Очерки по истории еврейского народа

Внешнее уподобление повлекло за собой и общественное сближение: участие в христианских семейных празднествах, совместное времяпрепровождение за картами, за кружкой пива и т. д. Христианские нотабли со своей стороны часто посещали синагоги и еврейские торжества. Этот контакт привел к культурному сближению, и в первую очередь к изучению евреями европейских языков, вначале с чисто практической целью: облегчить ведение деловых переговоров.

Благодаря распространению газет даже низшие слои еврейского населения научились читать на языках европейских стран. В тридцатых и сороковых годах восемнадцатого столетия знание языков приобретает особую значимость. Зажиточные родители следят за тем, чтобы их дочери изучали французский наряду с языком страны. С середины восемнадцатого столетия государственный язык становится и разговорным языком широких еврейских кругов.

Появились и евреи, {463} переставшие тщательно соблюдать религиозные предписания. Таким образом, в течение восемнадцатого столетия часть евреев Западной и Центральной Европы перешла от внешнего уподобления окружающей среде к общественному сближению с ней, к укоренению в ее культуре, а затем и к скептическому отношению к религии. Этот культурно-социальный процесс, охвативший главным образом высшие слои еврейского общества, отразился и на общинной организации.

Первыми еврейскими общинами в западноевропейских странах и на американском материке были сефардские. Они сохранили некоторые организационные формы, характерные для испанских общин до изгнания. Их целью было объединение членов "нации" (nacion), т. е. потомков испанских и португальских евреев. Поэтому они впоследствии организовывали особые общины даже в тех городах, где уже существовали общины местных евреев. Некоторые из них строго запрещали принимать членов, не принадлежащих к "нации". Актовые книги ("пинкасы") сефардов велись на португальском и испанском языках, и только начиная с XVIII в. - на местном. Во главе этих общин стояло правление (маамад), назначавшееся обычно на один год. По истечении этого срока тот же "маамад" назначал новое правление. Таким образом руководство оставалось в олигархическом кругу крупных богачей.

Во второй половине XVIII в., когда процесс общественного и культурного сближения евреев с окружающей средой охватил широкие круги сефардских евреев, их общины начали приходить в упадок. Постепенно увеличивалось количество смешанных браков между евреями и неевреями, и, как правило, дети от этих браков воспитывались в духе христианской религии. В те же годы и в начале девятнадцатого столетия ряд видных сефардских семей перешел в христианство.

В ашкеназских общинах немецких стран положение было иным, чем в сефардских или чем в восточноевропейской диаспоре. Только немногие из них, уцелевшие после частых изгнаний на исходе средневековья, как, например, в Праге и Франкфурте-на-Майне, продолжали хранить историческую традицию своих предшественников. {464} Большинство же общин Германии возникло сравнительно недавно - в связи с поселением зажиточных евреев, приглашенных правителями из экономических или фискальных соображений. Само собой разумеется, что руководителями их стали "придворные евреи". Они, обычно, привозили с собой помощников - бухгалтеров, агентов, слуг, учителей, резников ("шохетов"), а иногда даже и раввинов, которые становились ядром будущей общины.

В некоторых областях, главным образом на юге Германии, евреи были разбросаны по городам и деревням и, не имея крупной центральной общины, они были объединены в общую организацию "местного еврейства" (Landjudenschaft); их интересы перед властями представлял "совет". В большей части областей придворный еврей, исполняя функцию "ходатая" (штадлана), являлся также представителем одной общины или общин всей области. Власти часто поощряли выбор придворного еврея на пост главы общины и даже оказывали давление в этом направлении. В некоторых местах одна и та же семья возглавляла эти общины в течение нескольких поколений. Все же придворные евреи были по большей части верны общественному делу, что особенно сказывалось в дни народных бедствий.

В тяжелые дни изгнания евреев из Вены в 1670 г. сефардский еврей из Гамбурга Мануэль Техейра использовал все свои личные связи и все свое влияние для того, чтобы добиться отмены этого эдикта; он обратился за помощью к расположенной к нему бывшей шведской королеве Кристине, к австрийскому императорскому двору, к папскому нунцию, к курии в Риме и т. д. Во время изгнания из Праги в 1744-1745 гг. главам общины удалось благодаря стараниям Вольфа Вертгеймера мобилизовать десятки придворных евреев в разных странах; а с помощью сефардских общин в Амстердаме и в Лондоне они заручились поддержкой английского короля.

Укрепление централистических тенденций в немецких государствах в течение XVIII в. и развитие государственного аппарата ограничили влияние придворных евреев в разных странах, т. к. правители стали менее нуждаться в их деятельности, что отразилось и на статусе общин.

{465} Кроме того, ряд общинных руководителей примкнул к просветительному движению, и центр их интересов переместился из еврейской сферы в общую. Поэтому они не придавали большого значения внутренней еврейской автономии, а подчас даже открыто высказывались против нее.

Все же в ту пору устои еврейской традиции в Германии были прочны. Религиозное брожение, охватившее еврейство всего мира в дни Саббатая Цеви, не миновало и немецких евреев. Местные саббатианцы поддерживали связи с крайними группами в Салониках и в Польше. Правда, многие общины, в том числе и пражская, несколько раз подвергали этих сектантов отлучению, но им не удалось ликвидировать горсточки радикальных приверженцев лже-мессии. Один из крупных конфликтов связанных с борьбой против саббатианства, разразился в середине XVIII в.

Центральной фигурой в нем был знаменитый раввин и ученый Ионатан Эйбешюц. После того как он в продолжение нескольких лет был главой иешибота в Праге и раввином в Меце, он в 1750 г. был избран раввином гамбургской общины. Будучи мистиком, он раздавал евреям своего города амулеты для предохранения их от опасности. Против него было выдвинуто обвинение в том, что в этих амулетах Саббатай Цеви упоминается как Мессия. Во главе противников Эйбешюца встал Яков Эмден (Яавец), ученый талмудист, не занимавший никакой раввинской должности, сын Цеви Ашкенази, ревностного борца против саббатианства в начале XVIII в. Эйбешюц, в молодости занимавшийся саббатианской каббалистикой, а может быть, даже поддерживавший связи с саббатианскими группами, отрицал выдвинутые против него обвинения. Тогда Яков Эмден издал ряд памфлетов против Эйбещюца лично и против немецких и польских саббатианцев. Спор дошел до "Ваада четырех стран" в Польше, который выступил в защиту Эйбешюца. Этот внутренний раздор, расколовший духовных вождей и общинных руководителей на враждебные лагери, также способствовал падению престижа органов еврейского самоуправления.

Таким образом, в XVIII в. происходил процесс упадка {466} еврейской автономии, а параллельно с ним и процесс усиления правительственного контроля и более активного вмешательства властей в дела евреев. Условия жизни еврейских масс значительно ухудшились. Высший слой евреев в Германии, который в ту пору сблизился в общественном и культурном отношении с окружающей средой, стал еще острее ощущать результаты дискриминации своих соплеменников.

С другой стороны, рационалистический образ мыслей, преобладавший в этих кругах, привел к пренебрежению к историческим национальным ценностям, объявленным пережитками прошлого, за которые бессмысленно было страдать и подвергаться преследованиям.

Этот взгляд привел в конце восемнадцатого столетия к многочисленным случаям крещения. В сущности переход в христианство был скорее нарушением принципов Просвещения, чем выражением преданности им, т. к. просветители-деисты отвергали наряду с основами иудаизма и основы всех других исторических религий.

Еврейское Просвещение - "гаскала"- было частью европейского просветительного движения. Оно также высоко оценивало значение личности и стремилось высвободить ее из сформировавшихся в ходе истории жестких социальных и религиозных рамок. Поставив в центр своего внимания человеческую личность, Просвещение считало разум единственным и неоспоримым критерием для оценки всех явлений природы и общества.

Поэтому просветители подвергали резкой критике традиционные взгляды и учреждения и склонны были видеть в истории человеческого рода нагромождение ошибок, вызванных невежеством, слепым подчинением авторитетам и эксплуатацией темных масс властолюбивыми и корыстными правителями.

Однако у евреев Просвещение приобрело особый оттенок, так как оно развивалось на фоне их социального и культурного включения в окружающую среду. Еврейские просветители не только усвоили культуру европейских народов, но и писали свои произведения на европейских языках. Правда, в этом явлении не было ничего нового; и в предыдущие эпохи евреями были созданы {467} произведения как национального, так и общечеловеческого содержания на греческом, арабском, испанском и итальянском языках; но эти произведения, даже если они были проникнуты крайним рационалистическим духом, стремились в большинстве своем доказать доводами разума истинность откровения и оправдать еврейскую традицию. В сочинениях еврейских просветителей XVIII а. критерием оценки исторических явлений была не религиозная традиция, а человеческий разум, и поэтому они и способствовали отрыву евреев от их культурного наследия и их ассимиляции в окружающей среде.

Своим духовным отцом еврейские просветители считали известного мыслителя Моисея Мендельсона (1729 - 86 гг.), сына писца свитков Торы из города Дессау. С детства он отличался исключительными способностями. Уже в ранней юности он занимался средневековой еврейской философией. Переселившись в Берлин, он увлекался чтением немецкой литературы и изучил латынь. Знаменитый немецкий писатель Лессинг, познакомившись с Мендельсоном в середине пятидесятых годов XVIII в., ввел его и круг немецких просветителей и помог ему опубликовать свои первые философские труды на немецком языке.

Учение Мендельсона является звеном, связывающим рационалистическую еврейскую философию средневековья с идеями Просвещения XVIII в. Мендельсон верил в божественное откровение, пытаясь, однако, доказать, что иудаизм находится в полном соответствии с достижениями общечеловеческого мышления. Он утверждал, что догматы иудаизма тождественны с основами "естественной религии". По его мнению, вечные истины религии покоятся на разуме и для их провозглашения нет необходимости в божественном откровении.

Поэтому в своем откровении Бог провозгласил лишь избрание еврейского народа, призванного им вовеки являть истинный пример высоконравственного образа жизни. С этой целью евреям был завещан Закон - система заповедей, т. е. символов, которые по самой своей сущности не могут стать объектом языческого поклонения, в отличие от общепринятых символов других религий, как-то икон, мощей. Эти заповеди не позволили евреям {468} совратиться с пути истинной этической религии. В этом и заключается основная причина, что законы Моисея обязывают евреев во все поколения, покуда они не будут отменены другим божественным откровением; все остальные народы могут достичь религиозного совершенства без выполнения всех этих заповедей, соблюдая лишь основные законы морали.

Однако особые религиозные обязанности, возложенные на евреев, служат образцом религиозного и морального поведения для всех народов мира.

Мендельсон занял центральное место в немецком Просвещении и был вождем еврейских просветителей. В 1778 г. он приступил с помощью друзей к изданию немецкого перевода Библии, снабженного комментарием на иврите, составленным в духе Просвещения. Этот труд, предназначавшийся, по словам Мендельсона, лишь для его детей, чтобы облегчить им изучение Библии, получил широкое признание и в большой степени содействовал распространению немецкого литературного языка и рационалистического толкования Священного писания среди еврейской молодежи. Неудивительно, что этот перевод вызвал сильное сопротивление со стороны ревнителей традиционных устоев.

Однако еще большее влияние на разрыв с еврейской традицией оказала приверженность Мендельсона к принципу Просвещения, требовавшему отделения государства от церкви. В своей книге "Иерусалим" он подчеркивает, что принуждение является орудием государственной власти, религия же должна основываться только на убеждении.

Отсюда следует, что церкви нельзя предоставлять прерогативы власти. Применение этого принципа в еврейском обществе способствовало ослаблению внутренней автономии. Мендельсон отрицал право общин на отлучение своих членов и оспаривал их другие юридические полномочия. Наряду с этим он требовал предоставления евреям гражданских прав, которое, по его мнению, должно было привести их к более активному участию в жизни страны.

Первые просветители мендельсоновской школы - Нафтали Герц Вессели, Давид Фридлендер, Исаак Эйхель и другие - пытались прежде всего провести реформы в {469} области воспитания. Только таким путём они надеялись обновить облик еврейского общества, обучить молодое поколение немецкому языку, а ивриту вернуть его библейскую чистоту. Они основали в 1783 г. "Общество ревнителей еврейского языка" и начали издавать журнал "Меассеф" ("Сборник") - первый орган еврейского Просвещения. По обнародовании австрийским императором Иосифом II в 1782 г. "эдикта терпимости" Вессели опубликовал брошюру "Слова мира и правды", содержавшую обширную программу реформы еврейского воспитания.

