Один шанс из тысячи [СИ]

Глава 1 На северном фланге

'День 76.

Все измерения сделаны, вычисления завершены. Астрономию — побоку. Ура!

Главное определилось. Провал во времени — семьдесят тысяч пятьсот шестьдесят лет. Погрешность — пять сотых промилле. Последнее не в том, чтобы инспектору в трубочку подышать, а в том, что промилле в десять раз меньше процента и в моем случае, как и в уровне опьянения, гораздо нагляднее. Здесь и сейчас им можно измерять «степень сдвига». Потому как именно в эти пять сотых уложилось всё остальное: условная дата и координаты места, куда угодили. Если, конечно, и то, и другое исчислять привычными способами и по привычному календарю.

За точку отсчёта принял день местного весеннего равноденствия и волевым решением назначил его как «двадцатое марта». Именно этой дате соответствовало весеннее равноденствие две тысячи девятнадцатого. Наше попадание в прошлое произошло тридцатого марта в пятнадцать ноль шесть «по Москве». Здесь это было одиннадцатое июня, два часа двадцать четыре минуты. То есть, все, кто теперь попадут под аналогичный сдвиг, сместятся по субъективному календарю примерно на семьдесят два с половиной дня. Надеюсь, что в будущем эта информация пригодится.

Что же касается координат, то их смещение, в общем и целом, соответствовало сразу нескольким математическим моделям движения геологических плит, принятым в двадцать первом веке. Отличия минимальные, и это означает, что в будущем можно использовать любую из них. Хотя, можно и не использовать, поскольку само смещение (если, конечно, я определил его верно) составило всего три километра к северу. Сущая мелочь, почти ни на что не влияющая. По факту, географически финишируешь там же, откуда и стартовал. И это есть хорошо.

Решил даже отпраздновать успешное окончание астрономических изысканий.

По этому поводу достал из НЗ бутылку вина (специально держал для подобного случая) и направился с ней в ближайшую рощу. В доме распивать алкоголь не стал. Пьяный вид — это сейчас не то, чем можно гордиться.

Погода благоприятствовала. Тёплый погожий вечер. Неплохое вино. Не хватало лишь разговоров. Чтобы, как водится, по душам и без какой-либо задней мысли…

До самой ночи я лежал на траве, пил из «горла́» массандровское, смотрел на звезды и размышлял о сущности бытия. Для чего, собственно, я отправился в эту экспедицию? Что и кому хотел доказать? Почему не пробовал отыскать иной путь, чтобы поверили и не отмахнулись? Ведь мог же. Да. Безусловно…

Наверно, я просто хотел сбежать. Туда, где не надо доказывать свою правоту. В своём времени я уже устал это делать, так пусть теперь это сделает за меня моя история… если, конечно, она дойдёт когда-нибудь до адресата…

Сложнее всего признавать собственные ошибки. Но еще труднее корить себя, что ушёл не один…' (из дневника А. Н. Трифонова)

Россия. Москва. Национальный Центр Управления Обороной (31.07.2018 г.)

— Вы уверены, что это не случайное совпадение?

— Уверен, товарищ Верховный. Подтверждается несколькими независимыми источниками, плюс спутниковая разведка.

Президент секунд десять буравил тяжелым взглядом начальника ГОУ, но тот «испытание» выдержал и глаза не отвел.

— Считаю, пора приступать к операции «Ледостав», — поддержал подчинённого начальник Генштаба.

— Согласен. Самое время, — кивнул министр обороны.

— Окно — примерно неделя, — уточнил представитель Главного Управления.

Глава государства дернул щекой и посмотрел на хранящих молчание «штатских»: министра иностранных дел и директора СВР.

— Ну, а вы что скажете?

— По нашей линии сведения подтверждаются, хотя и косвенно, — пожал плечами министр. — На нашу ноту протеста норвежцы закатили форменную истерику. И это явно не дипломатия. У них там, действительно, подгорает.

— Неделя. Максимум, две, — отозвался разведчик. — Если мы не ответим, они организуют более серьёзную провокацию, и тут уже ограниченной операцией не отделаешься. Может полыхнуть по всему фронту.

Президент скрипнул зубами.

Формально никакого фронта, естественно, не было, как не было и войны. Но полыхнуть и вправду могло. Причем, с абсолютно непредсказуемыми результатами.

Увы, но Штаты опять взялись за своё. Управляемый хаос — любимая забава американских стратегов в последние лет, наверное, тридцать. Частенько это ударяло по ним самим, но от игры они всё равно не отказывались. Видимо, думали, что в случае кризиса сумеют отсидеться за океаном.

В прямом столкновении на Ближнем Востоке американцы проиграли вчистую, но это не означало их полного поражения. Конфликт перешёл в новую стадию — подковёрной борьбы и закулисных интриг.

Конечно, впечатляющие успехи Ближневосточной кампании вывели Россию на первое место в мире по военной мощи, а удачно проведенный футбольный чемпионат и дипломатические победы сделали ее ещё и моральным лидером. Однако необходимо признать, что ни экономика, ни валюта страны этому лидерству не соответствовали. Именно этим обстоятельством пользовались геополитические противники.

