Один шанс из тысячи [СИ]

Глава 4 Вторая волна (2)

США. Вашингтон. Белый дом (20.12.2018 г.)

В эту ночь президент спал неспокойно, мучился от бессонницы, а потом вскакивал в холодном поту от приснившегося. Ему то и дело казалось, что он посреди ледяной пустыни, а вокруг сотни огромных медведей — белых, чёрных, бурых, и у каждого в пасти клыков больше, чем у акулы, а когти — почти как у Фредди Крюгера, словно кривые кинжалы, способные нашинковать на кусочки даже слона, не то что трясущегося от страха и холода двуногого прямоходящего.

И дело было даже не в проблемах с супругой и всякими пиарящимися шлюхами, о которых в истеблишменте и прессе не говорил только ленивый. Президент США находился в том возрасте, когда амурные похождения интересовали его постольку-поскольку. Конечно, современная фармакология творила настоящие чудеса, но особой радости это не приносило, да и на имидж влияло не в лучшую сторону.

Главное, что в последнее время нервировало главу государства и не давало спокойно спать — это страх. Он знал: неудачи ему не простят. На карту было поставлено всё. Или пан, или пропал. Словно заядлому игроку, ему приходилось постоянно повышать ставки. Сирийский разгром заставил ввести военное положение. Из-за сложностей Карибской кампании пришлось ударить по Кубе ядерными ракетами. Теперь, чтобы окончательно установить контроль над Западным полушарием и застолбить военно-политические плацдармы в Восточном, потребовалось отправить в поход все имеющиеся авианосцы и три четверти боевого состава двух наиболее мощных флотов: тихоокеанского Третьего и атлантического Второго. Если с ними произойдет то же, что с «Гарри Трумэном» и «Рональдом Рейганом», сорок пятому президенту Соединенных Штатов останется лишь застрелиться. Практически так же, как бедолаге Помпео, возомнившему себя после Сирии серым кардиналом американской политики, но проигравшему всё что возможно, включая жизнь…

— Господин Президент. Прибыли генерал Данфорд и господин Коутс, — сообщил по телефону дежурный клерк.

— Хорошо. Пусть заходят.

Хозяин Белого дома откинулся в кресле, привычно сложил лодочкой руки и принялся ждать.

Наконец-то хоть кто-нибудь сможет ему объяснить, что происходит. Сначала была бессонная ночь, ей на смену пришло бестолковое утро и какие-то невнятные сообщения из Европы, затем начался кошмар под названием «публичный завтрак».

Джон Келли, бывший глава аппарата Белого дома, придумал это недоразумение полгода назад. Цель, как всегда, благородная и в то же время утилитарная — сплотить нацию вокруг президента и продемонстрировать его близость к народу. Уже имеющуюся традицию устраивать ежегодный «молитвенный завтрак» господин Келли предложил сделать еженедельной, существенно уменьшив формат и перенеся её в резиденцию главы государства.

С тех пор президент США каждый четверг под прицелами телекамер «завтракал» со «случайно» выбранными людьми. Формально гостем мог стать кто угодно. Достаточно было просто купить лотерейный билет «Завтрак у Президента» и дождаться результатов ближайшего розыгрыша. Десятерых счастливчиков приглашали в Белый дом к девяти утра в день, указанный на билете. Если кто-то не приходил, в качестве замены специальная служба выбирала какого-нибудь зеваку из толпы за оградой. «Заместители», понятное дело, были все подставными — ведь не приглашать же и вправду первого встречного. Выигравших в лотерею можно проверить заранее, а вот случайных… мало ли что, вдруг попадётся какой-нибудь психически неуравновешенный или вообще — террорист…

Сегодня в парадной столовой вкушали овсяные и кукурузные хлопья очередные десять счастливчиков: чета фермеров из Айовы, студент из Гарварда, строитель из Мичигана, школьница из Небраски, отставной полицейский из Вашингтона и еще четверо каких-то не то музыкантов, не то артистов, не то вообще безработных — их имена и профессии попросту вылетели у президента из головы по окончании мероприятия. В течение всего завтрака он балагурил, шутил, рассказывал подготовленные спичрайтерами истории, словом, вовсю изображал «своего парня». К концу встречи гости настолько расслабились, что позволяли себе не только перебивать главу государства, но и фривольно хлопали по плечу, делали селфи, а пожилая фермерша даже слегка потрепала его шевелюру… Президент стоически терпел эту пытку. А что ещё оставалось делать, если подобный спектакль собирал у экранов едва ли не половину всех избирателей, как республиканских, так и демократических? Причем, совершенно неважно, что до следующих выборов целых два года. Важно, что будущую победу надо ковать заранее…

— Ну, что у нас сегодня плохого? — президент хмуро взглянул на усевшегося в левое кресло директора Национальной разведки.