Берлинские просветители критиковали формы еврейского общественного строя и выступали с различными проектами для его исправления. Все, даже самые незначительные, реформы, предложенные ими, вызывали резкое сопротивление религиозных руководителей. Таким образом просветители потеряли надежду на то, что их деятельность сможет оказать влияние на широкие массы. Они стали обращаться к узким кругам интеллигенции. Свои проекты необходимых, по их мнению, перемен в укладе жизни евреев они главным образом посылали властям, веря, как и просветители в других народах, в благотворное влияние просвещенных правителей и требуя их вмешательства в еврейские дела.

Но подавляющее большинство евреев, особенно в польских областях, аннексированных Пруссией и Австрией, считало всякое такого рода вмешательство в распорядки еврейской автономии произволом и преследованием.

Еврейское Просвещение было движением, охватившим лишь незначительное меньшинство народа. В течение продолжительного периода оно не пользовалось общественной поддержкой. Большая часть евреев была настроена враждебно по отношению к нему за то, что его деятели прибегали к помощи властей. Тем не менее, это движение сыграло решающую роль в еврейской истории нового времени. Оно впервые обнаружило корни той проблемы, которая с течением времени превратилась в вопрос первостепенной важности для значительной части еврейства, а затем и для всего народа. Сущность ее заключалась в поисках путей к тому, чтобы еврей мог оставаться евреем в обществе, основанном на всеобщих правах и {470} обязанностях; чтобы еврейская община продолжала существовать в обществе, стремящемся отменить корпорации, каждая из которых имеет свои особые законы и распорядки - наследие средневековья.

В области воспитания просветители пытались привести к тому, чтобы изучению светских наук стали придавать то же значение, что и изучению Священного писания, Талмуда и моралистической литературы. Даже величайший знаток Талмуда не может достичь, по их мнению, совершенства, если он не обладает "познаниями в области истории, литературы и естественных наук". Образованный человек обязан ознакомиться с культурой других народов и их духовным творчеством.

Суть этого требования заключалась в радикальной переоценке ценностей в жизни еврея. Изучение Торы ("Талмуд Тора"), как самоцель, было общепринятым и общепризнанным идеалом в еврейском обществе, и на этот идеал посмели просветители посягнуть. Они требовали расширения рамок воспитания и включения в них светских наук, а также изменения существовавшей системы Преподавания. Не все мальчики должны продолжать религиозное обучение и заниматься Мишной и Талмудом, а лишь самые способные из них, которым предстоит занять в будущем посты раввинов; остальные же должны обучаться ремеслам. Таким образом, изучение Торы должно в дальнейшем перестать служить общенародным идеалом.

Просветители основали с помощью властей ряд новых еврейских школ в Германии и в Австрии и руководили ими. Большинство евреев было против этих школ и видело в них рассадники ереси. Первое учебное заведение в духе просветителей-"Еврейская вольная школа"-было основано в Берлине в 1778 г.

Основоположники еврейского Просвещения намеревались внести перемены в традиционный жизненный уклад и в религиозные обычаи - как первый шаг к преобразованию быта евреев. В девяностых годах XVIII в. в кругу просветителей сформировалось мнение, что соблюдение религиозных заветов уже утратило свой смысл и что все человечество может объединиться на основах деизма или {471} "естественной религии". Исходя из этой предпосылка, ученик Мендельсона, Давид Фридлендер, обратился в 1799 г. от имени группы евреев к одному из глав лютеранского духовенства в Берлине и объявил ему о готовности своих единомышленников формально принять господствующую религию при условии, что их не обяжут признать некоторые догматы христианства, как, например, божественность Христа и т. п.

Эти догматы отвергались ими так же, как и те основы иудаизма, которые, по их мнению, противоречили разуму. Пастор отклонил их предложение. Таким образом, еврейские просветители могли убедиться, что даже многие представители немецкого Просвещения далеко не разделяли взгляды деистов.

Когда в 1806-1807 гг. во Франции были созваны "собрание нотаблей" и Синедрион для выяснения отношения еврейской религии к государству, некоторые участники этого собрания, принадлежавшие к кругам просветителей, начали борьбу за религиозные реформы. Совещательное собрание при Синедрионе приняло решение (правда, в известной степени вынужденное) о том, что в случае противоречия между требованиями государства и предписаниями еврейской религии, предпочтение всегда будет оказываться указам правительства.

Первые попытки внести изменения в формы богослужения были тоже совершены при поддержке властей. В 1812 г., с объявлением эдикта о гражданском равноправии евреев в Пруссии, тот же Давид Фридлендер предложил реформировать богослужение в берлинских синагогах. Он требовал заменить "мертвый еврейский язык" немецким и настаивал на том, чтобы вычеркнуть из молитвенника упоминание о Сионе и о Иерусалиме, так как отечеством евреев, свободных граждан государства, является, по его мнению, только Пруссия, и только о ее благополучии они обязаны молиться.

Целью этих реформ было облечь богослужение в "достойную и культурную" - с точки зрения просветителей - форму; снести преграды, отделявшие евреев от неевреев, и приблизить к еврейской религии ту часть интеллигенции, в особенности молодежь, ставшую равнодушной к синагогальным обрядам.

{472} Первые выступления просветителей вызвали отпор со стороны руководителей еврейских общин.

В ту пору крещение приняло эпидемический характер в высших слоях еврейства Западной и Центральной Европы, и ортодоксы, считавшие, что причина этого кроется в деятельности просветителей, не только не были склонны возвратить их в лоно правоверного иудаизма, но, напротив, они были заинтересованы в их полном отрыве от еврейства. Впоследствии защитники традиции стали придерживаться чисто оборонительной тактики; желая предотвратить губительное, по их мнению, влияние Просвещения, они заранее отвергали тех, кто переходил в лагерь просветителей.

С другой стороны, политика властей содействовала усилению влияния новаторов. Когда Национальное собрание Голландской ("Батавской") республики приняло закон о гражданском равноправии евреев, в результате чего у органов еврейской автономии было отнято много полномочий, просветители и их сторонники отделились от старой амстердамской общины и основали свою собственную. В ней особое внимание уделялось изучению Библии вместо Талмуда, а проповеди произносились на голландском языке. Старая община привлекла отколовшихся к суду, но они обратились к правительству и с его помощью впоследствии завладели всей амстердамской общиной.

Необычайную форму приняла эта борьба в Пруссии, где в начале XIX в. единичным евреям было разрешено выйти из подчинения общине, не меняя своей религии.

Стремление властей ослабить органы внутренней автономии было на руку просветителям в их борьбе с ревнителями правоверных устоев. Правительственная поддержка и послужила главной основой усиления просветительных тенденций среди евреев Западной и Центральной Европы.

{473}

Глава шестая

ЕВРЕЙСТВО В СТРАНАХ ИСЛАМА И ЕВРЕЙСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ПАЛЕСТИНЫ

Уже в XV веке Оттоманская империя служила убежищем европейским евреям, а после изгнания из Испании она превратилась в один из крупнейших еврейских центров. Евреи-царедворцы, приближенные султанов и визирей, были покровителями всех евреев Турции, а иногда выступали даже в защиту гонимых собратьев в христианских странах. Евреи были свободны в выборе места жительства и источников существования. Сами султаны часто поощряли их торговые и финансовые начинания.

Во второй половине XVII в. в положении еврейского населения Турции произошла перемена к худшему. Хотя евреи еще продолжали играть значительную роль в экономической жизни, особенно благодаря связям со своими единоверцами в новых торговых центрах Европы, султаны, в результате ослабления своей власти, не были в состоянии обеспечить им надежную защиту.

В XVIII веке начался упадок огромной Оттоманской империи, и вместе с ним наступил тяжелый период в истории евреев Ближнего Востока, страдавших от произвола местных властей. Янычары (привилегированные отборные воинские части), не раз возводившие султанов на престол и свергавшие их, часто поджигали еврейский квартал в Стамбуле для того, чтобы под предлогом тушения пожара грабить дома жителей. В то же время среди мусульман усилился и религиозный фанатизм. Были изданы постановления, заставлявшие евреев носить отличавшую их одежду и т. п. Солдаты и разбойничьи шайки в провинциальных городах и на больших дорогах грабили и убивали евреев.

В XVIII веке ухудшилось также положение евреев и в странах Северной Африки (в Магрибе). Хотя между ними все еще были люди, приближенные к правителям и занимавшие важные позиции в области торговли и финансов, {474} их иногда даже заключали в тюрьму, чтобы таким образом вымогать у них деньги. Во время междоусобных войн претендентов на престол все враждующие стороны в той же мере преследовали евреев и захватывали их имущество. В народе жизнь евреев ни во что не ставилась. Даже ничтожнейший из мусульман считал себя вправе обидеть "неверного", совершенно беспомощного по сравнению с ним, т. к. магометанские суды вообще не предоставляли евреям никакой защиты.

В отношении внутреннего самоуправления еврейские общины получили от властей ряд полномочий. Тяжбы между евреями разбирались в их собственных судах, которые имели право налагать штрафы, отлучать от общины и даже приговаривать к телесным наказаниям. Глава общины был ответствен за уплату государственных налогов. Представителем евреев перед правительством был стамбульский главный раввин, "хахам баши", пост которого был официально признан властями.

Еврейские общины в Европейской Турции делились на землячества. Самым влиятельным в глазах правительства и самым состоятельным элементом были сефарды. Они организовали свои особые общины и сохранили свое испанское наречие - ладино. Остатки прежнего коренного еврейского населения Оттоманской империи, а также переселенцы из Греции и Италии объединялись в левантийские (или "романистские") общины. Языком их был итальянский или греческий. В XVIII веке возросло также число ашкеназских евреев. Они тоже образовали свои общины в Стамбуле, ставшем в то время значительным еврейским центром.

Наиболее тяжелым было положение евреев Палестины. Турецкое правительство не было в состоянии обеспечить налаженную администрацию и хоть какой-нибудь порядок в этой стране. Ее жители были подвержены произволу чиновников и шейхов, постоянно воевавших друг с другом. Еврейский центр в Цфате (Сафеде), игравший столь важную роль в XVI в., пришел в упадок вследствие ослабления центральной власти и целого ряда бедствий: землетрясений, эпидемий и т. п.

Только немногие евреи Палестины занимались торговлей или ремеслами, {475} подавляющее же большинство (в том числе почти все ашкеназские евреи) жило на счет "халукки" т. е. добровольных пожертвований, собиравшихся во всех странах рассеяния для жителей Святой земли. Обычай сбора "лепты" для Палестины существовал испокон веков, но в XVII и XVIII вв. эти фонды получили особое значение в жизни евреев диаспоры. Палестинские евреи отправляли "шадарим" (эмиссаров) за границу собирать пожертвования. Вера в то, что пребывание в Палестине само по себе является актом благочестия, - т. к. только в ней еврей может полностью соблюдать заветы Бога и своими личными поступками приблизить пришествие Мессии, - побуждала евреев диаспоры в течение многих поколений поддерживать своих единоверцев в Палестине, считавшихся своего рода представителями всего народа. С другой стороны, сознание того, что они призваны выполнить священную миссию, ободряло подавленных нищетой и лишениями евреев Святой земли.

Еврейское население сконцентрировалось в Иерусалиме и в Цфате. В 1740 г. вновь обосновались евреи и в Тиверии, а во второй половине XVIII века уже существовали поселения в четырех священных по еврейской традиции городах: Иерусалиме, Цфате, Тиверии и Хевроне. Одной из причин концентрации евреев в городах был тот факт, что за стенами этих городов им угрожала смертельная опасность.

Еврейское население в Палестине не прекратило своего существования благодаря живой и постоянной связи с диаспорой и непрерывному притоку переселенцев. Были времена, когда приезжали лишь немногие, но были и такие годы, когда, принимая во внимание тогдашние условия, иммиграция приобретала значительные размеры. Решающими факторами были и в этот период религиозный подъем и усиление мессианских чаяний. Новая волна религиозного энтузиазма в Европе побудила в 1700 г. большую группу немецких и польских евреев - около 1000 человек -во главе с рабби Иегудой Хасидом переселиться в Палестину. Однако вскоре после прибытия в Иерусалим рабби Иегуда скончался и его группа распалась.

{476} В 40-х годах XVIII в. в Палестину хлынула волна эмигрантов из мусульманских стран. Из Смирны приехал рабби Хаим Абулафия, восстановивший еврейскую общину в Тиверии, а из Марокко - один из виднейших духовных вождей своего времени, рабби Хаим Бен-Атар (1742 г.). Тогда же в Палестину начали прибывать и польские евреи, связанные с хасидским движением. Первым из них был рабби Авраам Гершон из Кутова, шурин Бешта.