Как теперь выяснялось, внезапный демарш Швеции и Финляндии, отозвавших разрешения на прокладку нового «Северного потока» в своих территориальных водах, был отнюдь не спонтанным. Он не просто лоббировался заокеанской державой и её подмахивающими партнерами, он был частью особого плана, принятого Соединенными Штатами ещё до начала Сирийской авантюры.

Новая европейская война, а следом и новая мировая — вот что являлось основной целью американских правителей. Вовлечь Европу в военный конфликт с Россией при минимальной поддержке со своей стороны — это могло в очередной раз вывести из пике собственную экономику и восстановить пошатнувшееся политическое влияние. Старинный, проверенный временем принцип «Разделяй и властвуй» не мог дать осечку. Остатки былого могущества США тратили исключительно на раздрай между другими странами. Только это давало им шанс. Только это приводило к конечной победе…

— Сколько нам надо времени на подготовку?

— День, чтобы высадить призовые команды на платформы «Снохвит», «Альбатрос», «Аскеладд», еще два, чтобы корабельные группы вышли к Тронхейму и Бергену.

Начальник Генштаба очертил электронной указкой заданные районы на карте и «высветил» позиции кораблей.

Президент мысленно усмехнулся.

Противник учёл привычку российского руководства действовать «непрямыми» методами и подготовил довольно простую ловушку. С «обычной» страной и в «обычное» время она сработала бы на сто процентов.

Четверо суток назад береговая охрана Норвегии задержала на стоянке у арендованного Олавсверна два российских научно-исследовательских судна: «Академик Немчинов» и «Академик Шатский». Задержание происходило грубо, с использование оружия, срыванием флагов и ранеными среди экипажей. В тот же день оба судна отконвоировали на юг, в Берген. О причинах силового захвата норвежские власти не сообщали.

Сделать это по собственной инициативе они, естественно, не могли. Всё выглядело чересчур нагло и нарочито. За провокацией явно торчали американские уши. Чем именно штатники купили норвежцев, было понятно. Более половины своих национальных фондов потомки викингов хранили в заокеанских ценных бумагах. После крушения доллара они обратились просто в раскрашенные фантики, и американцы, как главные должники планеты, получили отличную возможность манипулировать своими долгами. Точнее, не самими долгами, а условиями их возвращения. В итоге, кто-то не получал вообще ничего, а кто-то рассчитывал на определенные «льготы»: например, на оплату товарами и торговым сотрудничеством. Образовалась даже своего рода очередь из обманутых и ограбленных кредиторов. Первыми в неё, понятное дело, записались прибалтийские лимитрофы и разные «младоевропейцы» наподобие Польши или Румынии. От «старой» Европы просителями выступали британцы и скандинавы.

Южные страны действовали иначе. Турция, Греция и Италия уже не просили, а требовали. Соединенным Штатам пришлось даже эвакуировать свои базы с Крита и из-под Неаполя. Удар довольно чувствительный, но ещё не нокаутирующий. В колеблющейся Испании военные объекты пока сохранялись, а вместе с ними сохранялась и возможность влиять на происходящие в Средиземноморье процессы.

Сложнее всего приходилось прежним столпам европейской экономики: Франции и Германии. С одной стороны, им не хотелось ссориться с США и терять из-за этого деньги и преференции, с другой, они совершенно не горели желанием сталкиваться нос к носу с разъярённым русским медведем. Однако как раз к последнему их очень активно подталкивали бывшие друзья и союзники.

И это вполне могло получиться. Янки небезосновательно рассчитывали на успех. Ведь реакция России даже на явные «казус белли», как, например, в случае со сбитым турками бомбардировщиком, всегда была крайне сдержанной. Начинать масштабные боевые действия из-за «стечения обстоятельств» русские, как правило, не торопились. Правда, и оставлять без ответа враждебные действия они не могли. Максимум, чего ожидали от России американцы — это попытки силового освобождения захваченных научных судов и удара по самому болезненному для Норвегии — её нефтяным платформам.

И то, и другое шло провокаторам в плюс.

«Коварное» нападение на мирную и уважаемую европейскую страну по столь «незначительному» поводу сразу же выводило Россию в разряд главных врагов Европы. А нейтрализация норвежской нефтегазовой отрасли не только рушила и так уже еле сводящую концы с концами энергетику старого континента, но и давала штатовцам великолепную возможность максимально внедриться на европейский нефтяной и газовый рынок, причем, на самых выгодных для себя условиях.

Россия же пока действовала именно так, как рассчитывали её противники.

Вышедшая в море ударная группировка Северного флота держала курс на главные нефтегазовые поля Норвегии, располагающиеся как раз напротив Тронхейма и Бергена. В порту последнего находились и задержанные российские корабли.

Желание русских одним выстрелом убить сразу двух зайцев — о таком развитии событий американцы могли только мечтать. И, похоже, это желание начинало потихоньку сбываться.

Чего не учли вражеские стратеги, так это того, что в игру «обмани противника» можно играть и вдвоём. Россия в этой игре имела свои задачи и цели, главная из которых — полностью вышвырнуть пронырливых янки из Восточного полушария. Что подумают об этом в «европах», не так уж и важно. Немцы, французы и скандинавы уже давно перестали быть субъектами мировой политики. О чехах-румынах-поляках и говорить нечего…

— Итак, решение принято. Начинаем операцию «Ледостав», — негромко сообщил президент. — Готовность к основной фазе — четвёртое августа. Генеральному Штабу подготовить приказы по флоту и авиации. МИДу и Службе Внешней Разведки организовать утечку по варианту «один»…

Северная Норвегия. Округ Тромсё. Авиабаза Бардюфосс. 4.08.2018 г. 01:18

Глаза безнадежно слипались. Лейтенант Сойберг тупо пялился в монитор и, как мог, боролся со сном.