Коутс пожал плечами и перевел взгляд на занявшего правое кресло председателя ОКНШ:

— Плохое, конечно, присутствует, но, я полагаю, сперва надо поговорить о хорошем. Не так ли, Джо?

— Согласен, — кивнул генерал. — Первая хорошая новость: обе авианосные группы вышли на связь и докладывают, у них всё в порядке. Вторая новость: на Кубе сопротивление по факту подавлено. Полностью зачищены Лас Тунас и Пуэрто Падре. Остатки противника заперты в Мансанильо и Сьерра-Маэстро. Их ликвидация — дело нескольких дней. Третья новость — это…

Данфорд неожиданно замолчал и посмотрел на «разведчика», словно прося поддержки.

— Ну? Что третье? — не выдержал президент.

— С третьим не очень понятно, то ли к хорошему отнести, то ли к плохому, — продолжил за генерала Коутс. — Большие, очень большие проблемы у наших заклятых друзей китайцев, а также у европейцев, индусов и частично у русских.

— Это именно то, что я думаю? — поднял бровь Трамп. — То, о чём истерили с утра CNN и Fox News?

— Да, именно это. Новые масштабные сдвиги. Первый случился в Москве примерно в полдень по-местному, мы узнали о нём в районе шести утра. В семь пришла информация по Китаю, в половине девятого — по Европе. Волна, аналогичная майской, только растянутая по времени. Точных сведений, сколько произошло сдвигов и где, у нас пока нет. На эту минуту достоверно известно только о тридцати шести, но данные обновляются каждый час, так что… — Коутс развёл руками, давая понять, что на этом у него всё.

— А что у нас?

— У нас, слава богу, всё в норме. На территории Штатов сдвигов не зафиксировано.

— И это ещё одна хорошая новость, — вмешался Данфорд.

— Да. Но радоваться пока рано. Возможно, волна до нас просто не докатилась.

— Но если докатится, то…

— Будет весело, — криво усмехнулся «разведчик».

— Что предлагаете?

— Предлагаю объявить красный уровень угрозы национальной безопасности, со всеми вытекающими.

— Уверен? — президент испытующе посмотрел на Коутса.

— Да. Абсолютно.

Трамп встал, застегнул пуговицу на пиджаке и потянулся за телефоном.

— Ну что ж, надо, так на…

Договорить президент не успел. В Овальном кабинете внезапно погас свет, а через пару секунд, когда он снова включился, на улице и со стороны коридора громко завыла сирена.

Хозяин Белого дома отодвинул массивное кресло и подошёл к окну.

— Что за… факин шит?

Снаружи стоял туман. Тёмный и плотный, как в сумерках.

— Докатилась, — тихо пробормотал директор Национальной разведки…

Куба. Провинция Гавана (20.12.2019 г.)

С холма, где укрывался отряд, отлично просматривались и автострада Насьональ, и шоссе к побережью, и гаражи сельскохозяйственной коммуны Тапасте. «Товарищ Рамон» не зря выбрал для временной дислокации именно это место. Западный край природного парка Эскалерас-де-Харуко изобиловал не только густой растительностью, но и многочисленными карстовыми пещерами, соединенными между собой и позволяющими скрытно перемещаться в любую сторону вне взоров противника.

Восемь спецназовцев из «Avispas Negras» и шестнадцать уже понюхавших порох «обычных» бойцов ожидали возвращения двух разведчиков, отправленных к пригородам Гаваны ещё в середине ночи. Две пары дозорных внимательно следили за тростниковыми зарослями у подножия. Полуденное солнце с трудом пробивалось сквозь тропическую листву, под её сенью всегда царил полумрак, влажный и душный, заставляющий обливаться потом даже в ночную прохладу, а уж про время сиесты и говорить нечего…

— Ну, у вас и жара.

— А разве у вас не жарче?

— В тени — нет.

Девушка подняла бинокль и принялась в очередной раз осматривать дальний склон. Хорхе занялся тем же. В пару с Кармелой его ставили регулярно, и он этому не противился. Венесуэлка появилась в отряде месяц назад вместе с тремя соотечественниками. До Кубы они добирались долгим путем — через Гаити, Ямайку и Каймановы острова. На вопрос, почему не остались на родине, все четверо ответили одинаково: «Нам нужен боевой опыт».