Когда в Литве начались преследования хасидов, там образовалась большая группа, возглавлявшаяся учеником Дов-Бера, Менахемом-Менделем Витебским, которая выехала в Палестину в 1777 г. и таким образом укрепила связь между хасидским движением и палестинским еврейством. Вначале хасиды обосновались в Цфате, а затем в Тиверии. В 1808 г. в Цфате поселилась группа учеников Виленского Гаона. Группы прибывающих, представлявшие различные идеологические течения, привели к созданию землячеств-"колелим",-основывавшихся на принципе общего места происхождения и близости к определенным духовным течениям. Они способствовали укреплению общин ашкеназских евреев в Палестине, главным образом в Галилее. Подавляющее большинство еврейского населения в стране в этот период представляли сефарды и выходцы из мусульманских стран.

Глава седьмая

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В ЖИЗНИ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА В XIX в.

В XIX в. еврейское население в Европе значительно возросло. В начале этого столетия численность евреев во всем мире составляла 2,2 миллиона, из которых около 80 процентов проживало в Европе; в конце того же века она достигла почти 8,5 млн. из общего числа в 10,5 млн. евреев во всем мире. К европейскому еврейству следует причислить около миллиона евреев, находившихся в {477} конце века в Америке, подавляющее большинство которых было выходцами из Европы.

Еврейские общины в Азии и Африке, насчитывавшие в начале XIX века приблизительно 500 тыс. чел., достигли в конце этого века 900 000. Процесс их роста проходил несравненно медленнее чем у европейских евреев. Сефарды и восточные евреи составляли 20 проц. еврейского народа в начале века, а в конце его - менее 10 проц.

В XIX в. продолжалось и географическое распространение евреев. Уже в первой половине этого века евреи из разных районов Германии и Австрии устремились в США. Из России эмиграция на американский континент началась в 60-х гг. и достигла значительных размеров в 80-х гг. Всего за 50 лет (1830-1880 гг.) переселилось в Соединенные Штаты около 200 000 евреев. Главное же русло эмиграции до 80-х гг. вело из стран Восточной и Центральной Европы в западные государства европейского континента.

Польские и галицийские евреи эмигрировали в Германию, немецкие - в Англию, Францию и Голландию. Это переселенческое движение охватило десятки тысяч. Но и внутри государств со значительным еврейским населением происходили миграционные процессы: из Познанского герцогства в другие районы Германии; из Галиции в западные и южные части Австро-Венгрии, особенно в Вену; из густонаселенных районов Литвы и Белоруссии - на Украину (главным образом, левобережную) и в Новороссийский край на черноморском побережье. Это переселение охватило сотни тысяч.

Быстрый процесс урбанизации, проходивший в Европе в XIX в., оказал огромное влияние на жизнь евреев, хотя большинство их было издавна городскими жителями.

Концентрации евреев в больших городах способствовала как политика правительства, напр., выселение из сел и из пограничной полосы в России, отмена ограничений евреев в правах в городах Центральной Европы, так и экономические факторы: сбыт сельскохозяйственной продукции перестает быть основной отраслью еврейской экономики. Эмигрировавшие из Восточной Европы евреи тоже предпочитали селиться в городах, особенно в больших, где уже обосновались их предшественники.

{478} Демографические изменения были тесно связаны с переменами в профессиональной структуре еврейского населения и в его экономической деятельности.

Рост городов, развитие средств сообщения, основание новых отраслей промышленности, расширение товарооборота - все это повлекло за собой крупные перемены в экономике евреев. Значительно возросло число людей, потерявших прежние источники существования и вынужденных искать новые профессии или эмигрировать. В результате этого значительно увеличилось количество ремесленников, извозчиков, носильщиков и т. п. Во второй половине XIX в. возник класс еврейских фабричных рабочих, занятых в текстильной, пищевой и табачной промышленности.

У большинства еврейских кустарей не хватало денежных средств для приобретения необходимых инструментов. Поэтому многие евреи-ремесленники выполняли самые простые работы в тяжелых условиях соперничества со своими христианскими конкурентами. Быстрый рост числа евреев-ремесленников - лишь в России их насчитывалось в конце века, вместе с подмастерьями, около полумиллиона - привел к конкуренции и в их собственной среде. Поэтому они всегда были в первых рядах эмигрантов, устремлявшихся на новые места.

В этот период еще не существовало ярковыраженого разграничения между ремесленниками и фабричным пролетариатом. В текстильной и табачной промышленности были заняты главным образом молодые девушки, обычно до замужества. Некоторые рабочие, скопив незначительные суммы, старались пробиться в ряды самостоятельных кустарей-ремесленников. Более устойчивой группой являлись квалифицированные и полуквалифицированные рабочие пищевой промышленности. Во всяком случае, во второй половине XIX в. возник и начал формироваться еврейский пролетариат, как особый класс общества.

Несмотря на процесс урбанизации, в этот период возросло и число евреев-земледельцев. Уже в начале века были предприняты попытки со стороны русского правительства поселить евреев на земле в Южной России. В середине столетия созданные там колонии разрослись и укрепились. В {479} сельском хозяйстве нашли себе занятие и евреи Белоруссии и Бессарабии в отдельных деревнях и в подсобных пригородных хозяйствах. В конце прошлого века сельское хозяйство стало источником существования для 3,8 проц. евреев России. Все эти перемены не уменьшили, однако, и относительной доли евреев, занимавшихся торговлей, в общем числе экономически активных. В Восточной Европе большинство их продолжало заниматься куплей и продажей сельскохозяйственных продуктов, в их руках сосредоточивались крупные коммерческие сделки на сельскохозяйственных ярмарках Украины и Галиции. Значительно было также участие евреев в больших торговых фирмах, в том числе и в пароходных компаниях, созданных для экспорта - главным образом зерна - в Западную Европу.

С упразднением привилегий купеческих гильдий в Центральной Европе, в особенности в больших городах, перед евреями открылась возможность принимать участие и во внутригородской торговле. В 80-х гг. торговцы составляли там более половины экономически активных евреев. В странах Восточной Европы в процентном отношении их было гораздо меньше, но все же в "черте оседлости" почти вся внутренняя торговля была сосредоточена в руках евреев. Подобное явление наблюдалось в XIX в. также в Оттоманской империи и в странах Северной Африки, но там евреи занимались преимущественно розничной торговлей, а оптовая находилась в руках греков и итальянцев.

В XIX в. еврейские банки открыли филиалы по всей Европе и пользовались большим влиянием в столичных городах. Еврейские банкирские дома во Франкфурте, Майнце, Гамбурге, Вене и Берлине играли роль финансовых советников королей и правительств. Они содействовали основанию государственных банков в Германии, Австрии и Бельгии и участвовали в финансировании проведения железных дорог и в развитии градостроительства. Во второй половине XIX в. большинство еврейских семейств, владевших частными банками в Вене, Париже и Берлине, за исключением Ротшильдов, порвало свои связи {480} с еврейством и постепенно ассимилировалось в среде европейской знати.

В течение долгого периода не было в Европе почти ни одного важного государственного займа, в котором Ротшильды не принимали бы участия. Когда по инициативе Дизраэли английское правительство решило приобрести акции компании Суэцкого канала, дом Ротшильдов осуществил этот план.

Важным полем деятельности еврейских банкиров было строительство железных дорог. Они положили основание современной сети железнодорожных путей во всех европейских странах, кроме Англии. В этой области большую роль играли личные связи еврейских капиталистов с правительствами, т. к. железные дороги прокладывались, большей частью, на основании специальных концессий и под официальным контролем.

Строительство главных железных дорог во Франции, Бельгии, Австрии и Италии было финансировано домом Ротшильдов. "Северная железная дорога" во Франции являлась одним из крупнейших предприятий французского филиала этого дома, а "Южная железная дорога" была построена еврейскими инженерами и финансистами сефардского происхождения братьями Перейр. Они же проложили железнодорожные пути в Испании и в Тунисе. Еврейские банкиры и подрядчики из Германии получили концессию на строительство железных дорог в Румынии и Пруссии.

В 50-х-70-х гг. XIX в. прокладкой железнодорожной сети в России занимался ряд еврейских подрядчиков, из которых наиболее известным был "железнодорожный король" Самуил Поляков. Евреи играли значительную роль также в техническом обслуживании и в администрации. Однако через некоторое время русское правительство решило превратить железные дороги в государственную собственность и первым шагом в этом направлении было полное устранение евреев из этой отрасли. Барон Гирш, впоследствии известный своей филантропической деятельностью, в особенности как основатель еврейских сельскохозяйственных поселений в Аргентине был главным строителем железных дорог на Балканах и в Оттоманской империи. Даже в Соединенных Штатах {481} еврейские банки принимали участие в прокладке железных дорог, в том числе важных магистралей.

В Западной Европе роль еврейских капиталистов в создании современной индустрии не была очень значительной. Но в Центральной они принимали активное участие в развитии металлургической и машиностроительной промышленности и были среди инициаторов новых отраслей индустрии: химической и электротехнической. В России еврейские предприниматели заняли видное место в пищевой (в первую очередь - сахарной), текстильной и табачной промышленности. Они участвовали также в разработке угольных копей, добыче и сбыте нефти, розысках драгоценных металлов и т. д.

Одним из характерных явлений, связанных с переменами, происшедшими в социальной структуре еврейского общества, было увеличение числа лиц, занимавшихся свободными профессиями. Оно было естественным результатом эмансипации евреев, которая предоставила им возможность заниматься адвокатурой, а также преподавать в высших учебных заведениях. Еще до получения гражданского равноправия среди евреев были издатели, журналисты, писатели, музыканты, актеры и т. п. Число их было, однако, незначительно, и лишь во второй половине XIX в. лица свободных профессий стали влиятельной общественной группой, хотя в численном отношении они не превышали трех-четырех процентов всех экономически активных евреев.

Несмотря на эмансипацию, лишь в немногих странах, главным образом в Голландии и во Франции, евреям разрешалось занимать правительственные должности. В России в 60-х гг. некоторым евреям был дан доступ к государственной службе, но с 70-х гг. возобновилась дискриминация и в этой области. Самое тесное сближение евреев с культурой и языком окружения произошло в странах Центральной Европы, вследствие чего там было особенно ощутимо их участие в духовном творчестве и в формировании общественного мнения. Они сыграли значительную роль также в развитии журналистики.

Важнейшие телеграфные агентства, как "Рейтер" в Англии и "Вольф" в Германии, были основаны евреями. Участие евреев в {482} прессе, в изобразительных искусствах и в театре намного превысило их долю в общем населении. В англосаксонских странах приобщение евреев к этим отраслям культуры шло более медленным темпом. Но особенно отставали в этой области русские евреи. До 60-х гг. лишь немногие из них знали русский язык, да и в последующие годы, когда число еврейских учащихся в средних и высших учебных заведениях этой страны значительно возросло, они все еще продолжали составлять ничтожный процент всего еврейского населения.

Активное участие небольшой группы еврейских капиталистов в экономическом развитии ряда европейских стран и возникновение тонкой прослойки новой еврейской интеллигенции привели к резкому контрасту, а впоследствии и к социальному антагонизму между ними и огромным большинством впавших в нищету широких слоев населения, обреченных на тяжелую борьбу за существование. Параллельно этому углубился и разрыв в области религии и культуры. Народные массы продолжали соблюдать верность - по крайней мере до периода массовой эмиграции 80-х гг. - национальной и религиозной традиции и народному разговорному языку (идиш), а значительная часть имущего класса и интеллигенции стала приобщаться к культуре нееврейского окружения.

Глава восьмая

БОРЬБА ЗА РАВНОПРАВИЕ И ЭМАНСИПАЦИЯ ЕВРЕЕВ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ

Реакция, последовавшая в Европе за Венским конгрессом, оказала сильное влияние на определение правового положения евреев. В странах Центральной Европы она сопровождалась борьбой против равноправия евреев и прервала процесс эмансипации на много лет. В странах Западной Европы, однако, принцип эмансипации постепенно прочно прививался. В Голландии и отделившейся от {483} нее в 1830 году Бельгии в продолжение всей этой эпохи равноправие евреев не было нарушено. Даже во Франции, где короли периода Реставрации вели явно реакционную политику и католическая религия была объявлена государственной, евреи не дискриминировались. Лишь в Эльзасе ненависть к евреям не прекращалась, и во время таких общественных потрясений, как революции 1830 и 1848 гг., там происходили даже антиеврейские эксцессы.