Военные делили этот аэродром с гражданскими, поэтому постоянно приходилось совмещать обязанности диспетчеров и дежурных. Рейсы в это захолустье совершала единственная авиакомпания, причем, только днём и не чаще пяти раз в неделю. А ведь, как рассказывали старожилы, лет двадцать назад авиабаза считалась передовой и сюда регулярно наведывались военно-транспортные и противолодочные самолеты едва не всех стран НАТО. Больше других тут, конечно, отмечались американцы. Под их требования даже увеличили ВПП, и она до сих пор способна принимать сверхтяжелые авиалайнеры, чем, например, не может похвастаться международный аэропорт Тромсё — столицы провинции.

Увы, всё это осталось в прошлом. Сегодня вокруг только скука и воспоминания о былом «величии». Место базирования 139-го авиакрыла ВВС Норвегии — теперь лишь точка на карте и своего рода ссылка для проштрафившихся офицеров. Две вертолетные эскадрильи, эскадрилья БПЛА и воздушных мишеней, полурота охраны… Единственное, что развевало тоску — это дежурные стычки с морпехами США, которых время от времени присылали сюда для обучения и боевого слаживания с «товарищами по оружию». Хотя, скорее всего, для американцев это являлось таким же наказанием, как и для местных. Делать тут совершенно нечего, а развлечений — раз, два и обчёлся. Или выпивка, или драка… Или, если действительно повезет, то мини-учения, больше напоминающие скаутские игры-походы, а не реальные испытания на стойкость и умение воевать в сложных условиях севера.

Похожие учения проходили минувшим днём. Охрана аэродрома отрабатывала отражение атаки вражеских диверсантов. Роль последних исполняли американцы. К счастью, обошлось без серьёзных травм. Несколько лёгких ушибов не в счет. Набегались все, включая штабных, летчиков и операторов дронов. Лейтенант Сойберг уже по окончании признался себе, что — да, было, действительно, весело. Взрослые мужики, оказывается, тоже любят играть. В войнушку — в особенности.

Бар в этот вечер остался без посетителей. Солдаты дрыхли в казарме без задних ног, офицеры разошлись по квартирам, и лишь Олаф Сойберг продолжал тянуть лямку, потому что — увы и ах — именно ему в эту ночь выпало дежурить на вышке.

Четвертая чашка кофе помогла только на пять минут. Разминка с хождением из угла в угол продлила период активного бодрствования еще на немного. А потом опять накатила дремота. На мониторах слежения ничего не менялось, ни в воздухе, ни на земле. Конечно, если бы лейтенант чуть повнимательнее присмотрелся к символам, горящим в низу экранов, он бы наверняка почувствовал, что что-то не так, что обстановка в небе не настолько спокойная и вероятно следует доложиться наверх. Однако, увы, усталость брала своё, и дежурному по авиабазе было попросту лень отрываться от удобного кресла…

Десять Ми-8АМТШ шли буквально впритирку к горам. Тяжело, сложно, но — надо. Обмануть ПВО на начальном этапе можно только на малых высотах.

На тренировки и отработку маршрута, в том числе, ночью, ушло три недели. Долго, муторно, однако оно того стоило. Вертушки неслись в темноте, огибая рельеф не хуже крылатых ракет. Первые две машины были оснащены под ударные, третья имела на борту полный комплект РЭБ, остальные перевозили десант, вооруженный не только стрелковым оружием и гранатометами, но и десятком ПЗРК. Задача — высадиться на авиабазе Бардюфосс, нейтрализовать охрану, организовать прикрытие транспортников.

Первой в «сражение» вступила машина радиоэлектронной борьбы.

Судя по отсутствию противодействия, успешно.

Следующими на поле боя вышли ударные вертолеты. Выполнив пару заходов, но так и не найдя подходящих целей, они уступили дорогу десантным бортам. Само десантирование прошло без сучка и задоринки. Практически как на учениях. Бойцы выпрыгивали из вертушек и «растекались» по территории, беря под контроль ключевые точки: склады горючего и боеприпасов, ангары с техникой, КПП, казармы, узлы связи, диспетчерские посты. Удивительно, но сопротивления им не оказывали. Видимо, просто не могли поверить, что такое возможно…

Лейтенант Сойберг поднял руки только после второй команды, произнесенной на хорошем норвежском. Какое-то время он даже думал, что все это ему снится.

— Где командир базы?..

— Где расположены позиции ПВО?..

— Сколько человек личного состава присутствуют на объекте?..

— Коды доступа к ЗАС и системе слежения за воздушным пространством?..

Лейтенант отвечал, словно в тумане, надеясь, что ещё секунда и он всё же проснется.

Однако нет. «Сон» продолжался и становился всё более и более реальным.

Лишь через пару минут до норвежца дошло, что — это на самом деле. На базу совершено нападение, а охрана его банально проспала. И главным виновником катастрофы является он — Олаф Сойберг. От будущего трибунала его не спасут ни внезапная потеря связи, ни наведенные на мониторы помехи, ни так же, как он, проспавшие всё и вся сослуживцы.

