иоханана бен Заккая во главе синедриона стоял Гамлиэль II из рода Гиллеля, потомки которого возглавляли синедрион в эпоху Второго храма. Гамлиэль II был сыном Шим'она бен Гамлиэля, одного из глав еврейского политического руководства, возникшего в Иерусалиме после поражения Цестия Галла и, по-видимому, погибшего во время восстания.

Поэтому Гамлиэль не мог возглавлять синедрион в Явне и выполнять какую-либо общественную функцию, покуда власть в Риме находилась в руках разрушителя Иерусалима Тита, а затем его брата Домициана, отличавшегося своей жестокостью по отношению к евреям, отягощавшего их непомерными налогами и беспощадно каравшего в Риме каждого, кто переходил в иудейство. Согласно исторической традиции во времена Домициана римские {219} власти преследовали Гамлиэля, и он был вынужден постоянно скрываться. Лишь после смерти Домициана он стал главой синедриона в Явне.

При Гамлиэле произошла перемена не только в масштабах деятельности синедриона, но и в отношении к нему как римских властей, так и еврейской общественности Палестины и диаспоры. По имеющимся данным нет возможности установить, когда именно Гамлиэль был признан властями и каковы полномочия были ему предоставлены. Известно лишь, что он ездил в Антиохию к римскому наместнику и что римские власти посылали своих чиновников ознакомиться с характером возобновленного еврейского судопроизводства. Известно также, что он в сопровождении группы законоучителей несколько раз посетил Рим, очевидно, с целью завязать сношения с еврейской общиной в столице империи или для переговоров с римским правительством.

При нем в Явне сосредоточились и те законоучители, которые не желали жить там при Иоханане бен Заккае. Гамлиэль часто посещал разные города страны и даже снял с должности одного городского голову за недостойное поведение. Именно в этот период определился характер многогранной деятельности синедриона, ставшего одновременно высшим органом самоуправления, законодательным учреждением и духовной академией. В Явне начался новый этап объединения и систематизации теоретических принципов законоположений, основанных на изучении Торы.

В ту пору возобновился обычай отправлять посланцев ("шелихим") от имени патриарха (наси) и синедриона во все города Палестины и диаспоры. Эмиссары синедриона, в большинстве своем выдающиеся ученые из Явне, как, например, рабби Акива и рабби Иошуа, объезжали всю еврейскую диаспору - от Рима, Египта, Сирии, Малой Азии и Вавилонии вплоть до Мидии и Африки. Иногда к ним присоединялся и сам патриарх. Они преподавали в диаспоре "устное учение" и следили за распорядком общин. Их влияние на назначение общинных руководителей было решающим, и они обладали правом смещать нерадивых. Эти поездки имели и экономическое значение, {220} так как эмиссары привозили с собой средства, собранные в диаспоре на нужды палестинского центра.

В этот период, т. е. между 70 и 132 гг., окончательно прекратилась острая борьба между различными религиозными и политическими течениями, столь характерная для десятилетий, предшествовавших восстанию. Не слышно больше о существовании саддукеев и ессеев. Решительные меры, принятые против христианства, привели к его отрыву от иудейства. Различные еврейско-христианские секты либо вернулись к иудейству, либо окончательно отпали от него.

В Явне были приняты постановления для сохранения палестинских земель в еврейских руках. Не только стране Израиля, но и ее землям был присвоен эпитет святости. Под влиянием этой идеологии выработались предписания о выкупе земель у чужеземцев и об обязанности евреев заселить страну.

В академии в Явне были установлены формы соблюдения религиозных праздников, не связанные с прежде обязательным паломничеством в Иерусалимский храм, с храмовой обрядностью и с жертвоприношениями. Были установлены тексты молитв и порядок их чтения. Под наблюдением ученых Явне Библия была заново переведена на греческий язык прозелитом из Понта по имени Аквила. Прежний греческий перевод, составленный в эпоху Птолемеев, не соответствовал более требованиям новейшей интерпретации. На переводе Аквилы лежит отпечаток толкования "таннаев", составителей Мишны.