После Июльской революции 1830 года французское правительство предложило приравнять служителей еврейской религии к христианским, которые получали жалование от государства. Обе законодательные палаты утвердили это предложение, и с начала 1831 года раввины стали пользоваться этим правом. В 1846 году, благодаря продолжительным стараниям еврейского адвоката, а впоследствии видного политического деятеля Исаака Адольфа Кремье (1796-1880 гг.), была отменена и особая формула еврейской присяги в судах - один из последних пережитков дискриминации евреев. С тех пор во Франции больше не существовало специальных законов или постановлений, которые отличали бы евреев как отдельную группу, и принцип эмансипации одержал, таким образом, полную победу. Революционная конституция 1848 года запретила при назначении на общественную должность оказывать кому-либо предпочтение на основании титула или принадлежности к тому иди иному сословию или к какой-либо религии.

Осуществление равноправия евреев в Западной Европе именно в эту эпоху реакции лишило принцип эмансипации присущей ему прежде революционной остроты. Оказалось, что консервативные правительства и страны с монархическим строем могут уравнять евреев в правах без того, чтобы были затронуты - в какой бы то ни было мере - основы их государственного режима. Этот пример ослабил аргументацию противников равноправия в других европейских странах и оказал значительное влияние на признание эмансипации евреев общепринятым государственным принципом.

Иным путем шла борьба за эмансипацию в Англии.

{484} Здесь не существовало особых еврейских законов. Только несколько формул присяги - "по истинной вере христианина" - для кандидатов на общественные должности и обязанность принимать участие в религиозных церемониях ограничивали возможность евреев, равно как и католиков и вообще всех тех, кто не принадлежал к англиканской церкви, играть активную роль в политической жизни страны.

Это не только являлось препятствием для занятия должности или поступления в университет, но косвенно ограничивало и экономическую деятельность евреев. Они не могли, например, владеть недвижимым имуществом. В 1828-29 гг. английский парламент утвердил законы об отмене ограничений для христиан, не принадлежавших к англиканской церкви (диссидентов и католиков), но формула христианской присяги не была отменена. Евреи остались единственной религиозной группой в Англии, которая была ограничена в правах.

Однако в то же самое время права евреев были расширены в некоторых областях не путем специальных законов, принятых парламентом, а благодаря постановлениям ряда корпораций. Купечество Сити, бывшее заклятым врагом евреев во время обсуждения "закона о евреях" в 1753 г., взяло на себя теперь инициативу отмены некоторых правовых ограничений. Евреям было разрешено занимать муниципальные должности и быть адвокатами и присяжными заседателями в судах. Начиная с 1837 г., с основанием Лондонского университета, евреи могли получать академические звания (в старых университетах - Оксфордском и Кембриджском - ограничения были отменены лишь в 1871 г.).

В том же году королева Виктория возвела в рыцарское достоинство Мозеса Монтефиоре, крупного еврейского коммерсанта, прославившегося своей благотворительной деятельностью. К середине XIX века все правовые ограничения евреев были фактически упразднены, за исключением возможности занять место в парламенте. За отмену этого ограничения, закрывавшего перед евреями доступ к политической жизни, энергично боролись, главным образом, евреи из среды состоятельных кругов Сити.

Первые попытки были совершены еще в начале {485} тридцатых годов. В 1847 г. был избран в парламент Лайонель Ротшильд в качестве депутата от Лондонского Сити. Хотя не было закона, запрещавшего еврею быть избранным в парламент, в действительности он не мог занять в нем свое место из-за вышеупомянутой присяги - "по истинной вере христианина", - которую депутаты должны были принести при вступлении в свои обязанности. Премьер-министр внес в парламент предложение отменить этот дискриминирующий евреев пережиток. Его предложение было одобрено значительным большинством голосов, но в палате лордов оно наткнулось на сильное сопротивление, и только в 1858 г., после того как тринадцать таких же законопроектов потерпели неудачу, обеими палатами было принято, наконец, решение изменить формулу присяги и таким образом уравнять евреев в правах и в политической сфере.

Так, фактически, завершился процесс правовой эмансипации евреев в Англии, но так как формально церковь не была отделена там от государства, то даже после утверждения законопроекта 1858 г. некоторые высокие государственные посты теоретически остались недоступными для евреев и для католиков. Однако в действительности права евреев не были ограничены.

В государствах Центральной Европы процесс эмансипации наткнулся на значительно более серьезные затруднения, чем в западноевропейских странах.

Режим "Священного союза" наложил свой отпечаток не только на форму правления в этих странах, но и на общественное мнение в них. Политический подъем немецких государств был представлен как победа над чужеземным поработителем, как "победа германского духа" над французским. В кругах немецкой интеллигенции и среди молодежи все рационалистические идеи XVIII века, связанные с эпохой Просвещения и Французской революции, были заклеймены как плоды "чуждого духа". Стали преобладать романтические идеи, под влиянием которых часть немецкой интеллигенции начала искать в историческом прошлом оправдание существующим политическим и социальным формам и пришла к идеализации средневековья.

"Христианское государство", покоящееся на вековой традиции и {486} стремящееся сохранить исторически сложившиеся нормы и учреждения, провозглашалось в этих кругах политическим идеалом.

Эти взгляды привели в смущение еврейскую интеллигенцию, которой такое мировоззрение было чуждо; она видела в нем измену самому ценному наследию человеческой мысли и культуры - идеалам Просвещения. Если в предыдущую эпоху процесс сближения евреев и неевреев происходил главным образом в кругах интеллигенции, то теперь именно в них господствовали непримиримые враги евреев и еврейства. Вновь разгорелась ожесточенная полемика но "еврейскому вопросу".

Сразу же после Венского конгресса стали появляться брошюры и статьи, авторами которых были представители интеллигенции, среди них профессора университетов, против "притязаний евреев на право германского гражданства"; в них особенно подчеркивалось, что в равноправии евреев кроется опасность для "коренного населения". До тех пор, пока евреи придерживаются иудаизма, утверждали эти публицисты, - надо их рассматривать как чужих и необходимо защищать население от их вмешательства в политическую и хозяйственную жизнь страны. Во всяком случае следует установить над ними строгий надзор. Само собой разумеется, что они не достойны получения политических и гражданских прав. Большинство авторов придерживалось мнения, что крещение должно быть предварительным условием для включения евреев в общественную жизнь.

В результате этой антиеврейской агитации летом 1819 года разразились погромы, известные под названием "геп-геп" (клич, служивший лозунгом погромщиков). Зачинщиками эксцессов были студенты Вюрцбургского университета в Баварии, к которым тотчас же примкнула городская чернь. Они врывались в еврейские дома и магазины, грабили и уничтожали их имущество. Оказывавшие сопротивление беспощадно убивались. Вмешательство военных властей положило конец беспорядкам, но горожане настаивали на изгнании евреев. Из Вюрцбурга погромы перекинулись в иные города Баварии, а затем и в другие области Германии, как, например, Франкфурт-на-Майне {487} и Гамбург. С другой стороны, в Гейдельберге, где полиция стояла в стороне, на защиту евреев стали профессора и студенты университета.

В самый разгар погромов велась антисемитская травля и была издана книга, призывавшая к истреблению евреев, к изгнанию их из страны, продаже их в рабство владельцам плантаций и рудников в английских колониях, к оскоплению мужчин и отправке женщин в публичные дома; эта программа предвещала идеологию и деяния властителей Германии 120 лет спустя.

Июльская революция 1830 года вновь усилила в Германии либеральные веяния. Во время обсуждения "еврейского вопроса" в "ландтагах" (парламентах) некоторых государств Южной Германии, как Бавария, Вюртемберг, Баден, представители прогрессивных кругов поддерживали предложения расширить права евреев. Но большинство либералов Бадена, с их лидером во главе, противилось, как и в других германских государствах, равноправию евреев, утверждая, что они должны прежде всего перейти в христианство или произвести в иудаизме такие реформы, благодаря которым он в значительно большей мере отвечал бы требованиям окружающей среды. Такой подход стал распространяться и в различных либеральных кругах вне Германии. Знаменитый вождь освободительного движения в Венгрии Людвиг Кошут утверждал,, что евреи не достойны равноправия до тех пор, пока они придерживаются законов и обрядов, обособляющих их от окружающей среды.

В сороковых годах XIX в. эмансипация евреев все еще была одной из центральных проблем, занимавших германскую общественность. Консервативные элементы указывали на опасность, якобы грозящую со стороны евреев "христианской сущности Германии". По их мнению, скорее следовало бы заботиться об "эмансипации христиан от евреев". Крайним представителем этого течения был выкрест Фридрих Юлий Шталь, который в своем сочинении "Отношение христианского государства к деизму и иудаизму" отрицал возможность предоставления гражданских прав всем тем, кто не признает христианской религии, так как именно она служит основой государства.

{488} В радикальном лагере тоже появились ярые противники еврейства. Младогегельянцы, подвергавшие христианство острой критике, не преминули воспользоваться случаев напасть на иудаизм, как на источник христианства.

Пагубному "азиатскому" влиянию иудаизма на христианство они противопоставляли благотворное греческое. Они утверждали, что "эгоистический элемент" является сущностью иудаизма и что человеческие жертвоприношения занимали важное место в религиозном культе древних евреев, который наложил свой отпечаток и на христианскую символику. Уже тогда существовали круги, связывавшие эту теорию с обвинением евреев в ритуальных убийствах.

От пренебрежительного отношения к иудаизму вел прямой путь к вражде к евреям. Один из вождей радикального течения младогегельянцев, Бруно Бауэр, отрицал в своих статьях "К еврейскому вопросу" (1843 г.) право евреев на эмансипацию. По его словам, евреи всегда были противниками прогресса и упорно хранили свою обособленность, хотя их национальность не что иное как только миф. Поэтому до тех пор, пока они не откажутся от своей религии и мнимой национальности, они не достойны равноправия. Однако они, даже в своем униженном положении, господствуют в финансовом мире и пользуются влиянием при королевских дворах.

Статьи Бауэра вызвали много возражений, главным образом со стороны евреев. Одним из оппонентов Бауэра был молодой Маркс, принявший его точку зрения, но отвергший его вывод. В своем ответе Бауэру, опубликованном в 1843 г. ("К еврейскому вопросу") Маркс утверждал, что отделение церкви от государства может предоставить евреям равноправие без того, чтобы они должны были отказываться от своей религии. По его мнению, следует отличать политическую эмансипацию, которая довольствуется равенством всех граждан перед законом, от общечеловеческой эмансипации, которая стремится к созданию нового, рационального общества. Маркс пытается "очистить" еврейский вопрос от "теологической шелухи" и определить общественную сущность еврейства. Он приходит к заключению, что иудаизм это погоня за наживой; еврейский культ {489} это торгашество, еврейский бог - деньги. "Деньги, - подчеркивает Маркс, - это ревнивый бог Израиля, перед лицом которого не может быть никакого другого бога". В общем он отождествляет еврейство с капитализмом, и отсюда его вывод, что все современное буржуазное общество "постоянно порождает еврея". "Химерическая национальность еврея - национальность купца и вообще денежного человека"; следовательно, для освобождения общества нужно "отменить еврейство"; "общественная эмансипация еврея - это эмансипация общества от еврейства".

Полное непонимание сущности многовековой истории еврейского народа и антиеврейские нападки немецких радикалов имели особо пагубное влияние на фоне политического угнетения евреев и лишения их гражданских прав в эпоху реакции. В большинстве германских государств евреи вновь оказались в том же положении, в каком они были до Французской революции.

Во Франкфурте они даже снова были водворены в гетто, а из некоторых "вольных городов" были совершенно изгнаны. В Баварии остались в силе прежние ограничения евреев в правах. В Пруссии, территория которой увеличилась почти вдвое на основании решений Венского конгресса, было постановлено, что закон о равноправии евреев 1812 года действителен только в тех областях, которые принадлежали Пруссии до его принятия, а в областях, вновь присоединенных, на евреев распространяются законы тех государств, от которых эти области были отторгнуты. Эти законы были суровыми и притеснительными. Из-за этого решения в различных местах Прусского королевства возник резкий контраст в правовом положении евреев. В пределах старой Пруссии евреи считались гражданами государства, а в ее новых территориях они были лишь "терпимыми". В двадцатых годах прусское правительство свело на нет и весь смысл эдикта 1812 года, закрыв перед евреями доступ к государственным, муниципальным и академическим должностям. Такого рода дискриминация особенно остро ощущалась еврейской интеллигенцией, которая тесно сблизилась с передовыми кругами христианского общества. Реакция ее была двоякой: {490} с одной стороны, участились случаи крещения, а с другой, усилились оппозиционные настроения по отношению к существующему режиму.