Оставалось одно — максимально сотрудничать с напавшими на авиабазу людьми. Ведь если приговора не избежать, надо хотя бы просто дожить до него…

Командир десанта майор Сироткин принимал доклады в командном пункте авиабазы.

Судя по показаниям пленных, они, действительно, не ожидали нападения на объект. Даже объектовая ПВО находилась в нерабочем состоянии. По факту, аэродром с воздуха «защищали» только радары, и по принятому регламенту, в случае опасности, отражать атаку предполагалось дежурными парами истребителей F16 с авиабазы Будё. Но поскольку сигнала о нападении там так и не получили, постольку никаких истребителей в районе Бардюфосса в ближайшее время не ожидалось.

Насчёт Будё Сироткин не беспокоился. Этим объектом должны были заниматься другие специалисты. В их профессионализме десантник не сомневался. Сейчас у него голова болела совсем о другом. Через пару часов на захваченный аэродром требовалось принять несколько транспортов с техникой и к шести тридцати утра развернуть вокруг новой, уже российской авиабазы, полноценный периметр обороны. Задача, пусть сложная, но выполнимая. Как говорится, бывало и хуже…

Северная Норвегия. Лофотенские острова. Авиабаза Андёйя. 4.08.2018 г. 01:34

В большинстве кинофильмов высадку морского десанта показывают или как победный марш, или как кровавую мясорубку. Первое — когда враг на плацдарме отсутствует, второе — когда он там есть и активно сопротивляется. Любой командующий всеми силами старается избежать второго и мечтает о первом. В жизни это получается не всегда. Подводит разведка, противник оказывается хитрее и подготовленнее, штабы ошибаются с оценкой обстановки, нелепая случайность путает тщательно подготовленные планы. Как избежать проколов? Как обеспечить выполнение боевой задачи с минимальным потерями или вообще без них? Какие военные хитрости надо использовать, чтобы враг узнал о десанте, когда уже поздно что-то предпринимать и остается только поднять руки и признать поражение? Вопросы одновременно простые и сложные. Всякое новое устаревает после первого применения. Всякое успешное старое становится классикой и, бывает, что враги в очередной раз наступают на грабли и просто не верят, что примитивная уловка может снова сработать…

Южнокорейский контейнеровоз «Санпанг» два дня находился на внешнем рейде Андёйи, а вчера, наконец, получил разрешение на причаливание. По мнению местных, таможенники и санитарные службы тянули так долго только из-за того, что судно прибыло в порт не «обычным порядком», с запада или юга, а с севера. На прошедший Севморпутем лихтер специально приходили поглазеть едва ли не все окрестные рыбаки. Шутка ли — решиться на непривычный маршрут, пусть более дешёвый и быстрый, но, тем не менее, таящий немалые риски. К русским ледоколам, газовозам и танкерам таких вопросов не возникало, для них этот путь — рутина, с корейскими всё было интереснее. Одиннадцатый транспорт за месяц и первый зашедший в Андёйю. Неужели они действительно не боятся и считают свой бизнес прибыльным?

Рыбаки пожимали плечами и уходили, их место на пирсах занимали другие зеваки.

То, что экипаж не совсем корейский, выяснилось, когда судно пришвартовалось.

Матросов «с характерным разрезом глаз» было всего четверо. Капитан и старпом говорили по-датски, механик шпрехал на дойче, остальная команда употребляла какую-то непонятную тарабарщину, то ли польскую, то ли чешскую — определить, какую конкретно, среди аборигенов знатоков не нашлось. Никто, впрочем, не удивлялся. Разношёрстные экипажи давно стали мировой нормой.

«Санпанг» зашел в Андёйю транзитом. Конечным пунктом назначения в судовых документах значился Амстердам, а здесь лихтер должен был выгрузить два десятка нестандартных контейнеров для какого-то шведского предпринимателя, задумавшего организовать в местных фьордах то ли развлекательно-спортивную зону, то ли туристический экокомплекс, то ли ещё что-то не очень понятное, но требующее массу специального и довольно тяжелого оборудования.

Разгрузку произвели в тот же вечер, таможенное оформление решили отложить до утра. Трудовой кодекс — это святое. Нельзя заставлять граждан Норвегии работать сверхурочно, если они этого не желают. Контейнеры никто специально не охранял. Они находились на территории порта, закрытые, опечатанные, никому, кроме хозяина-шведа, не нужные. Но, если бы кто-нибудь из портовых работников увидел, что с ними стало происходить в четверть второго ночи, то наверняка разинул бы рот. Сначала от удивления, потом от страха.

Контейнеры внезапно загрохотали, стенки стали откидываться, как аппарели, и на бетон начали выкатываться боевые машины: «Тигры», БТРы, «мотолыги», БРДМки.

На самом лихтере тоже происходили весьма интересные вещи. По корабельным трапам на причал быстро, но без суеты, спускались вооруженные люди. Оказавшись на берегу, одни занимали места в бронемашинах, другие выставляли охранный периметр вокруг стоянки «Санпанга». Находящийся на палубе «груз» стремительно преображался. Наверх выдвигались решетки и тарелки антенн и радаров, в небо нацеливались хищные силуэты ракет, бывшие морские контейнеры ощетинивались пулеметными и пушечными стволами.