На собраниях законоучителей в Явне неоднократно обсуждались и решались проблемы, возникавшие в народе как в области духовного и культурного развития, так и в практической жизни. Одним из жгучих вопросов того времени был вопрос о том, как должен вести себя еврей, насильно принужденный нарушить заветы Торы.

Законоучители постановили, что в таких случаях еврей не обязан жертвовать своей жизнью для выполнения всех предписаний Торы; однако три запрета нельзя ему нарушать даже под угрозой смерти: идолопоклонство, кровопролитие и кровосмешение.

Все же в периоды массовых гонений, {221} когда власти издают особые декреты, направленные на то, чтобы заставить евреев отречься от своей религии и ее заветов, каждый еврей должен быть готов умереть за соблюдение даже самого незначительного обряда. В связи с вопросом о том, следует ли отдавать предпочтение изучению Торы или практической деятельности, было постановлено, что изучение Торы дело первостепенной важности, ибо именно оно приводит к правильным поступкам и достойному поведению.

Значительная часть обсуждений и дебатов в Явне имела своей целью не практические выводы и предписания, а выработку основных принципов иудаизма, выраженных в форме нескольких правил, обязательных для каждого еврея. Так, например, рабби Акива считает наиболее существенным заветом еврейской религии наставление, содержащееся в книге Левит (XIX, 18): "люби ближнего твоего, как самого себя".

Однако его ученик и коллега Шим'он бен-Азай кладет в основу учения библейский стих из книги Бытие (V, I): "Когда Бог сотворил человека, по подобию Божию он создал его". Таким образом рабби Акива основывает отношения между людьми на равенстве и на любви, проявляющейся в повседневной жизни, а бен-Азай базирует их на любви к богу. Любовь к ближнему не что иное, как любовь к богу, и каждый проступок по отношению к человеку является как бы оскорблением, нанесенным самому богу.

Обсуждения и решения этих и аналогичных вопросов имели огромное влияние на еврейскую литературу, на национальное мышление, на исторические пути всего народа и на уклад жизни каждого еврея на протяжении многих столетий в Палестине и в разных странах диаспоры.

Среди личностей, основавших и упрочивших органы национального руководства, не было никого из тех, кто принадлежал к священнической аристократии, стоявшей во главе иерусалимского общества до разрушения храма, или к олигархии столицы и других городов. Даже поскольку остатки этих семейств избегли участи, уготованной им римлянами, они совершенно исчезли с горизонта еврейской общественной жизни.

Общественное и духовное {222} руководство состояло исключительно из мудрецов и законоучителей. Некоторые из них были известны еще в Иерусалиме, но большинство выдвинулось лишь после разрушения храма и являлось продуктом новой действительности. Среди них имелись как потомки почетных и богатых семейств, так и люди самого бедного происхождения.

В первый период деятельности синедриона в Явне выдвигаются два ученика рабби Иоханана бен Заккая: Иегошуа бен-Ханания и Элиэзер бен-Гурканос. Иегошуа бен-Ханания был левитом и в свое время служил в храме. Уже тогда он пользовался влиянием среди законоучителей. Он был очень беден. Ремесло, которым он занимался - производство иголок - давало ему весьма скудные средства к существованию. Однако его выдающаяся личность наложила неизгладимый отпечаток на деятельность духовного руководства в Явне. Он был, несомненно, одним из вождей евреев в первые годы правления императора Адриана. В его подходе к установлению правовых норм чувствуется творческая мысль и глубокий гуманизм. Иегошуа бен-Ханания прилагал много усилий к тому, чтобы умерить раскольнические тенденции крайних элементов и чтобы мнение большинства членов синедриона было решающим, даже когда оно шло вразрез с мнением самого патриарха.