Хорхе девушка нравилась. Она напоминала ему погибшую в октябре Изабель. В тот страшный для всего острова день Хорхе Алонсо покинул Гавану за пять часов до апокалипсиса. Перед отъездом ему выделили всего полчаса, чтобы попрощаться с родными. С невестой он так и не встретился — Бель была на дежурстве. Расстроенный Хорхе вернулся в казарму, и в половине шестого сводная рота курсантов трех военных училищ убыла в Санта-Клару.

Ядерный боеприпас разорвался над Площадью Революции в двадцать два тридцать. Вспышку над городом видели даже в Матансасе и Варадеро, а грохот взрыва докатился до соседних провинций. Вся территория острова к западу от Гаваны превратилась в зону сплошного радиоактивного заражения. Более миллиона погибших и, как минимум, столько же раненых: контуженых, переломанных, обожжённых, страдающих лучевой болезнью. Лейтенант Фернандес, побывавший там три дня спустя, рассказывал страшные вещи. С тех, кого извлекали из-под завалов, буквально слезала кожа, а на уцелевших стенах отчетливо выделялись силуэты заживо сгоревших людей.

Гибель столицы и уничтожение бОльшей части военного и политического руководства стало для страны катастрофой. Управление армией и государством нарушилось. Многие опустили руки, решив, что война проиграна… Многие, но не все…

Ожесточенные бои продолжались почти два месяца. Кубинские части сражались за каждый город, за каждый плацдарм, за каждый клочок земли от Гаваны до Гуантанамо. Вражеские десанты на Плайя Ла Бока, Анкон и Ранчо Луна сбрасывали в море трижды. Два раза отбивали атаки на Санта-Крус и Матансас, а легендарный Залив Кочинос и вовсе превратился в настоящее кладбище «морских котиков».

Но всё-таки силы были неравными, и, в конце концов, военная и технологическая мощь северного соседа взяла верх. Остров Свободы практически полностью перешел под контроль США. Последние защитники родины оказались заперты в горах Сьерра-Маэстра и близлежащих поселках. В других районах страны действовали немногочисленные и разрозненные партизанские группы, полное уничтожение которых являлось всего лишь вопросом времени. Надежда оставалось только на чудо…

— Наблюдаю движение.

— Где?

— Вправо двадцать, полкилометра. Слева от сейбы.

— Ага. Вижу… Похоже, что наши.

— Наши? А почему так рано?

— Дойдут, узнаем…

Мелькающие среди растительности фигуры оказались и вправду своими. Вот только сразу узнать, почему они прибыли раньше времени, не получилось. Разведчиков принял второй дозор, сменщики появились на лёжке спустя полчаса и на вопрос «Что?» только плечами пожали: мол, знать не знаем, ведать не ведаем, вся информация у командира.

Выяснить, что и как, удалось лишь в базовом лагере. База сворачивалась, отряд готовился к бою. Вести, которые принесла разведка, казались фантастикой. Тем самым чудом, на которое уже перестали надеяться.

Группа «товарища Рамона» за две недели преодолела более четырехсот километров от Камагуэя до Сьенага Сапата. Передохнув сутки в национальном парке, отряд двинулся дальше, к Гаване.

Проверить замаскированные хранилища вооружений и боеприпасов, организовать на местах подпольные ячейки, внедрить агентов в структуры коллаборационистов, обеспечить связь со стихийными боевыми группами, оценить их готовность к сопротивлению, наладить взаимодействие, произвести разведку… Задач много, какие-то из них выполнили наполовину, какие-то — только на четверть… В нынешних условиях успехом могла считаться даже десятая часть, но всё равно — любому в отряде хотелось бОльшего. Завершить рейд тихо и мирно, без лихого налёта на какую-нибудь американскую часть, особенно, если подвернулся случай проделать это по-быстрому и без потерь — такого себе никто не простил бы…

До перешейка между водохранилищами Бакуранао и Преса Пенальвер добрались с «комфортом» — на грузовиках, «позаимствованных» в коммуне Тапасте. Сведения разведчиков подтвердились: не обозначенную на картах дорогу вражеские патрули игнорировали. «Автопробег» закончился в полутора километрах от цели. Машины спрятали в гуаяковой роще, а в следующем зелёном массиве вскрыли небольшой схрон. Лёгкая стрелковка дополнилась миномётом, АГС «Пламя», крупнокалиберным «Кордом» и четырьмя РПГ. С подобным вооружением вполне можно было замахнуться даже на бронегруппу.