Гражданское судно за считанные минуты превратилось в военный корабль. В свое время их называли рейдерами или вспомогательными крейсерами. После второй мировой от их использования отказались, но, видимо, недаром говорят, что всё новое — это хорошо забытое старое, и иногда это старое становится для противника настоящим сюрпризом.

Выдвижение в сторону авиабазы началось в час двадцать пять.

Два с половиной километра колонна техники преодолела за девять минут.

Штурм не потребовался. Персонал базы был захвачен врасплох. Охрану нейтрализовали практически без стрельбы — хватило светошумовых гранат и пробитого БТРами ограждения. Спустя четверть часа командир десанта уже докладывал об успешном завершении операции. В три сорок пять на аэродром один за другим приземлились четыре военно-транспортных Ил-76. В пять двадцать закончилась первичная «инвентаризация» захваченного. Кроме различного оборудования и вооружений трофеями морпехов стали четыре P-3C, два Р-3N и один Р-8А «Посейдон» — по факту, вся имеющаяся у Норвегии противолодочная авиация. Почему её не перебазировали на юг, в Тронхейм и Ставангер — бог весть. Скорее всего, не посчитали необходимым.

Ведь ни сами потомки викингов, ни их заокеанские кураторы просто не предполагали такого развития ситуации. Ждали дипломатического давления. Ждали блокады газовых и нефтяных полей в Северном, Баренцевом и Норвежском морях. Ждали, как крайний вариант, попытку силового освобождения отконвоированных в Берген российских судов «Академик Немчинов» и «Академик Шатский». Для отражения возможной атаки в Хоконсверн, главную базу ВМС, стянули практически все боеспособные корабли, включая подлодки, а на аэродромы Сола и Орланд переправили новейшие F-35A и половину имеющихся у ВВС F-16.

Кто ж знал, что русские будут действовать так же решительно, как американцы в их «лучшие годы» в противостоянии с разного рода банановыми республиками? Если появилась возможность легко и практически без потерь захватить часть вражеской территории, так почему бы этой возможностью не воспользоваться? Тем более, если эта территория довольно удобна для проведения новых боевых операций.

Лишь в девять утра норвежские и американские командиры выяснили масштаб катастрофы.

Практически вся Северная Норвегия теперь контролировалась русскими. Аэродромы Будё, Эвенесе, Бардюфосс, Андёйя, военно-морские базы Рамсунд и Сортланд.

Паника охватила все натовские штабы, сверху-донизу.

Военные и гражданские власти волновал только один вопрос: что дальше?

Провокация с научно-исследовательскими судами оборачивалась для провокаторов боком.

После июньских событий серьёзно воевать с русскими никто не хотел…

Дания. Оденсе (6.08.2018 г.)

Многие знают, что Ганс Христиан Андерсен жил в Дании, но то, что родился он не в Копенгагене, а в Оденсе, знают не все. Еще меньше людей осведомлены о том, что музей великого сказочника в его родном городе и дом, где он провел детство — это совсем не одно и то же. Первый — помпезное здание в стиле модерн, соседствующее с отелем и казино, возле которого всегда толпятся туристы. Второй, маленький даже по местным меркам, расположен на тихой улочке, среди таких же старинных, в основном, одноэтажных строений с деревянными фахверками, крашеными фасадами и черепичными крышами. Внешне вполне симпатично, но внутри, прямо скажем, убого. Смотреть там нечего, сувениры не продают, делать селфи не разрешают, поэтому задерживаться в домишке дольше положенных двух-трех минут смысла нет. Лучше потратить драгоценное время на шопинг в городском центре, а Андерсен… В конце концов, его эпоха ушла, и у человечества появились новые сказки. Лучше ли, хуже — не важно. Главное — они стали совершенно другими…

Двое, мирно беседующие за столиком в небольшом ресторанчике около дома сказочника на Бангс Бодер, в сказки давно не верили. Бизнес вообще далек от романтики, а уж если он затрагивает интересы политики, то любой вымысел — это не развлечение, а оружие, причем, довольно опасное.

— Это похоже на правду, — негромко проговорил пожилой, отхлебнув пиво из глиняной кружки.

— Это и есть правда, — пожал плечами тот, кто моложе.

Судя по акценту, местными уроженцами они не являлись, но их родные наречия, если и отличались от датского, то несильно.

— Знаете, Гуннар, если бы наш разговор состоялся двумя днями раньше, я бы подумал, что вы окончательно решили переквалифицироваться в мошенники.

— Окончательно? Выходит, что вы и раньше сомневались во мне?

— Сомневался — это не совсем верно. Просто этот ваш финт с Олавсверном и русскими со стороны выглядел не слишком корректным.

— Честно сказать, господин Фризбьёртнсон, я удивлен. Ни одного закона я тогда не нарушил. Это признали все. В 2012-м я честно купил на аукционе бывшую секретную базу подлодок. Никаких ограничений на её использование наложено не было. То, что я после сдал её в аренду русской «Севморнефтегеофизике», полностью соответствовало условиям сделки между мной и правительством. Только бизнес и никакой политики.

— Да, это так. Согласен. Прошу прощения, если вольно или невольно оскорбил вас.