Рабби Иегошуа принимал участие в поездках патриарха и руководителей синедриона в Рим. Его имя упоминается в связи с обращениями еврейских делегатов к важнейшим представителям властей и римско-эллинистического культурного мира и встречами с ними. Иегошуа бен-Ханания фигурирует как центральная личность в диспутах с христианами и с язычниками. Он придерживался умеренных взглядов по отношению к римским властям, и ему приписывается ряд мероприятий для успокоения народа в моменты брожений.

Сподвижником и оппонентом Иегошуа бен-Ханании был рабби Элиэзер бен-Гурканос, сын зажиточного крестьянина. Он сблизился с кругами законоучителей, будучи уже человеком средних лет. Рабби Элиэзер представитель консервативного направления в законоучении и по духу {223} близок к школе Шаммая. Несмотря на то, что в юридических вопросах постановления мудрецов по большей части шли вразрез с его мнением, он все же имел немалое влияние на юридическое мышление, на формирование правовых норм своего времени и на их развитие в последующие поколения. Элиэзер бен-Гурканос совершил ряд путешествий в Палестине и в странах рассеяния, преследовавших различные цели как внешнеполитического, так и культурно-педагогического характера. Его деятельность в большой степени содействовала сближению и взаимопониманию между диаспорой и духовным центром в Палестине.

Самой выдающейся личностью последующего периода деятельности синедриона в Явне был рабби Акива бен-Иосэф. Он родился в бедной семье и в юности был пастухом. Лишь в зрелом возрасте он начал изучать Тору, добывая себе трудом чернорабочего средства на нищенское существование.

Рабби Акива - один из столпов еврейской культуры. Его многогранное творчество в области законоучения ("Галаха") и легендарно-моралистических сказаний, основанных на библейских текстах ("Аггада"), заслуженно выдвинуло его на первое место среди духовных вождей еврейского народа. Он был несравненным учителем и наставником, видным деятелем национального руководства, отличавшимся своей неутомимой энергией. Личность рабби Акивы производила огромное впечатление, так же как его обхождение с людьми, его образ жизни и поведение во всех перипетиях его жизненного пути.

Рабби Акива неустанно трудился над тем, чтобы исчерпать всю сущность Галахи, над ее обоснованием, толкованием, определением ее принципов и ее последовательным систематизированием. В ходе его преподавания и толкования закон нередко приобретал новый облик или был заново формулирован. Его система толкования Библии направлена на то, чтобы обнаружить скрытый смысл текстов, исходя из предпосылки, что в священном писании имеется добавочное, сокровенное значение, в которое необходимо вникнуть.

Рабби Акива был основоположником течения в {224} литературе библейских комментариев, стремившегося придать значение каждой букве в Торе и найти аллегорический смысл и символическую сущность некоторых книг Библии. В качестве учителя и духовного вождя он не раз объезжал страны диаспоры, выполняя и политические задания.

Рабби Акива был ревностным сторонником восстания Бар-Кохбы, а, возможно, даже одним из его вдохновителей и зачинателей. Он был казнен во время репрессий, последовавших за подавлением восстания.

Как истинный мученик, Акива геройски принял пытки страшной казни, проявив свою неколебимую веру и несокрушимую преданность народу. По преданию он испустил дух с возгласом "Эхад", - т. е. "Един", - последнее слово библейского стиха и обязательной молитвы, произносимой два раза в день: "Слушай, Израиль! Господь Бог наш - Бог един".

Героическая смерть рабби Акивы способствовала тому, что облик его еще глубже врезался в память современников и в историческое и религиозное сознание еврейской нации. Большая часть его многочисленных учеников погибла во время восстания Бар-Кохбы; однако те из них, кто уцелел, восстановили общественную и культурно-религиозную жизнь в Палестине после тяжелой разрухи, постигшей страну в связи с восстанием.