Позицию для обстрела и последующего штурма выбрали на одном из покрытых кустами холмов. Когда Хорхе осторожно раздвинул ветки, чтобы взглянуть на объект, то не удержался и изумленно присвистнул. С этой высотки он ожидал увидеть частично уцелевшие столичные пригороды, скрывающиеся в дымке руины центральной части, поваленные вдоль кольцевой столбы и деревья, остовы судов в заливе, сожженные и разрушенные дома в Которро и Гуанабокоа… Пусть разведчики говорили странное, но всё равно — Хорхе не верил им до тех пор, пока не увидел всё своими глазами. Вместо погибшей Гаваны перед ним расстилался девственный тропический лес. Он начинался от полуобрушенной церкви Святой Богоматери Гваделупской и тянулся вплоть до песчаных пляжей Хаймантиас на западе города…

Американская база на берегу северного водохранилища оказалась словно разрезанной пополам гигантским и необычайно острым ножом. Исчезли некоторые строения, пулеметные точки, часть заграждений. В дальних воротах застыл БТР без кормы, ближние отсутствовали как класс вместе с полагающимся им КПП. Вокруг четырех «Хамви», спешно выставленных в качестве прикрытия на периметре, носились люди, в форме и без, кто-то отдавал приказы, кто-то пытался их выполнять, кто-то изображал бурную деятельность, кто-то, наоборот, не изображал ничего, а просто ждал, когда, наконец, закончится весь этот бардак… Лучшего момента для нападения нельзя было и придумать…

Последние распоряжения «товарищ Рамон» отдал, когда бойцы подобрались к цели почти вплотную. Он опустил бинокль, поправил радиогарнитуру и повернул голову к залегшему рядом гранатомётчику:

— Гарсиа, твой выстрел первый. Дальше работаем, как решили. Пленных — не брать!..

Бой длился меньше четверти часа. Потерь отряд почти не понёс, только пятеро легкораненых. Противник же был уничтожен полностью. На захваченной базе насчитали более сорока убитых солдат и девятерых офицеров. Брать пленных, как и приказывал командир, никто не пытался.

Сам «товарищ Рамон» по окончании боя подошел к возвышающимся за базой деревьям, постоял перед ними секунд пятнадцать, затем обернулся, глянул на валяющиеся трупы и тихо пробормотал:

— Vsyo, suki! Teper porezvimsya…

Тихий океан. 170 миль к западу от Сиэтла (20.12.2018 г.)

Походный ордер Третьего флота растянулся на добрый десяток миль. «Караван» возглавлял «Карл Винсон», сопровождаемый крейсером «Банкер Хилл», эсминцами «Стокдэйл» и «Гридли» и несколькими вспомогательными кораблями. Центр ордера занимала девятая авианосная группа, включающая в себя, помимо трёх крейсеров и пяти эсминцев, сразу два стотысячетонных носителя морской авиации — авианосцы «Джордж Вашингтон» и «Теодор Рузвельт». Замыкала строй третья АУГ, составленная из «Джона Стенниса» и трёх эсминцев.

За ударными кораблями следовали суда обеспечения и быстроходные транспорты Командования морских перевозок. Вопреки устоявшемуся в массовом сознании мнению, именно эти «левиафаны» — бывшие балкеры, ролкеры, танкеры и контейнеровозы — обеспечивали мощь, мобильность и быстроту развертывания американских вооруженных сил на отдаленных театрах военных действий. Это они, а не разрекламированные телевидением и интернетом универсальные десантные корабли и разного рода «амфибийные вертолетоносцы», несли на себе основную тяжесть логистики десантно-боевых операций флота и КМП[8]. Без этих гигантских судов армия США оказалась бы заперта на своём континенте и не имела бы ни малейшей возможности «устанавливать демократию» там, где этого требовали «национальные интересы» Уолл-стрит.

Грузовые палубы «Боба Хоупа» — «флагмана» флотилии транспортников — равнялись по площади восьми футбольным полям. На них могли разместиться до тысячи автомобилей, сотня тяжелых танков, несколько тысяч человек личного состава с боеприпасами и вооружением, вертолеты, авиатехника, крупные запасы продовольствия, медикаментов, специального снаряжения и оборудования…

Таких судов в идущей по Тихому океану суперэскадре насчитывалось больше десятка.

Огромная сила. Тому, на кого она собиралась обрушиться, можно было лишь посочувствовать…

— Что с погодой? Сводку уже получили?

— Запаздывает, господин адмирал. Ожидаем с минуты на минуту.