— Пустое. Я уже давно не обижаюсь по пустякам. Делу это только мешает, — отмахнулся младший по возрасту. — Та сделка, действительно, оказалась выгодной.

— Я слышал, что вы отбили затраты меньше, чем за три года.

— Меньше, чем за три месяца, господин Фризбьёртнсон. На сегодняшний день доходы стабильные, общая прибыль составляет больше трехсот процентов.

— Даже так⁈ — покачал головой собеседник. — Что ж, в таком случае, мои поздравления, господин Вильгельмсен. Вы совершили хорошую сделку. И, кстати, перестаньте величать меня Фризбьёртнсоном. Достаточно просто Эйнар. У нас, в Исландии, фамилии не в почете. Согласно статистике, чаще всего о них узнают только из некрологов.

— Вы сами только что назвали меня по фамилии, а не по имени, — засмеялся Гуннар.

— Исключительно из уважения к вашему бизнес-таланту, Гуннар. Только поэтому, — улыбнулся исландец и вновь пригубил пиво.

Следующие пару минут мужчины молчали, делая вид, что всецело заняты тёмным «Туборгом» и поданным к нему традиционным для Дании эбле-флэском — обжаренной в сахаре, тимьяне и луке свининой с картофелем и морковью.

Первым пустую тарелку отодвинул от себя господин Фризбьёртнсон.

— Уф, на сытый желудок любые проблемы выглядят разрешимыми.

— Всецело с вами согласен, Эйнар, — отозвался его визави. — У нас, в Норвегии, так и говорят: живут не для того, чтобы есть, а едят, чтобы жить.

— Значит, вернёмся к нашим баранам, Гуннар?

— Вернёмся, — кивнул норвежец. — Моя позиция очень простая. Я хочу заработать и предлагаю вам заработать вместе со мной.

— Я не против. Но об условиях хотелось бы поподробнее…

Условия сделки бизнесмены обсуждали около четверти часа.

Потом заказали еще по кружке напитка.

— Ваше здоровье, Гуннар, — поднял свои поллитра исландец. — Если всё выйдет так, как вы говорите, для моей страны это станет сделкой века.

— Ну, вы, Эйнар, тоже без вознаграждения не останетесь, — скромно заметил Гуннар.

— Что верно, то верно, — усмехнулся партнёр. — Прокрутить голубые фишки с хорошей маржой — подобное выпадает нечасто. Вопрос только в том, сколько раз?

— Я полагаю, что дважды. Первый раз — после вашей встречи с госпожой Якобсдоуттир, второй — после моей с мадам Сульберг.

— Насчет нашей премьерши я не волнуюсь. С Катрин я знаком больше десяти лет, к моему мнению она прислушается, а информацию примёт как достоверную и нужное голосование в альтинге протолкнет, в этом я абсолютно уверен.

— А в чем не уверены? В моем влиянии на госпожу Сульберг и стортинг?

— Нет. Всё дело в русских. Вы работаете с ними давно, а я нет, поэтому не уверен, можно ли им доверять.

— Можно, Эйнар. В вопросах войны и мира эти ребята никогда не обманывают. В отличие от американцев, свои договоры они исполняют, даже если это не сулит быстрой прибыли.

— Хорошо. Поверю вам на слово. А теперь подытожим, — исландец сложил пальцы ромбиком и посмотрел на партнера. — Итак, я сообщаю нашему премьер-министру, что главная цель русских военных — не Норвегия, а Исландия, и что их ударная группа и десантные корабли уже движутся к нашему острову. А базы в Норвегии требуются им для плотной авиационной поддержки своей операции и прикрытия от авиации НАТО. Так?

— Так.

— Отлично. Единственный способ избежать оккупации и войны — это договориться о нейтралитете.

— Совершенно верно, Эйнар. Нейтралитет — основное условие. В Исландии не должно остаться ни одного американского или натовского солдата. России не нужен ваш остров. России в перспективе не нужны и авиабазы в Норвегии. Им хватает своих. Им надо одно — чтобы Соединённые Штаты полностью ушли из Европы. Сегодня это их главная цель.

— Понятно. Снова политика непрямых действий. Но почему они думают, что нейтралитет Исландии заставит американцев уйти? Северный маршрут для Штатов не главный. Сейчас не Вторая мировая. Сегодня транспортное сообщение между Америкой и Европой проходит южнее.

— Безопасность маршрутов, Эйнар, — поднял палец норвежец. — Американцы судят всех по себе, поэтому будут считать, что русские наверняка заключили с Исландией какое-нибудь секретное соглашение, по которому они могут быстро перебросить в Кефлавик свою стратегическую авиацию и подлодки. В этом случае под ударом окажется вся северная Атлантика, от полюса до экватора, и все военные перевозки полностью остановятся. Какой тогда смысл держать в Европе войска? Ведь они станут просто заложниками.

— Ты прав, Гуннар. Я этот момент упустил, — после короткой паузы кивнул собеседник. — Ну, что ж. Всё становится более-менее ясным. Я сообщаю Катрин о предложении русских, она вылетает на переговоры в Москву.

— Именно так. За это время мы скупаем на бирже акции крупнейших газовых и нефтяных компаний и сбрасываем их на пике после завершения переговоров. А потом…

— А потом они снова падают, и мы снова их покупаем.