В Австрии официально было восстановлено правовое положение в соответствии с предписаниями, формулированными в "эдикте о терпимости" Иосифа II, но на деле возобновился существовавший еще до этого режим надзора и ограничений. Власти всюду строго следили за соблюдением законов, ограничивших права евреев, и обременяли их особыми налогами ("плата за терпимость", налог на мясо, на свечи и т. д.).

Они зорко следили и за промыслами евреев под предлогом, что следует якобы обезвредить их обычаи, образ жизни и профессии. Вмешательство во внутренние дела евреев имело целью, по официальной версии, положить конец их обособленности от окружающей среды, но на деле власти стремились закрепить эту обособленность навсегда.

С особой строгостью политика австрийских властей проводилась в столице государства Вене, где легально проживало лишь около двухсот семейств, а тысячи евреев были вынуждены жить в ней под видом слуг, временных посетителей или на положении нелегальных и целиком зависели от произвола взяточнической полиции. В Италии, в Папской области и в королевстве Сардинском, евреи были вновь водворены в гетто. В некоторых других итальянских государствах были возобновлены экономические стеснения и ограничена свобода передвижения.

Имели место и случаи похищения детей с целью их крещения. С другой стороны, в сороковых годах XIX в. некоторые правительственные круги в Германии стали высказываться за эмансипацию. В 1843 году ландтаг Прирейнской области обратился к прусскому королю с просьбой ввести гражданское равноправие евреев во всем королевстве. В более поздний период подобные решения были приняты ландтагами и в других областях, и в конце концов всеобщий прусский других областях, и в конце концов всеобщий прусский ну закон, который вновь определил статус евреев, основываясь в известной степени на эдикте 1812 года, хотя некоторые его параграфы были отменены.

"Закон о {491} положении евреев" 1847 года уравнял их в правах с подданными христианского вероисповедания, "поскольку в законе не установлено иное". Евреям было разрешено занимать государственные и муниципальные должности "за исключением тех, которые связаны с судебной, полицейской и исполнительной властью". Им было позволено также преподавать в некоторых школах естествознание и филологию, но не теологические и другие гуманитарные дисциплины. Были отменены ограничения в праве свободного передвижения и выбора профессий.

Таким образом, в некоторых странах Центральной Европы еще до революции 1848 г. произошли сдвиги в сторону признания прав евреев, но большинство правительств осуществляло реформы в этом направлении с явным нежеланием, делая лишь уступку общественному мнению. Решительный перелом произошел в 1848 году.

Уже в первые дни революции в Берлине и в Вене евреи приняли в ней живое участие. Они были и среди первых жертв, павших на баррикадах, и были погребены в братских могилах вместе с другими борцами. Среди командиров Национальной гвардии и Академического легиона в Вене было несколько евреев. Особенно отличились Иосиф Гольдмарк и Адольф Фишгоф, стоявший во главе Комитета безопасности, перенявшего власть в городе после того, как император покинул его.

В общегерманском парламенте, собравшемся во Франкфурте-на-Майне в мае 1848 года, было несколько еврейских депутатов, в том числе Габриэль Риссер, ветеран борьбы за равноправие евреев. Он был избран заместителем председателя парламента.

Принцип равноправия евреев, однако, не был принят большинством революционных парламентов как неоспоримое положение, и вокруг него развернулись бурные прения. Противники эмансипации утверждали, что евреи не являются интегральной частью нации. Риссеру удалось обеспечить включение в так называемую имперскую конституцию пункта, который гарантировал равенство всех граждан перед законом. В австрийском рейхстаге, собравшемся в июле 1848 г. в Вене, еврейские депутаты вели энергичную борьбу за отмену особых еврейских налогов {492} и за полное гражданское равноправие, но рейхстаг был распущен до срока. В венгерском Национальном собрании даже такой либеральный деятель, как Кошут, высказал мнение, что равноправие евреев еще преждевременно. Лишь в конце июля 1849 г., считанные дни до окончательного подавления венгерской революции, Национальное собрание приняло решение о предоставлении прав евреям.

События революционного периода показали, что народные массы, в особенности в католических странах, упорно противились эмансипации. В их представлении политическая свобода была "свободой от евреев", а не свободой для евреев.

Революционные вспышки 1848 года нередко сопровождались антиеврейскими погромами. В конце апреля разразился погром в Праге. Погромы произошли также в разных городах Венгрии. В Прессбурге (ныне Братиславе - Словакия) христианские жители требовали изгнать евреев из города. В конце концов, под влиянием враждебного общественного мнения евреи были исключены из венгерской Национальной гвардии. Волна погромов прокатилась и по германским странам. В Эльзасе каждое революционное выступление сопровождалось нападениями на евреев. Эксцессы были прекращены только с помощью войска. В Риме чернь обрушилась на евреев после того, как были открыты ворота гетто и евреям было разрешено селиться во всех частях города.

Революционные силы были всюду подавлены, но напуганные власти поспешили дать народу конституцию "по своей воле". Эти конституции должны были умиротворить круги, стоявшие во главе революционных движений и настойчиво требовавшие равенства для всех. Поэтому в некоторые из них включали статью о предоставлении евреям равноправия. В конституции, данной Францем-Иосифом в Австрии в марте 1848 г., сказано, что "гражданские и политические права не зависят от вероисповедания".

Такого рода параграфы о равенстве побудили и правые круги примириться с принципом эмансипации. В начале 1850 г., когда была опубликована "исправленная" конституция Пруссии, содержавшая параграф о признании христианской религии государственной, консервативные круги не посмели вычеркнуть одиннадцатый параграф {493} конституции 1848 года, в котором было провозглашено равенство всех вероисповеданий, и эти две противоречивые статьи продолжали оставаться одна подле другой.

Эпоха революции привела, в общей сложности, к признанию принципа эмансипации в странах Центральной Европы, но его осуществление было сопряжено с большими трудностями. В национальных государствах, как Франция или Голландия, при обсуждении вопроса о равноправии ставилось вполне естественное в глазах либералов условие о том, что евреи должны отказаться от своей национальной индивидуальности и от внутренней автономии и присоединиться на равных началах к господствующей нации. Поэтому сторонники равенства утверждали, что еврейство представляет собой лишь религиозную группу, а не особую нацию. Но во многонациональных государствах проблема эта была значительно сложнее. В Австрии евреи были поставлены перед нелегкой дилеммой: отождествляться ли с немцами или с венграми, поляками, чехами и т. п.

В Венгрии большинство евреев присоединилось к венгерскому национальному движению, возбудив негодование южных славян; а в Чехии, в Познани и в других славянских областях евреи примкнули к немцам, что вызвало ненависть к ним западных славян. В тех частях Польши, которые отошли к Пруссии и Австрии, евреи разделились на два лагеря - польский и немецкий, между которыми нередко возникали трения.

В этих условиях большое число евреев солидаризовалось с теми, кто стремился к сотрудничеству различных национальностей в рамках единою государства на основании внутренней автономии и защиты прав меньшинств. В пределах многонационального государства не было возможности точно определить территориальные границы между областями, населенными различными народами; поэтому требование автономии относилось не к какой-либо территории, заселенной людьми определенной национальности, а к национальной единице, основанной на общности культуры, исторических судеб и т. п. Такое политическое положение и идеологии, формировавшиеся на этой почве, привели к тому, что некоторые круги стали {494} рассматривать и евреев не только как религиозную группу, но и как национальность.

Неудача, постигшая революционные движения конца сороковых годов XIX в., вызвала новую политическую реакцию. Все же только немногие правительства решились полностью отменить законы о равноправии евреев (как поступил, например, папа Пий IX, вновь заперший римских евреев в гетто); в большинстве государств Центральной Европы реакция выражалась в дискриминации административного порядка.

В Пруссии евреи были снова лишены возможности занимать государственные должности. В Австрии они были ограничены в праве приобретать недвижимое имущество, и перед ними был закрыт доступ к свободным профессиям. В других немецких государствах было ограничено их право на свободное передвижение и на выбор профессии. Таким образом, надежды, которые евреи возлагали на революцию, потерпели полное крушение. Разочаровавшись в возможности добиться политической свободы в Европе, многие участники революции эмигрировали в Америку, казавшуюся им страной идеального равенства.

Однако ограничительные постановления правительств в Центральной Европе не были долговечны. Политическое и экономическое развитие этих стран неминуемо влекло за собой такие перемены в государственном и общественном строе, которые в конце концов должны были обеспечить и полное равенство евреев перед законом.

Когда в Пруссии к власти пришел Бисмарк, его правительство начало осуществлять насильственное объединение Германии. После победы над Австрией в 1866 г. и основания "Северогерманского союзам в объединенном рейхстаге образовалось либеральное большинство. Этот рейхстаг принял в ноябре 1867 г. решение, запрещавшее урезывать какие-либо права из-за принадлежности к тому или иному вероисповеданию, а 3 июля 1869 г. был принят закон, гласящий, что "все еще существующие ограничения в гражданских и политических правах, вытекающие из принадлежности к вероисповеданию, отменяются". Этот закон открыл евреям доступ к должностям в правительственных учреждениях, включая судебное {495} ведомство, и к преподавательской деятельности во всех государственных учебных заведениях. В остальных немецких государствах этот закон вошел в силу лишь по завершении объединения Германии в 1871 г.

В Австрии полное равноправие было достигнуто в 1867 г. после того, как была введена новая конституция. Аннулирование конкордата с Ватиканом, в 1868 г. повлекло за собой изъятие вопросов народного образования и законов о гражданском состоянии из компетенции церкви, что также в значительной степени облегчило осуществлено равноправия.

В Венгрии проведение в жизнь закона о равноправии было обусловлено некоторыми реформами еврейской религии. Равноправие в Италии было тесно связано с объединением, ее государств вокруг Сардинского королевства, даровавшего все права евреям. В 1870 г., упразднением светской власти папы и объявлением Рима столицей объединенной Италии, евреи этого города тоже стали полноправными гражданами.

Одной из стран, упорно отказывавшихся, признать равноправие евреев, была Швейцария, в которой им вообще было запрещено постоянное жительство. Им разрешалось проживать лишь в. кантоне Ааргау, но без возможности пользоваться гражданскими правами. В 1856 году федеральный парламент Швейцарии постановил. предоставить евреям кантона Ааргау право свободного передвижения по всей стране, но жители ряда других кантонов воспротивились этому. Вся Швейцария была, охвачена антиеврейской агитацией. В конце 1862 г. был проведен референдум о равноправии евреев, и подавляющее большинство высказалось против него. Этот вопрос повлек за собой также отмену принятого федеральным парламентом закона о равноправии. Только в конституции 1874 года были аннулированы все ограничения по отношению к лицам нехристианского вероисповедания, и принцип равноправия евреев был признан и в Швейцарии. Этим актом был завершен процесс правовой эмансипации. евреев во всех странах Центральной Европы.

{496}

Глава девятая

МЫТАРСТВА РУССКОГО ЕВРЕЙСТВА. БОРЬБА ЗА ЭМАНСИПАЦИЮ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

В то время как в странах Центральной Европы велась борьба за эмансипацию, в России царил безграничный произвол властей по отношению к евреям. Война с Наполеоном приостановила два мероприятия, посредством которых русское правительство пыталось изменить образ жизни евреев: выселение их из деревень и основание особых земледельческих колоний на юге страны. "Защитить коренное население от эксплуатации и пагубного влияния евреев", и уменьшить вред, якобы ими причиняемый, путем их перевоспитания оставалось основной целью властей во вторую половину царствования Александра I и во всю эпоху Николая I.

Несмотря на лояльность еврейского населения во время французского нашествия, власти продолжали относиться к евреям с недоверием. Им запрещалось проживать в городах, в которых находились крепости, вдоль западной границы и в военных портах. В 1825 г. был издан приказ о выселении евреев из западной пограничной полосы шириной в 50 верст.

Александр I, находившийся в последние годы своего царствования под влиянием религиозно-мистических идей, решил сблизить евреев с христианами путем поощрения их к крещению. Он выразил готовность предоставить выкрестам различные льготы, разрешить им селиться по всей стране, передать им в безвозмездное пользование земельные наделы и даже позволить им заниматься пивоварением и винокурением.

Желание царя склонить евреев к переходу в христианство было, очевидно, так сильно, что он готов был согласиться даже с "эксплуататорской деятельностью" выкрестов, так как классовая и сословная структура замкнутого русского общества того времени не давала возможности даже единичному еврею проникнуть в него. Поэтому возник план объединения выкрестов в особую общественную группу, и с этой целью в 1817 г. было учреждено "Общество израильских {497} христиан", находившееся под личным покровительством царя.