— Как только придёт, докладывайте незамедлительно.

— Так точно, сэр…

Вице-адмирал повернулся к командному монитору и вновь принялся просматривать данные о состоянии каждой АУГ и приданных им судов. Конечно, такое занятие больше приличествовало начальнику штаба, а не командующему, но Джон Александер не мог удержаться, чтобы ещё раз не проверить всё самому. Ведь со времён Второй мировой практически никогда командующие лично не выводили в море свои флоты, а предпочитали управлять ими из командных центров, ну или, в крайнем случае, с передовых баз. К счастью ли, к сожалению, но, похоже, в практику морских операций возвращалась эпоха легендарных Честера Нимица, Фрэнка Флетчера и Уильяма Хэлси, и нынешние флотоводцы сегодня опять должны руководить сражениями с мостиков флагманов.

«Свой мостик», как и свой штаб, вице-адмирал Александер держал на «Блю Ридж» — командном корабле Третьего флота, доставшемся ему по «наследству» от упразденного в сентябре Седьмого. Тяжелые вооружения на борту отсутствовали, зато электронных систем было как блох на собаке. Управление махиной авианосного флота требовало столько ресурсов, что пришлось выделить под него специальный корабль, один из двух имеющихся в ВМС США. Второй — «Маунт Уитни» — находился сейчас в Атлантике. С него руководил действиями Второго флота коллега Александера — адмирал Грейди. И хотя кораблей под его началом было в два раза меньше, задача стояла аналогичная — обеспечить надежный плацдарм для будущих военно-политических операций…

— Сэр, данные с сателлитов.

Командующий взглянул на экран.

Облаков на пути следования флота не наблюдалось. Прогноз метеорологическая служба давала благоприятный.

Вице-адмирал откинулся в кресле и мысленно выдохнул.

Неделя экономичного хода до Гонолулу, день там, еще неделя до Филиппин…

Что ж,начало Нового года кое-кому покажется жарким…

— Жало-3, Жало-3, ответь Базе.

— База, здесь Жало-3. Слышу вас хорошо.

— Жало-3, десятиминутная готовность на возвращение.

— Кто на замену?

— Красные петухи[9].

— Понял. Готовность десять минут…

Пара эФ восемнадцатых сделала ещё один круг над морем и поднялась на двадцать пять тысяч.

— Боб, сколько у тебя в баках?

— Минут тридцать пять — сорок. А у тебя?

— У меня столько же. Если двадцать вторые затянут, обратно может и не хватить.

— Что предлагаешь?

— Если через десять минут База не даст добро, возвращаемся сами и строчим рапорта.

— Поддерживаю…

Ровно через десять минут ведомый вышел на связь:

— Что База, Чарли?

— Да черт её знает, не отзывается?

— Как это не отзывается?

— А вот так. Хочешь, проверь…

— Да, действительно. Пусто, как в склепе. Куда они подевались?

— Понятия не имею.

— Что будем делать?

— Разворачиваемся девяносто и дуем назад.

— Не нравится мне всё это.

— Мне тоже…

«Суперхорнеты» взяли курс на эскадру. Сто двадцать миль они преодолели за четверть часа.

— Ничего не понимаю. Где все?

С высоты тридцати тысяч футов пилоты могли обозревать акваторию на много десятков миль, причем, как визуально, так и с помощью бортовых РЛС. Однако ни собственные глаза, ни чувствительные приборы не обнаруживали на водной поверхности ни одного корабля.

— Переключаюсь на гражданскую частоту… Хм, аэропорт Сиэтла не отвечает, но радио есть. Город и берег в наличии.

— Чарли, у моего «шершня»[10] горючки впритык.

— У моего тоже.

— Что делаем?

— Держим на берег. Надеюсь, что долетим.

— Курс — девяносто. Понял…

До побережья Чарли и Боб не дотянули. Их самолеты рухнули в океан в девятнадцати и двадцати семи милях от берега. Спасательная операция не проводилась. Пилотов никто не искал…

Россия. Мобильный Резервный Центр Управления Обороной (31.12.2018 г.)

— Итак, повторяю. Всё, что мы думали и к чему готовились, оказалось пустышкой.

Президент вздохнул и обвёл взглядом собравшихся.