— Точно. Затем, по моей подсказке, в Москву направляется премьер-министр Норвегии. Вся Европа облегченно вздыхает: войны не будет, а наши акции взлетают опять до небес.

— Кризис — отличное время для бизнеса. Ты не находишь, Гуннар?

— Отличное, Эйнар. Если бы он не случился, его стоило специально организовать.

Собеседники рассмеялись и снова подняли кружки с напитком.

— Прозит, Эйнар!

— Твое здоровье, партнёр…

Россия. Москва. Кремль. 9.08.2018 г.

Пресс-конференция Президента РФ и Премьер-министра Исландии (выдержка)

КОРРЕСПОНДЕНТ: Господин президент, как вы оцениваете результаты переговоров?

ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ: Хорошо оцениваю. Мы много о чем говорили с госпожой Якобсдоуттир и много о чем сумели договориться. Главное — мы не собираемся воевать. России и Исландии делить нечего.

К: Да, но что тогда делают возле Исландии ваши военные корабли? На предоставленных НАСА спутниковых снимках отчетливо видны ваш главный ударный крейсер «Петр Великий» и несколько кораблей поменьше.

ПР: Да, наша корабельная группа, возглавляемая тяжелым ракетным крейсером «Петр Великий», действительно, выполняет учебно-боевые задачи в Атлантическом океане. По приглашению правительства республики Исландия через два дня российские корабли должны зайти с дружественным визитом в порт Рейкьявик. Мы это не скрываем. Я полагаю, что тот же вопрос вы можете адресовать уважаемой госпоже Якобсдоуттир. Думаю, она ответит на него столь же откровенно, только, может быть, чуть подробнее.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ИСЛАНДИИ: Всё верно. Мы, действительно, приглашали российских военных посетить Рейкьявик. Визит кораблей Северного флота России мы собирались приурочить к подписанию нескольких важных межгосударственных документов, но, к сожалению, эксперты пока не успевают всё подготовить, поэтому будет просто дружественная встреча.

К: Госпожа премьер, а о каких документах идёт речь? Или это секрет?

ПМИ: О! Это очень интересные документы, но никакого секрета в них нет. Речь идёт о особом режиме торговли между нашими странами. В частности, со стороны России предполагается кратное снижение ввозной пошлины на исландскую сельдь и треску и значительные скидки на ряд поставляемых в Исландию нефтепродуктов.

К: А что взамен, госпожа премьер?

ПМИ: Я бы не хотела говорить об этом прямо сейчас, поскольку обещала российскому президенту, что не буду раскрывать все карты до подписания документов. Но, если он будет не против…

ПР: Я не против.

(смех в зале)

ПМИ: Прекрасно. Тогда сообщу о главном. Я думаю, для многих это станет сюрпризом. Итак, республика Исландия начинает процедуру выхода из Северо-Атлантического Альянса.

(шум в зале)

Да-да, вы не ослышались. Предварительные консультации в альтинге уже провели. За –подавляющее большинство. Вы знаете, что как председатель «Лево-зелёного движения», находясь на позициях пацифизма и прямой демократии, я давно и последовательно добивалась полного выхода нашей страны из всех структур этого агрессивного блока. И сегодня я рада вам сообщить — это свершилось и это не результат давления со стороны России или кого-то ещё, это исключительно наш выбор, выбор всего исландского общества. Россия только немного нам помогла, пообещав реальную безопасность и реальный нейтралитет, не требуя ничего взамен. Однако мы не можем просто принять эти обещания, не отблагодарив российский народ и его лидера так, как это положено у друзей. С согласия кабинета, я предложила России совместное использование инфраструктуры аэродрома Кефлавик и портовых сооружений в Рейкьянесбайре.

(шум в зале)

К: Госпожа премьер, означает ли это, что вы предоставляете России право обустроить на острове полноценную авиабазу?

ПР: Позвольте, я отвечу на этот вопрос.

ПМИ: Не возражаю.

ПР: Спасибо… Так вот. Что касается аэродрома Кефлавик. Два месяца назад я уже говорил и повторяю ещё раз: у России нет цели строить военные базы по всему миру. Мы не Соединенные Штаты, нам нет нужды навязывать всем свою гегемонию. Да, в случае крайней необходимости, мы можем использовать существующую военную инфраструктуру иных государств, но только по договору с ними и без постоянного присутствия на их территории. Последнее не только дорого, но и опасно. Мир стал достаточно хрупким. Любое не слишком удачное или не совсем корректное действие может поставить планету на грань глобальной войны. Ни одна страна, даже самая сильная в военном и экономическом отношении, не должна диктовать свою волю всем остальным. Многообразие, многополярность и взаимное уважение — вот главные условия, на которых мы сможем существовать, не скатываясь в новую военную катастрофу.

К: Господин президент. Вы очень хорошо сказали о мире и уважении, но не противоречат ли эти слова действиям ваших военных? Ведь буквально только что вы оккупировали часть суверенной страны. Я имею в виду Норвегию. Собираетесь ли вы и там следовать вашим принципам: не организовывать военные базы на чужой территории?

ПР: Хороший вопрос. Ответ на него будет предельно простым. Нет, мы не собираемся организовывать свои военные базы на территории Норвегии.

К: Тогда почему вы до сих пор там?