Однако вплоть до ликвидации этого общества в 1833 г. оно не добилось никакого успеха. Между тем, в это же время власти обнаружили среди крестьян центральных губерний существование многочисленной секты "жидовствующих" субботников. Евреи не имели прямой связи с этой сектой, но она, безусловно, была близка к еврейской религии и приняла часть ее обрядности.

Вступив на престол, Николай I принял более энергичные меры, чем его предшественник, к тому, чтобы "исправить" евреев и приобщить их к христианству. В 1827 г. был опубликован приказ, отменявший денежный налог, которым евреи были обложены взамен воинской повинности, и обязывавший их лично отбывать солдатчину. В то время пребывание на действительной военной службе в России продолжалось 25 лет.

Было решено набирать евреев начиная с двенадцатилетнего возраста и подготовлять их к военной службе в так называемых кантонистских школах под надзором особых унтер-офицеров. В действительности нередко хватали из рук матерей даже восьмилетних и девятилетних еврейских детей и отдавали их в рекруты. Власти были уверены, что посредством полного отрыва от еврейской среды они приведут этих детей к крещению. Армия была, по их мнению, лучшей школой для воспитания простонародья. Они полагали, что по отбытии срока службы среди евреев образуется круг людей, христиан по вероисповеданию и русских по воспитанию, которые послужат еврейским массам примером, достойным подражания.

В кантонистских школах был введен драконовский режим. Дети, которые и без того с большим трудом приспособлялись к суровому казарменному быту и к продолжительным переходам в глубь России, были обречены на полуголодное существование, притеснения и издевательства. Многие из них гибли от болезней и от изнурения в пути.

В своей книге "Былое и думы" Герцен рассказывает об ужасном впечатлении, произведенном на него группой гонимых на восток больных и измученных еврейских детей. Все эти ужасы преследовали {498} определенную цель - крещение. Николай I лично настаивал на применении самых жестоких мер для достижения этой цели. В сороковых годах, когда правительство решило посвятить особенное внимание "решению" еврейского вопроса, "Святейший синод" издал новое наставление священникам военных заведений с целью ускорить "подготовку" еврейских детей к крещению. До того обращались в христианство от трети до половины всех кантонистов, ныне же целые отделения принуждались поголовно принимать крещение. Эти успехи были достигнуты путем применения ужасного насилия, и во многих случаях кантонисты предпочитали покончить собой во имя веры.

Один из кантонистов рассказывает в своих воспоминаниях, что во всей его роте в 1845 г. остались лишь два еврея; все остальные, отказавшиеся креститься, наложили на себя руки: трое перерезали себе горло, двое повесились, некоторые утопились в реке. Дети-кантонисты не раз шли сообща на мученическую смерть и топили себя, когда их приводили к реке для торжественного обряда крещения. Были и кантонисты, которые не могли вынести гонений и для вида крестились, но втайне продолжали соблюдать еврейские заповеди. Разоблаченных "преступников" ссылали в отдаленные монастыри для "исправления".

Эта политика русского правительства не привела к желанным результатам. Евреи-выкресты не только не стали руководителями своего народа, но полностью оторвались от него и большей частью совершенно растворились в новой среде.

Похищение детей и издевательства над кантонистами усилили, с одной стороны, ненависть еврейских масс к свирепому николаевскому режиму, а с другой, - обострили общественные противоречия в еврейских общинах, на которые возлагалась ответственность за поставку рекрутов. С этой целью была даже расширена сфера их компетенции. Согласно уставу о рекрутской повинности, община была вправе "отдавать в рекруты всякого еврея во всякое время за неисправность в податях, за бродяжество и другие беспорядки, нетерпимые в оном".

Это привело к коррупции, так как главари общин стали злоупотреблять своими полномочиями {499} и сдавали в солдаты всех, кто осмеливался им прекословить или был оппозиционно настроен. Появился особый тип "ловцов", хватавших украдкой или силой малых детей на улице или из домов вдов и. бедняков, чтобы выполнить норму набора или освободить от военной службы сыновей богатых и знатных родителей. Большинство еврейских семей жило в постоянном страхе за участь своих детей.

Другой мерой "исправления" евреев было вмешательство властей в их религиозную и культурную жизнь. В июле 1826 г. был введен надзор над еврейскими книгами, которые печатались за границей или привозились оттуда. Из желания препятствовать распространению хасидской литературы, оказывавшей, по их мнению, дурное влияние на массы, еврейские просветители предложили властям ввести общую цензуру еврейских книг. Вслед за этим в 1836 г. был опубликован закон, разрешавший печатание еврейских книг лишь в тех местах, в которых имелся цензор. Все еврейские типографии в городах России, за исключением Вильно и Житомира, были закрыты.

Политика по отношению к евреям была заново формулирована в законодательстве от 1835 г., которое почти ничем не отличалось от "Положения 1804 г.". В нем, однако, не было статьи о выселении евреев из деревень. Все же при определении "черты оседлости" были обозначены некоторые губернии, в которых евреям разрешалось проживать только в городах и местечках, но не в деревнях.

Евреи были обязаны зарегистрировать постоянные фамилии, им было запрещено вступление в брак до восемнадцатилетнего возраста. Положение 1835 г. заключало в себе те льготы, которыми пользовались еврейские ремесленники и земледельцы на основании закона 1804 г., а также особые льготы в связи с отбыванием воинской повинности. Под впечатлением нового закона несколько тысяч семейств проявили готовность перейти на земледельческое поселение, тем более, что правительство выдвинуло план отведения евреям земель в сибирских степях. Однако вскоре после его официального опубликования план был отменен, и евреи, которые {500} уже, было, двинулись в путь, были задержаны и посланы этапным порядком на юг, где, таким образом, еще несколько тысяч евреев обосновались там в земледельческих колониях.

В конце 1840 г. Николай I учредил особый комитет "для определения мер коренного преобразования евреев в России". Этот комитет должен был:

1. действовать на нравственное образование нового поколения евреев учреждением еврейских училищ в духе, противном нынешнему талмудическому учению;

2. уничтожить кагалы и подчинить евреев общему управлению...

4. запретить употребление особой еврейской одежды...

7. разделив евреев по свойству их занятий на полезных, как-то купцов, ремесленников и земледельцев, и на не имеющих постоянного, так сказать, производительного, способствующего общему богатству и благу занятия, подвергнуть последних разным мерам ограничения, в том числе рекрутскому набору втрое более против обыкновенного".

Эти предложения выражают политику Николая I по отношению к евреям, которой он придерживался до самой своей смерти в 1855 году.

Еще до того русский министр просвещения граф Уваров связался с кругами еврейских просветителей в Германии, чтобы выяснить, какие меры надо принять для поднятия культурного уровня их соплеменников в России.

Когда было решено открыть государственные ("казенные") школы для евреев, министр обратился к заведующему еврейским училищем в Риге, уроженцу Германии, д-ру Максу Лилиенталю, с предложением взять на себя осуществление этой задачи. По поручению министра Лилиенталь объездил черту оседлости, чтобы заручиться поддержкой общин. Он был всюду встречен с нескрываемой враждебностью, хотя и уверял, что правительство имеет в виду благо евреев. Он также утверждал, что, если сам убедится в намерении правительства посягать на еврейскую религию, он откажется от своего поста. По свидетельству одного из еврейских писателей Вениямина Мандельштама, руководители минской общины заявили Лилиенталю: "Зачем {501} ты, изменник, пришел к нам? Чтобы уничтожить все святое и погубить наших детей и молодежь? Ты думаешь и нас крестить, как ты крестил наших братьев в Вильно".

Лишь на юге России Лилиенталь добился некоторых успехов, но еврейское общество в целом, за исключением незначительной группы интеллигенции (маскилим), видело в обязанности посылать детей в эти школы насильственную меру, называя ее "школьным гонением". В конце концов Лилиенталь убедился в справедливости опасений руководителей общин, подозревавших, что правительство намерено посягнуть на их веру, и оставил Россию.

Все же в России были учреждены правительственные школы для евреев и две раввинских семинарии в Вильно и в Житомире. Директорами этих учебных заведений были христиане, и только еврейские предметы преподавались учителями-евреями. В секретной инструкции министра просвещения, утвержденной царем, было сказано, что целью школ является перевоспитать подрастающее поколение и отвлечь евреев от Талмуда. Учреждение этих училищ повлекло за собой тяжелые гонения на традиционные еврейские школы - "хедеры" и их преподавателей - "меламедов". Евреи оборонялись всеми способами, и, в первую очередь, подкупом чиновников.

Большинство списков учеников, которые местные власти пересылали в министерство просвещения, были фиктивными. В действительности лишь немногие, да и те преимущественно из бедноты, были принесены в жертву "молоху просвещения". Однако впоследствии они оказались среди первых евреев, усвоивших в совершенстве русский язык и впитавших в себя русскую культуру. В этот период были приведены в исполнение также указы о еврейской одежде. По требованию самого царя в 1844 г. был введен особый налог за ношение длиннополого сюртука, в 1848 г. были обложены налогом ермолки, а в 1850 г. еврейская одежда была вообще запрещена.

Правительство возлагало большие надежды на упразднение кагалов, т.е. на то, что общины были лишены статуса "юридического лица"; указ об этом был опубликован в 1844 году. С тех пор надзор над еврейскими учреждениями и взыскание налогов, включая "коробочный {502} сбор", были переданы в ведение городских дум и полиции. Но вместе с тем правительство отнюдь не намеревалось уравнять евреев в правах с другими жителями и не собиралось отказаться от услуг лиц, ответственных за набор еврейских рекрутов, и сборщиков специальных еврейских податей.

Таким образом, эти прислужники чиновников, вместе с синагогальными старостами, стали представлять русских евреев перед властями. Если и прежде управление общиной находилось в руках немногочисленной группы ученых раввинов и богачей, то вмешательство правительства еще более ограничило его общественную базу; участие "ловцов" и сборщиков податей в новом правящем кругу усилило презрительное отношение к нему со стороны еврейской общественности.

Наряду с мероприятиями, направленными на включение евреев в жизнь страны, правительство начало обсуждать вопрос о методах "защиты коренного населения от вредного влияния евреев", что означало введение добавочных правовых ограничений. Был разработан подробный план "разбора" евреев на полезных и бесполезных.

Они были разделены на пять категорий: купцы, земледельцы, ремесленники, мещане, имеющие постоянное место жительства (т. е. владельцы недвижимого имущества; к этой категории были также отнесены служители культа), и мещане, не имеющие определенного местожительства, причисленные к категории бесполезных, к которой принадлежали, например, возчики, золотых и серебряных дел мастера, приказчики, слуги и др.

Соответственно плану, рекрутская норма "бесполезных" должна была быть втрое больше нормы других категорий; их следовало выселить из деревень и ограничить их право передвижения даже в пределах черты оседлости и т.п. Царь дал свое согласие на этот план, но приказал увеличить для них рекрутскую норму не в три раза против обычной, а в пять раз. Были, правда, и видные министры, считавшие "разбор" пагубным.

Мозес Монтефиоре, английский сановник-еврей, посетивший Россию в 1846 г., пытался повлиять на правительство, чтобы оно отложило осуществление плана, но его старания были бесплодны, хотя {503} местные органы власти и даже Государственный совет поддерживали его. Царь настоял на своем, и указ о "разборе" был опубликован в начале 1851 г. Каждый еврей был обязан представить документы, доказывающие его принадлежность к одной из категорий. Евреи старались всеми способами получить удостоверение в том, что они обладают имуществом. Только Крымская война и смерть Николая I предотвратили проведение в жизнь этого жестокого закона.

Итак, в первой половине XIX в. царское правительство приложило много тщетных усилий к тому, чтобы насильственно ассимилировать евреев в русской среде. Гонения, однако, не только не привели к намеченной цели, но и вызвали единодушное и сильное сопротивление со стороны еврейского населения.

Только либеральные тенденции политики Александра II повлекли за собой перемену в позиции некоторых слоев еврейского общества по отношению к властям, и стал намечаться путь их добровольного приобщения к русской жизни.

Поражение России в Крымской войне заставило ее правительство ввести крупные изменения в формы правления и в общественный строй. В эпоху "великих реформ", которые коснулись большинства сфер русской действительности, было обращено внимание и на положение евреев. Комитет по еврейским делам, созданный еще в 1840 г., пришел к заключению, что все меры, принятые властями в царствование Николая I, не достигли своей цели.