Наряду с центральной академией в Явне, в разных городах и селениях процветали и другие важные учебные заведения, и законоучителям удалось не только преодолеть опустошение, последовавшее после разрушения храма, но и возродить культурную активность во всех слоях народа. Недаром период деятельности рабби Акивы и его современников вошел в историю как кульминационный пункт развития "устного учения".

{225}

Глава третья

ЕВРЕИ В ПАЛЕСТИНЕ

от восстания Бар-Кохбы до конца правления Северов (132-235 гг.)

Эпоха Явне завершается восстанием Бар-Кохбы, вспыхнувшим в дни правления Адриана. Наряду с рабби Акивой его поддерживали и другие мудрецы Явне, а некоторые из них приняли активное участие в борьбе. В войне Бар-Кохбы с римлянами и в последовавших за ней гонениях погибло большинство законоучителей того времени.

Восстание Бар-Кохбы было самым сильным взрывом народного негодования после разрушения храма. Последствия неудачи этого восстания были гораздо более бедственными, чем результаты предыдущих и последующих мятежей. В отличие от примиренческих тенденций и готовности подчиниться "Римскому миру" ("Рах Romana"), преобладавших в различных общественных кругах других восточных стран, еврейское руководство категорически отказалось признать политическую гегемонию Рима и его социальный строй. Поэтому мятежи других племен и народов, носившие политический или экономический характер, столь отличны от еврейских войн, которые велись во имя национального освобождения и участники которых были воодушевляемы моральными идеалами и эсхатологическими чаяниями.

В 117 г. на римский престол вступил император Адриан. В первые годы своего правления он стремился восстановить и упрочить мир на Востоке и был готов считаться с национальными особенностями, стремлениями и нуждами провинций. В этой атмосфере ожили и надежды евреев. Стали распространяться слухи о том, что император обещал возвратить им Иерусалим и разрешить восстановление храма и что даже начались работы по отстройке города. Возможно, что в этих слухах была доля правды. Однако то ли из-за чрезмерного отклика среди евреев, то ли из-за перемены во взглядах императора и в его отношении к еврейскому народу, он отступился от своего намерения {226} и решил придать Иерусалиму римский характер с его языческим культом, на подобие других отстроенных им на Востоке городов, не считаясь ни с историей этого города, ни с местом, занимаемым им в мыслях и чаяниях евреев.

Тенденция к насильственной ассимиляции евреев проявилась в запрещении обряда обрезания. Император подвел этот обряд под закон, запрещавший кастрацию и каравший ее смертной казнью, хотя он вполне сознавал, какое огромное значение имел обряд обрезания для евреев и каким ударом окажется для них его запрет. Такого рода меры Адриана естественно привели к сильному брожению. Евреи стали готовиться к войне с Римом.

Покуда Адриан оставался на Востоке (до 131 г.), недовольство не проявлялось открыто, но как только император вернулся в Рим, вспыхнуло восстание, принявшее широкие размеры (132 г.). По словам Диона Кассия, "евреи... всего мира пришли в возбуждение и даже объединились с ними (т. е. с палестинскими евреями) и причинили римлянам тайно и явно много вреда; вдобавок и немало иноверцев оказало им действенную помощь".

Самаритяне, населявшие центральный гористый район Палестины, тоже приняли участие в борьбе. Во главе восстания стоял Шим'он Бар-Косба, именуемый в письменных памятниках Бар-Кохбой ("сыном звезды"), по-видимому, из-за приписывавшихся ему качеств, которыми по еврейским верованиям должен быть наделен Мессия.

В течение недолгого времени он властвовал над всей страной. Римские войска, находившиеся в Палестине и даже приведенные из смежных областей Египта и Сирии, - не могли его осилить. Политическая устойчивость империи в этот период дала римлянам возможность мобилизовать большое количество легионов даже в отдаленных местах. В Палестину были отправлены легионы из придунайских стран и из Британии; главнокомандующим был назначен Юлий Север, оставивший для этого свой пост британского наместника. В боях принимали участие двенадцать-тринадцать легионов, некоторые в полном составе, а другие, выделив отдельные отряды. Кроме них, были привлечены многие вспомогательные войска; в {227} кампании участвовал даже сирийский флот. В отличие от Великого восстания, во времена Бар-Кохбы проявилась исключительная национальная сплоченность; во главе народа стоял общепризнанный и популярный вождь. Все же Галилея была захвачена римлянами в одной из ранних стадий борьбы; самые упорные сражения разыгрались в горах Иудеи.