Новые люди, новые лица. Из «старых» — начальник Генштаба да двое министров — обороны и внутренних дел. Остальные попали под сдвиг. И виноват в этом он — глава государства. Пусть косвенно, но легче от этого не становится…

— Да, мы многое сделали правильно. Да, это война. Но воюем мы не с Америкой, не с Западом, не с Китаем и даже не с террористами. А с кем? С природой? Сами с собой? С инопланетянами, рептилоидами, потусторонними сущностями?.. Пока мы не ответим на этот вопрос… на этот главный, самый, пожалуй, главный вопрос, у нас ничего не получится.

— Разрешите мне? — приподнял руку пожилой академик.

— Пожалуйста, Владимир Евгеньевич.

Ученый пару раз кашлянул и принялся говорить.

Президент слушал, а в голове снова и снова мелькали сухие строчки отчетов, спутниковые снимки, сделанные очевидцами видео и то, что он наблюдал сам, воочию…

Новая волна сдвигов началась двадцатого в полдень. Первыми под удар попали ЦИАНТ и Академия внешней разведки. Именно там проводился эксперимент по проколу пространства, на который возлагали столько надежд. Кто знает, может быть, он и явился тем камнем, что вызвал лавину. Возможно, теория была неверна, а, может, наоборот, учёные подошли вплотную к разгадке, и неведомый враг ударил по ним, чтобы сохранить монополию… Так или иначе, следующая атака пришлась по Кремлю, через два с половиной часа после первого сдвига. В «пятно» угодил весь центр Москвы вплоть до Садового. Здания Минобороны, МИД, ФСБ, Государственной Думы, СовФеда, иных министерств и ведомств — всё это исчезло в одно мгновение. Манеж, где предполагалось выступление Президента, исчез вместе с Кремлевскими башнями и Красной площадью… Мероприятие отменили в самый последний момент, после известия о «неудачном эксперименте». Руководитель страны покинул опасную зону буквально за полчаса до удара. А потом — понеслось.

Каскады крупнейших ГЭС на Ангаре, Енисее, Каме, Волге, в Амурском бассейне. Международные аэропорты, океанские гавани с высоким грузо- и пассажиропотоком. Крупные военные аэродромы, базы надводных кораблей, судостроительные и судоремонтные предприятия, газораспределительные станции. Треть дата-центров. Космодромы Восточный, Плесецк, Байконур… Всего — сто сорок четыре объекта.

Спустя час катаклизм перехлестнул границы России и устремился на запад, юг и восток.

Более шестисот ударов было нанесено по Соединенным Штатам, четыреста по Европе, столько же собрали на пару Индия и Китай. Остальные распространились по миру практически равномерно. Везде выбивались ключевые объекты инфраструктуры и жизнеобеспечения больших городов, транспортные узлы, необходимые для связности территорий и континентов, остатки ядерных сил, наиболее мощные гидроэлектростанции, пункты государственного и военного управления…

Новые сдвиги делились на три неравные группы: чуть больше двух тысяч «средних» (диаметр пять километров), четыре десятка «крупных» (по двадцать кэмэ) и около ста тридцати «мелких» двухкилометровых.

Исчезновение ядерного оружия и высшего политического руководства КНДР спровоцировало артиллерийский залп по Сеулу, вылившийся в ожесточенную приграничную бойню. В государстве Израиль были полностью уничтожены порты Ашдода и Хайфы, Ядерный центр Сорек и аэропорт Бен-Гурион, после чего сразу же начались столкновения на границе с Ливаном и в секторе Газа. В Исламской Республике Пакистан исчезли все сохранившиеся после «майской волны» ракетные установки и хранилища ядерных боеприпасов. В Европе воцарился настоящий хаос, вызванный практически полной потерей энерго- и водоснабжения. То же самое, только в значительно большем масштабе, происходило в Китае и странах Юго-Восточной Азии. Огромные мегаполисы превратились в смертельные ловушки для жителей. Массовых эпидемий там ещё не фиксировали, однако, по всем прогнозами, они должны были разразиться в самое ближайшее время. Дефицит чистой, да и вообще воды и деградация стоков грозили дизентерией, холерой, тифом, давно забытой чумой…

Меньше всех, как ни странно, «пострадала» Австралия — её территорию катастрофа вообще не затронула. А вот у соседей из Новой Зеландии, наоборот, не осталось ни одного города с населением от ста тысяч и выше — все они провалились неизвестно куда. Складывалось ощущение, что от цивилизации эти острова очищались особенно тщательно.

Удивительно, но самые тяжелые потери понесли США. Уже через неделю стало понятно, что государство там практически рухнуло. Североамериканский континент стремительно превращался в «серую зону», где не было ни законов, ни правил, ни даже просто понятий, а ценность человеческой жизни определялась только потерями при попытке её отобрать.