Александр II приказал в 1856 г. "пересмотреть все существующие о евреях постановления для соглашения с общими видами слияния сего народа с коренными жителями, поскольку нравственное состояние евреев может сие дозволить". Еще до этого, при вступлении на престол, он утвердил предложение комитета по еврейским делам облегчить рекрутскую повинность евреев. Летом 1856 г. было отменено положение о кантонистах, и в отношении воинской повинности евреи были уравнены с другими подданными государства.

При пересмотре касавшихся евреев законов в первую очередь был затронут вопрос об ограничении права на выбор места жительства. Среди русских чиновников {504} были сторонники отмены "черты оседлости" и предоставления евреям права повсеместного жительства в России. Такое мнение поддерживал и министр внутренних дел, но комитет по еврейским делам отклонил это предложение, и царь санкционировал его решение. Комитет мотивировал свое заключение тем, что отмена ограничения права жительства и, вообще, равноправие евреев должны быть проведены только по мере того, как среди евреев будет распространяться просвещение и в их образе жизни произойдут перемены, которые приведут их к полезным занятиям. Таким образом, политика правительства Александра II по отношению к евреям сводилась к ускорению темпа преобразования еврейского общества путем поощрения "полезных" евреев.

Придерживаясь этого направления, правительство предоставило некоторые льготы привилегированным еврейским кругам.

В 1856 г. была отменена секретная инструкция Николая I, запрещавшая евреям занимать какие бы то ни было государственные должности.

В 1859 г. купцам первой гильдия, платившим самый высокий налог в этом сословии, было разрешено проживать вне "черты оседлости". В 1861 г. это же право было дано евреям, обладавшим учеными званиями; в 1865 г. получили право жительства вне "черты" и ремесленники, а в 1867 г. "николаевские" солдаты и их потомки.

В Царстве Польском евреям было дозволено в 1862 г. приобретать недвижимое имущество и селиться во всех без исключения городах и местечках. Все эти облегчения коснулись фактически только незначительного слоя еврейского населения и не разрешили проблемы скученных в "черте оседлости" широких масс, которые не могли найти себе источников пропитания. Еврейская общественность не приняла этот подход властей, и в 1862 году группа нотаблей обратилась к правительству с петицией, в которой она выразила надежду на то, что государство пойдет по пути постепенной отмены ограничений по отношению к евреям, вместо того, чтобы давать привилегии лишь некоторым незначительным группам.

Расширение прав еврейского населения шло в высшей {505} степени медленным темпом. Главной причиной этого было глубокое недоверие самого царя к евреям.

Немалую роль играла также враждебная агитация славянофильских кругов, которые вели борьбу против "еврейского засилья".

Юдофобская "Книга кагала", изданная выкрестом Яковом Брафманом в 1869 г., также усилила недоверие к евреям. Это "сочинение" является переводом книги протокольных записей правления еврейской общины (кагала) в Минске в последние годы XVIII в. и в начале XIX века с комментариями Брафмана, согласно которым евреи образуют "государство в государстве", причем их главная цель эксплуатировать население страны и поработить его. Официальные круги настолько оценили книгу Брафмана, что в 1875 г. она была издана вторично за счет правительства.

Опубликованное в 1870 году "Городовое положение", несомненно, отражает такого рода взгляды. Это положение вновь подтвердило, что число еврейских гласных в городской думе не должно превышать трети их общего числа даже в тех городах, где евреи составляют подавляющее большинство населения. Еврею было запрещено занимать пост городского головы.

Особенно ярко выразились реакционные тенденции в предпринятых русским правительством в семидесятые годы мерах, предназначенных к тому, чтобы якобы положить конец "еврейской обособленности".

Министр народного просвещения пришел к заключению, что обучение в особых школах отчуждает еврейскую молодежь от христианской среды, и поэтому в начале 1873 года он издал приказ о закрытии государственных школ, учрежденных для евреев в 1844 г., и о превращении раввинских училищ в учительские институты. Одновременно были приняты меры к облегчению поступления евреев в общие учебные заведения, но быстрый рост численности евреев в них вызывал сильное недовольство различных кругов русского общества.

В прессе появились антиеврейские выпады. Распространенная газета "Новое время", некогда либеральная, стала в эту эпоху рупором реакции. В 1880 году в ней появилась статья "Жид идет", которая заявляла, что приобщение евреев к русской {506} культуре усиливает их влияние на русскую жизнь в, общем и увеличивает опасность их воздействия на "коренное население".

Антиеврейская агитация, начавшаяся еще в конце шестидесятых годов, постепенно стала принимать все более острый характер. В 1871 году был устроен еврейский погром в Одессе. Во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. появились статьи, подстрекавшие русский народ против "еврейских поставщиков", якобы грабивших казну и наносивших вред армии.

В 1878 г. на евреев города Кутаиси в Грузии был возведен поклеп в ритуальном убийстве. Хотя обвиняемые были оправданы, все же само обсуждение в печати вопроса, нужна ли евреям христианская кровь, способствовало отравлению атмосферы. В конце семидесятых годов периодическая печать проявила более враждебное отношение к евреям, чем чиновничество. В 1880 году два члена комитета по еврейским делам представили записку, в которой указывалось, что не следует рассматривать еврейское население как непродуктивное, что местные власти положительно оценивают участие евреев в хозяйственной жизни страны и что лучший путь к разрешению еврейского вопроса - это постепенный переход к предоставлению им полного равноправия. Авторы записки предупреждают, что в противном случае усилятся революционные настроения среди евреев. Хотя большинство членов комитета склонялось к расширению прав евреев, были и влиятельные круги, которые противились ему. Убийство Александра II положило конец либеральным тенденциям и открыло новую эпоху явно антисемитской политики.

Процесс борьбы за еврейскую эмансипацию в Румынии во многом походил на тот же процесс в России.

В придунайских княжествах евреи подвергались постоянной дискриминации. В особенности они были стеснены в праве выбора рода занятий и приобретения недвижимого имущества. Они были также обложены особыми налогами. Во время революционных брожений 1848 г. было выдвинуто требование предоставить евреям полное равноправие. Политические партии, которые тогда организовывались соответственно их отношению к {507} вопросу об объединении придунайских княжеств в единое государство, соперничали между собой в обещаниях евреям.

В объединенном государстве евреи приняли видное участие в его экономическом развитии. Князь Куза, возглавивший Румынию после объединения, заявил, что он против ограничения прав из-за вероисповедания и обещал евреям постепенное осуществление эмансипации. Его противники из помещичьих кругов старались заклеймить либеральный подход князя Кузы, как "еврейскую политику", противоречащую интересам страны. Таким образом, еврейский вопрос стал одним из важнейших факторов в политической жизни Румынии.

Карл Гогенцоллерн, избранный в 1866 г. князем после отречения Кузы, посоветовал предоставить гражданские права всем жителям, вне зависимости от вероисповедания, но его предложение вызвало антиеврейские демонстрации, сопровождавшиеся погромами. Когда румынский парламент обсуждал вопрос об эмансипации, уличная чернь ворвалась в здание парламента, сорвала заседание, а затем разгромила синагогу и избила многих евреев.

Под влиянием этих беспорядков парламент принял закон, предоставивший права гражданства только лицам христианских вероисповеданий. Правительство даже поспешило заявить, что оно вообще никогда не имело намерения предоставить права евреям. С тех пор и в Румынии начались жестокие гонения на евреев.

Правительство Братиану, пришедшее к власти в 1867 г., дало выселять евреев из деревень, а неимущих среди них - вообще изгонять из страны. Когда в том же году вспыхнула эпидемия холеры, евреев обвинили в ее распространении. Они подверглись беспощадным преследованиям, и консулы иностранных держав, в том числе и русский, потребовали объяснений. В июле 1867 г. группа евреев была изгнана из Галаца через Дунай в Турцию. Когда турецкая пограничная стража заградила им путь и заставила их вернуться, они наткнулись на штыки румынских солдат, и часть их была сброшена в реку. Представители всех держав заявили протест в Бухаресте против этого варварского поступка. Английский министр иностранных дел выступил в парламенте с {508} порицанием румынского правительства. В результата взрыва общественного негодования румынский кабинет был вынужден подать в отставку.

Однако в самой Румынии реакция на эти события была диаметрально противоположной. Во всей стране началась яростная травля евреев. Депутаты парламента внесли законопроект, запрещавший евреям проживать в деревнях и ограничивавший их право на жительство в городах. Правительство просило снять его с повестки дня, так как связанные с ним прения могли повлечь за собой вмешательство иностранных держав. Этот аргумент вновь вызвал озлобление.

Волна погромов охватила всю страну. Самый крупный из них разразился в октябре 1868 г. в Галаце. Правительство, правда, выступило в защиту евреев под предлогом, что они иностранные подданные. Погромное движение приняло еще более свирепую форму в 1871-72 гг., и министр иностранных дел Соединенных Штатов обратился ко всем государствам, ратифицировавшим Парижский договор 1858 года, с просьбой вступиться за евреев.

Первый шаг в этом направлении сделал турецкий султан, теоретически облеченный верховной властью в Румынии. Он предупредил румынское правительство, что если оно не в состоянии блюсти порядок в стране, эту задачу возьмут на себя вооруженные оттоманские силы. Угроза подействовала, и погромы прекратились до 1877 г., но административные притеснения и ограничение прав евреев в хозяйственной области оставались в силе.

Положение евреев в Румынии побудило еврейские общины и организации воспользоваться конгрессом представителей европейских держав в Берлине в 1878 г., чтобы повлиять на румынское правительство. Некоторые еврейские общественные деятели надеялись добиться таким же путем расширения прав не только румынского, но и русского еврейства. Бисмарк обещал включить этот вопрос в порядок дня конгресса. Общество "Alliance" представило участникам конгресса соответствующий меморандум.

Во время совещаний конгресса представитель Франции внес предложение о том, чтобы обусловить {509} признание независимости Балканских государств (Болгарии, Сербии и Румынии) заявлением с их стороны о равноправии всех граждан без различия вероисповедания. Болгария и Сербия изъявили согласие, представитель Турции подтвердил, что общее законодательство его страны основано на этом принципе. Румынские делегаты тоже не возражали. Лишь русский министр иностранных дел Горчаков выразил мнение, что нельзя уподобить евреев Берлина, Парижа и Лондона сербским, румынским и русским евреям, которые еще недостаточно развиты для получения гражданских прав.

Болгария и Сербия ратифицировали Берлинский договор и внесли соответствующие поправки в их конституции. Румыния обошла резолюцию конгресса, объявив почти всех евреев в ее пределах иностранцами, и поэтому некоторые державы временно отложили признание ее независимости. Несмотря на то, что Берлинскому конгрессу не удалось повлиять на изменение правового положения евреев в Румынии и в России, он сыграл важную роль в борьбе за еврейскую эмансипацию. Гражданское равноправие стало общепризнанным международным принципом, и все великие державы, кроме России, требовали проведения его в жизнь. Страны же Восточной Европы, нарушавшие его, строго осуждались общественным мнением всего культурного мира того времени.

Глава десятая

ЕВРЕЙСКАЯ АССИМИЛЯЦИЯ В XIX в.

В девятнадцатом столетии перед каждым евреем встала с беспрецедентной остротой проблема об отношении к своему народу и его общественному быту, с одной стороны, и к народу, среди которого он жил, - с другой. Диапазон возможных решений этого вопроса был необычайно широк: от безоговорочной верности еврейской традиции до полного смешения с чужой средой.

{510} Всегда, даже в те времена, когда еврейство еще отличалось своей исключительной сплоченностью, находились одиночки, стремившиеся покинуть его. Для достижения этой цели они прибегали к крещению. Однако в XIX в. и этот якобы испытанный путь оказался тернистым. Уже в XVIII в. возросло число крестившихся, выходцев из сефардских общин Западной Европы; в последние же годы этого века и в начале девятнадцатого умножились случаи перехода в христианство и среди немецких евреев. В сороковых, пятидесятых и шестидесятых годах XIX в. это явление распространялось и в России. Правда, значительную часть крещеных составляли там насильно обращенные в православие дети кантонисты; но среди крестившихся в России были и интеллигентные молодые люди, совершившие этот акт добровольно, надеясь таким образом включиться в чужую среду без того, чтобы им приходилось постоянно преодолевать бесчисленные препятствия.

Выкресты знали, что они отступаются от своего народа, боровшегося за достойное существование и считавшего их дезертирами и изменниками. Неудивительно, что многих из них преследовало чувство стыда.

