Очи за око

Глава 22

Сквозь мрак проглянуло белое марево. А в ней знакомые черты лица.

— Он приходит в себя, — издалека слышится голос Сергея.

В мареве проступают другие черты, такие близкие, любимые.

— Сережа, ты меня слышишь? — раздается совсем рядом дрожащий голосок Милы.

Его милой Милы. Как она может сомневаться, что он ее не слышит. Хочет сказать это, а из горла раздается хрип.

Еще один голос поблизости слышится:

— Ему еще отдыхать нужно. Оставьте, пожалуйста, его.

— Нет, — хрипит Виктор. — Пусть остается со мной.

Ой, как громко они радуются. Даже мозги шевельнулись. Болью отдались в голове.

— Только потише, — хрипит он. — Не кричите так.

Его услышали и притихли сразу.

— Где я? — спрашивает он.

Память потерял, что ли? Удивляется самому себе. Почему не помнит, где находится?

— Ты дома, дорогой, — появляется перед глазами Мила. — Теперь все хорошо.

«Что хорошо? — пытается понять Виктор. — А что плохого было?»

— Я хочу встать, — наконец выговаривает он и с трудом поднимается на локте.

Откуда-то выскакивает Семен:

— Нет, Виктор. Тебе лежать еще надо. Я тебе обезболивающий укол сделал. Пока действие не пройдет, не сможешь ходить.

— Обезболивающий? — удивился он. — У меня нигде не болит…

Глаза его заметили толстые повязки на кистях. Разом нахлынули все воспоминания. Лавина эмоций перехлестнула душу. Перед глазами ускоренными кадрами промелькнули кресты, истерзанные тела на них, сверкающие глаза архангела в камере. Сердце учащенно забилось, и он без сил рухнул на подушку. В глазах выступили предательские слезы.

Сергей смущенно отвернулся, а Мила прижалась щекой к его лицу. Но Виктор не плакал, как они подумали вначале. Он зарычал, да так, что Мила отпрянула, а Сергей с тревогой повернулся к нему.

— Где Марзан? — повысил голос Виктор. — Хочу видеть Марзана.

— Сейчас, позову его. — Виктор выскочил из палаты.

— Мила, давно я так тут валяюсь?

— Нет, дорогой. Только второй день, — гладила его по голове Мила.

Подошел Семен:

— Виктор, руки болят? Может, еще обезболивающее вколоть?

— Нет, доктор. Не болят. Даже если будут болеть, уколов больше не надо. Перетерплю. Пенициллина и мази мне будет достаточно.

— Хорошо. Только не тревожь пока. Старайся не шевелить пальцами, чтобы сухожилия заросли.

В палату вбежал запыхавшийся Марзан:

— Рад тебя видеть, — подскочил он к Виктору. — Ну, как ты?

— Расскажи подробно, что там произошло, — сразу потребовал Виктор.

Марзан растерянно оглядел остальных, придвинул к койке свободный стул и сел возле своего командира.

— Мы увидели, что тебя и парней схватили. Решили, что сразу если пойдем на выручку, успеют вас зарезать. Поэтому, я дождался, когда те потеряют бдительность, со своим отрядом пошел к стенам у ворот. Ты же сам тренировал нас брать бесшумно крепости. Вот и пригодилось. Перелезли, всех там на стене и у ворот перерезали, у последнего перед его смертью дознались где вас держат и пошли туда. Ворвались в тюрьму, но немного опоздали. Только ты искалеченный оставался живым. Дальше тем же путем вернулись к коням и помчались в дружественную крепость тургинов. Там нам дали телегу. И мы благополучно доставили тебя сюда.

— Потери были?

Марзан опустил голову:

— На обратном пути семнадцать воинов полегли.

— Итого девятнадцать, — заскрежетал зубами Виктор. — И все трупы остались там на глумление.

— Да. Никак не могли бы их забрать. Был сплошной ад. Остались без ристалища.

— Ничего, Марзан. Я обещаю тебе, что устрою им роскошный погребальный костер. Вся крепость станет их костром.

— Верю, — просто согласился Марзан. За что и любил его Виктор.

— А скажи еще о судьбе тех троих скотов. Ты их убил?

— Нет, — покачал головой Марзан. — Кинулись на нас стражники. Даже не помню уже, сколько их там было…

— Пятеро, — подсказал Виктор.

— Это с тобой. За нами тоже был хвост. Одним словом, пока мы с ними резались, те трое испарились.

— Это к лучшему, — больше себе, чем Марзану, проговорил Виктор. — Мне было бы очень обидно, если они погибли бы так просто. Спасибо тебе, Марзан. И ребятам, оставшимся в живых, передай мой поклон. Слишком дорого парням обходится моя жизнь. Не знаю даже, стою ли того?

— Конечно, стоишь, — улыбнулся Марзан. — Без тебя бы мы в нищете и рабстве прозябали с семьями, по сей день. Готовы и на большие жертвы ради сохранения тебе жизни.

Виктор был растроган таким признанием скупого на слова Марзана. Он покалеченными руками приобнял его и на ухо шепнул «спасибо!».

До нового года оставалось всего ничего. Точнее будет сказать, до нового смертельного мороза. Никак попаданцы не могли сочетать в душе радость праздника, с лютым опасным морозом. Но такова се ля ви, как говорят французы в той реальности. Приходится привыкать потихоньку, что радость встречи нового года непременно будут проводить при плотно заколоченных дверях и окнах. Что в гости нужно идти на праздник заранее, и обязательно до утра. А до праздника принимать кучу необходимых защитных мер. И чем больше хозяйство, тем раньше нужно начинать такие меры. Вот и теперь, уже начинали их принимать. Нужно было пароход лебедками вытянуть на стропила, законсервировать все орудия. Паровозом заняться, дополнительно обшивать стойла. Правда, газ в этом году сильно облегчит процесс утепления. Но все равно. Большая бригада была выделена Сергеем на обход всех помещений теперь уже огромной территории, на поиски недостатков.

У Федора родилась красавица дочка, которую в честь друга супруги решили назвать Викторией. Виктор обалдел от такой чести и сам обещал другу, что если у него родится дочка, обязательно назовет ее Федорой. В тот день, естественно не работали, много пили, пели песни. Виктор еще плохо слушающимися пальцами непрерывно поднимал бокал с искрящимся горданским вином в компании своих хороших друзей. За сколоченным наспех из досок столом в ангаре собрался мальчишник во главе с веселым Василием Иванычем. Тут еще были счастливый Федор, Сергей, Марзан, Семен, Григорий, Александр. Виктор очередной раз поднимал бокал. Глаза его засверкали огнем, и воскликнул он громко:

— Виктория! Пусть это слово будет нашим девизом в третьем году!