Спутниковых систем мировой катаклизм не коснулся. Космические аппараты продолжали летать, передавая ценную, а порой и БЕСценную информацию о состоянии на планете. Другое дело, что в большинстве случаев принимать её и, тем более, расшифровывать было некому.

В России центры обмена данными сохранились, хотя и не все. Ситуация складывалась любопытная. Запустить на орбиту новые спутники уже не могли, но старые ещё работали, и сигналы с них принимались исправно. Это позволяло поддерживать космическую навигацию, телевидение и связь и давало возможность получать точные данные о происходящем за рубежом, в том числе, на других континентах. В частности, руководство страны достаточно быстро узнало о нескольких мощных ударах, накрывших радиоактивную зону на Кубе, а также о попавших под сдвиг американских авианосных эскадрах. По факту, война с США, не важно, горячая или холодная, в этот миг и закончилась. Бывший геополитический противник, сначала СССР, а потом и России, просто исчез, словно его никогда не существовало. Осталась только огромная территория от Атлантического океана до Тихого и миллионы вооруженных, озлобленных друг на друга людей.

Год или два назад такое известие восприняли бы, как минимум, с чувством глубокого удовлетворения, однако сегодня оно выглядело совершенно обыденным и уже ни на что не влияющим. Страна решала другие проблемы, более важные, жизненные, судьбоносные…

—…таким образом, мы можем сейчас утверждать, что обе гипотезы, Трифонова и Шмулевича, оказались неполными. Хотя, на мой взгляд, предположение Трифонова о радиопоглощающих свойствах флибра выглядит более перспективным. Видимо, на этом направлении нам и стоит сосредоточиться в первую очередь.

— Спасибо.

Президент кивнул и перевел взгляд на нового директора ФСБ.

— Что нового по архивам?

— С архивами плохо, — развёл руками «чекист». — БОльшая часть информации утеряна безвозвратно. Всё, что имелось в ЦИАНТе, пропало. Программы, сотрудники, оборудование. Мы сейчас даже не можем точно сказать, имелось ли у того же Трифонова другое жилье кроме пропавшей в мае квартиры. Достоверным является только тот факт, что двадцатого утром он приезжал в институт. После эксперимента с ним были должны побеседовать мой предшественник и Президент РАН. Беседа, понятное дело, не состоялась. Там, где их мог дожидаться Трифонов, обнаружили его смартфон. Получить данные по локализации и звонкам возможности не представляется.

— Почему?

— Серверы оператора тоже попали под сдвиг.

— А сам Трифонов?

— Вероятность, что он оказался в пятне, практически стопроцентная. Поиски его последнего местожительства продолжаются.

— Поиски не останавливать. Нам нужны его научные записи, черновики, всё, что может помочь дальнейшим исследованиям.

— Так точно. Есть. Не остановимся, пока не найдем.

— Хорошо. Продолжайте искать. А сейчас… — глава государства повернулся к присутствующим на совещании финансистам. — Сейчас мы поговорим о скучном. Об очень скучном. О бюджете и экономике. Первый вопрос: где наши деньги? Второй: почему они до сих пор не в бюджете?..

Куба. Провинция Гуантанамо (01.01.2019 г.)

Освобождение острова в точности напоминало события шестидесятилетней давности, только как бы прокрученные в обратную сторону, не с востока на запад, а с запада на восток. Гавана — Гуинес — Матансас — Колон — Санта-Клара — Санкти Спиритус — Камагуэй — Лас Тунас — Ольгин — Сантьяго-де-Куба и, наконец, Гуантанамо. Потомки легендарных барбудос[11] гнали врага так же, как и Фидель, не давая покоя, заставляя бежать, захватывая трофеи.

Волна народного гнева катилась, как снежный ком, разрастаясь в пути на десятки, сотни, а позже и тысячи новых бойцов. В каждом городе, в каждом посёлке к небольшим поначалу отрядам Революционных вооруженных сил Кубы присоединялись другие, стихийно возникшие, но готовые идти до конца. Оружие, трофейное и извлеченное из заранее приготовленных тайников, оборачивалось против оккупантов и их пособников.

Брошенные на произвол судьбы, лишенные авиационной поддержки и связи с материком, американские части сдавались одна за другой. Серьёзное сопротивление оказывалось лишь дважды — около Санта-Клары и в районе Ольгина. В первом случае это были каратели-«эмигранты», знавшие, что пощады не будет. Во втором — рейнджеры из 75-го пдп, пытающиеся пробиться на юг, к Гуантанамо, в надежде на эвакуацию.