"Я желаю всем ренегатам настроение, подобное моему", - съязвил Гейне после своего крещения. Не лучше было и их положение в христианском обществе. Многие христиане сомневались в искренности перехода этих евреев в новую веру и видели в них лишь оппортунистов и приспособленцев. Нередко сам факт крещения не только не стушевывал происхождение ренегата, но еще резче подчеркивал его. Выкресты откалывались от своей прежней среды, но им не удавалось найти себе место в новом окружении, в котором они надеялись избавиться от наложенных на евреев тягостей. Поэтому они особенно болезненно ощущали презрительное отношение к себе. Реакция многих отщепенцев в результате такого состояния выражалась в идеологическом радикализме, в резкой критике господствующего социального строя и в мечтах об идеальном обществе, где о человеке не судят по таким "случайным" признакам, как происхождение.

Были и крещеные евреи, отступавшиеся от своей веры {511} не только из желания приноровиться к существующим условиям, но и из вражды к еврейству и к его традиции. Крещение было для них своего рода объявлением войны родному народу.

К таким выкрестам принадлежал, например, Фридрих Юлий Шталь, идеолог "христианского государства", одной из основ которого был бескомпромиссный антисемитизм. Представители же радикального лагеря, социалисты различных толков остро критиковали еврейство не под лозунгом защиты существующего строя, а во имя грядущего идеального строя, в котором человечество освободит себя от "еврейской язвы", т. е. капитализма, а евреев - от их рокового наследия. В России второй половины XIX в. создалась подходящая атмосфера для деятельности воинствующих выкрестов вроде Якова Брафмана, разглагольствовавшего о коварных замыслах "всемирного еврейского кагала" овладеть христианским миром.

Все же в большинстве случаев выкресты остро ощущали свою оторванность от обоих миров - еврейского и христианского, и это чувство возбуждало в них тоску по своему народу. По тем или иным причинам они не могли, или не хотели, вернуться к нему, но старались, как, например, Дизраэли, идеализировать свое происхождение, или, как Гейне, превозносить ценности еврейского творчества, а в тяжелые для евреев минуты выступали в защиту их от преследований и клеветы. Такое поведение еще больше усиливало недоверие христианского общества к неофитам, против них выдвигались обвинения в том, что они являются "агентами иудейства", действующими в его интересах среди христиан.

С середины XIX в. крещение перестало быть необходимым условием для человека, желающего порвать с еврейством. Его место заняла социальная и культурная ассимиляция с окружающей средой посредством самоотождествления с государством и господствующей нацией.

Этот процесс, начавшийся со времени овладения евреями языком страны, в которой они жили, и пользования им в повседневной жизни, происходил в Западной Европе задолго до того, как он возник и в других еврейских центрах.

В XVIII в. большинство еврейских общин еще {512} пользовалось древнееврейским языком - ивритом, иногда вперемежку с идиш, для ведения своих актовых книг ("пинкасов"): еврейское духовное творчество продолжалось на иврите, а в быту и семье господствовал идиш. "Билетом на вход в культуру Европы", по выражению Гейне, служил отказ от пользования обоими еврейскими языками. Замена их государственным языком стала одним из главнейших лозунгов просветителей. Этому, между прочим, способствовали наряду с общими учебными заведениями, принимавшими еврейских учащихся, и специально созданные для них современные школы. Заодно стали изменяться также духовный мир и культурное творчество евреев. Вместо талмудических комментариев и респонсов или моралистической литературы, рассчитанной на массового читателя, начали появляться произведения в духе передовой европейской литературы.

В первую очередь евреи проявили себя в области журналистики, т. к. печать не находилась в руках бюрократии или консервативных учреждений, ограничивших свободу деятельности евреев. Особенно заметным было их участие в либеральной и радикальной прессе, совпадавшее с общей тенденцией их политической активности. В середине и во второй половине XIX в. евреи основали несколько влиятельных газет в Германии и во Франции или играли в них ведущую роль. Еврейские журналисты во многом содействовали развитию прессы и распространению органов печати в широких слоях общества. Их успехи на этом поприще послужили предлогом частым антисемитским выпадам против "еврейского засилия" в области публицистики.

По мере укоренения евреев в культуре окружающей среды, они стали выдвигаться и в области литературы. Людвиг Берне (1786-1837 гг.) и Генрих Гейне (1797-1856 гг.) пользовались в Германии большим влиянием. Они считались духовными вождями движения "Молодая Германия", хотя большинство принадлежавших к нему писателей не было евреями.

Многовековая музыкальная традиция помогла евреям сыграть выдающуюся роль и в развитии европейской музыки. В XIX в. появились одаренные еврейские {513} композиторы, как Мендельсон-Бартольди, Мейербер, Галеви и Оффенбах. Но главным образом евреи отличались в области исполнения музыки и музыкального воспитания.

Так, например, Мендельсон возродил интерес к произведениям Баха, забытого в течение целого столетия; братья Рубинштейны положили основание музыкальному воспитанию в России; Иосиф Иоахим и Леопольд Ауэр создали знаменитые классы скрипки. С середины XIX в. появляется множество выдающихся музыкантов еврейского происхождения. Во второй половине этого века четверо скрипачей в России были удостоены звания "солиста его величества", все четверо были евреями. Многие евреи выделялись как деятели сценического и оперного искусства, среди них - "божественные" Рашель и Сара Бернар.

Евреи принимали деятельное участие и в других сферах искусства - в живописи и скульптуре. Уже во второй половине XIX в. прославились художники Иосиф Израэльс (1824-1911 гг.) в Голландии, Камилл Писсарро (1830- 1903 гг.) во Франции, Макс Либерман (1847-1935 гг.) в Германии и скульптор Марк Антокольский (1843- 1902 гг.) в России.

Не менее активное участие принимали евреи в этот период и в европейской науке. В некоторых научных отраслях, как, например, в медицине, за ними была уже многовековая традиция практической и исследовательской деятельности. Успешнее всего продвигались евреи в области теоретических наук - как философия и математика - связанных, в меньшей мере, чем другие, с работой в официальных научных учреждениях. Корпоративный характер, унаследованный многими университетами от средневековья, лишал евреев возможности занимать в них посты даже когда они в принципе пользовались полным равноправием. Однако несмотря на все препятствия, число евреев, преподававших в университетах по всем специальностям, беспрерывно возрастало.

Процесс культурной ассимиляции евреев в новое время в корне отличается от аналогичных процессов в другие периоды еврейской истории. В древнем мире и в средние века, когда евреи приходили в соприкосновение с чужими {514} культурами, они не поддавались пассивно их влиянию, а стремились создать синтез между их самобытным духовным наследием и идеями, проникавшими к ним извне. В XIX в. значительная часть еврейской интеллигенции, пытавшаяся приобщиться к культуре окружавших народов добровольно отреклась от своего исторического наследия, или стала даже пренебрегать мм. Попытки создать новый синтез были предприняты лишь в конце этого столетия. До тех пор в кругах еврейской интеллигенции, главным образом в Западной и Центральной Европе, преобладало мнение, что культурная ассимиляция положит конец обособленному существованию еврейского народа.

И действительно, внедрение евреев в европейскую культуру проходило почти беспрепятственно. Иначе обстояло дело в социальной плоскости. На первых этапах этого процесса, когда число евреев, готовых к общению с христианами, было ограничено, а христианские круги продолжали смотреть на них свысока и относиться покровительственно, они проявляли готовность принимать евреев в свою среду, в особенности круги интеллигенции, которые этим демонстрировали свою верность принципам всеобщего равенства и свое презрение к предрассудкам.

Положение радикально изменилось, когда тяга к ассимиляции охватила более широкие слои еврейства и проблема симбиоза уже не ограничивалась передовой интеллигенцией, а коснулась и среднего сословия, которое, как вскоре выяснилось, совершенно не намеревалось приобщить евреев к своей среде. Оно ревностно настаивало на том, чтобы доступ в купеческие гильдии и ремесленные цехи оставался, по мере возможности, закрытым для евреев, хотя небольшая часть европейской буржуазии продолжала и тогда требовать предоставления евреям полного гражданского равноправия во имя принципов, за которые она долгое время упорно боролась.

Это отношение не только препятствовало еврейской буржуазии включиться в соответствующую ей социальную среду, но даже заставило ее вернуться к своим собственным, издавна сложившимся народным общественным учреждениям.

Таким образом, попытки ассимиляции способствовали {515} усилению антисемитизма, с одной стороны, а с другой - повлияли на внутренние процессы, происходившие в еврейском обществе, побудив его искать новые формы существования, отвечающие запросам современности.

Глава одиннадцатая

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ В ЕВРЕЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ В XIX в. (до 80-х годов)

Быстрое сближение с христианским обществом в странах Западной и Центральной Европы и приобщение к его культуре, а также распространение в широких слоях еврейства идей Просвещения пробудили в некоторых еврейских кругах стремление к религиозной реформе.

Первая реформированная синагога, названная по-немецки "темпель" (храм), была основана в Гамбурге в 1818 г. В богослужение были введены значительные изменения, состоявшие, главным образом, в том, что были исключены все молитвы, касающиеся пришествия Мессии и возвращения в Сион. Эти нововведения вызвали сильное сопротивление со стороны руководителей общин, наложивших запрет на посещение новой синагоги.

В тридцатых годах впервые появились в Германии раввины, получившие также университетское образование. Эти молодые просвещенные духовные руководители стали занимать все более видное место в общинах. Большинство таких раввинов было - в большей или меньшей степени - склонно к реформам. Самым выдающимся из них был Авраам Гейгер (1810-1874 гг.), считающийся основоположником реформационного движения в среде еврейства. Гейгер выступал против тех преобразований, которые отдельные раввины вводили в своих общинах в соответствии со своими личными взглядами. Он видел свою главную задачу в установлении основных принципов иудаизма, с помощью которых может быть проведена черта между существенным и второстепенным в {516} еврейской религии.

Гейгер подверг еврейскую традицию анализу с точки зрения процесса исторического развития и пришел к заключению, что ее важнейшие элементы - это те извечные принципы, имеющие универсальное значение. Все остальное - продукт тех меняющихся исторических условий, в которых находилось еврейство диаспоры. Поэтому он настаивал на упразднении обрядов и обычаев, не соответствовавших условиям современного общества.

Одним из ревностных поборников религиозной реформы был Самуэль Гольдгейм. В своей книге "О раввинской автономии" он пришел к выводу, что урегулированием правового положения общин, субботних и праздничных уставов, еврейского брачного и наследственного законодательства должны заниматься государственные органы. Они же должны определить тот круг вопросов, которые останутся в сфере компетенции раввинов и еврейских религиозных учреждений. Теория Гольдгейма сводилась, таким образом, к попытке расшатать основную структуру еврейской автономии.

Руководители реформационного движения не пришли между собой к соглашению ни в отношении отдельных преобразований, ни в отношении тех принципов, которые должны лечь в основу всей реформаторской деятельности. В связи с этим было выдвинуто требование созвать совещание раввинов, решения которого по вопросам изменений в богослужении и в религиозной обрядности вообще должны считаться обязательными.

Людвиг Филиппсон, редактор влиятельной "Всеобщей газеты еврейства" (Allgemeine Zeitung des Judentums), основанной в 1837 г., был инициатором созыва такого совещания, состоявшегося в Брауншвейге в 1844 г. Филиппсон предложил положить в основу реформаторской деятельности постановления парижского Синедриона, бывшего якобы вправе выносить общеобязательные решения, касающиеся религиозного законодательства. На этом совещании было принято решение о допустимости смешанных браков между евреями и христианами.

На второй раввинской конференции такого рода (Франкфурт н/М 1845 г.) в лагере реформаторов возникли {517} разногласия. Сторонники крайних реформ требовали отмены иврита как языка богослужения и замены его местным языком. Против них выступил дрезденский раввин Захария Франкель, выразивший опасение, что это означает разрыв с историческим наследием иудаизма.

Когда предложение о прекращении употребления иврита как обрядового языка было принято большинством голосов, Франкель покинул конференцию. Год спустя состоялся в Бреславле третий съезд раввинов-реформаторов, но и ему не удалось создать авторитетное руководство для реформационного движения. Однако идеи религиозных реформ охватывали постепенно все большие круги немецких евреев. Во многих городах возникли независимые реформированные общины. Из Германии они распространились на страны Западной Европы, в Венгрию, а также в Соединенные Штаты Америки.

События 1848 г. затормозили почти на 20 лет процесс консолидации реформационного движения, особенно в результате того, что многие из его приверженцев приняли активное участие в революции и стали таким образом "неблагонадежными" в глазах правительственных органов последующей реакционной эпохи.