ПР: Потому что это самый лучший и самый быстрый способ донести до правительства Норвегии простую и ясную мысль: не стоит устраивать безумные провокации против наших людей и наших судов. Как только эта мысль дойдет до норвежских властей и они извинятся за совершенные действия, наши войска вернутся в места постоянной дислокации. Кстати, хочу отметить, что в проведенной операции не было жертв. Наши военные действовали профессионально и аккуратно. Мы не желаем войны, мы желаем нормальных добрососедских отношений, но мы не можем оставлять без ответа откровенно враждебные действия. Говоря футбольным языком, сейчас мяч на их половине поля. Теперь им решать, как поступить: развивать эскалацию или остановить этот никому не нужный конфликт. Мы своё слово сказали…

Россия. Москва. Национальный Центр Управления Обороной (2.09.2018 г.)

Ещё полгода назад стекающиеся в Центр новости, подобные нынешним, радовали бы даже самого закоренелого пессимиста, однако, увы — сегодня они только добавляли хлопот. Россия и вправду не собиралась брать на себя функции мирового жандарма, но эту роль ей теперь навязывали все без разбора…

— Что по Японии?

— На Окинаве дело дошло до прямых столкновений.

— Кто побеждает?

— Пока ничья, но это, видимо, ненадолго. Источники сообщают, что решение полностью вывести контингент из Японии американцы уже приняли. Речь идет о паре недель, не больше.

— Что говорит МИД?

Президент отвернулся от директора СВР и вопросительно посмотрел на министра.

— По нашей линии информация та же, — отозвался тот. — Японский посол в нашей приёмной уже фактически прописался. Каждый день получает новые вводные от правительства и тут же передает их нам. Про северные территории даже не заикается, зато слезно просит принять в аренду Мисаву и Ивакуни.

— Ещё бы не предлагал, — фыркнул глава государства. — Штаты за эти базы ничего им не платят. Практически всё содержание висит на самих японцах. А тут такая возможность — спихнуть неликвид северным варварам.

— Ну, мы им так примерно и говорим, — пожал плечами министр. — С поправкой на протокол, естественно.

— У корейцев, насколько я знаю, с базами посложнее.

— Да. Это так. Южные боятся северных и всеми силами пытаются оставить американцев. Но тем деваться некуда, без японского тыла они на полуострове не удержатся, поэтому, хочешь не хочешь, придётся уйти и оттуда.

— Как полагаете, Ким не сочтет это подходящим поводом для атаки на юг?

— Надеюсь, что нет. Мы с ним работаем, китайцы тоже работают, по военной линии сказать не могу, полной информацией не владею.

— По военной работа тоже идёт, — заметил начальник Главного Управления. — Гасим активность, как можем.

— Спасибо. Я понял, — кивнул президент.

Он знал несколько больше разведчиков и дипломатов, но не считал зазорным заново уточнить некоторые детали.

Ситуация, в общем и целом, складывалась благоприятная, но требовалось постоянно держать руку на пульсе. «Друзья и партнёры» всё время норовили взбрыкнуть и отхватить себе «лишний кусок». Старая вражда, старые дрязги, вечное желание подтолкнуть падающего… Нет, политика — это не грязное дело, политика — это стремление выжить в банке со скорпионами.

Из Европы Штаты уже ушли.

Они абсолютно правильно оценили исландский манёевр России и поняли, что ловить нечего и что, если они не уйдут добровольно, их выгонят силой, и этот позор может поставить крест на любых начинаниях. От бывшего гегемона отвернутся все, даже самые стойкие и упёртые, готовые чуть ли не самоубиться, лишь бы исполнить волю «заокеанского дяди».

В южной части Евразии переговорный процесс выходил на финишную прямую. Индия и Пакистан при российском посредничестве практически утрясли все спорные вопросы. Сказать, что это было сложно, значит, ничего не сказать. Тем не менее, результаты просматривались. Пакистанская сторона обещала, что в течение месяца полностью закроет свою территорию для военных транзитов. Это вело к очередному и, вероятно, последнему акту тянущейся уже лет семьдесят драмы с названием «Янки, гоу хоум». Уход Соединенных Штатов из Афганистана завершал запущенный в июне процесс. В восточном полушарии по факту не оставалось ни одного американского солдата, ни одной действующей американской военной базы.

Казалось бы, живи да радуйся. Однако к понятной и предсказуемой радости примешивались серьёзные и вполне оправданные опасения.

Кто всё-таки организовал ядерную катастрофу?

Увы, этот вопрос пока оставался открытым, но подозрения насчёт проигрывающих на всех фронтах США становились всё более и более обоснованными. По мнению аналитиков, новое супероружие разрабатывали именно там, просто его первое применение оказалось спонтанным и не слишком удачным. Видимо, оно еще находилось в стадии опытных разработок. Чтобы их завершить, американцам требовалось время. Получить его можно было двумя способами. Или устроить очередную войну всех со всеми, или, наоборот, прикинуться сирыми и убогими и изолироваться в своём полушарии до тех пор, пока разработка чудо-оружия не завершится.

Первое, как известно, не получилось.

Второй вариант реализовывался буквально у всех на глазах.

Оставалось дождаться, когда Соединенные Штаты начнут претворять в жизнь новую «доктрину Монро», и тогда действительно — любые сомнения отпадут…