Отряд Рамона почти четыре часа сдерживал батальон «зелёных беретов», прорывающихся по объездной дороге. Двадцать шесть человек против трёх сотен.

Для Хорхе Алонсо этот бой длился целую вечность. Он попросту потерял чувство времени. Из семерых бойцов, оборонявших холм по левой стороне от шоссе, в живых остались только Кармела и Хорхе. Перед высоткой и на её склонах впоследствии насчитали более сорока трупов «джи-ай». Янки рвались вперёд, не считаясь с потерями. Это был единственный путь в дефиле между покрытыми густым лесом горами Менсура. Проходящую рядом дорогу и несколько единиц вражеской бронетехники подорвали фугасами. «Товарищ Рамон» устанавливал их лично, бормоча себе под нос «Vy mne eshyo za afgan i chechnyu ne otvetili…»

Помощь пришла, когда казалось, что всё, сейчас их сомнут. У пулемёта повело ствол, патроны закончились, и в дело пошли гранаты. Хорхе уже подумывал оставить одну для себя и Кармелы, но… По скопившимся у подножия рейнджерам ударили просочившиеся в их тыл «чёрные осы». Ещё через пять минут штатовцев взяли в мешок и после короткой, но яростной перестрелки, поняв, что ловить нечего, они сложили оружие.

Погибших членов отряда похоронили на развилке дорог в коммуне Майари. На установленном возле могил кресте вырезали пять звезд и имена героев напротив каждой. Удивительно, но ни Кармела, ни Хорхе не получили в этом бою ни царапины. Казалось, что их хранила сама судьба. Для чего? Об этом молодые люди пока не задумывались…

В канун Нового года кубинские части освободили Сантьяго и подошли вплотную к ВМБ «Гуантанамо».

Штурм начался на рассвете. После довольно мощной артподготовки и потопления в гавани нескольких крупных судов, деморализованные янки сопротивления почти не оказывали. Последними сдались в плен те, кто пробовал спрятаться от кубинцев в печально известной тюрьме.

Само пленение произошло буднично.

К внешним воротом «Detention Camp» подошли трое бородачей в камуфляже. Один сбил прикладом замок, второй пальнул очередью поверх крыш, третий коротко приказал: «Всем выходить наружу с поднятыми руками. На размышления даю пять минут».

Засевшие в здании начали выходить наружу секунд через двадцать.

Для Хорхе с Кармелой война закончилась на аэродроме американской базы. Его взяли без единого выстрела. Охрана сдалась, хотя возможности для обороны имелись. Трофеями стали несколько бронемашин и парочка транспортных самолетов…

— Ты теперь вернёшься домой, да? — «небрежно» поинтересовался Хорхе у венесуэлки, когда они осматривали один из застывших на лётном поле «Грейхаундов»[12].

— Наверное, да, — пожала плечами девушка.

Парень чуть помолчал, а потом снова спросил:

— Скажи, а у вас замуж когда обычно выходят? Ну, в смысле, чтобы всё по закону.

Кармела с удивлением посмотрела на Хорхе.

— Ну… вообще с восемнадцати. А у вас?

Кубинец вздохнул.

— У нас девушкам после шестнадцати разрешают. Мы с Бель собирались свадьбу в июне сыграть, когда она медицинскую школу окончит…

— Да? А мне восемнадцать как раз в июне и будет, — неожиданно для себя выпалила Кармела.

— Правда?

— Ага.

Примерно с минуту они молчали, делая вид, что эта тема полностью себя исчерпала.

— Знаешь, Мели, мне тут товарищ Рамон предлагал в отряде остаться. Говорил, их через неделю на материк перебрасывают.

— На материк? А куда? — заинтересовалась девушка.

— Не знаю. Но думаю, что на север.

— И ты согласился?

— Да.

— Хм, интересно…

Кармела загадочно улыбнулась.

— Что интересно? — не выдержал Хорхе.

— Интересно, что мне он предлагал то же самое.

— А ты?

— Сказала: подумаю.

— И?

Девушка изобразила задумчивость.

Хорхе смотрел на неё и ощущал себя негодяем. Перед глазами стояла Бель, такая, какую он помнил. Её улыбка с каждой секундой становилась всё более грустной, черты лица расплывались и таяли в памяти, словно она прощалась с ним навсегда…

— Подумала и поняла, — Кармела вдруг протянула руку и осторожно погладила Хорхе по небритой щеке. — Нельзя мне тебя оставлять. Ты один пропадёшь…