После длительных боев евреев оттеснили к их последней твердыне - Бетару, городку, расположенному на краю горной цепи к юго-западу от Иерусалима, где в продолжение всей войны находилось еврейское военное командование. После упорного сопротивления Бетар пал летом 135 г. Его падение ознаменовало собой конец восстания. Лишь в пещерах на побережье Мертвого моря еще некоторое время сохранились очаги повстанцев.

Поражение Бар-Кохбы тяжело отразилось на положении в стране. Палестинское еврейство было подвергнуто жестоким преследованиям и гонениям. Многие, в том числе выдающиеся представители общественности и видные ученые, были зверски убиты; другие были вынуждены бежать и скрываться. Массы пленных евреев переполнили невольничьи рынки в Палестине и в других странах, как соседних, так и более отдаленных. Многие селения были разрушены дотла, а центральный район Иудейских гор совершенно обезлюдел после бегства его еврейских жителей. Иерусалим был отстроен, но не как еврейский, а как языческий город, и был переименован в "Элия Капитолина" - в честь императора Публия Элия Адриана. Евреям было запрещено проживать в нем, и только раз в году, в девятый день еврейского месяца Аба, день разрушения храма, они допускались в город оплакивать руины своей святыни.

В еврейской историографии и литературе гонения Адриана нашли свое отражение в сказаниях о "десяти убиенных" ("асерет харугей малхут"). Эти сказания повествуют о десяти мудрецах, виднейших духовных вождях народа, среди них рабби Акива, Шим'он бен-Азай и рабби Тарфон, преданных мученической смерти. Элегии на смерть этих ученых составляют и по сей день часть {228} синагогальной Литургии в Судный день (Иом Киппур), в девятое Аба (Тиш'а беав) и т. п. имена "десяти убиенных" превратились в символы беспредельной верности национальной культуре и религии.

В Талмуде сохранились сведения о систематических гонениях римлян, сопровождавшихся смертными казнями и конфискацией земель - за соблюдение обряда обрезания и других религиозных предписаний.

Особенно зорко следили римляне за евреями, собиравшимися в синагогах для молитвы и изучения Торы, и за их общественными учреждениями. Сурово преследовались все попытки организовать совещания законоучителей. Созыв синедриона был строго запрещен. Не только "десять убиенных", но и немало рядовых сынов народа погибло, как некогда в период гонений Антиоха Эпифана, "ал кидуш гашем", - т. е. в мученическом подвиге во имя веры. Тысячи семей скрывались в пещерах и в пустынях для того, чтобы соблюдать религиозные обряды и предписания законов учения. Однако многие не могли устоять против давления и репрессий властей и, покорившись, выполняли их требования.

Некоторые стали сомневаться в основах национальной культуры и, отчаявшись в освобождении народа и в избавлении от чужеземной власти, дошли до неверия и отступничества. Часть их осталась в рядах еврейской нации, хотя их верность религиозным заветам была поколеблена; другая часть окончательно оторвалась от народа и, примкнув к чужой культуре, слилась с греко-римским миром.

Более того, нашлись среди евреев и такие, кто присоединился к римлянам в преследовании своих же единоверцев. В талмудических сказаниях они воплощены в образе Элиши бен-Авуя, ученого, который отверг иудаизм и приобщился к греко-римской культуре. Некоторые предания объясняют его отступничество душевным потрясением, испытанным им при виде того, как свинья волочила по земле язык одного из "десяти убиенных". В Талмуде он упоминается под прозвищем "ахер", т. е. другой, чужой.

Тяжелые последствия восстания Бар-Кохбы сломили сопротивление народа, отказывавшегося признать {229} римскую власть. Впервые слышатся голоса в пользу примирения с римлянами и признания их владычества до тех. пор, пока не наступит час избавления. Политическое освобождение, так же как осуществление мессианских надежд, переходит отныне в область эсхатологии и далекого будущего.

Преследования все усиливались вплоть до самой смерти императора Адриана (138 г.). Лишь с приходом к власти Антонина Пия они прекратились. По-видимому, уже в первые дни его правления был снят запрет с обряда обрезания, а затем постепенно создались в Палестине условия, при которых стало возможным наладить нормальную общественную жизнь.

Первые шаги к восстановлению общественной и культурно-религиозной жизни евреев в Палестине после восстания были сделаны в Галилее, где возник духовный центр, во главе которого стояли молодые ученики рабби Акивы. Некоторые из них были сыновьями законоучителей из галилейских городов, как, например, Иуда бен-Илай из города Уша и Иоси бен-Халафта из города Циппори; однако большинство их происходило из народа.

Самой выдающейся личностью этого периода был рабби Меир. Одно из преданий повествует о том, что рабби Меир - потомок герим, т. е. неевреев, перешедших в иудейскую веру. Он явно превосходит своих коллег в знании закона, в его толковании и в способности приходить при помощи логических умозаключений к установлению правовых норм. В оформленном в последующем поколении собрании правовых норм устного учения, Мишне, отражено огромное влияние рабби Меира. Его изречения и моралистические поучения отличаются творческим полетом и оригинальностью мысли. Выше всего на свете рабби Меир ставил Учение; нееврей, занимающийся изучением Торы, стоит в его глазах даже выше. первосвященника. Его воззрения и идеалы, проникнутые глубоким гуманизмом, он пытался осуществить и в повседневной жизни.

Он неоднократно подчеркивает значение любви к родине и к родному языку ивриту. Его скромность, граничащая с аскетизмом, и способность принять участие в {230} скорби любого человека сочетались с беспримерной верностью тому, что он считал истиной, и с глубоко оптимистическим мировоззрением. Предание повествует о его дружбе с одним из эллинистических философов того времени; и действительно, в его учении нетрудно распознать следы некоторого соприкосновения с греческой культурой. Жена его Берурия также была выдающимся ученым и нередко окончательные предписания законов были установлены в соответствии с ее мнением.

Первые собрания ученых, бесспорно признанных народом своими руководителями, происходили во временных центрах и в условиях полуподполья.

Лишь по истечении некоторого времени официальным местопребыванием синедриона стал город Уша. Законоучители Уши продолжают классическую традицию мудрецов Явне как в самом учении, так и в системе руководства народом и даже в самом укладе своей жизни. Их творческая деятельность наложила отпечаток на всю еврейскую литературу тех времен. В нововведениях в области права слышатся отголоски той действительности, в которой в тот период жили евреи Палестины. Подобно своим предшественникам в Явне, большинство ученых Уши добывало тяжелым трудом скудные средства существования, неустанно продолжая свою деятельность в области народного обучения Торе и общественному руководству. Почти все они нередко отправлялись в путешествия для посещения отдаленных еврейских общин.

Согласно установившейся традиции, пост главы синедриона переходил по наследству из рода в род со времен Гиллеля. Однако Шим'он, сын Гамлиэля II, возглавлявшего синедрион в Явне, был вынужден долгое время скрываться до тех пор, пока политическая обстановка позволила ему стать во главе синедриона, восстановленного в Уше. Синедрион и патриархат оставались до конца этой эпохи в Галилее, сохранившей свой еврейский характер. После Уши синедрион некоторое время переходил из одного городка в другой до того как его постоянной резиденцией стала столица Галилеи - Тиверия.

Рабби Шим'он развил свою деятельность в трудные {231} - как в политическом, так и в экономическом отношении - годы. В продолжение многих лет в стране еще ощущались пагубные последствия поражения Бар-Кохбы; они сказывались и на сельском хозяйстве и на ремеслах. Царила острая нужда, и многие покидали родину из-за материальных затруднений.

Общественно-экономический подъем начался при сыне рабби Шим'она Иегуде га-Наси. Это было в период правления династии Северов (193-235 гг.), благожелательно относившейся к евреям. Один из Северов, Александр (222- 235 гг.), был склонен к эклектической религии, включавшей в себе, как одну из составных частей, и иудаизм, а потому он проявлял по отношению к евреям исключительную благосклонность. Во времена этой династии укрепилось правовое и материальное положение патриархата и синедриона. За ними было признано право взимать налоги на содержание палестинского центра, а сам патриарх был окружен почетом и уважением. Палестинским жителям и еврейским общинам в пределах всей империи была предоставлена широкая автономия.

Во времена Северов значительная часть земель, принадлежавших государственным угодьям, была подарена патриарху или сдана ему в аренду. Экономический подъем повлек за собой расширение земледельческих поселений. Урбанизация, проводившаяся императорами династии Северов, также способствовала улучшению экономического положения. Начинается приток евреев из диаспоры. Между новоприбывшими были люди со знаниями и с инициативой, развившие новые отрасли сельского хозяйства, как, например, культуру льна, и основанные на сельскохозяйственных продуктах ремесла, в том числе и производство готового платья.

Улучшение экономического и политического положения Вновь возбудило в народе надежду на близкое избавление. Патриарх был окружен ореолом царского величия. Начиная со времен рабби Иегуды подчеркивалось, что родословная династии патриархов восходит к царю Давиду.

Важнейшим достижением Иегуды га-Наси было {232} редактирование и окончательное оформление кодекса Мишны. Рабби Иегуда не был первым, кто кодифицировал "устное учение" в виде сборника правовых уставов; но его собрание было обширнее и точнее прежних. Он систематически собирал постановления своих предшественников и нововведения современников. В его редакции Мишна состоит из разделов, трактатов и глав, составленных по тематическому плану. Правовые нормы приводятся обычно без указания источника или автора, но иногда упоминаются имена законоучителей, установивших эти нормы, а некоторые даже сопровождаются рассказом о происшествии, приведшем к данному постановлению.

В Мишне зафиксированы дискуссии между различными учеными; в некоторых из них сам Иегуда га-Наси выступает выразителем одного из мнений. Мишна является, по существу, не сводом законов, изданных или редактированных самим рабби Иегудой, а скорее оформлением положений и постановлений академии и законодательного учреждения, находившихся под его руководством.

Воспитание Иегуды га-Наси во многом способствовало развитию тех качеств его личности, которые оказались столь важными для составителя и редактора Мишны. Он родился во времена гонений Адриана, когда отец его скрывался от преследований. Свое образование он получил не у отца, а у ученых из среды учеников рабби Акивы. В раннем возрасте он столкнулся с различными воззрениями, методами и традициями. Этим объясняется эклектичность системы Иегуды га-Наси, его стремление к сочетанию элементов различных традиций и к разрешению вопросов в пользу одного из ряда расходящихся мнений.

Влияние Иегуды га-Наси в области изучения Торы и религиозно-бытового законодательства, его высокое общественное положение и продолжительность его правления содействовали созданию Мишны и принятию ее как основного кодекса "устного учения". В течение непродолжительного времени она вытеснила и предала забвению как предшествовавшие ей сборники, так и те, которые появились одновременно с ней, и стала единственным авторитетным источником для изучения {233} религиозно-правовых норм и для вынесения судебных решений. Мишна стала также отправной точкой дальнейшего развития устного учения. В тот же период формировались и фиксировались и другие части этого учения, по той или иной причине не включенные в Мишну.